Глава 1

21745

Анну разбудил телефонный звонок. После бессонной ночи, только под утро пришедшая дрёма склеила веки. Желание спать не давало глазам открыться.

«Ведь только уснула. Каково лешего?..»

— Алло, — ответила она, не видя номер и не зная, с кем разговаривает.

— Доброе утро, — послышался молодой, незнакомый голос.

«Доброе? — промелькнуло в голове. — И для кого же это оно доброе?»

— Это экстрасенс Анна Сергеевна?

— Вы ошиблись, здесь нет никаких экстрасенсов.

Анна отбросила мобильник в сторону. Благо большая кровать не позволила улететь ему на пол.

Немного полежав и поняв, что веки без кофе всё же не удастся разлепить, а про сон, благодаря нежданному звонку можно уже и забыть, она поднялась и в слепую направилась на кухню. Маршрут, изученный до основания, трудности не составил.

Взяла чайник, налила в него воды и поставила на место, продолжая держать глаза закрытыми. Включила. Вернулась в спальню, отыскала телефон, ожидая, что он должен прямо сейчас зазвонить.

«До кухни дойти не успею», — подумала она и действительно телефон ожил.

— Да, — стараясь сдержать зевоту, ответила, присев на кровать.

— Аннушка, милая, — послышался голос прокурора района, — ну что же ты моего нового следователя пугаешь?

— Анатолий Степанович, дайте мне хоть немного отдохнуть, — корчась от желания немедленно всех убить, пробурчала Анна. — Ведь до полтретьего работали, пока домой добралась, пока… — зевнув, похныкивая добавила: — утро настало.

— Голубушка, милая, ну, если бы не обстоятельства, разве я мог вас потревожить.

— Могли бы, ещё как могли и обстоятельства у вас всегда. Я же просила, — взмолилась Анна, грозя кому-то невидимому кулаком. — У меня отпуск. Я уезжаю. Всё. Меня нет, — вновь отправив телефон в полёт себе за спину, Анна встала и зашагала, словно на плацу в ванную комнату. Потом передумав, недовольно взмахнула руками и вернулась к кровати. Пошарила рукой и, найдя телефон, с радость отключила его. Прошла в ванную, положила его на полочку рядом с зубной пастой, проверила воду, улыбнувшись, что идёт не такая уж холодная и вернулась в кухню.

Налила в кружку кипятка и, положив туда две ложки растворимого кофе, размешивая, подошла к холодильнику. Добавила пару кубиков льда, немного задержавшись у открытой морозилки, надеясь, что идущий оттуда холод тоже поможет проснуться. Сделала небольшой глоток чуть охлаждённого кофе, подождала немного во рту и медленно проглотила. Веки, подрагивая, приоткрыли карие глаза. Анна села за табурет и облокотившись о стол, начала с удовольствием, маленькими глоточками пить кофе. Телефон молчал не мешая ей наслаждаться пробуждением, хотя Анна точно знала, что звонки идут непрестанно. Проснувшись окончательно, она с сожалением посмотрела в пустую кружку и, ставя её на стол, поднялась.

— Да, не удалось мне перед дорогой отдохнуть. Ну да ладно, видать и правда что-то серьёзное случилось, — говоря, она прошла в ванную, почистила зубы, немного привела лицо в порядок, промыв уставшие глаза и похлопав ладонями по щекам, и только после этого взяла мобильный, включив его. Пространство тут же заполнилось звонкой трелью.

— Я слушаю, — спокойно ответила Анна, глядя на себя в зеркало.

— Анна Сергеевна, душечка, — раздался томный голосок секретарши прокурора. — Вас просили никуда не уходить. К вам едет следователь.

— Хо-оро-ошо-о-о… — нараспев ответила она и приблизила лицо к зеркалу, спросив у отражения:

— Кого искать будем? — закрыв глаза, прислонилась лбом к его поверхности. — Анна, Анна, хоть так, хоть сяк, всё равно Анна. У Оли хоть Яло была, и она могла с ней посоветоваться. А мне с кем? — отведя голову от зеркала, она вновь заговорила с отражением:

— Ну, не сердись. Конечно, у меня есть ты. Так не знаешь? Вот и я не знаю, — прихватив телефон, Анна направилась в спальню. Скинув с себя ночную сорочку, быстро одело первое, что попалось на глаза: тонкую серую водолазку и старые потёртые джинсы. Подкрасив немного губы, покрутилась перед зеркалом, задав вопрос:

— Ну, как думаешь, вроде всё нормально? Я пошла, — помахала она рукой отражению. — До вечера.

У подъезда уже стоял прокурорский газик. Знакомый водитель, Иван Палыч, завидев Анну, ловко выпрыгнул со своего места и, поздоровавшись, открыл ей дверцу, хотя рядом уже стоял, попытавшейся услужить молоденький лейтенант.

— Доброе утро, Анна Сергеевна, — улыбаясь, всеми своими молодыми и красивыми зубами сказал новый следователь.

— Добрый, добрый, — узнав по голосу звонившего, ответила Анна. — Уже здоровались.

Она села в машину и поинтересовалась у водителя:

— Долго ещё на этой развалюхе ездить будешь?

— Ну, ты же знаешь нашего Толяна, его устраивает, ну и всё тут.

Анна покачала головой. Действительно прокурор не был карьеристом, не гонялся за новыми должностями, машинами, удобными следователями. Если бы Наталья, не ушла в декрет, то и этому молодому лейтенанту не видать место следователя в прокуратуре.

Наталья Осиповна Ковалёва — следователь от бога. Работать с ней для Анны было одно удовольствие. Только после неудачных родов несколько лет назад, всё никак забеременеть не могла, а тут случилось, и муж настоял, чтоб она легла в больницу на весь срок беременности, да и врачи советовали. Это в прокуратуре говорили, что она в декрете, а в действительности до родов было ещё ой как далеко.

Сидя в машине, Анна слушала о деле, рассказываемым молодым лейтенантом.

— Четыре дня назад была похищена пятилетняя девочка. Родителям позвонили и предупредили, что обратившись в милицию, они подпишут ребёнку смертный приговор. Вот они и молчали и собирали деньги. Этой ночью деньги были оставлены в условленном месте, но девочка, как обещали, не пришла домой. Деньги передали в три ночи. А девочку обещали вернуть к пяти. Но родители так и не дождались и тогда обратились в милицию. Странные люди, — посетовал лейтенант.

Анна недобро посмотрела на него.

— У вас детей ещё нет?

Он отрицательно покачал головой.

— Тогда не вам их судить.

Больше Анна ничего не говорила, только слушала лейтенанта, постоянно, что-то рассказывающего ей.

Подъехав к прокуратуре, лейтенант быстро выпрыгнул из машины, пропустив прокурора на заднее сиденье рядом к Анне, а сам пересел на переднее.

— Ну, давай. Где она? — прокурор подал Анне фотографию и пару носочков. — На, не стираные.

Она кивнула, с укором посмотрев на прокурора.

— Я в отпуске, хотела хоть один раз выспаться перед дорогой, и я у вас не работаю. Можно было и Калерию попросить.

— Уже. Она сказала, что девочка жива. Вот я и побеспокоил тебя. Пока время ещё есть, а то возьмут и убьют.

— Что ещё сказала?

— Связана. Напугана. Голодная. Плачет. Рот заклеен лентой. Темно.

— Не густо.

— Ну, чем богаты, — развёл руками прокурор.

Анна внимательно посмотрела на фото. Затем приложила к лицу грязные носочки и, прикрыв глаза, стала несильно раскачиваться.

Лейтенант, с любопытством наблюдая за происходящим, сел удобнее, чем вызвал скрип сиденья. Анна метнула в него колючий взгляд. Потом вновь прикрыла глаза и углубилась в одной только ей известное состояние. Прокурор погрозил кулаком лейтенанту, и очень зло посмотрел, давая понять, что свернёт ему шею, если он будет мешать.

Через несколько секунд, Анна повернула голову налево и только после приоткрыла глаза. Прищурившись, внимательно посмотрела вдаль и указала пальцем направление.

Проехав немного, она попросила остановиться и, выйдя из машины, вновь приложила носочки к лицу, закрыв глаза.

— Она их нюхает? — шепотом поинтересовался лейтенант, но промелькнувший мимо его глаз кулак, дал понять, что лучше молчать. Больше вопросов он не задавал, лишь с нескрываемым интересом наблюдал за Анной.

Ещё несколько раз она просила остановиться и выходила из машины, проделывая прикладывание носков к лицу и закрывание глаз, потом указывала направление. Через пару часов таких поисков, она, вновь выйдя из машины, повторила ритуал и сказала:

— Теперь я сама, ждите здесь, — и направилась к ближайшей от них девятиэтажке.

— И что дальше? — поинтересовался лейтенант.

— А вот что, — ответил полковник — Анатолий Степанович Первоход, возглавляющий прокуратуру Ленинского района уже двенадцать лет и считающий себя просто счастливцем, когда год назад судьба предоставила возможность познакомить его с Анной.

Он взял рацию и, связавшись с кем-то, уточнил:

— Ну что Федя, всё готово?

— Готово. Она нашла?

— Да, почти. Подъезжай, только тихо, — и назвал адрес.

Через несколько минут Анна вернулась, села в машину и, откинувшись на спинку, прикрыв глаза, сказала:

— Первый подъезд, третий этаж, квартира восемнадцать.

Прокурор тут же продиктовал данные по рации. Откуда ни возьмись к подъезду очень резко подъехали две газели и, высыпав из себя, по меньшей мере, двадцать спецназовцев, отъехали в сторону. Ребята работали быстро и слажено. Двое остались у подъезда, несколько побежали за дом, остальные в подъезд. Прошло не больше десяти минут, как операция по освобождению девочки, завершилась. Из подъезда вывели троих арестованных: двух мужчин и женщину. Следом за ними вышел ещё один спецназовец, неся девочку на руках. Тут же подъехала «скорая», ожидавшая где-то недалеко от дома и, забрав ребёнка уехала.

Рядом с машиной прокурора остановилась белая AUDI. Из неё вышел майор и следом Калерия Николаевна — экстрасенс, помогающая милиции уже несколько лет. Калерия села в машину прокурора, на его место, а он пересел в AUDI.

— Ну как ты? — спросила она Анну.

— Нормально. Устала, спать хочу, — она запрокинула голову и прикрыла глаза. — Постоянно хочу спать.

— Не получается с картой? — глядя на неё с интересом спросила экстрасенс.

— Не-а, — отрицательно помотала головой Анна. Калерия посмотрела на следователя очень пристально. Он, ничего не говоря, вышел из машины, немного отошёл и закурил.

— Понятно, — сказал водитель и, не дожидаясь мысленного приказа от Калерии, тоже покинул своё место.

— Билеты до Ялты, номер забронирован, — экстрасенс подала пакет. — А куда на самом деле едешь-то?

Анна, улыбнувшись, посмотрела на неё.

— Всё-то ты видишь, да я ещё и сама не знаю.

— Ну и пусть там тебя ищут, — кивнула Калерия на пакет. — Куда бы ты ни поехала, я тебя увижу. Если, что… — подмигнула она, — дам знак. В гостинице не селись, лучше у какой бабульке, — внимательно смотрела экстрасенс в глаза Анне, ожидая ответной реакции. — Приедешь на место, прочти название станции, — Анна, улыбнувшись, кивнула в ответ. — И не забудь хорошо на адрес посмотреть, где жить будешь.

Анна вновь кивнула. Калерия погладила её по голове и обняла.

— Умница, вот все бы похищенные смотрели внимательно по сторонам.

— Ага. И ещё бы глаза им не завязали?

— Да, это проблема, — соглашаясь, усмехнулась Калерия. — Ты давай всё там хорошо обдумай. Надо уже лицензию получать да работать по-полной, тогда и будешь высыпаться. Не придётся ночами похищенных, да пропавших искать, а днём за прилавком стоять. И время появятся силы свои развивать.

— Ой, не знаю и зачем мне это всё?

— Зачем? А ты пойди, — кивнула она в сторону, — у родителей этой девочки спроси.

— Да и без нас бы нашли.

— Нашли бы. Безусловно, — соглашаясь, вновь кивнула Калерия. — Но какую? Обрадовались деньгам, да и забыли про девчонку, а там… — махнула она рукой. — Сейчас бы не такой отчёт об операции писали. Нет, ты должна принять решение. Если ты с нами, то должна сделать выбор к кому примкнуть. Виктория не остановится. На всё пойдёт, чтоб тебя заполучить.

— Не, — Анна, сморщившись, посмотрела на Калерию. — Ведьмы не по мне, лучше уж к тебе, — она, улыбаясь, наклонилась к плечу экстрасенса.

— Ну, вот и хорошо. А то всё твердишь: «не экстрасенс я, не экстрасенс». А кто же тогда?

— Да я и не экстрасенс, я посередине. Ищейка я, — усмехнулась Анна. — Но если уж выбирать между ведьмами и экстрасенсами, то я выбираю второе.

— Нет уж. Надо не просто выбрать, а стать экстрасенсом. А посередине они, — Калерия посмотрела в сторону курившего лейтенанта, стоявшего около AUDI, в которой о чём-то беседовали майор с прокурором.

— Но я же ничего не умею. Только искать.

— Вот для этого мы и нужны. Поможем, научим. Ты и так много можешь. Просто нужна тренировка и не забывай с картой работать.

— Не выходит, сколько не пробую, ничего не получается. Не могу я.

— Нет слова «не могу», есть слово «не хочу». А ты возьми и захоти, — Калерия поцеловала Анну в щёку. — Ну, ладно, пора мне. Вернешься, поговорим.

Она покинула прокурорский газик, погрозила пальцем лейтенанту и села в AUDI. Немного приоткрыла окно и махнула на прощанье Анне. Лейтенант то же сел в машину к майору. AUDI быстро скрылась из виду. Водитель газика Иван Палыч, проводив взглядом майорскую машину, сел на своё место.

— Ну что Анют, домой?

— На ра-а-бо-о-о-ту-у-у… — по слогам протянула Анна и, прикрыв глаза, расслабленно навалилась на спинку, но вспомнив, что она уже в отпуске, закрыв лицо руками, засмеялась и добавила: — Ой, Палыч, я совсем забыла. Я же с сегодня в отпуске. Домой, конечно, домой. Посплю и поеду.

Иван Палыч кивнул с пониманием и включил двигатель.

***

Машина майора подъехала к прокуратуре. Выходя из неё, Анатолий Степанович спросил у Калерии:

— Ну, сказала хоть куда едет?

— Куда? — хмыкнула Калерия. — Так в Ялту же.

— Ну, это ещё бабушка надвое сказала, — махнул рукой прокурор. — Стала бы она так открыто говорить. Не верю я в это. Уезжает, а вдруг понадобится, где искать-то?

— Тогда не знаю, — экстрасенс отрицательно покачала головой, излучая глазами искренность.

— И не видишь?

— А с чего бы ей меня в голову к себе пускать? — невозмутимо ответила та. — Скрытная она, сами знаете. Ни для кого не секрет, как она ходит с закрытыми глазами. Так что покажет мне одну темноту и всё.

— Ясно, — вздохнув с сожалением, кивнул прокурор и, потянув за собой лейтенанта, обратился к майору:

— Спасибо Серёга, ты куда сейчас?

— Да, вот отвезу Калерию Николаевну в восьмое отделение, да и в тюрьму. Вчера Попов просил передать, что готов дать признание.

— А, ну хорошо. Тогда до вечера.

Калерия Николаевна — экстрасенс с лицензией и очень гордилась этим. Все свои способности она не раскрывала никому. Могла смотреть глазами другого человека, послать мысленный приказ, находить пропавших, предвидеть близкое будущее. Анна для неё была, как слепой котёнок. Но Калерия видела в ней большой потенциал и время уходило. А Анна всё старалась держать в себе свои способности. Но приняв год назад предложение от прокурора помочь при поиске, она раскрыла себя и экстрасенсам и ведьмам. И те и другие хотели заполучить такого сильного поисковика. Но Анна сопротивлялась, считая, что данный ей природой дар — это проклятие и ненавидела себя за это.

В детстве Нюточка, как называл её папа, часто находила потерянные игрушки и другие предметы. И родители, и родственники рано поняли, что у них не обычный ребёнок, но не афишировали это. Старались держать в тайне, оберегая малышку. Когда в возрасте шести лет у Анны пропали родители, именно она и нашла их. Милиция тогда не приняла заявление.

«Всего одну ночь их нет, подождите три дня. Если не вернуться, то приходите», — был дан тогда сухой ответ.

Вернувшись, домой в тот злополучный день после посещения милиции, вместе Наташей — сестрой отца, Анна не захотела ждать. Она сказала своей тёте, жившей в то время с ними, что сама пойдёт искать маму и папу. Боясь, что может обнаружить девочка, но понимая — другого выхода нет, Наталья, студентка пединститута, взяла её за руку, твёрдо сказав:

— Веди!

И та повела.

До этого Анна находила только свои игрушки или то, что теряли родители. А тут нужно было искать самих родителей. Хотя Наташа и допускала к себе плохие мысли, но всё же, надеялась, что они найдут их живыми. Это совсем не походило на её брата и его жену. Никогда не бывало такого, чтоб они не пришли домой ночевать. Накануне они решили отметить юбилей (десятилетнее знакомство) в ресторане и, сказав, что придут поздно, попросили их не ждать.

Наталья хотела верить, что если и случилась, какая-то беда, то они просто не могут сообщить им о своём местонахождении, но обязательно живы.

Тогда Анна впервые взяла мамин халат, уткнувшись в него личиком. Она до сих пор не знала, помогает ей это или нет, но в тот миг она хотела почувствовать мать. Она не старалась уловить запах, ей просто казалось, что так она прикасается к матери, а потом и к другим людям, чьи вещи держала в руках.

Прижимаясь к халату, мысленно спросила: «Где ты, мамочка?» Потом, это стало её ритуалом, она прикладывала вещь к лицу, и задавала вопрос. Появившееся желание идти именно в определённом направлении, и давало возможность найти того, кого ищет.

Так и нашла Анна родителей. Они в обнимку лежали под кустами сирени, недалеко от ресторана, в который и ушли вечером накануне. А выйдя из него, оказались на пути, жаждущих очередной дозы парочки наркоманов.

Родители были убиты исподтишка, в спину, ограблены и уложены в обнимку под кустами.

Конечно, потом милиция нашла убийц и осудила. Но это не вернуло родителей, и Анна замкнулась. Она не хотела никого и ничего искать. Она боялась, что опять случится подобное. А вновь увидеть смерть она боялась больше всего. Да и где-то в глубине сидела злость на себя, будто это она сама виновата в гибели родителей.

Наталья осталась жить в квартире брата и воспитывать племянницу. Оформила опекунство, не пускала в их с Нюточкой жизнь посторонних, чтобы никто не узнал о способностях девочки. Тётя так и не вышла замуж, не родила своих детей. Для неё Анна стала не только племянницей, но и дочерью.

А Анна и не пыталась показывать никому, что может. Только иногда в школе пользовалась своей способностью, чтобы отыскать спрятанный одноклассниками портфель.

Она отгородилась от всех, не имела подруг и с учителями общалась только по предметам. На такие странности быстро перестали обращать внимания, считая, что девочка так переносит гибель родителей.

Анна росла, училась, не замечая никого и ничего. В её жизни была только её тётя — её Наташа и всё.

Потом в её жизнь с большим упорством вошёл Олег. Такой добрый. Такой влюблённый. Такой настойчивый. Он смог растопить заледеневшее сердце девочки и как-то она рассказала ему, что раньше умела искать спрятанное.

Попробовали. Получилось. Олег пообещал никому не раскрывать её тайны. Потом была свадьба, радостное известие о беременности и вдруг…

Всего через полгода после свадьбы Олег не пришёл ночевать. Анна ждала до утра, а потом решила, что надо бежать, искать, чтобы не было поздно. И побежала.

И только около дверей чужой квартиры она поняла, что не нужно звонить. Но позвонила. Открыла заспанная женщина, намного старше её и Олега. Анна ворвалась в квартиру и, пробежав все комнаты, обнаружила спящего мужа на кровати, из которой только что вылезла эта заспанная тётка. Ничего не говоря, не слушая никаких объяснений, она убежала. Бродила где-то по городу пока не приняла решение.

Развелась с мужем. Сделала аборт, и опять стала жить жизнью затворницы. Бросила институт. Пошла работать в магазин. Только тётя могла иногда находиться рядом и всё. В магазине привыкли к её странностям, главное, что работает хорошо, покупателей не обсчитывает, не грубит и вообще разговаривает по минимуму. «Да», «Нет», «Хорошо», — больше-то слов от неё и не слышали.

Так и потекла дальше жизнь без особых перемен. Неоткуда им было взяться. Дом, работа и опять дом.

На лето, на все каникулы, тётя Наташа, учитель физики, перебиралась на дачу и тогда Анна совсем оставалась одна, чему была очень рада. Не потому, что тётка ей мешала, а просто хотелось забыть о своих способностях навсегда. Когда Наташа находилась рядом, постоянно возникала необходимость, что-то найти, потому как тётка умудрялась всё терять. Но это был самообман, даже летом, когда Наташа уезжала, почему-то расчёски не оказывалась на месте, телефон прятался, продукты, словно специально меняли свое месторасположение, и всё равно постоянно приходилось что-то искать.

Анна никогда не задумывалась над этим, но просто умея находить, они и сама, как Наташа забывала убирать вещи на место. Зажмурившись и прислушиваясь, будто вещи звали её, шла туда, куда тянуло. Постепенно научилась ходить с закрытыми глазами или ей это только казалась. Может, она всегда так могла, но не задумывалась раньше. Потом она нашла себе друга, который не спорит, всегда соглашается и главное не просит ничего найти. Она нашла своё отражение. Анна и в детстве разговаривала с ним. Но тогда это было так, шутя, играя. А теперь, это стал её самый лучший и единственный друг.

Но вечно скрываться было невозможно. Однажды она решила навестить родителей, но давно не была на кладбище и не смогла вспомнить, в какую сторону нужно идти.

За то время, что она не приходила, кладбище сильно разрослось и пришлось воспользоваться даром. Хотя Анна давала себе уже зарок — никогда больше таким способом никого не искать: ни живых, ни мёртвых.

Осмотревшись и поняв, что вспомнить дорогу не удастся, она закрыла глаза и спросила родителей, где они, и так захотелось повернуться и пойти, прямо через могилы, не разбирая дороги. Она не шла, она бежала, и, оказавшись у могил родителей, долго плакала.

«Не смогла сама найти, пришлось вас просить. Или кто другой мне помог? Не знаю и не хочу знать», — разные мысли роились в голове и тогда её окликнули. Неподалёку стояла молодая женщина, одетая во всё чёрное. Анна решила, что задумавшись, говорила вслух с родителями, и эта «монашка» могла услышать, а может и видела, как бежала она по кладбищу с закрытыми глазами. А может и догадалась, что кто-то вёл Анну через могилы?

Что-то странное показалось в лице женщины, в её глазах. Она пригласила Анну в гости и та, почему-то согласилась. И уже там, в необычной обстановке, в полутёмной комнате, с занавешенными окнами толстыми бордовыми шторами, с каким-то стеклянным шаром на столе и большими картами с рисунками вместо привычных цифр, предложила стать ведьмой, добавив, что Анна и так ведьма. Лишь осталось пройти обряд.

Анна испугалась и убежала, но успела услышать смех женщины и её крик:

— Ты ещё вернёшься.

Через несколько лет Анна опять встретила эту женщину. В милиции иногда пользовались её услугами. И Виктория, так звали ведьму, вновь начала предлагать Анне, примкнуть к ней.