Глава 13. Хаос порядка последнего тысячелетия

Свершиться то, чего не избежать

Во тьму прошлого сгинет всё живущее

Из пепла страха, взрастая ненавистью, восстанет новый феникс

Из мрака прошлого возникнет будущего свет

Мои незрячие глаза узрели это

Придите, о те, которых все забыли!

Кровью и жизнью начертан знак. Заклинаю в нём я вас!

С именем того, кто создал вас из пустоты и сумрака, и дал вам силы

Я дам всё, что нужно вам. Пожертвую я всем

Придите, и свершиться то, что предначертано!

Петляя и теряясь, пути все неизбежно к этому вели

Всему приходит свой конец

Услышьте, о те, живущие за гранью мира!

В тщедушный, жалкий мир вы свет впустите

Увидел этот я огонь и свет

И треснул тесный мир во мне

Мои незрячие глаза увидели всё это

Тот дом, где был я пленником, горит и полыхает

И суждено уйти ему в свой пепел небытия.

Отрывок текста из листа, летающего над пепелищем

Это здание со всеми его пристройками и разветвлениями, и все те, кто пытался что-то контролировать, те, кто помогал злу — все они горят. Огонь вспыхнул разом и везде. Вопреки всему, он не уничтожил их в мгновении ока. О, нет, они должны ощутить всё сполна. Я вижу их, бегающих в панике, как крысы с тонущего корабля, пытаясь найти ничтожный выход. Но выхода нет. Его не существует. Их жалкие попытки разбить окна или выломать двери ни к чему не приводят, как и их жалкие попытки что-либо контролировать. Теперь они это понимают. Окна и двери не ломаются, они крепки, как алмаз, как та ложь, которую они выстроили. Я вижу очень ясно, как их кожа обугливается, появляются страшные волдыри, которые лопаются и из них течёт вся жизненная гниль. Они отчаянно кричат. Адский хор в унисон смерти, убаюкивающий мой слух. Я вижу очень чётко, каждого из них. Я чувствую их боль — она очищает. Через какое-то время крики стихают, уступая место мелодии жаркого огня. Достойная кончина недостойных. Но это ещё далеко не конец.

Выйдя из проклятого внутреннего двора, я прошёл сквозь высокую зелёную изгородь. За мной двигались четыре огромные чёрные тени стражей. Оглянувшись, я коснулся её пальцем: о, ненавистная сдавливающая стена! В тот же миг вся изгородь, окружавшая здание, стала серой и превратившись в пепел рассыпалась. Этот пепел теперь стал свободным от оков и полетел в сторону долины, точно так же, как и его бывшие обитатели — они были на свободе. Хватит с них страданий.

Я отошёл чуть в сторону. Наконец-то, я был свободен. «Свобода!», воскликнул я и громко рассмеялся. Состояния этого не передать словами.

Вдохнув полной грудью морозный, чистый воздух я ощутил единство со всем, что видел. А видел я теперь далеко и многое.

Пылающий огонь охватил уже всё. Из, окутанного серыми облаками, чёрного неба валил огромными хлопьями снег. Всю местность: холмы и горы, начала окутывать аура торжества и радости. Приход праздника, извещал падающий снег. Теперь строение со всеми шестнадцатью пыточными и их разветвлениями походило на огромный праздничный торт, полыхающий миллионами свечей, приготовленный на день моего нового рождения. Я улыбнулся.

Налюбовавшись этим зрелищем и испив вкус свободы, я отдал приказ, и вдоль всего сооружения до самого горизонта и ещё дальше появилась череда выставленных в ряд высоких деревянных крестов. Я остановился напротив первого и посмотрел на него снизу вверх. Длинный крепкий крест, украшенный, вбитыми с обратной стороны, острыми гвоздями. Несмотря на полумрак и отделявшее меня расстояние, я видел каждую выемку, каждое волокно древесины, каждую царапину на гвоздях. Я видел даже бактерий — жуткие чудовища, копошившихся на поверхности дерева и железа.

Сзади из темноты тихой ночи несколько тёмных стражей поменьше, волокли под руки закованного в кандалы из железного терновника человека. Его подтащили ко мне и поставили на колени.

— Полагаю, вы догадываетесь для чего здесь?

Его мерзкая привычка управлять и лгать, затмив глаза, обливающиеся страхом и ужасом, показала себя и здесь.

— Ты хоть знаешь, с кем связался? На кого поднял руку?

— ЗАМОЛЧИ!!! — мой голос прокатился по всей долине, как раскат грома, заставив его в ужасе замолчать. — Пришло время платить по счёту. Теперь вам не помогут ни ваши лжебоги, ни ваши грязные деньги, ни ваша кровавая власть. Потому что их уже не существует. Отныне ничего не существует.

С него содрали деловой костюм, оставив абсолютно голым. Тёмные стражи, подняв его в воздух, прикололи на крест. Он ощутил, как каждый из сотен острых гвоздей вонзается в его мягкую плоть. Стражи обмотали железным терновником его руки и ноги, прикрепив их к кресту.

Он кричал от боли. Очень сильно кричал. Но ни малейшего сострадания во мне это не вызвало. Этого он был не достоин. По кресту начала стекать багровая кровь.

Я внимательно изучал корчащееся от дикой боли лицо, каждый оттенок боли. Боль и вой не дала бы ему услышать мой голос. Поэтому я заговорил в его голове: «Каждую судорогу боли вы взрастили сами. Но это только начало. Не думайте, что со смертью всё закончится. Совсем напротив, после вашей смерти начнётся истинная жизнь, где вы сполна, оцените её. А те, которых вы использовали, считая их своими марионетками, теперь сбросили маски и показали своё настоящее лицо».

Я подал знак, и тёмные стражи отсекли острым чёрным клинком его половой орган. Больше он не посмеет ничего и никого осквернять. В то же мгновение другой страж длинными раскалёнными щипцами прижёг кровоточащее место, — умирать ещё не время.

Долину, окутанную аурой торжества и празднества, заполнил мелодичный аккомпанемент отчаянного плача и рыдания. Ах, что за музыка. Тёмная стража уже подвела к каждому кресту и усадила на колени других людей. Их были сотни. Мужчины, женщины, все были закованы в кандалы из железного терновника, выкованные их ложью и лицемерием. Хотя Бларк-Нор и сообщил о начале последнего этапа — Дэниэл уже скоро отправиться в путь, и теперь у меня будет достаточно времени, чтобы занять ими вплотную, хотя, для начала нужно пригласить его кое-куда — всё же, я ещё успею побеседовать с каждым из этих лжецов.

Почувствовав что-то сзади, я обернулся и в недоумении увидел, как вдалеке над туманными зубчатыми пиками гор резкая вспышка молнии осветила огромный образ древесной косточки (но что она тут делает?), парящей в воздухе. Её толстая оболочка была похожа на броню, как вдруг она стала пропадать, становясь прозрачной, и я увидел её сердцевину — тонкую и уязвимую. Она начала мерцать, пульсировать. И из сердцевины появилось что-то чёрное и стало расползаться во все стороны. Из серо-коричневого оно начало меняться в тёмный, под цвет окружающего неба, сливаясь воедино со всем окружающим миром.