Знакомство

Тишина больничного коридора наводила сонливость и отрешённость. Тихий звук из палат, четко оповещал о жизни в этом тяжёлом безмолвие. Царство смерти и жизни смешались воедино в больничных стенах.

Усевшись поудобнее на жестком стуле, сотый раз рассматриваю стол. Ничем не выделяющаяся и тусклая стойка для бумаг и офисной техники. Даже фотография мужчины в углу стола не выделяет пост медсестры от остальных.

Я зевнула и в миллионный раз подумала о том, что сегодня очередной скучный день. В моей душе возник легкий оттенок ярости из-за того, что на этой нудной работе я убиваю лучшие годы своей жизни. Мысленно досчитав до десяти, я терпеливо нахожу компромисс со своим вторым «я» и успокаиваюсь. В часы такой ежедневной тишины в мой разум вторгается вторая личности. Она не доминант скорее нашептывает, часто гневается на весь мир и придумывает планы мести. И появился этот «шептун» не так давно, но к моей радости или беде, я успела к нему привыкнуть. А иногда, совсем чуть-чуть, соглашаюсь с его предложениями.

Отчаянье «шептуна» навалилось на меня с новой силой, раздражая и полняя злостью.

« — Через час закончится смена! И ты опять пойдеш в еще один похожий на сегодня вечер! Съешь тот же ужин! Уснешь рано! И спать без сновидений! Опять!» — злобно бурчал «шептун».

— Иззи, — окликнул меня женский голос, — ты можешь быть свободна. Спасибо, что присмотрела за постом, пока я была… занята, — одарив меня самой благодарной улыбкой, промурлыкала блондинка Карли.

— Без проблем.

Присев в кресло, Карли решила напустить на себя самый деловой вид. Как будто у неё в голове всплыло еще одно неоконченное дело. Но я точно знала, о чем именно сейчас думает эта блондинка, так как в столовой медсестры перемалывают все новости о неудачах настойчивой Карли. Симпатичный педиатр не обращал на нее, ни кого внимания. Она, который месяц бегает за ним с готовыми завтраками и постоянно предлагает пойти вечером в паб. И пока эти затеи не увенчались успехом.

« — Карли, забудь о нем! Он уже положил глаз на аппетитную медсестру из процедурного кабинета!» — насмехался «шептун».

Немного пожалев про себя Карли, я посмотрела на неторопливые стрелки часов и вновь вернулась к несчастному лицу медсестры. Карли из тех медсестер, которые приходят на работу как на каторгу. Вечные жалобы. Недосып. Ночные часы. Непослушных пациентов. Скудность зарплаты и т.д. Для крашеной блондинки эта работа, является перевалочным пунктом в её жизни. В жизни, где она охомутает богатенького хирурга или заведет себе поклонника.

Что же до мне, то лишь бы пережить и справиться с трудностями, что выпали на мою долю. А точнее которых нет и вовсе. Жизнь "сурка" мне кажется самой оптимальной. Но труднее всего дается, сдержать «шептуна». Он с каждым разом меньше поддается контролю. Срыв — вот чего я боюсь по-настоящему. Бесконтрольная злость, ярость и безумство.

Махнув Карли, я вновь ушла бродить по коридорам, думая о своем единственном друге, если его так можно назвать. Доктор Гордон, точнее, Маялз Гордон, светило современной хирургии завоевавший большую популярность среди врачей и пациентов. Его чудесные руки не раз спасали людей, попавших в аварию, пострадавшие от пожара, от уродства или от вечного одиночества. За год работы в его клиники, я не видела равной отдачи в стремлении помогать людям, чем у него. На него равнялись многие новоиспеченные врачи и хирурги.

И Маялз видел, как у меня горят глаза, если кому-то нужно помощь. Гордон уже говорил о том, чтобы самому натаскать меня и переквалифицировать в медсестры. Ему осталось только выбрать нужный момент и пригласить меня в кабинет для радостной новости. Но, моя боязнь «шептуна» лишь оттягивали этот момент. Я просто начала избегать с ним встречи.

Я вспоминала о том, как мы встретились и познакомились. Мне удалось с ним лишь пару раз поговорить, на похоронах и при поступлении на работу. В основном мы встречаемся в больничном коридоре. Он всегда одаривает своей искренней улыбкой и игриво подмигивает. А я, же в свою очередь, густо заливалась краской и запиналась, когда просто здоровалась.

Он превосходный врач и красивый мужчина. О таком пишут в известных газетах, журналах. О нем мечтают девушки. Но к их большому несчастью он женат на самой красивой и доброй женщине. Мне же лишь мечтать, чтобы хоть чуть-чуть приблизиться к тому уровню профессионализма как у Гордона. Самоотверженно отдаваться любимому делу и принимать самые благодарные, искрение пожелания и отзывы о проведенной работе.

Но все, что сейчас мне доступно, это уборка.

« — Может в скором будущем я смогу скопить достаточно средств на обучение и стать первоклассным врачом, как доктор Гордон.

— Ха… Мечты… Смирись, наконец! Этому не бывать!» — ехидно заметил шептун.

Медленно плетясь по коридору к ближайшей палате, я по привычкти посмотрела все ли в порядке. Но там как всегда порядок и чистота. Нервно посматривала на часы, что медленно отсчитывают время, я безмолвно молила об окончании смены. Тяжело вздохнув и утратив последнюю попытку найти себе занятие, быстро осмотрела все вокруг. Все в порядке и спокойно. Раздраженно выпустив воздух через нос, я пошла в раздевалку, чтобы убить последние минуты этого скучного рабочего дня.

Жужжание дневных ламп нарушало спокойствие темно — зеленых шкафчиков с именами их владельцев в серой раздевалке. Набрав в кодовом замке пароль, на дверце с именем «Изабелла Кроффер», я думала о том, что моя жизнь скучает вместе со мной. И вот он, скрип не смазанных петель оповещает открытие шкафа. Переодевшись в серый мешковатый свитер и черные джинсы с кедами, я направилась к посту медсестры, чтобы сказать о выполненной работе и уходе домой.

В свой дом, точнее в квартиру, подаренную родителями на день рождения в знак начала моей взрослой жизни. Возвращаясь, плетусь, чуть ли не муравьиными шагами, проворачивая в голове похороненные светлые мысли. У меня были большие планы и великие дела на ближайшие будущее. Но после автокатастрофы, забравшей у нас с сестрой, самых дорогих и любимых людей — родителей. Все планы и мечты отступили на задний план, оставляя жестокую реальность и одиночество в этом мире. Сейчас главное работа и вовремя оплачивать учебу сестры. Ей осталось сдать выпускные экзамены. А значит, есть возможность накопить.

Моника ни разу так и не приехала навестить меня, сославшись на недостаток времени. Точнее она не собирается встречаться, ибо обвиняет меня в смерти родителей. И правильно делает. Вздрогнув от болезных воспоминаний, стараюсь загнать их как можно глубже в разум.

« — Нельзя об этом вспоминать! А иначе я в квартире камня на камне не оставишь.

— Идея хороша! Давай крушить и ломать! Давай заберем ещё жизни людей!» — громко хохотал шептун.

По пути домой я зашла как обычно в китайский ресторанчик. Владелец заведения Тай Лог, хорошо знает меня, свою постоянную клиентку. И как всегда держит для меня готовую еду. Было видно как он ждал каждого моего прихода. Я невольно поймала себя на мысли, что мы могли бы стать друзьями, чего мне не хочется больше всего. Тай был старше меня на несколько лет, но это не мешало ему ухлестывать за мной. Но сколько бы раз он не пытался и как бы сильно не старался, всегда был один исход, я отвечала отказом.

Забрав у него готовый заказ, попрощавшись и пожелав хорошего рабочего вечера. Я направилась домой в родные стены на третьем этаже старинного многоэтажного здания.

Живу я в «историческом» здании. В этом здании живут одни старики. Добродушные жители, зачастую забывшие сегодняшний день, иногда надоедливые, иногда даже игнорирующие моё проживание и в основном затворники. Но с ними мне комфортно. Поднимаясь по ступенькам темного коридора, я погрузилась в мысли о пролетевших годах. О прохождении одного и того маршрута. Об общении с одними и теми же людьми. О поглощении одной и той же еды из местного ресторана. Я чувствовала, как во мне взрывается шептун. Злоба и ненависть поднимали голову в предвкушения выхода. Я каждый раз боюсь, что на этот раз не удастся затолкнуть его обратно, а он все нашёптывал:

« — Все это мне давно надоело и хочется чего-то нового и разнообразного! Может сегодня, пойдем и повеселимся?! Там выплеснуть всю свою ярость на первого встречного поперечного, не составит особого труда! Нет? Ты должна расслабиться! И доверится мне, мышка! И скоро все изменится и начнется новая жизнь!» — его крик возмущение больше напоминал сделку с дьяволом, я чувствовала это своей израненной душой. И только эти чувства не давали сорваться в бездну сумасшествия и отчаяния в пустой и холодной квартире.

Проходя мимо тихих и безмолвных квартир, хочется поскорее дойти до своей спасительной двери, лишь бы не чувствовать увядающую за соседской дверью жизнь. Звучание открывающего замка в старой двери и протяжный скрип петель, радостно приветствовали меня дома. Отблески неоновой рекламы пробегают по квартире, подобно маяку освещая пустоту морской глади, останавливаясь на старом потертом ковре, доживающий свой век. Небольшая передышка, и комната опять озаряется светом.

Мебельная перегородка характерно отделяет кухню и душевую от гостевой комнаты, а небольшой коридор спальню от основной площади квартиры. Слева маленькая, уютная кухня с дребезжащим холодильником и вечно капающим краном в мойке. Первые два месяца я не могла спать из-за стука воды о металлическое дно мойки. Но видно человек склонен привыкнуть ко всему и даже если этот кран сделать и капание прекратится, я уже не смогу уснуть.

Посредине мягкий диван грозно заполнил добрую часть гостиной, а около него стеклянный журнальный столик с повядшими цветами в хрустальной вазе и высокий тонкий торшер, добавляет этой паре гармонии. Справа дальше по коридору небольшая спальня, где уютно расположилась мягкая постель с чугунными перилами. Она напоминает старую леди в нашем современном мире. Рядом с кроватью, как вечные слуги своей госпоже, стоит туалетный столик с зеркалом и огромный старый шкаф с потертыми от времени боками. Я его наша на блошином рынке и решила, что именно этого шкафа не хватает в моей старинной и практичной квартире.

Разделавшись с едой и приняв расслабляющий душ, устало падаю на кровать, чтобы отправиться в мягкую пустоту ночи. Вот на этом очередной и ничем не примечательный день заканчивается. Погрузившись в мысли и представления будущего, я одинока во всех смыслах, хочу, чтобы оно скорее наступило, закончив череду этим скучных дней.

***

Писк противного будильника вырывает меня из прекрасного и неземного сна, предвещая о начале однообразного дня. Найдя кое-как кнопку на «пискле», очень медленно и нехотя поднимаюсь с постели. Там, откуда я приехала, доброе утро начинается с первыми лучами солнца и хорошей чашки сваренного кофе. Мой бывший дом. Ранчо моих покойных родителей. Они купили этот дом и землю после того как отец ушел в отставку. Он работал каждый день. Отдавая себе без остатка любимому делу. День был насыщен всем, что может предоставить им земля и небольшой скот.

В город, куда я переехала после их смерти. Здесь солнце не такое яркое и радостное, как дома, скорее грязно желтого цвета на бледно — синем небе. В городе экология сильно отличается от сельской местности. Там сильные проливные дожди сопровождаются темными грозовыми облаками. Здесь дождь частый и мелкий, да и плотность облаков настолько твердая, что их можно считать за небо.

Я так сильно придалась воспоминаниям и замечталась о старой жизни, что чуть не опоздала на работу. Войдя в стеклянные двери клиники, кожей ощущая томительно-скучный день уборки за пациентами. Но, я лилияла себя надеждой, что после трудностей всегда приходит что-то хорошее.

Запах хлористого вещества и медикаментов в помещениях пропитал воздух и не спешил покидать пределы здания. Неожиданно мне отчаянно захотелось развернуться и покинуть эти скучные обязанности рабочий день. Но быстро вытряхнув эту мысль, направляюсь в раздевалку к своему старо-зеленому шкафчику. Табличка с именем на шкафчике «Изабелла Кроффер» жалобно взирала на меня. Быстро переодевшись и стараясь не смотреть на табличку, дабы не почувствовать скуку всей жизни и безысходность, я вылетела из раздевалки на уборку палат, лишь бы не заплакать.

Моё появление в палатах сопровождалось, где улыбкой, где жалобным лицом, где кряхтением. Но все же они ждали меня. Я нисколечко не жалуются о своё положение и даже рада им помочь. В прошлом, когда я была совсем маленькой, постоянно приходилось убираться и ухаживать за своей бабушкой, которую приковал к постели инсульт. То были и счастливые и грустные времена, наполненные разнообразными испытаниями. Бабушка очень меня любила. Хоть она пыталась отговорить меня от помощи, но я каждый раз выдавала новые причины присутствие рядом с ней. Мы часто гуляли в парке и кормили голубей. Маленькой девочкой, я упорно толкала инвалидную коляску. Каждый день старалась и не сдавалась. Мне было приятно видеть радостное лицо своей горячо любимой бабушки. Вздрогнув от неожиданной боли, я ухожу с головой в работу, лишь бы не чувствовать её.

Убрав несколько палат, по старой привычке пропустила шестую палату, там редко кого ложили. Все сестры называли её «последней» палатой. А все из-за пациентов, которые находились в шаге от смерти. А за все время моей работы в ней было пять человек. В этой клиники не все выздоравливают или продолжают дольше жить, просто такие случаи редки.

Тем более в век процветания современной и продвинутой медицины и генетических разработок. По клонированию и введению синтетически выращенных органов в лабораторных пробирках. Искусственные органы отлично приживаются в телах безнадежных пациентов, что существенно сократило случаи смерти и летального исхода. В этом веке нет перенаселении, нет загрязнение планеты. Ученых и правительство ставили приоритеты процветание планеты выше заботы открытия новых химически отравляющих заводов. А поездки и основание других планет, решили вопрос с распределение населения.

Сделав несколько шагов, я краем уха слышу писк больничного оборудования и тяжелое дыхание человека. Поставив у стены предметы уборки, медленно не спугнув странное чувство, направилась в палату номер шесть. На койке лежит мужчина средних лет с налетом седины в волосах и смотрит в белый потолок в свете дневных ламп, как будто в нём скрыта вся тайна нашей вселенной. Его мускулистая рука, покрытая мелкими беленькими шрамами с введенной в неё капельницей, сжимала какой-то предмет. Оторвав глаза от мужчины и решив разузнать местные новости о пациенте, я отправилась на пост медсестры. Карли как всегда подкрашивала губы и очень внимательно рассматривала своё отражение, выискивая недочеты в макияже.

— Привет Карли, — поздоровалась я.

Встряхнув белокурые локоны, девушка подняла безразличный взгляд и наградила меня самой злобной улыбкой, в которой смогла выразить всё своё недовольство по поводу нарушения её покой.

— Привет, Иззи. Ты что-то хотела или работы мало? — съязвила она.

— Изабелла, — поправила я медсестру, — есть. Но я не по этому поводу. В «последней» лежит пациент. Я решила узнать, каким ветром его к нам занесло? — спросила скучающий голосом.

Я прекрасно знаю Карли, через неё проходят все слухи и диагнозы пациентов. И она не умеет держать их долго при себе, если видит, что кто-то их еще не знает, даже если это простая уборщица. Приподнявшись на локти, «местная пресса» начала своё вещание с радостью в глазах.

« — А тебя не пугает, что эта крашеная блондинка может переговариваться с другими медсестрами о твоем прошлом?!» — ехидно намекает мне шептун на способность Карли держать язык за зубами. Но откинув эту мысль в сторону, начала слушать эмоциональную болтовню медсестры.

— Он прибыл вчера поздно ночью. В бригаде скорой помощи сказали, что на него напали грабители. Они нанесли несколько рваных ран не понятным острым предметом, больше похожие на когти зверя. Органы все всмятку. Переломы нескольких костей. Да еще черепно-мозговая травма. В таком состоянии ему жить осталось максимум два дня. Знаешь… — Карли ещё ближе придвинулась ко мне, — … такое впечатление, что его машиной сбили. А грабители или кто там был, доделали все остальное. Забрали все. Обчистили полностью. Даже личные документы забрали. Представляешь?! И сразу напрашивается вопрос. Откуда в нашем мегаполисе звери? Да ещё и грабители? Даже не так. Кто осмелиться напасть на человека? Не могу этого понять.

Карли была права. Преступность в этом времени низко упала. Чем во времена, когда убивали за кусок хлеба. Но все изменилось после появления чипов. Капсулу с чипом вживлялись под кожу в области шеи. А множество законов о смертной казни и пожизненного заключения, что были приняты, сразу урезонили преступный мир. И с приходом этого новшество, ограбление на улице были равносильны, приговору вынесенному самому себе. Чипы своего рода — страховка от факторов воздействия на человека. Или смотритель, как бы этот же человек, не нарушил закон. Много было дебатов по этому поводу, но в итоге этот способ «Присвоения номера» приняли и сделали обязательным. Что до меня, я родилась и осталась свободной, как и младшая сестра. Мой отец был губернатором и имел много связей, договорившись или подкупив кое-кого, мы обошли процедуру вживления чипа.

Я не единственная без чипа, нас много и в основном дети чиновников, депутатов, их родители или члены преступного синдиката. Но закон не всегда можно обойти. Нас не оставили без внимания. Все данные людей оставшиеся без номера, занесли в базу правоохранительных органов. Если этот человек нарушил закон, его немедленно арестуют, конечно, если смогли поймать. Так же ежегодные проверки, не дают расслабиться. И если что-то случиться нас проверят в первую очередь. Люди не смогут уйти от правосудия. Хотя и здесь мошенники нашли лазейки.

Но сказанное Карли, меня очень насторожило.

— Напавшие на него были найдены? — спросила я, все тем же скучающим голосом, хотя внутри так все и щекотало от любопытства.

— Нет. В том то и оно. Не было зафиксировано ни какого преступления. И еще у него нет ни чипа и о нем нет ни каких данных. Прямо человек загадка, — возбужденно произнесла блондинка.

— Что с ним будет дальше?

— Ничего. Он не жилец на этом свете. После смерти его отправит в морг. А там его, наверно, кремируют. — Ответила медсестра и вернулась к своим делам дав понять, что разговор окончен.

« — Ну что тут скажешь?! Ему не повезло. Если Гордон не смог ему помочь, то уже ни кто не сможет. Мне его не жаль! А ты вся уже извелась переживаниями о нем!? Или о его семье?! Если она вообще была!?» — слушая бормотание шептуна, я медленно плелась по коридору.

Повинуясь какой-то силе, я решила еще раз взглянуть на этого человека. Войдя в палату, только сейчас заметила, что его тело перевязано бинтом с головы до ног. Кое-где просачивалась кровь, оставляя темные засохшие пятна. Тяжело поднимавшаяся грудь, давала знать о нанесенных ему ранениях. Мужчина услышал шаги и еле заметно вздрогнул, после чего медленно повернул голову в сторону посетителя. Но увидев, что это я, его лицо тронула легкая улыбка. Не знаю почему, я улыбнулась ему в ответ.

Меня терзало странное чувство, что может я последняя, кого увидит пострадавший. И решила воспользоваться возможностью поговорить с ним, чтобы после его смерти найти семью покойного. Подойдя к постели, я осторожно присела на стул. Мне было безумно жаль его, не было сил даже смотреть на синяки и кровоподтеки. И я решила смотреть на его лицо и удивилась. Оттенок его глаз был глубокого темно синего цвета. А еле пробивающиеся лучи солнца меняли оттенок на аквамарин. Прекрасный цвет добрых глаз.

« — Кто же его так!? Или за что? Может он совершил, ужасное преступление? Или был свидетелем убийства?

— Важно лишь то, что тебе здесь не место! Еще попадаешь под перестрелянный огонь! Уходи отсюда!» — подкидывал мысли шептун.

Взяв его больничную карточку, я будто что-то искала. Но в ней лишь имя «Джонатан», остальные графы пустые, а в списке вещей при себе: украшение с кулоном.

— Привет Джонатан, — отложила карту на тумбочку, я обращаясь к мужчине.

От его пронзительного взгляда на миг я окаменела, а по телу пробежала предательская волна дрожжи. В воздухе палаты повеяло сладковатым ароматом похожей на дыню. Его взгляд быстро потускнел, и я тут же испугалась, что он прямо сейчас умрет на моих глазах.

— Джонатан, не отключайтесь. Я сейчас позову медсестру, — встревожено сказала я и удивилась про себя, что голос не дрожит.

Но не успела я дотянуться до кнопки вызова, как мужчина пришел в себя и помотал головой, в знак того, что ему это не нужно.

— Вы можете говорить? — осторожно спросила я, придвинувшись ближе к постели раненого.

— Да… — хрипло ответил Джонатан.

Он не мог громко говорить, слишком ослаб от ран. Пришлось еще ближе придвинуться к нему.

— У вас есть семья? Я могу помочь вам с ними попрощаться… — но не успела я договорить, как он схватил мою руку и еще ближе придвинул к себе.

— Значит, это судьба, — в голосе искажался тяжелым хрипом. И опять повеяло ароматной дыней, — Изабелла… Я так долго искал тебя… Ты должна мне помочь… Он скоро будут здесь… — голос срывался на хриплости. Он попытался продолжить говорить, но не смог, а холодная рука ещё сильнее сжала запястий. Монитор показал, что его сердце начало спотыкаться и терять нужный темп работы.

— Пожалуйста, успокойтесь. Вам нельзя волноваться. — успокаивала его, когда у самой чуть сердце не выпрыгнуло из груди.

— Откуда вы меня знаете? И кто придет? — спросила онемевшими губами.

Мне становилось страшно от того, что он сейчас потеряет сознание или умрет.

— Прошу Изабелла, выслушай и помоги!

— Что? — изумленно спросил мой хриплый голос, — Я обычная уборщица и в медицине ничего не понимаю.

« — А я тебя предупреждал!? Нужно было слушать меня! Беги от него!!!» — орал во все горло шептун.

Но мужчина улыбнулся мне доброй улыбкой и протянул руку ладонью кверху. На ладони лежал кулон с серебряным отблеском. На поверхности украшения красиво расписаны какие-то странные письмена.

— Он... не должен его найти. Кулон принадлежит тебе по праву... Прошу спрячь! Сбереги! Сохрани его... — сказал Джонатан и его тело начало напрягаться. Как будто он хотел, что-то сдержать.

— Прошу вас. Успокойтесь. Дышите ровно, — щептала я от страха и задыхаясь от волнения.

« — Теперь он умрет на наших руках!? Что мы будем делать?! Ты даже помочь ему ни чем не сможешь! Его смерть занесут в наше личное дело и в дальнейшем близко не подпустят к другим пациентам!» — судорожно метался из угла в угол шептун.

Джонатан сделал глубокий вздох и немного расслабился, насколько позволяло его израненное тело. Но руку он так и не выпустил. От стальной хватки у меня немели пальцы.

— Вот так-то лучше, — сделав глубокий вздох, я сама немного успокоилась, — Так, чем я могу вам помочь? — спросила я, присаживаясь на край постели.

— Сохрани у себя кулон, — ответил он, пристально глядя в мои глаза.

— Хорошо... — ответила я охрипшем горлом, — Если вы мне скажете адрес, где живет ваша семья или ваших родственников или кого-то еще… — я все еще настаивала на своем.

« — Ну конечно, ты не можешь оставить такое дорогое украшение у себя. На такую безделушку тебя придется копить несколько месяцев! Но, что если эта плата за потраченные наши нервы?!» — ухмылялся шептун у меня в голове, жадно потирая ладони. Отогнав его предложение, я вновь посмотрела на Джонатана. Но он лишь сморщил лицо и перевел взгляд на потолок.

— Их уже нет в живых… — хрипло ответил тот, глядя в пустоту. В его голосе не было ни грусти, ни печали, лишь твердость его слов заставила меня содрогнуться.

— Значит вы один… — сжимая его руку в знак сочувствия, вспоминая, что я потеряла своих родителей и живу одна в этом городе. Он опустил взгляд и лишь на миг, я смогла увидеть печаль и грусть.

— Но, кто тогда вас ищет? — задала я вопрос, — Если у вас нет родственников и семьи. Тогда кто?

— Ты должна пообещать, что сохранишь его у себя. Пообещай? — настаивал на своем Джонатан, а я поморщилась.

« — Дай ему обещание, а потом мы решим, что делать с кулоном. Он тебя не знает! Плохо если бы на моём месте был бы другой человек, то такую вещицу упустили бы! Он бы украшение и ему бы доверил! Хорошо, что он не знает какие мы! А то бы плакало бы кулон без нас! Возьми и продай это украшение! И дело с концом! За него прилично можно выручить! Соглашайся!» — разглагольствовал шептун, подкидывая скверные мысли в мой усталый разум.

— Но вы даже не знаете меня? Как вы можете доверять драгоценную для вас вещь, первому попавшемуся незнакомому человеку? А вдруг, я плохая? — спрашивала я его, хотя вопрос скорее был адресован самой себе. На его лице появилась добрая улыбка, и он нежно посмотрел в мои испуганные глаза.

— Изабелла Кроффер, 21 год. Живешь одна. Родители умерли в автокатастрофе. Сестра на другом континенте. Квартира в доме, где полно стариков. Еда из китайского ресторана. Домашних питомцев нет. А еще у тебя нет друзей, — ответ поразил меня до самых кончиков волос.

« — А ты думала, что наша жизнь скучная и однообразная и ни кому не интересна. Вот тебе первый поклонник! Жаль, что он скоро умрет. Можешь смело соглашаться на его предложение! Кулон точно тебе предназначен!» — ухмылялся шептун, все больше расшатывая мои бедные нервы.

Но больше всего меня поразило, что этот бродяга по имени Джонатан, изложил её в нескольких предложениях. У меня даже дар речи пропал. А он продолжал смотреть, не отпуская меня взглядом. Найдя в себе силы, спросила то, что нашептывал шептун. Забыв о приличной манере разговора.

— Ты извращенец?! — он отрицательно покачал головой, — Что-то не верится. Да кто ты вообще такой? — пробубнила я, возмутившись его краткостью ответа.

« — Если он так много о нас знает, значит точно извращенец!»

Я попыталась высвободить свою руку из этой лапы.

« — Теперь понятно, почему он в таком состоянии! Нечего было подсматривать!»

И тут меня как молния поразила, мысль от которой густо покраснела.

« — А что если он видел тебя обнаженной? Точно, типичный маньяк! Пробирается в квартиры своих жертв и делает с ними всякие пакости и непристойности. Ты как-то утром, после ночного просмотра телевизора, проснулась в весьма плохом настроении. По пути в ванную раздевалась на ходу. И он точно видел, как ты переодеваешься в свою любимую бело-черную пижаму с Микки Маусом! Да один бог знает, что он видел!»

Но он перебил обвинительную речь шептуна, своим утробным стоном. Я быстро воспользовалась этим, вскочила на ноги, нажала кнопку вызова медсестры. В этот момент он молниеносным движением схватил за ворот халата и подтянул так близко, что я хорошо рассмотрела его темно синею радужку глаз.

Честно говоря, в такой близости с мужчиной я была впервые. Он сделал несколько короткий вздохов и еле слышно потребовал от меня обещания.

— Ты обещала его принять! — все, что он успел сказать. Отпуская ворот, он посмотрел на серебряное украшение у меня в руке.

И тут осознание врезалось в меня словно поезд на огромном ходу, смерть пришла за ним.

« — Ну, что тебе ещё остается?» — задала мне вопрос шептун.

Я кивнула в знак согласия, сжимая ладонь с украшением. И в этот момент в палату вбежали две медсестры и Гордон.

Его пульс стал нестабилен, а дыхание сбивалось на хрип. Но глаза, они все еще смотрели на меня, а точнее в душу, добираясь до самых её глубин. В паническом ужасе я отошла к окну, чтобы не мешать. Пластиковый подоконник больно врезался в спину.

По каким-то причинам, я была не в силах отвести от него взгляда, слыша, как замедляется его сердце до полной остановки. Напряженный голос Гордона, отдавал поручения медсестрам. Писк сигнала, предупреждал о повторном электрическом заряде. Звук своего собственного хриплого и прерывистого дыхания. Сигнал на мониторе констатировал ровную линию его пульса и дал понять, что он уже на пути в другой мир. А Гордон продолжал бороться за жизнь, что ушла из тела Джонатана, пока всем не стало ясно, он умер.

Все эти звуки сливаются в размытую картину, что воцарилась в палате. Ясным остались лишь мертвые глаза Джонатана. В глубине его глаз появляется пустота, холодная и липкая смерть. Моё тело медленно приобретало каменную сущность и в скорее вовсе перестало подчиняться мне. Я приросла к месту у окна, держа в руках украшение. Внешние звуки слились в неясное бормотание, все стало таким не важным и далеким для меня.

Ко мне кто-то подходил. Задавал вопросы. Я отвечала и так часто дышала, что легкие рвало на части и гулко бились о ребра. Я видела, как его накрывают простыней, а пустые глаза все еще продолжали смотреть на меня из-под ткани. Гордон фиксирует время смерти и в тот самый момент украшение, которое я так сильно сжимала в руке, налилось горячим свинцом, проедавший руку до самой кости. От него начали исходить горячие волны, разносясь по всему телу, оставляя жжение в шеи, в лопатках, в животе, в ногах. От этого жара стало дурно во всех смыслах. В глазах плясала неподражаемая феерия разноцветных искр. Встряхнув головой, я постаралась удалиться из палаты на ватных ногах, пока при всех не упала в обморок. Каждый шаг сопровождался болезненной агонией в каждой клеточке тела, а из пересохшего рта вырывались тяжелые хрипы.

В голове пронеслась мысль о том, что это состояние напоминает тяжелый гриппа. Когда температура за сорок, пытаясь ухватиться хоть за одну разумную мысль, а тело продолжает безумный танец болезни.

Мысли в голове путаются, сбивая одну за другой, но тело продолжает свой путь на автопилоте к раздевалке. Но одно стало ясно, шептуна я перестала слышать, чему безмерно обрадовалась. Дойдя, пошатывающими ногами до нужного помещения, я упала на скамейку в самом дальнем углу и провалилась в долгожданную темноту.