Отцы и дети.

В какой момент появляется мысль, что родители — это не голос Вселенной, данный нам, чтобы направлять и учить, а всего лишь люди, такие же, как я и ты? Люди, жизнь которых так же полна ошибок и неудач, и возможно, я всего лишь одна из этих многочисленных ошибок. В какой момент я стану таким же? И стану ли когда-нибудь тем, кто будет уверен, что знает, как должен жить другой человек и при этом будет не в состоянии справиться со своими собственными проблемами?

Отец встретил нас с женой возле роддома. После всей суеты, связанной с выпиской и традиционным обменом поздравлениями и благодарностями с персоналом роддома, я даже не сразу его заметил. Непривычно праздничный и даже чересчур счастливый, я никогда не видел его таким. А может быть, видел, но забыл. В последнее время наше общение лишилось ярких красок, стало тусклым и сухим, и это последнее время длилось уже довольно долго. Даже на нашей с Мариной свадьбе он не был таким, как сейчас. Да, он по-прежнему выглядел усталым, когда смотрел на меня, но теперь к этой усталости добавилось что-то новое и не сразу понятное, и это преображало отца.

Он подошел к Марине, обнял ее, вручил цветы и поздравил, а потом повернулся ко мне и неуверенно спросил:

— Покажешь внука деду?

От его неуверенности стало неловко. Как будто в моей власти теперь было что-то очень нужное для отца, и я мог его контролировать. Эта мысль показалась мерзкой, я тут же постарался прогнать ее, старясь дать понять, что ни в коем случае не стал бы использовать ребенка в качестве средства для манипуляций:

— Конечно. Хочешь подержать?

Марина взволновалась. Она и мне-то с трудом доверила ребенка, а тут опять стресс. Отец почувствовал это и вежливо отказался:

— Не надо. Потом как-нибудь. Страшно. Он такой маленький. Уроню, не дай Бог.

Я повернул конверт с малышом к отцу, и папа расплылся в улыбке. Казалось, он что-то вспомнил. Наверное, это были воспоминания о том, как он впервые увидел меня. В его глазах было море надежды и счастья. За всей сегодняшней суетой я плохо понимал эту радость, роды казались мне вещью обыденной, ведь все рожают, с чего из этого делать такое событие? И только когда взгляд отца переместился на меня, я неожиданно прослезился. Этот момент многое изменил. Что-то аккуратно пробралось внутрь меня. Он будто передал мне эстафету, суть которой я еще не мог до конца понять.