3 Эрик Симмонс

— Доброе утро, учитель! — несколько человек с передних рядов заметили, как в помещение зашел мужчина. Все взглянули на мужчину, садящегося за стол.

—… — кинув на столешницу тоненькую сумку через плечо, он отодвинул стул и плюхнулся на него с пронзительным скрипов, отражающимся от стен. Все замолчали.

Окинув взглядом всех присутствующих, он закинул ботинки на стол, отодвинув пяткой карандашницу на угол стола.

Простая однотонно серая футболка, джинсы, черное длинное пальто, которое он лишь расстегнул, зайдя внутрь, и взъерошенные темные короткие волосы. Он сам по себе был одет весьма дешево, от чего и ботинки, сильно истрепанные, не казались чем-то из вон выходящим.

— Можете обращаться ко мне — Эрик. Если кому-то понадобится моя фамилия — на стенде у выхода из зоны аудиторий есть полный список имен пед. состава. Я там такой один, с другим не перепутаете.

Он смотрел на всех присутствующих так, как будто в любой момент был готов уснуть. Но его голос казался столь глубоким и протяжным, что казалось будто оторваться от него невозможно. Он словно играл на органе, проскальзывая с слова на слово, но так четко, будто за его плечами лежали годы дикторской карьеры.

Облизнув губы, Эрик достал из кармана Lost Mary и сделал глубокую затяжку. Закинув голову назад, он приоткрыл рот, выпустив небольшое плотное облако пара, вдохнув его носом. Повисла пауза. Учитель выдохнул, заставив повиснуть вокруг себя туман.

Все смотрели на него, не отрывая взгляда. На их лицах читалось смесь непонимания и шока, как будто туристы в зоопарке, впервые увидевшие птичку киви. Сонные глаза прошлись по каждому лицу, что смотрело на него, уставившись.

— Я веду дополнительные курсы психологии, и кроме того являюсь заменяющим обязанности штатного психолога в этой глуши.

Сделав еще одну затяжку, Эрик, слегка приподнял брови.

— Она — без никотиновая.

Этот ответ не особо успокоил учеников в аудитории.

— На территории школы запрещены все виды сигарет… — девушка из первого ряда нарушила тишину. Она сидел к Адаму спиной, поэтому он мог видеть лишь ее пшеничные волосы. Не смотря на это, его уже бесил ее голос.

— Как тебя зовут? — спустив ноги со стола, Эрик оперся рукой о стол и поднес к губам вейп.

— Кимберли Рид, класс 26, город Ханнибал на реке Миссисипи, северо-восток Миссури.

"Душнила."

— Ты знаешь почему? — слегка улыбнувшись, Эрик встал с кресла.

— Это Политика школы без табака у большинства штатов.

— Прекрасно… Но тут то нет табака. Это же без никотиновый вейп.

— Они тоже запрещены.

— Тогла в чем смысл этой политики?

— Запрет сигарет.

Сложив руки на груди, Кимберли продолжала стоять на своем. В ее голосе чувствовалась пассивная агрессия. Эрик же продолжал спокойно говорить, медленно обходя стол.

— Почему же сигареты опасны?

— Ха. — для нее это было настолько очевидно, что даже озвучивать это для нее было нелепостью. — Ежегодно сотни тысяч людей по всей Америке умирают от никотина. Даже от пассивного курения страдают десятки тысяч людей, просто находясь рядом...

— Похвально, что ты так много знаешь. Но… — Ты не находишь тут противоречия? — усевшись на стол, он пожал плечами, сделав вид, будто сам не знает ответа.

— А в чем противоречие? — нахмурив брови, ответила Кимберли.

— Зачем вводить в перечень запрещенного то, что не соответствует смыслу политики программы?

— Так сигареты...

— Никотин — вот, что несет в себе опасность. От без никотиновый сигарет в год умирает приблизительно 0 человек. Самая высокая смерть приходится на пользователей вейпов со смесью никотина и ТГК. — сделав паузу, Эрик заметил непонимающие глаза учеников, — Это тетрагидроканнабинол. По сути — канабис, травка.

—… — все в аудитории быстро все осознали, услышав понятное слово.

— Значит надо разрешить курить сигареты, что не содержат такой опасный никотин или же какие-то другие опасные для здоровья вещества?

Повисла тишина. Никто не знал правильного ответа. Все порывались сказать да, но осознавали, что это неправильный ответ.

— Нет. — парень со второго ряда нарушил неловкое молчание.

— И почему же? — Эрик встал со стола и начал медленно двигаться вдоль рядов.

— Тяжело проверить, является ли сигарета без никотиновой. Сейчас мы можем верить лишь вашим словам, а это — доказательство весьма сомнительное.

— Как тебя зовут?

— Шон Ховард. — встав со своего места, он протянул руку учителю, который уже стоял рядом с ним.

— Приятно познакомиться… Все верно. И Кимберли, и Шон правы. Но...!

— ...

"Сколько пафоса..." — для Адама все это было лишь фарсом. Но все таки чем-то Эрик его заинтересовал.

— Допустим, что у меня в руках реальная сигарета, в ней есть никотин, и она лично убивает миллионы людей по всему миру. — покрутив в руках переливающуюся алым Lost Mary, Эрик остановился от расхаживания между рядами, — Почему я, как взрослый человек, чьи права разрешают мне после 21 года курить сигареты, должен быть ущемлён на территории школы?

—… — как и все остальные, одна из учениц пристально наблюдала за учителем, пока он слонялся рядом. Но для нее стало чем-то из вон выходящим, что он с улыбкой уселся рядом с ней.

— Как тебя зовут?

—… Барбара.., Барбара Васкес.

— Барбара, что ты подумаешь, если я закурю рядом с тобой? — сделав затяжку, Эрик выдохнул пар.

—… Вы курильщик? — это прозвучало совсем как-то неуверенно, от чего она решила поправиться, — Вы не следите за своим здоровьем?

— Ха… Хорошо сказано… А ты, что скажешь?

Парень на соседнем ряду заметил на себе взгляд учителя. Указав на себя с удивлением, он получил одобрительный кивок Эрика.

— Ничего. Вы имеете на это право. Это ничего о вас не говорит, кроме того факта, что вы курите Lost Mary… со вкусом арбуз-лед.

— Верно… А если мы представим туже ситуацию, но я уже в детском саду. Как на это отреагирует вы, сэр в кожаной куртке?

Скептически настроенный парень сидел в дальней части аудитории, буквально недавно проснувшись. Ухмыльнувшись, он резко ответил.

— Порадуюсь, что вас скоро выпрут оттуда.

— А почему же это сделают?

— Пассивное курение.

— А если я буду курить без никотиновые и сообщу всем об этом?

Пожав плечами, тот парень немного замялся.

— Вы говорите о дурном влиянии?

— Да, все верное. — щелкнув пальцами, он указал на девушку, которая сидела неподалеку, — И к тебе можно обращаться...

— Просто Элси.

— Вы, ребята, тоже назовитесь. Мы же тут знакомимся… — встав, Эрик подошел к парню, который сидел на соседнем ряду, и положил на его плечо руку.

— Джон Ли… — он поднял глаза наверх к учителю и сказал это так тихо, что Адам почти ничего не услышал.

— А ты, в кожанке?

— Рональд Саммерс...

"Можно было еще напыщеннее сказать?"

— Прекрасно. Вернемся к теме… Мое поведение может заставить детей задумать о курение, как о норме. Так делают многие взрослые. А я то взрослый, я тоже буду курить. Это называется ошибкой ассоциации. То же самое происходит с подростками, когда они видят ребят покруче их самих. Так они пытаются упростить образ человека, ассоциировать "крутость" с курением… Теперь представим, что я — рокзвезда. И на каждом выступлении и курю свой вейп до потери пульса. Как себя поведет маленький ребенок или подросток, когда станет моим фанатом и увидит это?

— Начнем курить.

— Все верно, Шон… Как это так, что такому успешному мне мешает это ваше курение? Я ведь так хорош, суперзвезда. Значит я не буду делать то, что неправильно. Верно?

— Все ошибаются, даже идолы.

— Элси права. Но когда мы создаем идолов, мы пытаемся уподобиться им, перенять привычки, особенно какие-то просты, вроде вредных. И при этом для нас становится все это признаком успеха. Это называется эффект ореола. Мы видим в человеке какую-то сильную черту, например популярность, и заведомо начинаем считать, что во всем остальном он так же хорош. К этому добавляется идеализация и слепая вера, ведь у идола не может быть ошибок...

— К чему вы ведете? Мы даже тему занятия не получили.

— Прошу прощения. Барбара, нам и правда надо вернуться к началу… Идея политики школ без никотина — это уменьшить возможность для детей создать ошибку ассоциации с образом курения, подкрепив это эффектом ореола и идеализацией. Школа — это то место, где дети проводят большую часть времени, общаются большую часть времени. Именно тут наибольшая почва для получения вредных привычек. Но все это действует лишь в условиях колебания. Почему?

—… — какое-то время была тишина. Кто-то поднял руку.

— У человека нет собственной позиции.

— Да, Шон. Большая часть ошибок, когнитивных искажений и недопониманий происходят в той ситуации, когда у человека нет жесткой точки зрения, на которую он будет ориентироваться. Например, у каждого из вас еще в первые секунды, когда я достал свой вейп, появилось определенное мнение об этом. Все здесь присутствующие уже выбрали для себя, как вести себя по отношению к курению. И мои действия на это не повлияют, — с каждым словом его речь становилась все эмоциональнее, он словно проснулся в этот момент.

— Вам сейчас по семнадцать-восемнадцать лет. Ваши шансы начать курить вейп в этом возрасте меньше процента. В основном алкоголь, сигареты, наркотики и другие вещества появляются у детей в той или иной форме в четырнадцать-пятнадцать лет, когда начинается гормональная нестабильность, появляются дурные мысли, вы не понимаете, что вам делать, к чему ведет вас жизнь. Эта нестабильность порождает попытки заполнить жизнь простыми вещами, бежать от самих себя, от сложностей, от семьи...

В аудитории не было никого, кто не слушал его. Адаму нечего было сказать даже себе. Странное чувство появилось. Это было нечто близкое к не уютности. Нечто большее, как будто Эрик впервые заговорил не о том. Под скрип стула он опустил ноги со стола. Его выражение лица стало огорченным, словно разбитым, отстраненным. Эрик смотрел куда то в сторону, в окно.

— Я рано впервые попробовал сигареты. Мне тогда было лет тринадцать. Учебный год только начался. Родители изо дня в день напоминали о вреде курения. Учителя были не лучше. У нас были небольшие пятиминутки в начале недели, где нам читали лекции на тему вреда наркотиков, алкоголя, никотина. Все это для меня было само собой разумеющимся. У меня и мысли не было, что я могу даже просто взять сигарету в руки...

С самого начала для Адама все это было фарсом, попыткой заинтересовать. Такое часто пытались провести учителя, чтобы сделать вид, будто они пользуются новыми подходами, их интересуют ученики. Адам не имел ничего против этого. Некоторые учителя, например Констанс, правда хотели помочь. Но все это казалось фальшивым. Все эти попытки в современные реалии, игры и обсуждения, как будто все это для галочки.

Адам не знал что сказать. Он видел взгляд Эрика. Лишь края его глаз, устремленных куда-то туда, почему-то убеждали в своей искренности.

— Я как тогда помню — солнечный день. Один из моих школьных друзей, что был меня на год старше, вывел меня в длинный перерыв между уроками на парковку. Темно-зеленая тайота, уже слегка ржавеющая со дна, и несколько учеников разных возрастов. С виду они просто болтали, иногда залезая в тачку что-то взять. Насколько я знаю, они заливали в банки с лимонадом пиво и продавали прямо там. Мы подошли, разговорились. Спустя пару минут я был уже внутри. Там было пару больших блоков красных. Мой друг передал ему десятку, а парень с переднего сиденья, который выглядел лет на двадцать пять, высыпал ему в руку пачку сигарет. Я денег никаких не давал, но мне один из тех, кто стоял у машины, сунул одну сигарету в карман, ничего не сказав. Когда я спросил про плату, он лишь махнул мне рукой. Я узнал об этом сильно позже, но на тот момент ему было пятнадцать. Изначально у меня была мысль выкинуть сигарету, но как то все это забылось… Спустя месяц, может больше, я был дома один. Какое-то не такое у меня было настроение. На тот момент в моей голове не было даже близкого понимания, в каком состоянии я находился. Мне просто было паршиво… Очень паршиво… Почему то именно тогда мне вспомнилась та сигарета. Я откопал ее из своей одежды, подошёл к плите, где лежали спички, и поджег ее… Я прокашлялся, немного поплевался, но вторая… Это была лучшая затяжка в моей жизни. Ни одна сигарета в последствии не могла сравниться с этой. Я закурил не потому что та компания старшеклассников была крутой для меня, хотя может быть на тот момент и пробегали такие мысли: не то, что я не верил в саму мысль возможности моей зависимости, ведь я же знаю все последствия, знаю, что это первая и последняя сигарета; и даже не образ крутых ребят с сигаретой в зубах из фильмов, которые мне долго не разрешали смотреть… Все это началось из-за моей попытки бежать, спрятаться от того паршивого чувства, которое я тогда не был способен даже осознать, которое я не умел контролировать… На протяжении долгих лет я жалел, что тогда сделал первую затяжку, решился на вторую, когда я смотрел в окно, наконец-то почувствовав легкость, как будто груз упал с плеч. Сигареты сломали барьер для алкоголя, для травки, для всякого дерма в моей жизни, которое я хотел попробовать, но которое я уже не мог остановить… Долгие годы реабилитации, походы к психологу, мои собственные попытки вернуть себе жизнь, которые каждый раз заканчивались провалом. Из раза в раз я ложился спать с уверенностью, что я не такой и брошу завтра, но тот день все никак не начинался...

Даже скрип парт полностью исчез. Те, кто сидели на дальних рядах чувствовали себя в гостях у старого друга детства. Как будто прямо сейчас каждый из присутствующих сидел напротив школьного знакомого, которого впервые увидел за долгие годы. Только вы вдвоем здесь. Только ваши слова и только ваши мысли. Это пробирало до самых костей. Каждый чувствовал некую боль за того, кого давно знает, но которого бросил. Даже если ты никогда не жалел, что не общался со старым знакомым, как только закончили школу, сейчас ты чувствовал себя жалким за это.

— Я многое потерял, но не было момента прозрения. Я ждал, когда случится нечто, что сможет достучаться до меня, но этого так и не произошло. Произошел поход к психологу, в группу поддержки, мое личное изучение себя и того, по каким правилам я живу. За последние десять лет я выучился на психолога, получил педагогическое образование, но главное — я прошел путь от того, кто бежит, к тому, кто пытается понять. Работа психолога именно в этом — понять. Мы помогаем осознать людям, что с ними происходит, как их мозг действует и чего хочет...

Повисла кромешная тишина. Эрик встал со стула и направился к ученикам.

— Я бы хотел, чтобы каждый из вас сел поближе. Максимально близко ко мне.

Он поступал по столу первого ряда, где сидела Кимберли. Те, кто сидел позади первого ряда встали и начали собирать рюкзаки.

— Не стоит, можете просто сесть поближе.

Сев в первом ряду, Эрик попросил пересесть Кимберли так, чтобы он мог ее видеть.

— А если я не хочу?

Даже Рональд, которые выглядел как тот, кто принципиально бы не пересел, удивился поведению девушки рядом с собой. Он сам уже стоял в проходе, а его друг неловко приподнялся, поняв, что его друг все же решил послушаться учителя.

— Как тебя зовут?

— Реза.

Развалившись, она сидела, оперев руку на ряд сзади. Она пристально смотрела на Эрика, как будто давно его знала. Адам задумался на секунда о том, не обидел ли ее лично до этого Эрик. По идее он должен был быть одним из кураторов классов, поэтому чисто в теории здесь могли быть его ученики.

— Реза, зачем ты здесь?

— Я не обязана слушаться вас.

— На кого ты поступаешь?

— В Рокфорд.

— На какую профессию?

— Решу после первого курса.

— Значит тебя не интересует психология?

Пока они перекидывались колкими фразами, все будто застыли.

— Нет. Мне похрен на то, как вы капаетесь в чужих мозгах.

Рональд слегка улыбнулся и наклонился к Резе, начав что-то ей нашептывать. На это она, закатив глаза, встала.

— Ладно. Все равно нечего делать.

— Спасибо, Рональд.

Усевшись поближе, все уставились на Эрика. Он осмотрел всех присутствующих, улыбнувшись.

— Я бы хотел, чтобы вы кое-что подписали.

***

— Адам, нам надо будет потом с тобой поговорить по поводу учебы. Зайди в среду в клубную комнату номер шестнадцать третий этаж вечером, в семь. Хорошо? — с взволнованным видом Констанс положил руку на плечо Адама. Они оба стояли в большом зале. Вокруг болтали школьники и учителя, обсуждая планы на лагерь, на школу и поступление. Все рассматривали расписание событий, которые должны были произойти за эти шесть недель лета.

Опустив плечо, Адам скинул руку Констанса. Посмотрев уставшим взглядом в лицо обеспокоенного учителя, он машинально сморщился.

— Хорошо. — он взял листок бумаги из рук учителя.

— Я завтра выдам тебе личные план факультативных занятий. Побудь на каждом хоть десять минут. Не понравится — можешь больше не ходить.

— Да буду я ходить, все нормально, учитель Констанст. Спасибо. — развернувшись, Адам ушел в сторону дверь из зала.

"Черт! Надеюсь сегодня засну. Можно было хотя бы завтра..."