Обнаженные розы ч3

СТАНИСЛАВ КОРНИЛОВ

Воскресение, 8 июня.

Он вздрогнул и внезапно проснулся.

С неистово бьющимся сердцем, Стас смотрел в потолок.

Очертания их с Ритой комнаты растворялись, утопали в густом, слоистом полумраке.

Несколько секунд он лежал в кровати и сосредоточенно пытался понять, что его разбудило.

Что прервало его сон?

Он попытался вспомнить свой сон. Не получилось.

В последнее время его сновидения всё чаще были безликими и перемешанными.

Стас тихо сел на кровати. Голова была тяжелой от сна.

Странные и неприятные мысли путались в голове. Настроение было паршивым, угнетенным.

Он спрятал лицо в ладонях. Тихо встал. Оглянулся на жену.

Рита сладко спала на боку. Лицом к нему.

Впервые, наверное, с тех пор, как он занят делом безумного подонка, бредившего розами.

Стас взял с кресла свои джинсы. Оделся.

Тихо, чтобы не нарушить сон Риты, он вышел из спальни.

Бесшумно прикрыл дверь. Босиком прошел в ванную.

Включил тёплую воду. Умыл лицо. Посмотрел на себя в зеркало.

На него взирал небритый мужчина с серо-стальными глазами и светло-русыми, короткими волосами.

Внешностью его природа не обидела.

Напротив, наделила настоящей мужественной, характерной красотой.

Крепкий, рослый. Лицо с форменным, квадратным подбородком.

Прямой, чуть выдающийся нос с широкой переносицей. Выразительные, но светлые брови, слегка выступающие вперед, крупные скулы и высокий, чистый лоб.

Губы не выразительные, тонкие.

Уши слегка крупноваты. Зато их прикрывают ровные, аккуратные, тщательное выбритые светло-русые баки.

Плюс Корнилов с детства занимался спортом и том числе, профессионально боксом.

Получил КМС. Раскачал торс, руки, грудь.

В молодость он вовсю пользовался своей внешностью и харизмой.

Он усмехнулся. Его мать порой ругала его за его ветреность в и неугомонность отношении девушек.

А отец лишь посмеивался.

Стас вздохнул. Ещё раз умыл лицо.

Таким бесшабашным и жизнерадостным он был до того, как пошел служить сверхсрочную службу и попал на войну.

Война перекроила и изменила его.

Потом гибель отца, инфаркт у матери. Его прежняя жизнь в считанные дни изменилась навсегда. Через некоторое время он остался один.

Стас почистил зубы. На кухне заварил кофе. Затем прислушался.

Рита еще спала. Он приоткрыл окно. Закурил.

Его одолевало нагнетающее, тревожное чувство.

У него участился пульс. Кровь стучала на висках.

Его организм, казалось отдельно от него испытывал необъяснимую панику.

Корнилов усилием воли смог частично унять неприятное, тревожное чувство.

Сварил кофе. Закрыл дверь на кухню, чтобы Рита не услышала запах. Ему нужно было не много побыть одному, подумать.

А его жена чувствовала запах свеже сваренного кофе чуть ли не за километр.

Он проверил телефон. Пропущенных звонков нет.

Внутренняя тревога не утихала. Она пульсировала внутри него резкими рывками.

Стас не понимал…

В коридоре, в холле послышались шаги.

Стас замер. Прислушался.

Быстрые, легкие шажки. Алина.

Он обернулся. Как раз в этот момент его дочка открыла дверь на кухню.

Едва он увидел её лицо, у него на миг замерло сердце.

Бледная, перепуганная, она стояла на пороге кухни сжимая телефон.

— Папа…-проговорила она плаксиво. — Ты… ты уже видел? Да?

— Видел, что? — осторожно спросил Стас.

Она нервно сглотнула. Опустила взор. Прижала телефон к груди. Нерешительно подошла к нему.

— Алина? — Стас склонив голову к плечу, попытался заглянуть в глаза дочери.

Дочка молча протянула ему свой смартфон.

Стас глядя ей в лицо взял телефон. Отключил блокировку экрана.

На дисплее было фото. Оно красовалось на одной из популярных соцсетей страны.

На фотографии были розы. Десятки, сотни белых роз на заднем плане.

И окровавленная, свернутая калачиком человеческая фигура на полу.

Стас крепко сжал зубы, и чашку с чаем. Часть кофе выплеснулась на ковёр.

Он подняла взгляд на дочь. Посмотрел в её глаза. Такие же серые, серебристые, как у него.

— Алина…-голос Стаса дрожал от сдерживаемой ярости. — Зачем… ты… это… смотрела?!

Дочка с виноватым лицом, плаксиво, расстроено скривилась.

— Мне… мне прислали ссылку. — пролепетала она. — Одноклассница…

Стас подавил волну гнева.

— Не стоит больше такое смотреть. Алина? Посмотри на меня.

Она подняла на него взгляд. Заглянула в глаза.

Стас увидел в глазах дочери страх и сожаление.

Он вернул телефон дочери.

— Иди, спи. — холодно велел он, и помешкав добавил. — Постарайся… поспать…

Он направился к дверям кухни.

— Пап?

Он обернулся.

Дочка смотрела на него. Взгляд её был изучающий, обеспокоенный.

— Ты… ты ведь его поймаешь? Да?

Стас в ответ вздохнул.

— Иди в кровать, оленёнок. Ещё слишком рано.

***

Он выругался, увидев толпу.

— Какого, чёрта! — Стас с досадой стукнул по рулю.

Не смотря на предрассветную рань, когда ещё горели уличные фонари, на улицу высыпало десятка три-четыре жителей местных районов.

Корнилов припарковался неподалеку.

Вышел из машины. Увидел стоящих на газоне мальчишек.

Самому старшему из них в лучшем случае лет тринадцать-четырнадцать.

На лицах у детей неподдельное любопытство.

Стас раздраженно выдохнул. Покрутил головой по сторонам.

Где их родители? Какого чёрта они пустили сюда своих детей?!

Корнилов гневно ринулся вперед. Без церемоний растолкал толпу.

Пролез под красно-белой оградительной лентой. Показал удостоверением полицейскому из оцепления.

Тот кивнул, посторонился.

Стас направился к цветочному магазину. В его застекленных витринах белели сотни бутонов роз.

Из-за причудливых форм лепестков, и их теней, цветы отчасти напоминали человеческие лица.

Изумленные. Потрясенные. Напуганные.

Он зашёл внутрь.

Его накрыл сочный, не много приторный, кисловатый запах цветов.

Пол был засыпан скомканными, вдавленными в грязь лепестками.

Грязь нанесли полицейские.

Трое мужчин стояли в дальнем конце цветочного магазина и что-то оживленно обсуждали.

Один в униформе ППС, ещё один в легкой куртке поверх футболки и брюк.

И третий, видимо самый главный среди троицы плечистый, статный мужчина с пышной шевелюрой седеющих волос и такими же пышными, сталинскими усами.

За ногами троицы угадывались багровые очертания лежащего на полу тела.

Мужчины обернулись на звук шагов Стаса.

Патрульный отреагировал добродушным кивком. Лицо Стаса было ему знакомо по новостям и пресс-конференциям.

Полноватый мужчина в футболке и куртке не смело улыбнулся.

Судя по латексным перчаткам-местный судмедэксперт.

А третий, седеющий усач встретил Стаса хмурым, насупленным видом и ворчливо сказал:

— Доброе утро, товарищ майор Корнилов.

— В самом деле? — в тон ему ответил Стас.

Этот усач с угрюмым, недружественным видом-майор Датский.

Свои его разумеется «Датчанином» кличут.

У Датчанина особые счеты к Стасу и его группе.

Потому, как дважды на его земле, в Головинском районе происходили громкие, резонансные дела.

И оба раза эти дела у него отбирала группа Стаса.

Датский тщеславный и заносчивый сноб. Считает себя недооцененным и вечно не заслуженно обиженным.

За те два дела он рассчитывал получить подполковника.

А теперь Стас явился, чтобы отсрочить возможное повышение Датского еще на неопределенный срок.

— Попрошу всех покинуть помещение. — произнес Стас. — Этим делом занимается особая оперативно-следственная группа УГРО Москвы.

ППСник приложил руку к форменной бейсболке, сию же минуту покинул помещение.

Судмедэксперт тоже, наскоро собравшись, направился к выходу, но Датчанин его остановил.

— Корнилов. — прогудел Датский, шевельнув усами. — Это моя территория.

— Зато дело моё. — ответил Стас остановившись перед ним и глядя в глаза следователю Головинского ОВД. — А юрисдикция МУРа распространяется на всю территорию Московской области, в том числе… и на твою территорию.

Последнее слово Стас произнес с некоторым, насмешливым ехидством.

В своей вечной, лихорадочной погоне за славой Датский порядком его раздражал.

— А ты лучше займись своими глухарями. Дела может и не эффектные, как тебе бы хотелось, но если все раскроешь, может и кинут тебе, наконец вторую звезду на погоны.

Датский, с хрустом сжал кулаки, шагнул вперёд. Оказался почти вплотную от Стаса.

Корнилов равнодушно смотрел в глаза Датчанина.

Полноватый судмедэксперт стоя за его спиной Датского, опасливо вжал голову в плечи.

— Корнилов. — проговорил Датский низким, рокочущим голосом. — Ты у меня уже поперёк горла… Что вы лезете повсюду? Ни одно дело нельзя провести, чтобы вы туда свой нос не сунули.

— Мы лезем только в те дела, — спокойно и сдержанно возразил Корнилов. — Которые требуют нашего внимания. А сейчас будь добр, свали отсюда и не мешай мне работать.

Датский пару секунд свирепо смотрел ему в глаза. Стас был готов, если вдруг тот решит его ударить.

Но Датчанин умел вовремя сдерживать себя. Хотя и не скрывал своих эмоций.

— Пошёл ты. — процедил он.

— Только после тебя. — хмыкнул Стас.

Датчанин обошёл его и громкой, выразительной поступью вышел из магазина.

Судмедэксперт, помедлив, ринулся следом за Датским.

— Дверь закрой. — сказал ему Стас, не оборачиваясь.

Судмедэксперт послушно, тихо прикрыл за собой дверь цветочного магазина.

Стас вздохнул. Шагнул вперед. Встал над кругом из лепестков.

Они были красное-белые. Кровь щедро оросила их и уже успел подсохнуть.

Допущенная неаккуратность была умышленной.

Наверняка он считает, что так его работа выглядит эффектнее.

Стас вызвал по телефону Ящера. Осторожно обошел тело.

Волосы у девушки были золотисто-медные.

Они были заплетены в восемь тонких косичек и отведены в разные стороны. Умышленно. Под почти одинаковыми углами.

Лучи от солнца. Он придал понятное значение цвету её волос.

Стас покачал головой, разглядывая её.

Он их боготворит. Убийство совершено без жестокости или ненависти.

Он искренне верит, что высвобождает их красоту.

Он искренне считает, что кожа портит их. Скрывает, стягивает, сжимает и сдавливает их красоту.

Их истинную красоту, в его понимании.

Позиция убитой ничем не отличалась от других несчастных девушек.

Как и все три предыдущие жертвы она лежала на боку, чуть поджав колени. А руки сложены у лица.

Словно бы она сладко спит, свернувшись в уютной постели.

Багровые мышечные ткани казались жидкими от обилия крови.

Были заметны сизые переплетения вен и крупных артерий.

Стас перевел взгляд на залитый кровью пол магазина.

Увидел свое тусклое отражение. Отвернулся.

Внимательно обвел взглядом помещение. Он надеялся увидеть не замеченные детали.

Размеренным, не торопливым шагом он прошелся вдоль длинных полок с вазонами цветов.

Полки располагались в пять ярусов. Первая и вторая были Стасу ниже пояса.

Третья полка была чуть выше поясницы, четвёртая на уровне груди и пятая тянулась на уровне лба Стаса.

Все полки, без исключения были заполнены только белыми розами, название которых Стас не знал.

Корнилова сильно интересовало зачем владельцу магазина закупать такое количество одинаковых цветов и заполнять ими весь магазин.

Вроде бы это не слишком логично. Людей, собирающихся купить букет цветов больше привлекает разнообразие, нежели огромное количество одни и тех же цветов.

Странно.

Стас дошел до противоположно края магазина. Круто повернулся на пятках.

Такой же медленной, вкрадчивой поступью двинулся обратно.

И на середине помещения остановился. Повернул голову. Уставился на четвёртую полку справа от себя.

Приблизился. Чуть наклонился.

На полке топорщился миниатюрный, размером с пол ногтя кусочек материи.

Стас осторожно снял его.

Открылась дверь магазина.

Стас повернул голову. Встретился взглядом с худощавым мужчиной в очках.

Тот приподнял свою коричневую шляпу Бруно, ощерился в жутковатой улыбке.

— Доброго утречка. — с привычной, скрипучей картавостью произнес судмедэксперт.

Стас лишь хмыкнул и покачал головой.

Ящер один из лучших судмедэкспертов. Видит бог, истинный спец и профи в своем деле. И усердия ему не занимать.

Одна только сомнительная черта у Яши, периодически всплывающий, неуместный чёрный юмор и шутливое отношение у делам.

Впрочем, шутливое оно только на показ. В реальности Стас знал, что Ящер крайне щепетилен и внимателен.

— Подойди-ка сюда. — попросил Стас.

Ящер подошел.

Он был одет в джинсы и полосатый свитер с бежевыми и бордовыми полосками.

В сочетании со шляпой, напоминал Фредди Крюгера. И наверняка догадывался об этом.

— Ты, что-то нашел? — спросил Щербаков.

— Возможно. — ответил Стас глядя на полку. — Встань ближе… Вот так.

Он заставил Ящера прислониться спиной к полке.

— Знаешь, обычно меня вызывают для другой работы. — вставил Ящер. — Тут ты мог бы попросить любого.

— Не паясничай, Яша. — попросил Стас. — У тебя какой рост?

— Сто семьдесят шесть.

— Похоже у него тоже.

— У него? В смысле… у него? — уточнил Ящер.

Корнилов кивнул.

— Возможно он зацепился, когда уходил. Здесь на полке небольшое расщепление.

Корнилов протянул Ящеру найденный кусочек материи.

— Сделай полный анализ вот этого материала.

Ящер поставил чемодан на пол. Вынул маленький пластиковый пакетик. Раскрыл. Стас опустил туда найденный кусочек материи.

Затем они подошли к телу.

— Поверить не могу…-проговорил слегка ошарашенный Ящер. — Он решился на убийство через шесть дней… Даже недели не прошло!

— Он входит во вкус. — высказал Стас свой вывод.

Ящер взглянул на Стаса. Чуть прищурил глаза.

— С одной стороны это хорошо, да?

Стас вскинул брови.

— Я имею ввиду… период так называемой «Маски нормальности» сокращается.

— Я понял о чем ты. — кивнул Стас. — Но, не думаю, что из-за сокращения времени между эпизодами он потеряет бдительность и допустит ошибку.

— Почему? — Ящер присел возле тела, открыл инструменты, натянул голубые, латексные перчатки. — Вроде бы эта свойственно им, когда они теряют голову от крови и безнаказанности.

— Да. Вот только наш не потерял голову. — Стас рассматривал тело девушки. — Такая маленькая пауза была выдержана намеренно. Но, теперь он заляжет на некоторое время. Притаиться. Наверняка, будет следить за новостями и с восторгом читать и слушать, что о нём будут говорить.

— С чего ты это взял? — Ящер взял фотоаппарат и встав сделал несколько быстрых снимков. — Что ему помешало воздержаться?

— Он не хотел сдерживаться. — качнул головой Стас. — Он нашёл её… Отметил. И у него появилась идея. Идея, которая слишком восхищала его, чтобы он сдерживался. Возможно, он проявил нетерпение, но он не собирался проявлять безрассудство. Это убийство и малое время после предыдущего эпизода, следует его капризу. Его прихоти. Ему просто так захотелось.

Ящер продолжая фотографировать, присел на корточки.

Сделал несколько снимков. Снизу, искоса взглянул на Стаса.

— И когда же он тогда допустит роковую ошибку?

Стас ответил через пару секунд.

— Когда перестанет контролировать свои прихоти и капризы.

С громким шелестом распахнулась дверь магазина. Цветы на полках качнулись от порыва воздуха.

Стас и Ящер обернулись.

Между рядами полок застыл полный, очень крупный мужчина с шарообразным пузом.

Выглядел он так, словно сейчас задохнется или умрет от сердечного приступа.

Держась за сердце, тяжело и часто дыша, мужчина с выпученными глазами уставился на мертвое, окровавленное тело.

— Хосподи…-выдохнул он. — Да что же это… Да как же… Это… Такое…

Стас шагнул к нему.

— Майор Уголовного розыска, Корнилов. — представился он. — А вы кто, простите, будете?

— Я? — толстяк нервно, шумно сглотнул. — Так я это… ну-у… Хозяин… Владелец… С-с-собественник…

Последнее слово он произнес заикаясь, едва слышно и неуверенно.

— Как вас зовут?

— М-михаил…

— А фамилия?

Толстяк сглотнул. Его маленькие, темные глаза таращились на Стаса.

Округлые щеки заметно вспотели.

Стас заметил, что над верхней губой у него топорщились жидкие, редкие усики.

— К-кауфман. — выдохнув ответил толстяк. — Михаил… Кауфман, я… А как это всё…

— Вы сказали, что магазин ваш? — Стас следил за лицом владельца магазина.

— Да…-Кауфман всё еще тяжело, обеспокоенно дышал. — У меня ц-целая сеть… по всему г-городу… А что здесь пр…

— А скажи-те как господин, Кауфман. — сухо произнес Стас. — Что это за цветы?

Корнилов качнул головой в сторону.

Маленькие, темные глаза Кауфман оглядели полки с цветами.

— Так это… ну… Этот… Как его… Забыл… А!

Владелец магазина развел руками.

— Это розы Бобби Джеймс. Во!

— Бо-би Дже-ймс…-по слога, медленно повторил Стас. — И зачем вам их столько?

Михаил Кауфман отвел взгляд, поджал губы.

— Понимаете… Один цветовод… возможно вы слышали, Фабиан Арманд, сделал мне жирную скидку на покупку огромных партий, сразу нескольких видов… шутка ли, тридцать процентов скинул!

— Несколько видов? — быстро переспросил Стас. — То есть вы купили еще какие-то другие розы?

— Ну, да…? — развел руками владелец. — А чего не купить?..

Во время разговора он все время бросал встревоженные взгляды за спину Стаса.

— Какие ещё виды роз вы получили? — Стас встал так, чтобы владелец магазина мог смотреть только на него.

Кауфман нахмурил брови.

— Эта… Сейчас… Это самое… Скарлет Клеймер… Пол’c!.. Пол’c Скарлет Клеймер, м-м… потом….

Он закрыл глаза. Несколько раз судорожно вздохнул.

— Ещё я купил Фламентац и эти… как они так… как-то они так называются…

Он сокрушенно покачал головой.

— Забыл. Правда, забыл… А зачем вам всё это?..

Он вдруг изменился в лице.

— Подождите… вы же…-он поперхнулся, подавился и закашлялся. — Вы же не… не думаете… Что это я… Я сделал?! Это… Это не я! Не я! Правда! Это… Я не знал!.. Я просто….

— Успокойтесь, Кауфман. — холодном попросил его Стас. — Никто вас не обвиняет. Просто тот, кто это сделал, явно знал, что у вас в магазине.

— М-м. — промычал перепуганный и растерянный владелец магазина.

— Кто знал о вашей сделке с этим Фабианом?.. Он, кто? Тоже еврей?

Михаил фыркнул.

— Венгр. Тот ещё антисемит.

Стас не смог сдержать кривую улыбку, видя с какой детской обидой проговорил последнее слово Кауфман.

— Он разводит розы?

— Ага. — кивнул Кауфман. — У него один из самых больших розариев в России.

— А почему он решил продать вам такие крупные партии цветов, да еще и со столь огромной скидкой? Вы его хорошо знаете?

Михаил Кауфман пожал округлыми плечами.

— Да просто я оказался расторопнее всех остальных продавцов цветов! И он продал их мне… Мне повезло.

— Это теперь под большим вопросом. — заметил Стас. — А что его побудило продать такое количество цветов?

Кауфман снова пожал плечами.

— Так мне то откуда знать… Я проверил, цветы нормальные… Все в порядке. Скидка заманчивая… Я купил.

Михаил произнес это так, словно иначе никто бы и не поступил.

— Я так понимаю у вас остались контакты Фабиана Арманда? — спросил Стас.

— Да, конечно…

— Будьте добры его телефон и адрес, прежде всего.

— А это… сейчас…-Кауфман полез в карман и вынул огромного вида смартфон.

Ему потребовалось несколько минут, чтобы отыскать нужные контакты.

Он продиктовал их Стасу. Корнилов забил полученную инфу в свой смартфон.

— Отлично. — кивнул он. — Теперь о ваших сотрудниках. Сколько у вас продавцов? И есть ли среди них новенькие?

Михаил тут же кивнул.

— Есть! — ретиво закивал головой толстяк. — Конечно! Есть! Взял одного на днях… Парень не ахти какой, но мне продавец нужен был срочно… А вы думаете, это кто-то из них, да?

Стас едва заметно качнул головой.

— Мы пока только можем предполагать, господин Кауфман. Будьте добры имена и адреса продавцов.

Кауфман продиктовал ему необходимую информацию о своих работниках.

Их было трое. Старший продавец и двое младших. Один стажер, новенький. Две девушки и один парень.

Корнилов обернулся. Ящер трудился вокруг тела девушки.

Михаил Кауфман подступил ближе, выглянул из-за спины Стаса.

Корнилов посмотрел на него.

— Чтоб меня…-прошептал толстяк.

Его округлившиеся глаза смотрели в одну точку.

— Это же… это же… кем же… кем же надо ж быть ж… это же…

У него затряслись губы.

Стас раздраженно цокнул языком, рывком развернул толстяка.

— Вам лучше здесь не находиться. — сказал он.

Стас потащил толстяка в дверям.

— Так а как же… я же… — лепетал Кауфман. — Это же ж мой же… мой магазин…

— Да, но пока, боюсь, он будет закрыт не определенный период…

— Вы не понимаете… Мне же ж его продать… Т-теперь то… н-надо…

Они вышли на улицу.

— Сомневаюсь, что в ближайшее время у вас это получиться. — Стас увидел скорую и потащил толстяка к машине.

Он жестом подозвал доктора в синей куртке. Тот поспешил к нему.

— У гражданина стресс и психологическая травма. — он передел толстяка доктору и санитару. — Окажите помощь.

— Конечно. — кивнул врач. — Идемте, пожалуйста.

Они помогли Михаилу подняться в автомобиль скорой помощи.

Стас вернулся в магазин. Подошел к Ящеру.

Тот поднял на него взгляд.

— У меня для тебя есть ещё один подарок. К тому, что ты уже нашел.

Стас встал над телом. Кивнул.

— Показывай.

Вместо ответа Ящер поднял к верху тонкие, хирургические щипцы.

Стас чуть наклонился.

В узких поблескивающих лезвиях щипцов был зажат кусочек чего-то желтовато-серого.

— Что это такое? — спросил Стас.

Ящер улыбался.

Корнилов ухмыльнулся.

— Это ноготь?

Ящер довольный, молча кивнул.

— Думаешь…

— И думать не чего. — ответил судмедэксперт и кивнул на тело. — Ногти у девушки ровные, ухоженные с маникюрчиком. Так, что вариант только один.

Он кивнул на тело.

— Она у нас умница.

— Ящер, — Стас выпрямился и ухмыльнулся. — У тебя никакого почтения к умершим.

— Им нужно не почтение. — вздохнул в ответ судмедэксперт и снова взглянул на Стаса. — Только покой.

— А как же возмездие? — усмехнулся Стас.

Ящер качнул головой.

— Месть нужна живым, Стас. Во всяком случае гораздо больше, чем усопшим.

Стас не стал с ним спорить.

Он перезвонил своим операм. Домбровского направил опросить девушек, а Арцеулова отправил по адресу к продавцу-стажеру.

Сам же Корнилов не теряя времени отправился к Фабиану Арманду, который отличался крайней и удивительной щедростью.

ВЕРОНИКА ЛАЗОВСКАЯ

Вторник, 8 июня

Замоченный в соевом соусе рис отмывался с большим трудом.

Слипшиеся, влажные комки, успевшие подсохнуть, приходилось или оттирать посудным ёршиком или же вовсе отдирать руками.

Благо в перчатках это было не так противно.

Я отмыла очередную тарелку, проверила с обоих сторон.

Чистая. Идеально чистая. Я поставила её в стопку мытой посуды.

И перевела скорбный взгляд на всё еще огромную груду не мытой посуды.

Вздохнула. Покачала головой. Взяла следующую тарелку.

Дядя Сигизмунд вчера затеял готовку суши.

Опять. Уже чёрт знает в какой раз.

Разумеется, пока мы с ним готовили ролы и прочие изыски японской кухни, мы запачкали большую часть имеющейся у нас посуды.

А остальную часть запачкали дядины друзья, которых он вчера пригласил.

Я поставила помытую тарелку. Взяла следующую

Не знаю, сколько еще будет таких вечеринок, но у меня укоренилось стойкое ощущение, что с течением времени я стану такой скиловой посудомойкой, что в пору будет устроится на подработку в какой ни будь ресторанчик.

Я поставила ещё одну помытую тарелку. Взяла следующую из грязной стопки.

Посуда ещё пол беды, кстати. Вот мне интересно, как друзья дяди Сигизмунда пережили сегодняшнюю ночь.

Потому, что мне, примерно год назад, хватило одного раза попробовать дядины ролы, чтобы у меня пропало вообще всякое желание есть суши.

О-ох. Я тогда несколько раз за ночь, пардон, Ихтиандра звала на помощь.

Пока я перемыла всю посуду, ранее утро, почти превратилось в полдень.

На часах было одиннадцать двадцать четыре.

Сегодня я собиралась подучить географию. Так, как из-за моих тренировок и соревнований по фигурному катанию, большую часть контрольных и самостоятельных я пропустила.

Хотя, если быть до конца честной, не только из-за спорта.

Все дело в нашем учителе. Павле Валентиновиче Кобякине.

Он гораздо хуже нашей химички.

У той просто характер такой. И потом она все-таки не редко бывает в хорошем расположении духа. И даже может тебе хорошую оценку поставить, просто за вовремя сказанный ответ. А то и вовсе за хорошее поведение на уроке.

Но, вот географ… Не знаю.

У меня два варианта: или он ненавидит фигурное катании и всех кто с ним связан, или он ненавидит лично меня.

Но только его уроки для меня, хуже чем Зельеварение для Гарри.

Потому, что там всё дело было в том, что обиженная сторона, за неимением возможности отомстить за обиды отцу, мстила сыну.

А тут… Тут я даже не знаю.

Мне кажется он меня просто ненавидит. От природы.

И дело даже не двойках, которые я получаю на его уроках просто регулярно.

А в том, что он постоянно докапывается. Всё время норовит уязвить меня, уколоть, ужалить, унизить и оскорбить.

На прошлом занятии двое моих одноклассников подрались.

В результате они начали метелить друг друга своими сумками.

У одного из сумки вывалилась еда и её разметало по всему классу.

И кого вы думаете географ, жирный бородавочник, заставил всё это убирать?

Правильно! Конечно же меня!

На не высказанный вопрос, почему я всё это терплю и не рассказываю дяде Сигизмунду, отвечу коротко.

Изрядную часть своей жизни дядя Сигизмунд был замешан в делах, за которые в уголовном кодексе предусмотрены очень даже конкретные наказания.

И боюсь, если я ему расскажу… Может случиться что ни будь не поправимое.

У меня и так фактически отняли отца, и я не знаю где сегодня находиться моя мать.

Посему допускать даже минимальный риск, что я ещё могу остаться без дяди, я не желаю.

Тем более, что вроде бы с десятого класса географию у нас будет читать другой учитель. Осталось вытерпеть ещё год.

За мрачными размышлениями о географии, я перемыла всю оставшуюся посуду.

Домыв последнюю тарелку. Я опустилась на стул. Взяла со стола чашку с недопитым какао. Отпила.

Устало вздохнула. Такое ощущение, что я два часа тренировки откатала!

В коридоре послышались шаги. Я узнала увесистую, но порывистую поступь дяди.

Через несколько секунд он открыл дверь на кухню.

Я встретилась с ним взглядом. Улыбнулась.

— Доброе утро, дядя.

— Доброе, ягодка. — кивнул дядя.

Он зашёл на кухню. С подозрительным видом оглянулся. Обернулся, снова оглядел кухню. Хмыкнул.

Посмотрел на меня с изумлением.

— Ты убрала кухню?

— Да. — вздохнула я.

— Спасибо, ягодка. — дядя выглядел одновременно растроганным и чуточку смущенным. — Но вообще не стоило… Я бы сам убрал.

— В прошлый раз, когда вы так говорили, дядя Сигизмунд, бардак на кухне сохранялся почти неделю. — напомнила я. — И потом, мне не сложно. Должна же я хоть как-то вам помогать…

— Кстати о помощи. — дядя достал из холодильника сосиски и вскрыл упаковку. — Мне нужно чтобы ты мне подсобила с одной тачкой.

— Так сегодня же… выходной. — с легким замешательством проговорила я.

Дядя поставил греться воду. Обернулся.

— Поэтому мне и нужна твоя помощь. Работников то нет.

— Хм, ну ладно…-проговорила я растерянно. — А что за машина? И почему её нужно чинить в выходной день?

— Ну, скажем так, — лукаво усмехнулся дядя. — Эта машина VIP-клиента.

— Да? — я в свою очередь тоже улыбнулась, потому, что ни на йоту ему не верила. — А что за машина?

— Увидишь. — туманно ответил дядя. — Ты будешь сосиски?

— Нет, спасибо. Я не голодна. — ответила я. — А можно я пойду…

Меня прервал звонок мобильника. Я достала телефон. Посмотрела на дисплей.

Меня слегка прошибло потом.

Чего это мне звонит наш директор школы?

Я подняла трубку и вышла из кухни.

— Здравствуйте, Станислав Владимирович. — любезно ответила я.

— Здравствуй, Вероника. — директор школы был серьёзен и говорил сухо. — Ника, тут такое дело… Скорее всего контрольные по географии тебе до августа или даже до сентября писать не придется.

Я испытала неприятное, настораживающее чувство.

— Могу я узнать… почему? — вежливо спросила я.

— Конечно, можешь. — вздохнул директор. — Твой учитель по географии, Павел Валентинович…

— Уволился? — не выдержала я.

Директор замолчал.

— Нет… почему же… Он… просто… Кхм-кхм… Попал в больницу. — сбивчиво и скомкано объяснил Станислав Владимирович.

— Что-то серьёзное? — спросила я.

Спрашивала я разумеется из вежливости. Потому, что здоровье географа, меня, мягкого говоря, волновало меньше, чем среднегодовое изменение температуры Гольфстрима.

— Да, боюсь, что да. — вздохнул директор. — Павел Валентинович попал в автомобильную аварию.

— Ого…-ошарашенно проговорила я.

Нет, конечно человек он паршивый. Но автокатастрофа это совсем не то, чего я ему бы желала. Да и вообще никому такого не пожелаешь!

— А что… Как он там? — спросила я.

— Ну, пока лежит в хирургическом отделении… Ника, а знаешь что?

Судя по всем директору внезапно пришла в голову идея.

— Нет, ещё. — ответила я осторожно.

— Ты могла бы съездить к нему в больницу? Я тебе сейчас пришлю адрес больницы, а ты там… купи фруктов, конфет… Подумай, что ни будь.

— Станислав Владимирович! Подождите! — я попыталась остановить директора.

— Вероника не стесняйся. — с напускной строгостью сказал директор. — Проведать учителя в больнице-это, знаешь, благое дело. Уверен, тебе зачтется, учитывая твои знания в географии. Так, что не робей. До свидания.

— До свидания, Станислав Владимирович. — закрыв глаза ответила я.

Связь прервалась.

Ну, вот. Из-за проявленной вежливости и этичной участливости, меня автоматически подрядили навестить моего «любимого» учителя.

Шикарно! Именно так я хотела начать летние каникулы.

Чтоб его… Зараза! И отказаться же нельзя! Не простят и не поймут.

Ладно. Бог с ним, с этим географом. Куплю ему фруктов и каких ни будь конфет. Хоть карму почищу.

В конце-концов мне стоит поблагодарить географа, что мне хотя бы не придется летом писать долбанные контрольные по географии!

Только, разумеется, мысленно. Не вслух.

В коридор вышел дядя Сигизмунд.

— Кто звонил?

— Наш директор.

— Что сказал.

— Что я могу не ходить летом на контрольные по географии.

— А почему это? — дядя Сигизмунд сложил могучие руки на широкой груди.

Его густые, светлые, седеющие брови вопросительно изогнулись.

Я вкратце пересказала ему наш разговор.

— Ты же говорила, что у не любишь этого учителя. — чуть нахмурил густые брови дядя Сигизмунд.

Я только вздохнула.

— Да, но ведь я не могу нашему директору такое сказать.

— Попала ты, ягодка. — усмехнулся дядя Сигизмунд.

— Угу. — уныло ответила я.

— Не отчаивайся. — он хлопнул меня по плечу.

Я пошатнулась. Ладонь у дяди широкая и тяжелая.

— Пошли. Поможешь мне.

Я спрятала телефон и пошла следом за дядей.

Сегодня я точно не поеду навещать Павла Валентиновича. Надеюсь, он переживёт и простит.

Мы спустились вниз. Здесь уже горел свет.

В мастерской было безлюдно.

В воздухе витал жирноватый запах масел, приторно пахло моющими средствами.

Чувствовался горький запах бензина и резины.

В гараже сейчас стояло четыре автомобиля.

Два внедорожника, один седан и хэтчбек.

У седана были сняты колёса. Хэтчбек выглядел так, словно пробирался через дикие джунгли. У него разбито лобовое в правое ветровое стекла, отсутствую боковые зеркала, разбита левая передняя фара.

По салатовому, отливающему металликом кузову тянуться несколько глубоких царапин.

Дядя подвёл меня к одному из внедорожников.

Это был желтый Mitsubishi Pajero Sport.

У него был открыт капот. Рядом стоял тестер свечей зажигания и установка для замены жидкостей в АКП.

Я остановилась рядом с машиной. Заглянула под капот.

— А где аккумулятор? — спросила я недоуменно.

Дядя Сигизмунд поставил чашку с кофе на металлический стол с инструментами.

— Он неожиданно вышел из строя. — усмехнулся дядя. — Но главная проблема не в нём.

Я посмотрела на оборудование рядом с автомобилем.

— Коробка передач?

Дядя усмехаясь кивнул.

— Убил КПП. Перегрел и стёр шестеренки к чертям собачим.

Я тоже усмехнулась.

— Буксовал часто?

— Да походу только и делал, что буксовал. — дядя покачал головой. — Не понятно только, где на Pajero можно буксовать в Москве.

— Ладно. — я постучала ладонями по кузову автомобиля. — Что от меня требуется?

Дядя обернулся.

— Вон, возьми свечи. Нужно заменить. Справишься?

— Конечно.

За два года жизни у дядя Сигизмунда, я отдельно изрядно наловчилась во многих специальностях автосервиса.

От автомойщика до автомеханика.

Разумеется, особо сложные задачи мне не поручают. Но, скажем так, уже сейчас я умею многое, чего люди не сведущие не умеют совсем.

Например, поменять свечи, масло, охлаждающие жидкости.

Чистка инжекторов, замена ламп освещения и так далее.

Конечно, у друзей и работников дяди Сигизмунда глаза на лоб лезут от удивления, когда они видят, как я помогаю в мастерской.

У многих, как мне кажется, происходит самый настоящий пресловутый когнитивный диссонанс.

Ну, как же это! Женщина! В автомастерской! Да ещё «малая», соплячка совсем! Возиться с автомобильным оборудованием, меняет масло, помогает с ремонтом ремней ГРМ и тормозов!

Это они еще не видели, как я вожу.

Да, чёрт побери, я умею водить автомобиль!

И, между прочим, уже сейчас довольно неплохо, по словам того же дяди Сигизмунда.

Так то! Впрочем, с моим-то детством, и семейным автофанатизмом, иначе и быть не могло!

(продолжение следует...)