3

И он стал помогать. Задерживал на несколько секунд падение сосулек с крыши. Вытаскивал людей из-под колёс машин. Помогал людям сделать выбор, который не приводил к греху. Каким-то образом он чувствовал это всё: будущее, последствия действий, вероятности, пути решения. Несмотря на слова ангела, никто из ангелов-хранителей не отказывал, когда он хотел помочь. Даже наоборот, некоторые просили его о помощи. Поразмыслив об этом, Иван пришёл к выводу, что он, ещё не придавленный грузом прожитой жизни, имел намного больше сил, чем иные ангелы-хранители, поэтому на него и смотрели как на благо, а не досадную помеху, сующуюся со своей помощью.

Парень помогал всем без разбору: прохожим, работникам в офисах, завсегдатаям питейных заведений, даже животным и птицам. И в результате на кого-то не был пролит горячий кофе, кто-то воздерживался от злого слова, кто-то не выпил подделанной водки, а кто-то приглушил обиду и не взялся за нож. Собаки выскакивали из-под колёс и избегали пинков, а люди роняли куски булки, к которым тут же слетались голодные воробьи и голуби.

Каждый раз, когда совершалось доброе дело, где-то у порога слышимости Ивана раздавался мелодичный звон — звон рвущихся цепей. «Моя ноша всё легче и легче» — радостно думал парень.

Но были и неудачи. Иногда желаемые действия не происходили — у возможностей был предел. При этом он мог остановить или изменить траекторию несущейся машины, но не смог сдуть сквозняком пушинку. Она попала в нос грузчику, он чихнул и выронил дорогое оборудование, что обеспечило ему долги на долгие годы. Так что ни про какое действие нельзя было уверенно сказать: это получится. Весомо ощущалось действие некой непреодолимой силы. Иван не смог предотвратить столкновение мужчины и женщины в подземном переходе. В итоге они громко разругались, наговорили много лишнего и наверняка увеличили этим свой посмертный груз. Но, заглянув подальше в будущее, парень увидел, что через некоторое время они встретятся опять, познакомятся, помирятся и вскоре полюбят друг друга. А без этого столкновения и ссоры они бы так и проходили мимо друг друга.

Часто появлялись мысли о Судьбе, о Высшей Силе, Боге. Но размышлять было особо некогда — размышления забирали время, которое можно было использовать для добрых дел. Долгие размышления влекли за собой грех бездействия.

Возможно, было и ещё что-то. Иван не мог сказать с уверенностью, но иногда ему казалось, что он ощущает происки Зла. Порой у него появлялись странные мысли, даже лучше сказать мыслишки. «Я всемогущ!» — думал он. — «Почему бы не сделать что-нибудь плохое? Ведь это сейчас явно в моих силах. Подтолкнуть нелюбимого начальника на лестнице, чтоб упал и пересчитал каждую ступеньку. Заразить нехорошей болезнью девушку, которая не отвечала взаимностью на мою любовь. Отомстить. Наверняка моя ноша не сильно потяжелеет от этого. Грехом больше, грехом меньше…» Такие мысли появлялись нечасто, но Иван пугался их и гнал от себя подальше, даже не собираясь им следовать. И как только мысль исчезала, неизменно слышался звон лопающейся цепи. И парень понял, что согрешить можно и мысленно, равно как и сделать доброе дело, победить, можно внешне ничего не делая.

Со временем накапливалось много всяких вопросов. И ответить, прояснить ситуацию ему тоже никто не мог, у ангелов-хранителей не было времени на болтовню, ведь пустыми разговорами не сделать добрых дел, скорее даже наоборот.

А потом Иван стал ангелом-хранителем своего дяди по матери. У того уже было двое ангелов-хранителей, но новичку разрешили присоединиться. Иван поначалу думал, что разрешение получил исключительно в силу своих родственных связей с опекаемым. Но основной ангел-хранитель объяснил так:

— Чушь это всё. Хочешь — помогай, спрашивание разрешения — это формальность, пережиток материальной жизни, этики и морали относительно личного пространства и собственности. А нам ничего не принадлежит, тем более, опекаемые люди. Да, решив стать ангелом-хранителем, уже не бросишь человека, но только потому, что, бросив, добавишь себе висюльку за спину, а никто на это не идёт. И родственные связи тут ни при чём — вместе надёжней вроде как, вероятность оберегания повышается, — он по-доброму улыбнулся. — Мы, духи, всё-таки кое-что протянули с собой с того света. Например, потребность в традиции, этикете, правилах, законах. Основной ангел, спроси разрешения, не рассматривай чужой груз — не прилично…Условности. В этом нет ничего абсолютного. Пока что я заприметил только один непреложный закон: делаешь добро — облегчаешь груз, делаешь зло — добавляешь. И это всё.

Это была довольно длинная тирада из его уст. Обычно он, как и все ангелы, больше отмалчивался и даже выглядел несколько угрюмо, предпочитая действовать, а не разговаривать. Это было очень похоже на работу: неотступно следовать за охраняемым, помогать ему, опять помогать, помогать…Поэтому работать командой и не переговариваться, даже изредка, не облегчать работу ободряющей шуткой, не поговорить за жизнь было как-то очень непривычно. Но Иван вскоре понял, что чувство непривычности и потребность удовлетворить жажду общения — ещё одно «эхо» материальной жизни, такое же, как те, о которых говорил основной ангел-хранитель его дяди. Только через некоторое время Иван узнал, что этот ангел — душа его прапрадеда в материальной жизни, а второй — уж совсем далёкая в поколениях неисчислимое количество пра— бабушка.

Наверное, глупость, но от осознания этих родственных связей, парню становилось хорошо. Его посещала светлая гордость: оберегает плечо к плечу со своими предками своего родственника-современника. Конечно, это тоже была наивная достойная снисходительности условность, но условность приятная.

Впрочем, неприятных условностей, «вытащенных» из материального мира, Иван не наблюдал. Не было ни ссор, ни конкуренции, мол, кто быстрее успеет помочь — у того и зачтётся доброе дело — всё происходило как-то само-собой. Естественно не было бюрократии, преступности, правительства и всех остальных «благ» человечества — всё это так и осталось в материальном мире.

Однажды они увидели неподвижного ангела. Его груз был так велик, что тот не мог даже сдвинуться с места. Иван подошёл к нему и спросил:

— Могу я тебе помочь? Может, если мы будем действовать вместе, это облегчит твою ношу.

Но грешник резко дернулся в его сторону, пытаясь схватить, зарычал по-звериному и забормотал что-то нечленораздельное. И раздался душераздирающий невыносимый скрип, у прикованного к земле появилась ещё одна цепь, грузик на её конце гулко ударился о землю. Иван в ужасе оцепенел. А грешник продолжал рваться к нему, как дикий зверь на привязи. И следующая цепь не замедлила прибавиться к его неподъёмному грузу.

— Идём, — бабка коснулась плеча парня. — Так мы только хуже ему сделаем. В конце концов, это его выбор.

И они пошли прочь от прикованного к земле ангела, который продолжал яриться и бесноваться, вызывая скрежет появляющихся цепей и гулкие удары грехов о землю.

— Он же не человек, не материальный человек, — ответила бабушка на невысказанный вопрос Ивана. — Это в той жизни можно было костьми лечь, пытаясь поставить на путь истинный такого, как он. А здесь все видят последствия своих действий. И он осознанно действует так, зная, что его ждёт. Он прекрасно знает, как облегчить свою ношу, как её не приумножать, но не хочет. И это его право. Неволить его — грех.

Тихонько звякнули, разрываясь, цепи у них за спиной.

— И оставаться с ним рядом — значит увеличивать его ношу, поэтому покинув его, мы сделали доброе дело, — добавила она.

Но Иван ощущал какую-то неправильность, не мог принять этого всей душой. Ещё один вопрос к становящейся бесконечной веренице предыдущих. И сколько их ещё будет, ведь он прожил в нематериальном мире всего три недели, а сколько ещё пройдёт, прежде чем появятся первые полные и понятные ответы. Но у парня уже была твёрдая уверенность, что когда-нибудь это непременно произойдёт, и он будет знать ответы на все интересующие его вопросы.