Глава 3

28731

Тётка ушла к соседке, а Анна, сидя на веранде в кресле-качалке прикрыв глаза, вспоминала родителей, предаваясь мечтам в тишине, представляя, как могла бы сложиться её жизнь, если бы они…

— Альма! — вновь послышалось с улицы.

Анна открыла глаза и посмотрела на проходившего мимо то ли милиционера, то ли сторожа.

— Ну, сколько можно? — пробурчала, вставая. Недовольно пыхтя, быстро подошла к калитке и окликнула мужчину:

— Так и не нашли?

Он отрицательно мотнул головой, ответив с болью в голосе:

— Маленькая она ещё, всего восемь месяцев. Всё время куда-то убегает.

— Инстинкт, — не очень вежливо произнесла Анна.

— Да, охотничья. У меня раньше-то овчарка была, пятнадцать лет… — он тяжело вздохнул. — Ну вот, ребята и решили подарить мне щенка. Думали, легче станет. А она меня совсем замучила. Молодая и глупая, бегаю за ней, ищу постоянно. Да, только видно, на этот раз, не сама убежала. Увели, — обречённо вздохнул он. Хоть и доставляла Альма хлопот своему хозяину, да видно было — успел привязаться.

Заметив у мужчины в руках поводок, Анна протянула руку, попросив:

— Дайте мне.

Он удивлённо взглянул на поводок потом на неё.

— Это? — протянул руку.

— Да, да. — Взяв поводок, Анна приложила его к лицу. Постояв немного с закрытыми глазами, вышла за калитку и, скомандовав: «Пошли!» — отправилась вверх, по почти нехоженой тропинке, за огороды. Хмыкнув с небольшим удивлением, мужчина последовал за ней.

Анна шла напролом через кусты, будто не замечая, что дороги-то и нет вовсе. Выйдя через пару минут на другую улицу, она вновь не пошла по дороге, а полезла между огородами. Неудачному собаководу ничего не оставалось, как следовать за ней. Минут через пятнадцать после начала поиска Анна свернула к заброшенной даче, и у покосившегося дома встав на колени, заглянула в образовавшуюся щель в подвал.

Щенок лежал там и тихо скулил.

— Вон она, — выпрямляясь, указала Анна в просвет. — Провалилась, и видать поранилась. Сама-то вылезти не смогла, а вы её тут и не искали.

Хозяин щенка встал рядом на колени и, заглянув, просунул в дыру руку. До собаки было не дотянуться. Он позвал её, но она лишь немного повернула голову и очень тихо тявкнула.

— Сейчас, сейчас, моя милая. — Милиционер-сторож встал, обежал дом, выломал прогнившую дверь и вскоре оказался в подвале. Дом подозрительно заскрипел.

Мужчина взял на руки свою пропажу и быстро покинул шатающуюся и постоянно скрипевшую постройку, готовую рухнуть в любую секунду.

На улице, уложив собаку на землю, стал внимательно осматривать. Задняя лапка оказалась сломана, а из живота торчал гвоздь. Мужчина тихонько проверил и с облегчением вздохнув, вынул его.

— Только кожу пропорол, слава Богу, — произнёс он, обращаясь то ли к Анне, то ли к щенку. — А лапка заживёт, — и, взяв бережно на руки своё сокровище, забыв поблагодарить, быстро ушёл.

— Да-а-а… — задумчиво произнесла Анна. — Вот так. Ну, и хорошо, меньше вопросов.

Она вернулась в дом в приподнятом настроении, всё-таки спасла живое существо. На вопрос тётки, где была, ответила просто:

— Помогала милиции.

Через полчаса к их даче подъехала белая AUDI и, постояв немного направилась дальше.

Анна открыла глаза. Она всё-таки уснула. Солнце уже наполовину спряталось в море, но, несмотря на сумерки многие ещё купались. Руки и лицо ужасно горели, ноги тоже не отставали. Анна подула на кисти, мысленно ругая себя. Заметив, что рядом на лавочке стоит запотевшая и холодная бутылка минералки, словно только вынутая из холодильника, Анна взяла её и приложила к лицу.

— Ой, балда, балда… — со стоном выдавила она из себя. — И как же я только умудрилась уснуть? А Стелла-то где? — посмотрела она по сторонам. — Ой-ёй-ё-ё-ё… Да как же всё горит, — она встала и, взяв с собой бутылку минералки, пошла к выходу с пляжа, потом остановилась, уловив краем глаза — на лавочке что-то лежало ещё. Это оказалась пятисотка, прижатая небольшим камушком.

— Хм. А это что, за неудобства? — Анна вновь поставила минералку и, взяв купюру, покрутила ею. — Да… Стелла оставила. Мне? А зачем? — подумав, добавила, задумчиво осматриваясь, словно вид пляжа мог дать подсказку: — Зачем, зачем?.. Да затем, что сдача от той пятисотки, куда-то пропала… Наверное, улетела, пока я на лодке каталась… А надо купить сметану… Вот зачем. Знала, что сгорю, — поговорив с воздухом, Анна, тихо постанывая пошла с территории пляжа. Выйдя на тропинку из разноцветного камня, ещё с первого взгляда полюбившуюся ей, спросила у первого встречного мальчишки:

— Где тут магазин?

— Да, вот же он, тётя, — указал малец, на третий дом по улице.

Купив сметаны и уже в магазине обнаружив, что минералку-то оставила на лавочке, попросила ещё и бутылку воды и, забыв взять сдачу, поплелась к дому бабушки Арины, ругая себя за такую беспечность, как сон под солнцем.

Наутро, проснувшись и осознав, что сметана мало чем помогла, Анна, местами напоминая индейца, спустилась к завтраку. Хозяйка, увидав жиличку в таком виде, только всплеснула руками, но потом, опомнившись, подала ей извлечённый из кармана свёрнутый вчетверо лист.

— Телеграмму тебе принесли.

Анна развернула и прочла: «Не пей чужой воды». Телеграмма прилетела от Калерии.

«Чужой воды», — она задумалась. «Да, вроде и не пила», — и посмотрела на чай приготовленный бабушкой Ариной.

Есть совсем не хотелось и Анна, ковыряясь ложкой в каше, поинтересовалась у старушки о нежданно появившейся кредиторше.

— Где-то поблизости снимает комнату девушка. Зовут Стелла. Одевается в чёрное. Не знаете?

Арина Ивановна не знала, но всё-таки, перебирая собранную поутру ягоду, с удовольствием и подробно решила рассказать обо всех соседях:

— Вот тута, справа, живут Евдокименко. Муж и жена. Детей у них нету, так всю жизнь одни и прожили. И никогда никому комнат не сдают. Потом Егоровы, те пускают, но у них сейчас семейные остановились. Мамаша такая дородная, а муж хлюпик и сын оболтус, а дальше тама…

Анна, делая вид, что слушает, постоянно кивала, но глядя в кашу мысли ее витали совсем в другом месте.

«Не пей чужой воды, да-а-а… задала ты мне задачку. А где свою-то взять? Тут вся вода чужая. Ну, я так думаю, Аринину-то можно. Она уж точно не ведьма, а сказочница. Вон с каким упоением сказки рассказывает».

Анна оторвала взгляд от каши и посмотрела на хозяйку, продолжающую говорить без умолка:

— Ну, там-то уже далеко. А вот слева есть девушка, но зовут Ксюшей. Лет шестнадцать ей, но она чёрное не носит. А дальше тама большая семья живёт. Но детки у них все маленькие ещё. А потом дом…

Анна повернулась и посмотрела поверх оградки на улицу. По дорожке постоянно кто-то проходил, может, спешили на пляж или в магазин, или торопились на работу, ведь не все здесь отдыхающие…

«В магазине тоже можно, — продолжая думать над телеграммой Калерии, перебирала Анна воду, какую могла выпить. — Там-то не знают, какую я воду возьму. Так, что не страшно, а вот ту бутылку от Стеллы, я забыла на пляже, значит всё нормально».

Она взяла чай и сделала небольшой глоток. Вкус оказался очень приятный. Старушка не пожалела ни мяты, ни мелисы, ни смородинного листа, а вот самого чая-то и не было в нём. Но Анне понравилось.

— Ну а тама… — хозяйка «перешла» в рассказе на другую сторону улицы и стала перечислять соседей проживающих там, — есть, сдают комнаты, вона в том доме, — Анна проследила за её взмахом руки и увидела Стеллу. Ведьмочка подходила к калитке. Заметив, что обнаружена, она помахала рукой в знак приветствия и крикнула:

— На пляж пойдёшь?

Анна, поблагодарив хозяйку за завтрак, вышла из-за стола и направилась к калитке.

— Так ничего ж и не поела, — покачала головой Арина Ивановна, — и так совсем худенькая, а с таким аппетитом и вовсе в скелета превратишься, — посетовала старушка. Анна обернулась и, улыбнувшись, ответила:

— Да, что-то не хочется, жарко.

— Конечно, какой тута аппетит. Так сгорела, тута таблетки уже впору пить, — хозяйка отодвинула в сторону нетронутую жиличкой кашу и продолжила перебирать ягоду.

— Привет! — поздоровалась Анна, подойдя к калитке. — Что ж ты меня не разбудила? Какой мне сегодня пляж? Да и теперь, наверное, весь отпуск в доме просижу.

— Да-а-а… красивая, — улыбнулась ведьмочка окидывая взглядом Анну. — Ну, ничего страшного. Я тут тебе с утра крем приготовила от ожогов. По бабушкиному рецепту. Смажь кожу и всё, как рукой снимет, — продолжая улыбаться, говорила Стелла. Достав из сумочки небольшую баночку, протянула Анне.

Та взяла, покрутила в руках, и хотела было вернуть, да отдавать показалось неудобно.

— Я же тебе деньги должна. Подожди. Сейчас вынесу.

В ответ Стелла только улыбнулась и немного наклонила голову на бок.

Анна быстро убежала в дом, поднялась к себе и взяла из сумки тысячную купюру, с сожалением посмотрела на оставшиеся деньги. «Да уж… надолго меня не хватит с такими тратами. А не надо быть простофилей, — поругала себя, мысленно постучав пальцем по лбу. — Истратила-то всего ничего, а отдавать надо всё». Поставила крем на стол и, одарив его странным взглядом, вышла из комнаты.

Ожидая Анну, Стелла разговаривала по телефону, но завидев новую знакомую, сразу отключила мобильник.

«Ну, надо же. Тайны Мадридского двора, и так ясно, сообщила, что я крем взяла», — подходя к калитке, промелькнуло в голове у Анны.

Отдав деньги Стелле, она хотела попрощаться и уйти в дом, но та её задержала спросив:

— Так не пойдёшь на пляж? — Анна отрицательно мотнула головой. — Ну, хорошо. Я там буду, захочешь, приходи. Только обязательно помажь ожоги кремом, не бойся, он не наговорённый, — Стелла лукаво улыбнулась и нежно погладила Анну по плечу. — Просто хорошее средство от ожогов, — и заглянув через её плечо на старушку, крикнула: — До свидания. — Улыбнулась ещё разок на прощанье и плавно поплыла по тропинке.

Анна вернулась к себе в комнату и сев на кровать взяла крем.

— Так, посмотрим, — открыла крышечку и понюхала. Крем хоть и выглядел не очень красиво, бело-серого цвета, но аромат оказался приятным.

— Прям обнюхаешься, — с удивлением произнесла Анна, и достала из сумки небольшое зеркальце. Посмотрев в него, спросила у отражения:

— Ну, что? Может, попробовать? Это ведь не вода, а крем. А про него Калерия ничего не написала, — Анна ещё раз поднесла крем к носу. — Да. Пахнет просто обалденно. Ладно, попробую, — кивнула она отражению и положила зеркальце на столик.

Водрузив одну ногу на кровать, зацепив пальцем немного крема, осторожно стала наносить на обожжённый участок.

Успокаивающая прохлада растеклась по больному месту.

— Ух, ты-ы-ы… приятно-то как. И гореть сразу перестало и не тянет совсем, — сказала она себе или тому, кто находился в зеркальце. Ещё раз посмотрела на крем, затем на ногу и, махнув рукой, без опаски стала наносить «лекарство» на другие участки кожи, чересчур обласканные солнцем. И только в последнюю очередь, когда уже по всему телу распространилась приятная прохлада, она занялась лицом, но предварительно поговорила со своим отражением, и получила согласие.

Посидев немного на кровати, она легла и быстро уснула.

Через две недели, после того, как Анна, неосмотрительно позволила себе помочь милиционеру-сторожу в поиске его собаки, ей позвонил этот самый неудачник.

— Добрый день! — послышался знакомый откуда-то голос. Но Анна не могла определить, кому он принадлежит.

— Извините, что я решился вас побеспокоить. Это Анатолий Степанович — ваш сосед по даче.

Анна вздёрнула брови, почувствовав — этот звонок не к добру, сожалея, что вообще ответила на неизвестный номер.

— Я хотел вас поблагодарить. Извините, сразу, как-то растерялся. Обрадовался, что Альма нашлась, а потом в город уехал в клинику. Наутро приходил, но вас уже не застал.

— Да. Я вас узнала. Как Альма? — сухо ответила Анна, надеясь, что собеседник поймёт, разговор ей этот ни к чему.

— Спасибо, теперь уже всё хорошо, потихоньку начинает на больную лапку наступать.

— Я рада.

— А у меня к вам большая просьба.

«Ну, вот, началось», — промелькнуло в голове у Анны

— Я работаю в прокуратуре. Одним словом — я прокурор Ленинского района…

«Никого искать не буду», — подумала Анна и молча, продолжала слушать.

— Если вам не сложно…

«Какой галантный».

— …вы не могли бы нам помочь. Нужно найти одного человека…

Прикрыв рукой телефон, округлив глаза от злости скорее на себя, чем на прокурора, Анна с шумом несколько раз выдохнула, думая, как бы вежливо отказать.

— …если бы не обстоятельства, но время неумолимо уходит, а мы никак не можем напасть на след…

«Работать надо лучше».

— Я вообще-то продавец, а не сыщик, — Анна решилась, произнесли вслух хоть что-то.

— Я знаю…

«Интересно. И что ещё знаешь?»

— …но у вас, же есть… способность находить…

— Я просто предположила, где может находиться ваша собака. Вот и всё. Просто повезло, — не скрывая раздражения, отрывисто отвечала Анна.

— Ну, может и на этот раз повезёт? — не сдавался прокурор.

Анна промолчала.

— Я послал за вами машину, на случай если вы всё-таки решите помочь…

«Машину? Круто. Я ещё ничего не решила, а он уже машину».

— И кого нужно искать? — спросила Анна, стараясь придать голосу безразличие.

— Молодой человек вышел из дома только за сигаретами… в тапочках… и пропал…

«В тапочках, — хмыкнув, скривила Анна лицо. — Да таких пропавших тьма».

— Я понимаю, что вы думаете. Пропадают постоянно. Да, это так. Но, может хоть этого удастся найти?

«Решил мне проверочку устроить?»

— Я подумаю, — Анна отключила телефон. Злость на прокурора, но больше злость на себя не дала ей выслушать, что он там ещё скажет. Она повернулась к зеркалу.

— Ну, что? Как тебе это нравится? Вообще-то мне на работу нужно. — Отражение смотрело с вопросом. — Да ладно, понимаю я всё. Ну не могу же я, броситься искать всех пропавших, да мне и жизни на это не хватит! — Отражение просто негодовало. — Не всех, а только одного? — словно услышав мысли отражения сжалившись, произнесла Анна, но тут же, вновь вернула лицу строгость. — Да это всего лишь начало! Вот найду его… а я обязательно найду, и что потом? — Отражение посмотрело с болью в глазах и село на кровать.

Анна, уставившись себе на тапочки, сидела на кровати, думая, вспоминая… Страх того, что найти может уже мёртвого, отдался болью в сердце.

Открыв глаза, Анна ощутила воздушность во всём теле. Вернее сказать, она вообще не почувствовала, что у неё есть тело. Кожа не болела, и сон оказался очень кстати. Утреннего чувства разбитости, как ни бывало. Она встала с такой лёгкостью, какую не испытывала с самого детства. Посмотревшись в зеркальце, и не обнаружив никаких следов ожогов, впрочем, как и изменений в сторону превращения в ведьму, осталась вполне довольная своим отражением.

Спустившись вниз, застала старушку за варкой варенья. Арина Ивановна от удивления, что жиличка так изменилась, чуть не перевернула медный таз, в котором помешивала деревянной ложкой ароматно пахнущие ягоды.

— Батюшки мои! — всплеснула она руками. — Как же это так? Я думала конец твоей красоте, так и просидишь в доме, пока вся кожа не облезет, да новая не нарастёт.

Анна присела рядом с печкой.

— Не жарко тут? Пересела бы вон туда, — старушка указала рукой на пенёк-табуретку. — А я уж хотела к тебе подняться. Супчика с потрошками сварила, ты ж совсем не кушала сегодня.

Анна при словах о супчике почувствовала, как её желудок жалобно заныл.

Бабушка Арина хотела подать обед, но Анна её остановила.

— Я сама, руки есть, так, что сумею за собой поухаживать, — с улыбкой ответила она. — А вы не хотите? — наливая себе в тарелку, издающий приятный аромат суп, поинтересовалась у хозяйки.

— Не, я уже покушала, — ответила старушка.

Анна, глотая слюнки, быстро отрезала приличный кусок хлеба, и сев на пенёк, с аппетитом поела, удивляясь сама себе. Обычно хлеб не часто входил в её рацион, а тут он показался таким вкусным, что Анна готова была повторить обед с очередным ломтём. Но вовремя остановилась, помня, что её фигура напрямую зависит от употребления этого продукта.

Выпив чая, приготовленного Ариной Ивановной, как обычно только из того, что мог предоставить огород, Анне очень захотелось на пляж. Недолго думая, она собралась и, одев на этот раз босоножки, побежала по уже полюбившейся тропинке приводящей, куда только захочешь.

Было ощущение, что машины вообще не ходят по посёлку или для них есть другая дорога, но Анна её не обнаружила. По улицам тянулась только эта каменная тропинка, с множеством ответвлений ко всем домам.

Сегодня Анна решила не рисковать и спряталась от солнца сев за столик под зонтом в пляжном кафе. Кроме минералки покупать ничего не стала, тем более что только пообедала, да и денег с собой взяла самую малость, только чтобы не умереть от жажды. Положив сдачу в бюстгальтер, так, как уезжая из дома, кроме дорожной спортивной сумки ничего с собой не взяла, а карманы у сарафана не были предусмотрены.

Анна, откинувшись на стуле и вытянув ноги под столом, прикрыла глаза и, ощущая приятный запах бриза, отдалась воспоминаниям.

Приняв предложение прокурора, она ехала в машине, мысленно, постоянно ругая себя за такую слабость.

Посмотрев фото, и приложив к лицу, предусмотрительно взятую прокурором рубашку пропавшего, Анна указала направление.

Уже через пару часов стало ясно, что поиск займёт много времени. Анна не умела определять расстояние. Она просто знала, что надо идти или ехать в определённом направлении. А долго или нет, это было ей не известно.

Прокурор, Анатолий Степанович оказался очень понятливым и успел предупредить на работе у Анны, что она задержится, но даже и он не мог предположить насколько.

Поиски продлились три дня. Иван Павлович, водитель прокурорского газика и следователь Наталья Осиповна Ковалёва были крайне заинтересованы в таком эксперименте. Да и Анна сама не хотела прекращать. Они всё думали, чем же это закончится. Прокурор дал указание исполнять всё, что скажет эта молодая женщина, скорее девушка.

Когда Наталья Осиповна поинтересовалась во время очередной стоянке, обедая в придорожном кафе, сколько лет Анне, то сильно удивилась. Оказалось они ровесницы, и решили обращаться друг к другу на «ты» и по имени. Иван Павлович, так же воспользовавшись моментом, попросил Анну называть его просто Палычем, как все в прокуратуре. Это было первое совместное их дело, но далеко не последнее. Анна стала соглашаться на просьбы прокурора и, хотя всегда выражала недовольство, но всё же, с большим интересом относилась к такой работе.

Пропавшего тогда, она, конечно, нашла и не его одного. Трёх похищенных, усыплённых мужчин, везли в фуре прикрытыми мешками сахара.

В итоге они смогли выполнить задание прокурора, и одним махом тогда закрыли три дела. Анна была счастлива, что похищенные оказались живы. Но это испытание для неё в итоге стало решающим для прокурора. С того дня он уже не стеснялся чуть не каждый день уговаривать её продолжать использовать свой дар, помогая доблестной милиции.

— Всё-таки решила прийти?

Анна, вздрогнув, открыла глаза и обернулась. Позади неё стояла Стелла всё в том же одеянии.

— Да, спасибо твоему крему, — ответила, улыбнувшись. — Я прям, как на свет народилась. Совсем и следа не осталось от ожогов.

— Во-о-от, — Стелла присела рядом. — Бабушка моя была ещё та ведьма, — тяжело вздохнула ведьмочка, насупив брови. Было видно, что её тяготят какие-то воспоминания. — Такие снадобья готовила. Любою хворь могла излечить.

— А что с ней стало? — решилась спросить Анна, почувствовав, что не своей смертью умерла бабулька.

— Ну, на костре её не сожгли, — словно предчувствуя мысли собеседницы ведьмочка тяжело вздыхая, посмотрела в сторону. — Но умерла она всё же в тяжёлых муках. Парочка ублюдков убили её. Пытали, сволочи. Всё хотели, чтобы она сказала, где деньги прячет. Твари малолетние, того понять не могли, что настоящая ведьма никогда денег не возьмёт. Так, если кто сам из благодарности, что даст, но это в основном продукты или тряпки. А они решили, если знахарка, значит, и деньги лопатой гребёт. Топали бы грабить тех, что в городах людей дурит, — Стелла, придвинула стул ближе к Анне. — Развелось сейчас экстрасенсов да колдунов липовых, что только и умеют, как деньги с доверчивых дураков драть. Вот к ним бы и шли, у тех денег много.

— А ты экстрасенсов не любишь?

— Экстрасенсов? А кто это такие? — Стелла погладила Анну по плечу и лукаво заглянула в глаза. — Придумали название глупое, лишь бы олухов обдирать.

— То есть ты считаешь, что экстрасенсы ничего не умеют, а только прикидываются? — Анна хотела попить минералки но, дотронувшись до крышечки, одёрнула руку и внимательно посмотрела. Она хорошо помнила, что не открывала бутылку, но сейчас крышечка оказалась уже немного отвинчена.

— Что, испугалась? — Стелла громко и звонка рассмеялась. — Не пей чужой воды.

Насторожившись, Анна посмотрела ей в глаза.

— Милая моя, — ведьмочка прильнула к плечу Анны, — да это же она просто тебя так к рукам прибрать хочет. А ты и поверила? — Стелла, приподняла голову и, приблизив своё лицо близко к Анниному, тихо сказала. — Она ведьма, и о-о-очень сильная, но не хочет, чтобы её так называли. Вот и придумала себе табличку. А знаешь почему? Показать тебе?

Анна кивнула, с удивлением и вопросом гладя на Стеллу.

— Тогда смотри, — ведьмочка пристально уставилась Анне в глаза. Вокруг всё заволокло тёмным туманом и только некоторое время были видны чёрные, почему-то в светлую крапинку зрачки Стеллы, но и они постепенно растворились.

Туман стал рассеиваться и перед глазами Анны открылся новый пейзаж.

Деревня, но видимо очень древняя. Такие дома Анна видела на какой-то картине. Резные крыши, двери с высоким крыльцом и церковь, возвышающаяся над всеми домами и стоящая вдалеке на пригорке.

На самом краю деревни небольшой покосившийся домик. Анна смотрела, а всё как бы пробегало мимо. Улица с домами проплыла и остановилась около покосившегося дома, а за ним кладбище и дальше церковь. Анне захотелось заглянуть в этот дом, и она сразу оказалась у его окна. Как будто оно само приплыло к ней.

Старая женщина лежала на полатях, было ясно, что она мертва, а рядом девочка-подросток, стояла на коленях, уткнувшись головой в плечо покойнице.

Перед глазами поплыли картины, сменяя одна другую.

Под покровом ночи к ведьме приходили за помощью, у кого ребёнок заболел, у кого муж загулял, у кого телёнок захворал. А днём все плевались в сторону покосившегося дома и кляли ведьму за её «пакостную» жизнь.

Днем старушка, прихватив внучку, ходила по лесу, собирала травки и коренья для отваров, а по ночам лечила недобро глядящих на неё односельчан, и делала вид, что не замечает страха в их глазах. А они, уходя, получив помощь, всё-таки проклинали её и пропавшую без следа ведьмину дочь, и внучку, родившуюся не знамо от кого, а вернее все считали, что от нечистого.

Так бы и жили дальше ведьма с внучкой, да местный поп всё настраивал людей. Не разрешал ходить к ней, а только молиться у икон прося помощи у святых.

Однажды изловили старуху в лесу трое молодых парней, безусых и глупых. Да и избили её, да так, что еле доползла она до родного крыльца. Внучка с трудом затащила старушку на полати, там и испустила она дух, не успев ни единого слова сказать внучке на прощанье, и не взяв с неё клятвы не мстить.

Поп отказался отпевать. Сутки проревела бедняжка над телом единственной родной души и затаила страшную злобу на всех.

Многому успела научить внучку бабушка, да только одного не сказала. Думала, что это и так должна понять девочка. Ни при каких обстоятельствах не делать людям зла, ведь не ведают они, что творят.

На вторую ночь, поняв, что не может она больше находится в этой деревне, но и не может оставить всех безнаказанными, маленькая ещё ведьмочка совершила страшный грех.

Выйдя из дома в полночь, с котомкой в руках она направилась в сторону леса, не взглянув на то, что происходило за её спиной в деревне.

Как по мановению волшебной палочки все дома в деревне и церковь вспыхнули ярким пламенем. Ни один не успел проснуться, так и умерли все, сгорев заживо, за то зло, что причинили ей и её бабушке.

Появившиеся враз все жители деревни на улице, каждый у своего дома, никак не могли понять, что же случилось. Их дома пылали, а они не могли взять ни ведро, ни ушат, чтоб как-то попытаться спасти то, что наживали многие годы. Они метались около своих домов, не понимая происходящего. Все были там, кроме девчонки-ведьмы. Кулаки сотрясали воздух. Неслышные проклятия неслись над горящей деревней, но их не могла слышать молодая ведьма, сотворившая зло, потому как дорога увела её уже далеко.

А души всё носились подле своих домов не в силах ничего изменить. Ни покаявшись, не было им дороги ни к живым, ни к мёртвым.

Постепенно пламя и дым сменились глазами Стеллы.

— Ни заметила на кого ведьмочка похожа? — тихо спросила Стелла.

— На Калерию, — как заворожённая прошептала Анна.

— Прабабка её. Вернее раз десять надо добавить пра-пра… и получается что?

— Что?

Стелла усмехнулась и отклонилась на спинку своего стула.

— Боится Калерия этого слова — ведьма. А что в нём плохого? Ведьмаки мы и всё тут. Только вот её прабабка нагрешила страшно, а она-то хочет быть добренькой. Да не может изменить ничего пока те души не отправятся, куда им положено, — Стелла опять наклонилась к Анне. — Найти место не может. И бабка её искала. Не нашла. И она не найдёт. Вот поэтому-то ты ей и нужна. Думаешь, она сама тебе расскажет правду? Нет, — Стелла погрозила пальцем. — Она боится рассказывать о таком, но хочет, чтобы ты ей доверяла.

— А ты откуда знаешь? — с опаской прошептала Анна.

— Я? А ты ещё не поняла? Дочь-то старухи с цыганами сбежала, да и родила ещё одну дочь. Вот та-то наша с тобой прабабка в каком-то там колене.

Анна, удивляясь всё больше и больше, смотрела на Стеллу.

— Ты бы это с детства знала, да только твоя бабка от тебя отреклась, а от тётки толку мало, не передалось ни ей, ни отцу твоему наше, а тебе досталось. Научить тебя некому было.

— Так ты обо мне давно знала?

— Нет. Узнала только год назад. Да всё не было причины познакомиться. А тут сообщение пришло. В отпуск едет ведьмочка малоучка из рода цыган. Ну я быстренько в дорогу и собралась, — улыбнулась Стелла. — Мои ведь думали, та ветвь оборвалась, а ты вот, сидишь тут рядом.

— А ты выросла с-с?.. — запнулась Анна.

— С ведьмами, с ведьмами. Да ты не бойся слова этого. Ведьмаки мы, и всё тут. Кто-то знахарь. Кто-то колдун. Кто-то оборотнем может быть. Я вот вижу далеко. Сквозь века могу заглянуть, а ты любой предмет найдёшь, — Стелла взяла из рук Анны бутылку минералки и попила. — У меня бабка, знаешь, какая сильная была, и тётка тоже, но она слабее. А вот из отца хороший колдун вышел бы, да он всю жизнь с этим борется, — Стелла улыбнулась, глядя на Анну, — как и твоя бабка. Она у тебя в монашки подалась, а мой отец священником стал. Ну, это его право. Я не смогла жить по его правилам и в тринадцать лет к тётке уехала. Ему осталось только смириться.

Анна слушала её и понимала, что всю жизнь сама себя тормозила, считала это проклятием, но в итоге, она ничего-то и не знала. Верила не тем. Действительно, некому было научить её. О своей бабушке она и слыхом не слыхивала. Думала, есть у неё тётка, вот и вся родня.

— А сколько тебе лет? — спросила Анна ведьмочку.

— Двадцать семь, — с гордостью ответила Стелла.

— Как? Я думала, тебе и восемнадцати-то нет.

— Да и тебе тридцать не дашь. Это наше проклятие или дар, как хочешь, назови. Ведьмы остаются молодыми долго, лет до пятидесяти, а потом резко стареют. Не бываем мы женщинами среднего возраста, — Стелла громко рассмеялась, — вот и надо пользоваться пока молодые.

Анна усмехнулась, покачав головой.

— А что? — продолжила Стелла, — Счастливых браков у нас не бывает, да и дети не всем даются, так, что получай от жизни всё, что хочешь только не делай зла, если сделаешь — назад пути нет. А потомкам потом расхлёбывай.

— Тебе обо мне Виктория сообщила?

— Ну, и она тоже. Передала своим, что ты поехала отдыхать. Ну и так по нашему ведьмовскому телеграфу до меня и дошло, — Стелла, смеясь, уткнулась в плечо Анны. — А там дело техники. Приезжих не мало, но я знала день. Ты, хоть и сама не понимаешь, но такую заслонку перед собой поставила. Я еле тебя узнала. Боялась ошибиться, ну и устроила проверку.

— Проверку?.. Так это ты с девочкой?.. — догадка напугала Анну.

Стелла виновато улыбнулась и отвела взгляд.

— Как ты могла?! А если бы она утонула?

— Ну не утонула же. Я её держала.

— Держала? Как?

— Ну, я же ведьма. Ты забыла? — Стелла опять смотрела игривой улыбкой и гладила Анну по плечу.

— Так нельзя, — покачала головой Анна.

— Больше не буду, — виновато сложив губки бантиком, Стелла смотрела на Анну.

— На тебя нельзя сердиться, — усмехнулась та.

— А ты и не сердись. Мы же родственники.

— Да уж, не было никого, а тут целый клан ведьм в родню набился.

Девушки рассмеялись.

— Так Калерия тоже нам родня? — вспомнив, о своей подруге спросила Анна, только теперь она немного по-другому воспринимала экстрасенса Калерию Николаевну.

— Да, родня. Да только седьмая вода на киселе, у нас с тобой общая пра-пра-пра…. — Стелла закатила глаза, — Ну, какая-то там прабабка. И отцы у наших прабабок разные, у неё человек, а у нас цыган.

— А цыган, не человек что ли? — улыбнулась Анна.

— Человек, это тот, кто не ведьмак, а цыгане почти все ведьмаки. У них это чаще проявляется, так что тут большая разница.

— А-а-а… — задумчиво произнесла Анна, покачивая головой…