Глава 3

Ненавижу людей. Они, как муравьи, ведут свою бессмысленную суетливую жизнь. Это хорошо можно видеть на примере метрополитена. Все куда-то снуют, как тараканы, торопятся, опаздывают, бегут по своим делам. Они ведь честно, искренне считают, что их существование наполнено глубоким смыслом. Они считают, что их жизнь не напрасна, что они оставят после себя что-то, хотя на самом деле, все, что они оставят после себя-тонны фекалий, мусора, гнили и прочих отходов. Миллиарды кому-то сказанных слов в пустую.Триллионы невысказанных мыслей. Ахуллионы не сделанных действий. Они просто копошатся понапрасну. Эти существа просто занимают огромное количество места на планете.

В метро они показывают свою истинную сущность. Они пытаются влезть своими тушками в вагон, когда другая часть таких же тварей еще оттуда не вылезла. Быдло.

В вагон набиваются десятки тонн такого мяса.Их лица (а точнее, морды) необезображены духовностью, культурой. Они полностью поглощены своими мелкими обывательскими проблемами.

В час пик этого мяса становится столько, что невозможно дышать. Каждый смердит по-своему.От кого-то пахнет справным мужиком, а от кого-то расфуфыренной и надушенной блядью.

Все эти существа были бы еще не настолько омерзительны, если бы они недвигались, и не говорили, а просто всю жизнь ехали в этом вагоне вникуда, в депо смерти. Но они же еще и говорят!

И хамят! Каждый норовит сорвать на тебе свою мелкую, мелочную злобу.

Эти морды смотрят на тебя своими пустыми стеклянными глазами. И когда ты ловишь этот взгляд, в тебе пробуждается ненависть. У меня закипает кровь. Мне хочется достать свой нож, хочется ударить по первой попавшейся морде. А лучше в шею. Сбоку, на пару пальцев ниже нижней челюсти. Изумленно выпученые зенки, струя крови из сонной артерии, тихий хрип — и существо оседает на пол, дергаясь в недолгой агонии ...

К счастью, обьявили мою остановку. Я облегченно вздохнул, вышел из мрачного затхлого каземата метрополитена под прохладные капли осеннего дождя. Сделал пару затяжек, потом пошел вглубь микрорайона, сквозь заставленные автомобилями дворы, тесные детские площадки, на которых тоскливо сидели с колясками молодые мамаши — отвратительные садистки, родившие детей для мучений в безысходности этого адского мира… Возможно, буддисты правы, и искупившие здесь свою карму самые отвратительные и жуткие грешники вновь воплотятся в каком нибудь прекрасном райском мире ...

Ну вот теплотрасса за линией гаражей. Гоблину-мародеру пришла пора братся за работу.Я потратил минуты две что бы найти присыпанную листьями спортивную сумку… Две сотни доз чистейшего, концентрированого никотина! Сиддхартха Гаутама, благослови Америку! Слаанеш, благослови Колумба! Ктулху, благослови правительство, задравшее акцизы на недосягаемую высоту и обеспечившее мне ненапряжный и относительно безопасный источник средств к существованию… Никотин — идеальный наркотик, отказатся от которого очень трудно, и не сводящий потребителя в могилу за пару лет, как хмурый. Возможно, скоро и за его хранение наступит уголовная ответственность, но пока мне лишь грозит штраф за незаконное предпринимательство ...

— Привет! — послышался вдруг звонкий девичий голос

Я изумленно оглянулся.

Эта девушка… она казалась слишком чистой, слишком красивой, слишком идеальной для этой помойки, этого города, этой страны, да и этого мира .

Симпатичное, усыпанное веснушками личико с острым подбородком и трогательно вздернутым носиком, короткие рыжие кудри и огромные, бездонные, ясные, голубые глаза. Незнакомка куталась в корчиневое пальто и как то хитро улыбалась .

— А… это… здрасте — выдавил из себя я

— Есть закурить ?

Я молча сунул руку в карман и передал незнакомке свою "кадильницу". Девушка лихо затянулась и тут же закашлялась

— Какой крепкий — скривилась она

— Наш мир безумен. Если завтра запретят дышать, ты будешь толкать кислород из под полы ?

Девица засмеялась

— Ну… мне пора

Я схватил сумку и поспешил убратся от места закладки. Сегодня надо сделать четыре закладки для моих клиентов. Я не знаю кто они, и они не знают своего дилера. Так спокойнее ...