Глава 25

Генерал ФСБ Синелов, он же охотник по имени Эбархох пригласил порученца. Тот уже просился на доклад. Похоже, менты чего-то накопали. Пора брать расследование в свои руки. Но генерал проводил совещание и сразу принять не смог.

Вошёл Станислав. В руках неизменная тёмно-синяя папка с эмблемой службы.

— Докладывай, — потребовал Пётр Петрович и указал на стул.

Порученец устроился за столом и раскрыл папку. Генерал, опасаясь возможной просушки собственной безопасности, включил портативный генератор. Теоритически, все «клопы» в радиусе пяти метров должны «сдохнуть».

Смерть Финнигорда и его охраны наступила от разрыва горла. Обезглавили их позже. Рваные раны оставлены зубами крупных хищников или это — искусная имитация. Полицейские криминалисты склоняются к последнему — не найдено фрагментов зубов. Но кому могло понадобиться такая имитация, смежники теряются в догадках.

— У наших клиентов зубы не откалываются и не крошатся, — тихо заметил генерал.

Станислав согласился с шефом и продолжил.

В подвале обнаружены следы пальцев детских рук. Ребёнка держали на цепи. Кто-то при освобождении заложника сломал стальные браслеты, просто выдернув одну половинку кольца из другой. Обычный человек этого сделать не может. Генерал, пожалуй, смог бы, Стас — тоже. И наверняка смогли бы оборотни.

Найдено множество гильз и пуль. Охранники отстреливались. Часть пуль впилась в стены, раскрошив кирпич. Двенадцать штук просто валялись на полу. Без малейших следов крови. Шесть таких же чистых пуль обнаружены в каморке охраны. Под столом также найдены детские отпечатки, идентичные тем, что в подвале.

На паркете в холле обнаружены капли крови, не принадлежащие ни охранникам, ни Финнигорду, и две чистые пули с тремя гильзами. Одна пуля в теле охотника. Стреляли в упор. Баллистическая экспертиза показала, три выстрела сделаны из «беретты» Финнигорда. Скорее всего, пули без следов крови — вылетевшие из тел оборотней при их трансформации.

— Как преступники проникли на дачу?

Офицер переложил несколько листов.

— Взгляните, — Стас протянул фотографии. — Повреждены камеры охраны на периметре и на входе в хозблок. Жёсткий диск с записями исчез.

Пётр Петрович побарабанил пальцами по столу.

— Не слишком ли умно для зверёнышей Коженевского? Не любят они технику.

— В том-то и загвоздка, шеф, — тихо проговорил порученец.

Несмотря на включённый подавитель, офицеры предпочли говорить в полголоса.

Как считают полицейские криминалисты, нападавших минимум двое.

— Выводы?

Стас закрыл папку.

— По-моему, всё ясно. На даче было несколько особей. Думаю, от двух до четырёх. Алик совсем оборзел.

— Может быть, — генерал достал сигареты, протянул пачку Стасу. Тот взял одну. — Хотя и один зверёныш мог порвать всех. Но… кто убил Финнигорда? Заметь, в зверином обличье. Представляешь, сколько он сил получил? Вот то-то же.

Закурили. Генерал молча пускает дым в воздух.

— Шеф, я думаю, что кто-то, допустим оборотень, выстрелил в упор в Финнигорда. От звука выстрела перекинулся и загрыз его.

— Возможно. Но оборотни не любят оружия. Запах смазки им неприятен.

Генерал медленно затянулся.

— Я вот что думаю, — проговорил Синелов, задумчиво глядя на порученца. — Детские отпечатки, говоришь?

— Так точно, шеф. В подвале и в каморке охраны, — кивнул Станислав.

— Ага. Финнигорд отправляет Исаева в Бразилию для ликвидации да ла Косты. У Исаева есть женщина, Бусыгина Екатерина Петровна. Врач-терапевт. Не знаю, насколько близкие у них отношения, но у неё дочь шести лет. В разговоре Финнигорд сообщил, что украл девочку, чтобы Исаев стал покладистым. Исаев вынужден лететь в Бразилию и выполнить поручение. Значит, помимо обычного секса с человеческой самкой испытывает к ней очень тёплые чувства. Потом, каким-то образом узнаёт, что ребёнок на даче Финнигорда. Возвращается в Россию и навещает нашего покойного друга. Так что один из нападавших Исаев, и он наверняка оборотень. Именно это пытался узнать Финнигорд. Коженевский отрицал, что Исаев из его стаи. Я сомневался, но теперь почти уверен. К тому же заметь, он молод, стало быть, знаком с техникой и пока ещё от неё не отвык. Возможно, ему помогали две или три твари Коженевского. И нам не важно, в курсе Алик всего этого или нет. Чуешь, чем пахнет?

Стас посмотрел на генерала. Глаза молодого охотника загорелись.

— Это… война, шеф?

— Да, уважаемый Гастистейн, это война. Собирай наших. Вечером навещу Альберта и объявлю войну.

Станислав или, как назвал его настоящим именем генерал, Гастистейн помялся и нехотя спросил:

— Шеф… но что… скажут Иерархи?

— Это дело местного значения, — отмахнулся Эбархох, — справимся сами. Думаю, шайку Коженевского надо, как минимум, ополовинить. Повод есть. Наших собирай всех, с соседних областей — кто захочет порезвиться. Действуй.

***

Сергей проснулся около десяти. Катя на работе, Лизонька в школе. Завтра суббота, куда-нибудь сходят. У него теперь семья. Лизонька в разговоре часто сбивается и называет папой. Потом иногда поправляется. Непривычно, но душу цепляет.

Домой вернулся около полтретьего ночи, с перевязанной рукой. Катя поменяла повязку и обработала рану. После любви быстро уснула. А он ещё долго смотрел в потолок, вспоминая ночные события. Ошибся или нет?…

Выхватил нож из тела Альберта. Остановившиеся голубые глаза смотрят куда-то вверх, за пределы потолка.

Вокруг толпятся ошарашенные оборотни. Кто бы как бы ни относился к Сергею, как бы ни боялись или уважали Алика, никто не верил в победу новичка. Может быть, кроме Евы. Это она выкрикнула его имя, когда Исаев повернулся к поверженному вожаку спиной. Тот воспользовался моментом. Сергей посмотрел на Женьку с Виктором:

— Я же говорил, сегодня вам придётся выбирать нового вожака.

По стае пробежал слабый ропот.

— А чего выбирать? — пожала плечами Вика, — ты победил, значит вожак — ты.

— Точно. Ага. Согласен, — раздалось со всех сторон.

Сергей поднял руку, и все смолкли.

— Не, ребят. Я уже сказал. Вы сами по себе, я сам по себе. А за помощь, — посмотрел на Еву, на Семёна, — спасибо.

— Но, — робко начала Ева и уже твёрже продолжила, — то было при Алике. Сейчас его нет. Прошу, останься. Ты нам очень нужен.

Нестройный хор голосов поддержал. Он подошёл вплотную к девушке.

— Я высказал своё мнение, и повторять не собираюсь. Выбирайте, кого хотите. Мне без разницы. Если вожаком станешь ты, — заглянул в синие с лисьим разрезом глаза, — это будет неплохой выбор.

— За тобой, скорее всего, начнут охоту, — сказал голубоглазый, невысокий, крепыш Александр, — может начаться война. Надо, чтобы Катя с дочкой стали одними из нас.

Сергей резко обернулся и беззлобно ответил:

— Только попробуй, вмиг башку отрежу.

Оборотень стушевался.

— В любом случае, — отозвался Семён, — кого бы мы сейчас не выбрали, место вожака остаётся за тобой. По праву.

Исаев ничего не ответил, лишь снова посмотрел на Еву:

— Отвезёшь меня?

Девушка с радостью согласилась…

То, что отказался быть вожаком, правильно. И хоть он один из них, надо найти способ стать обычным человеком. Конечно, в случае чего, сможет обратиться к стае и наверняка получит любую посильную помощь, да и сам поможет при случае. Ситуация действительно изменилась. Алик мёртв. И сейчас терзают те же сомнения, что после смерти Андрюхи. Правильно ли поступил? Однозначного ответа нет, да наверно и не может быть.

Испытание перед лицом смерти, как на высший дан, вспомнились слова тренера. Пожалуй, Исаев его выдержал. Или это ещё не то самое испытание?

***

Вечером пришла Катя. Сергей помог Лизоньке сделать уроки, и сейчас бесились на диване перед телевизором.

— Хватит прыгать, — строго сказала Катя дочке, — пойдём ужинать.

После ужина, когда девочка убежала в спальню за компьютер, Катя подсела к Сергею и вновь попросила сделать её оборотнем. Он эмоционально и категорически отказался. Потом, успокоившись, объяснил, что при заражении шансов выжить меньше десяти процентов. Тем более сейчас, когда на носу война, для Кати лучше оставаться человеком.

— Я буду стареть и, в конце концов, умру, а ты навсегда останешься таким же, — грустно улыбнулась женщина.

— Это моё проклятье. Помоги мне стать нормальным человеком.

— Я не знаю, как тебе помочь, — Катя прижалась к Сергею, — прости. Кстати я невзначай поинтересовалась у наших вирусологов, нет никакого вируса Гольфштейна-Бёрка.

Помолчали. Сердце Катюши стучит ровно. Странно, но нет зуда в корнях зубов и холодного кома под ложечкой. Сейчас, когда обнимает любимую женщину, и не было, когда играл с Лизонькой. Неужели смог победить биохимию организма, или это всего лишь последствия недавнего убийства охотника и вожака? Сила плещется через край.

— Ты практически бессмертен и неуязвим, — прошептала Катя.

Погладил её по голове.

— Меня может убить только серебро или его соединения.

— Никакой защиты нет? — она посмотрела ему в глаза.

Сергей почесал затылок.

— Насколько я знаю, наши чего-то рыли. Проводили опыты с золотом, платиной, чтобы как-то нейтрализовать серебро.

Она помолчала. На лбу собралась вертикальная складка.

— Серёжка, милый! — Катя отстранилась, лицо озарилось догадкой. — Не там рыли твои коллеги. Странно, что Альберт об этом не подумал. Электрохимический ряд напряжений, понимаешь?

— Нет, не понимаю.

— Химию из школы помнишь? — васильковые глаза сияют.

— Издеваешься?! — хмыкнул он.

Катя встала и подошла к шкафу. Что-то поискала. В руках появился учебник неорганической химии.

— Смотри. Вот серебро, — опускаясь на диван, ткнула в значок с надписью «Ag». Сергей ещё помнит обозначения некоторых элементов. — А вот золото и платина. Они правее серебра.

— И что?

— Подожди, подожди… Сейчас… Золото, как самый электроположительный вытесняется из растворов всеми металлами. То есть, серебро в любом случае остаётся в организме в виде солей или электролита. Не получается, — Катя снова задумалась. Потёрла лоб.

Сергей тупо смотрит на табличку.

— Вот, — наконец, Катин палец уткнулся в элемент со знаком «Hg».

— Ртуть? И… что?

— Серёж, ртуть не только вытесняет серебро, она его связывает, образует амальгаму, — глаза горят. — То есть, если ввести в организм ртуть, то серебро соединится с ней и может быть выведено из твоего организма. — Она сникла, — но это лишь предположение. К тому же ртуть и её соединения — сильнейшие яды.

Он усмехнулся.

— Не для меня.

— Тогда теоритически, — продолжила Катя, — некое количество ртути должно связать такое же количество серебра, останется лишь удалить его из организма. Бредятина. И мы не можем это проверить.

— То есть, — Сергей почесал лоб. От всей этой премудрости мозги закипели, — если серебряная пуля, допустим для пээма, весит девять грамм, то введя в организм девять грамм чистой ртути, нейтрализуем всё серебро? А если у охотников ружья с картечью или пулями. Масса дроби или картечи для двенадцатого калибра, э-э… — напряг память, — тридцать два грамма, пули — тридцать пять. Где брать столько ртути?

— Нет, Серёж, не совсем так.

Катя пересела с дивана за стол и включила ноутбук.

— Сейчас посмотрим.

Исаев сел рядом. Загрузилась операционка. Катя запустила браузер.

— Посмотрим. Серебро и ртуть. Гляди, молярная масса серебра два грамма на моль, ртути — три.

— И что?

— Немного хуже, чем я думала. Ртути надо в полтора раза больше.

Сергей посмотрел на плотность серебра.

— Открой «свинец».

Катя открыла. Глянул на плотность свинца. Ничего хорошего. Серебро легче на десять процентов. Будет пуля весить тридцать пять грамм или тридцать два с половиной, разница не большая. Ртути надо будет, поскрёб затылок, пятьдесят два с половиной грамма. Усмехнулся.

— Я сейчас прикинул. Если ты права, то для нейтрализации тридцати пяти грамм серебра, столько весит пуля в охотничьем патроне, нужно более полсотни грамм чистой ртути. А точнее пятьдесят два с половиной грамма. Это нужно… разбить сто градусников.

— Меньше. В градуснике два грамма.

Катя на мгновение задумалась.

— Значит так. Сейчас звоню маме, пусть завтра с утра пораньше придёт, посидит с Лизонькой. А мы с тобой поедем.

— Куда? — Исаев опешил от такой решительности.

— Ко мне на работу.

***

В больнице Катя нашла упаковку сулемы, дихлорида ртути. На баночке надпись «Массовая доля ртути семьдесят три процента».

Сергей повесил куртку на вешалку, в брюках и свитере сел на кушетку. Катя переоделась в спецхалат. Натянула на руки латексные перчатки. На лице респиратор.

— Пробуем? — он посмотрел на неё.

— Серёж, я боюсь, — из-под маски голос звучит глухо.

— Я тоже, — он улыбнулся, — в крайнем случае, получу ожог.

Вытащил из ножен на поясе нож. На чёрном фоне клинка пылает алым арабская вязь. Взглянул на банку с порошком. Тот слегка светится зелёным. Не поверил глазам.

— Катюш, банка светится зелёным?

Катя глянула на банку. Повертела в руках.

— Нет.

— Ну-ка открой.

Открутила крышку и протянула. Он заглянул внутрь.

— У кристалликов зеленоватое свечение? — Исаев снова посмотрел на Катю.

— Нет, — покачала головой, — они бесцветные.

Сергей задумался. Серебро — страшнейший для оборотня яд — он видит в красном свечении. Ртуть — сильнейший яд для человека — едва заметное зеленоватое свечение. Неужели?!

— Катюша, — Исаев сглотнул, — думаю, всё получится!

Аккуратно плашмя прислонил нож в тыльной стороне левой ладони. Острая жгучая боль пронзила не только руку, но и всё тело. Сергей громко застонал, едва не закричав. Вопль переполошил бы всё отделение.

Болевой спазм заставил пальцы скрючиться. Невозможно оторвать лезвие от руки. Резкий удар выбил нож из сжавшихся пальцев. Оружие отлетело в угол. Схватился за запястье. На коже чернеет часть арабской надписи. Катя взяла его руку.

— Нож, — прохрипел Сергей.

— Потом.

— Нож! — прорычал он.

Катя быстро отыскала клинок и протянула. Рука слегка подрагивает. Вложил оружие в ножны. Вытер навернувшиеся слёзы.

— Фу, чёрт, — выдохнул он, — не думал, что это так больно.

Катя ложечкой достала порошок и аккуратно тонким слоем присыпала ожог.

— Холодит, — Исаев блаженно вздохнул.

Попытался вызвать холодный ком под ложечкой. Получилось. Усилил. Понял, что на грани трансформации. Жгучая боль и холод прошли. Стряхнул остатки порошка обратно в баночку. Чёрный след посерел и медленно исчез.

— Катюша, родная! Работает!

Та облегчённо выдохнула и бросилась на шею мужчине.

— Я так испугалась.

Если б не респиратор, впился бы в губы любимой.

— Давай приготовлю инъекцию, — Катя с неохотой высвободилась из объятий. — Говоришь, пуля весит девять грамм. Значит, — Катя посчитала, — тринадцать сулемы. Три части спирта. Сорок грамм.

Быстро приготовила раствор.

— Теперь это всё нужно ввести тебе внутримышечно. Или внутривенно?

— А я знаю? Ты врач!

— Смеёшься?! Я не ветеринар. Ой, прости.

Сергей зашёлся в беззвучном хохоте, согнулся пополам. Через пару секунд смеялась и Катя. Отсмеявшись, проговорила:

— Вот это всё тебе надо ввести, — показала на колбочку, где зеленоватым светится примерно полстопки жидкости. — Для защиты от одной серебряной пули, если мы с тобой всё правильно рассчитали.

— Вводи.

Катя взяла самый большой шприц. Жидкость втянулась в прозрачный цилиндр. В колбочке осталось примерно ещё треть. Перетянула жгутом его руку.

— Поработай кистью.

Он начал сжимать и разжимать кисть. Тонкая игла вошла в набухшую вену. Жидкость медленно выдавилась из цилиндра. Обдало жаром. На лбу выступила капли пота.

— Ты в порядке? — обеспокоенно спросила Катя.

Сергей выдохнул.

— Да. В полном.

Катя приготовила ещё пятнадцать шприцов, полностью заполненных жидкостью, положила в контейнер и убрала в сумку. Туда же перекочевала баночка сулемы.

— Поехали домой, любимый.

— Перчатки и респиратор взяла?

Катя кивнула.

***

На территорию частного пансионата для престарелых Пётр Петрович въехал на личном «вольво». Стемнело, но контингент бодрствует. Только начало восьмого вечера.

Припарковавшись около нескольких легковушек, вышел под холодный моросящий дождь. Станислав, ехавший рядом с шефом, обежав «вольво», услужливо раскрыл большой чёрный зонт.

В приёмном отделении Синелов поинтересовался, как найти Альберта Сигизмундовича. Дежурный врач, обычный человек, набрал номер телефона и сообщил:

— Спрашивают Альберта Сигизмундовича… Ага… хорошо… спасибо.

— Вон там присядьте, пожалуйста, — врач указал на группу уютных кресел со столиками в окружении растений в кадках. — Сейчас к вам выйдут.

Синелов с порученцем расселись за столиком с кучей всевозможных журналов.

Через несколько минут заметил спешащую к ним рыжеволосую молодую женщину и голубоглазого лысого приземистого крепыша. Оба в белых халатах. Рыжую знает — Ева, зам главврача и по совместительству любовница Альберта.

Пётр Петрович поднялся и пошёл навстречу. Станислав шагает рядом. Вопреки ожиданию разговор начал крепыш.

— Чем можем помочь, господа?

— Мне нужен Коженевский, — ровным голосом сказал Синелов.

Крепыш улыбнулся.

— Можете говорить со мной. Меня зовут Александр.

Эбархох посмотрел в голубые глаза оборотня, в синие лисьи Евы и важно произнёс:

— Я — Охотник.

— Тут много охотников ходит, — осклабился оборотень. — Если ради каждого отрывать от работы главврача…

— Я другой Охотник, — интонацией подчеркнул заглавную букву.

Этот зверёныш уже начинает раздражать. Пётр Петрович полез во внутренний карман плаща и протянул серебряный жетон с изображением пронзённой мечом оскаленной морды волка.

— Меня зовут Эбархох, это, — кивнул на порученца, — мой помощник Гастистейн. Нам нужен Коженевский.

Оборотни переглянулись и рыжая (что не говори, а бабы у них красивые) твёрдым голосом сообщила:

— Альберт погиб.

Вот это да! Брови Эбархоха от удивления взлетели вверх.

— Даже так?! Я полагал, он у вас непобедим. И кто ж смог его убить?

Рыжая бросила быстрый взгляд на крепыша и глухо произнесла:

— Тебе какая разница, Охотник?

— Мне надо поговорить с хозяином этой… стаи, — последнее слово произнёс с нескрываемой иронией.

— Говори со мной, — тряхнула волосами деваха.

— Так это ты его? — рассмеялся Эбархох. — Однако, — и интимно-дружески подмигнул, — в постели, что ли?

Глаза рыжей вспыхнули, щёки заалели.

— Говори, зачем пришёл, или убирайся.

Пётр Петрович растянул губы в радостной улыбке.

— Ваши на днях убили Охотника. Один из убийц — Сергей Исаев.

— Не понимаю о чём речь, — вскинула брови рыжая, — с чего ты вообще это взял?

— Убит Финнигорд. Я убеждён, что кто-то из стаи ещё в этом учувствовал. Ева, не будь дурой, — спокойно сказал Эбархох. — Характерные раны на шее, несмотря на то, что вы отрезали головы. Хитро, не спорю, но современная экспертиза позволяет многое. Я генерал ФСБ, и могу назначить медико-биологическую экспертизу, и тогда мы точно узнаем, кто из вас там был.

— Хорошо, — сдалась рыжеволосая и сверкнула синими глазами, — в качестве компенсации можем выдать вам труп Альберта. Всё по-честному. Один за один. Даже немного в вашу пользу. Финнигорд был небольшой шишкой в вашей иерархии, а Альберт, как ни крути, глава клана Москвы и области.

Вот хитрая рыжая бестия! Хочет совершить равный обмен, даже с перевесом в пользу Охотников. В принципе права. Но сейчас такой шанс устроить настоящую охоту на этих тварей! Подобной давно не было. Эбархох не может лишить себя этого удовольствия. А сколько сил они получат, перебив хотя бы половину стаи.

— Я объявляю войну вашей своре, — глядя на слегка побледневшую Еву со смаком произнёс генерал. — Через десять дней на заброшенном полигоне во Владимирской губернии.

— А как же Иерархи? — дрогнувшим голосом спросила рыжая красотка. — Они не позволят…

— Это схватка местного значения, — прервал Эбархох, — и не входит в компетенцию Иерархов.

Подошёл вплотную к побледневшей Еве и произнёс на ухо:

— У тебя есть шанс выжить. Приезжаешь ко мне по первому вызову и если будешь ласковой, хорошей и покладистой…

Отступил на шаг. Какая жгучая ненависть в синих глазах девчонки! Кажется, сейчас же отвесит ему пощёчину, или, превратившись в волчицу, разорвёт на мелкие кусочки. Но ничего такого не произошло. Едва сдерживая ярость, девчонка проговорила:

— Ваше предложение принято. Через десять дней на полигоне. А теперь, убирайтесь.