Глава I: Noire.

И ангелы, с мест поднимаясь, бледнеют,

Они утверждают, объятые тьмой,

Что эта трагедия Жизнью зовётся, Что Червь-Победитель — той драмы герой!

Эдгар Аллан По.

Опять чёртов сон. Только я хочу сказать, что этот сон намного явственнее тех, что снились мне раньше. Можно сказать, я чувствую всё, что меня окружает, это схоже с ощущением, когда перед твоим лицом махают ладонью, а у тебя тем временем закрыты глаза, ты чувствуешь, как что-то мельтешит перед тобой. Да, я определённо чувствую всё, что находится рядом со мной. Я даже дышу её благовонием. Этот сладкий, тонкий запах, исходящий от её тела. Он не похож на запах духов, потому что он не душит тебя, как душат обычные духи, а завораживает. Этот запах намного слаще мёда, а наряду с запахом ночного воздуха он напоминает нечто волшебное и грациозное. Во сне мои глаза закрыты. Я это чувствую, я знаю, что это смешно, но это правда.

Я люблю сны с ней, хоть и не могу разобрать её очертаний, ни лица, ни фигуры, она словно фантом. Она одновременно так близка и так далека от меня! Я могу различить лишь только бледное и лёгкое, как луна, платье, которым она проводит по поверхности деревянного пола во время ходьбы. Кстати, о ходьбе, мне кажется, я слышу её шаги. Да! Точно слышу! И вот она уже кладёт свою ладонь на мою правую руку, которая, как кажется, расположилась на спинке кресла.

— Милый мой, — прозвучало из уст ангела, голосом, что я никак и никогда не смогу забыть, — Я скучала по тебе. Скоро день нашей встречи, — Губы её прижались к моему уху и её шелковистые волосы приятно защекотали мою щеку.

— Но где мне тебя найти? — произнёс я с нетерпением и возбуждением. Я собирался открыть глаза, но тут она прикрыла мне их горячей, как кипяток, ладонью, от чего мне стало до жути приятно.

Затем последовал неожиданный поцелуй в лоб, я почувствовал, как ладонь соскользнула с моей вспотевшей руки. Что-то тёплое капнуло на мою кисть, что-то, что походило на новорождённую слезу, я слышу шаги, открываю глаза. И вот я уже сижу на раскладном стуле и смотрю вслед уходящему белому платью. Впереди меня ночное небо, которое открыло моему взору миллионы звёзд, от которых я никак не могу заставить себя оторвать глаза.

Только я пожелал встать со стула, как вдруг я резко очутился в своей кровати. Сон закончился. Глаза мои тяжело открылись, до слуха донеслось, что что-то шуршит в душевой. Шуршит громко. Словно в моей уборной ветер гоняет миллионы фантиков по полу. Когда я встал, у меня резко закружилась голова. Немного отойдя, я отправился к душевой.

Эти сны тебя выматывают.

Зайдя в душевую, я поначалу не увидел ничего примечательного. Шум доносился из душевой кабины. Он звучал всё громче и громче, по мере того, как я приближался к ней. Подойдя вплотную, я начал оглядываться по всей душевой, затем я заметил маленькие трещины в задней стенке душевой кабины. Как выяснилось, стекло само по себе начало трескаться и его держала лишь чёрная, как нефть, краска. Скоро душ должен был рухнуть из-за того, что задняя стенка окончательно лопнет, или же треск прекратится спустя некоторое время, и ничего не упадёт. К сожалению, заднюю стенку придётся менять, стекло придётся разбить. Рано или поздно. Даже если стенка не рухнет, она будет пропускать воду. Случайно заглянув в зеркало, висевшее на задней стенке душевой, я заметил на лбу что-то красное, похожее на кровь, напоминавшее по форме поцелуй. След от поцелуя, который оставляют кокетливые дамы после окончания очередной свиданки. С каждым своим новым вздохом я осознавал, что мало-помалу схожу с ума.

Сердце моё забилось, словно в агонии. Спать дальше я уже не мог. Не отмыв тот кровавый след, я уселся слушать музыку. Это всегда меня успокаивает. Мысли мои начали просыпаться и бегать в голове, словно тараканы, которые разбегаются от нежданного света лампочки.

Весь остаток ночи до утра в плеере у меня крутилась песня Worrytrain — "The Trenches Choir". Она была идеальной спутницей для моих замороженных бессонницей мыслей, мыслей об этой мистике, об этом непонятном поцелуе, обо всех этих сумасшедших снах, что преследуют меня так ясно, а на утро я чувствую себя, словно пробежал многокилометровый марафон. Музыка была такая же томная, повторяющаяся, как и ход моих мыслей. А шум в конце напоминал мне о моём сумасшествии. Поставив её на повтор, я забылся.

Я сошёл с ума. Я сошёл с ума. Я сошёл с ума. Я сошёл с ума. Я сошёл с ума. Я сошёл с ума. Я сошёл с ума. Я сошёл с ума. Я сошёл с ума. Я сошёл с ума. Я сошёл с ума. Я сошёл с ума. Я сошёл с ума. Я сошёл с ума. Я сошёл с ума. Я сошёл с ума. Я сошёл с ума. Я сошёл с ума. Я сошёл с ума. Я сошёл с ума. Я сошёл с ума. Я сошёл с ума. Я сошёл с ума. Я сошёл с ума. Я сошёл с ума. Я сошёл с ума. Я сошёл с ума. Я сошёл с ума. Я сошёл с ума. Я сошёл с ума. Я сошёл с ума.

Я вновь хочу уснуть, дабы увидеть её. Ведь я сам знаю, что я бы променял всю свою жизнь на эти сны.

Я проснулся уже утром, часов в девять. Усталость вчерашнего дня взяла своё. Я заснул перед компьютером, в кресле. Всё тело жутко ломило из-за неудобной позы. Я чувствовал себя как деревянное пугало. За компьютером стоял вид на серый, затуманенный город, который начинал свой очередной, бесполезный цикл.

Всё слишком грустно.

В плеере крутилась всё та же тихая, угрожающая песня. Она напомнила мне о ночи, а вследствие — о душевой кабине, потому что в ней была та же нотка мистики, что и в произошедшем вчера ночью. Встав, я рванулся в туалет, переключив плеер уже на следующую песню Worrytrain — "White Phosphorus Angels". К моему удивлению, стенка не лопнула, но серый свет из окна проглядывал в трещины. Я вновь ненароком заглянул в зеркало. Поцелуя на лбу уже не было.

Я определённо схожу с ума.

Все загадки о сне уже вылетели из моей головы наряду с утренней трезвостью. В голове вертелось что-то. Какой-то дом, такой небольшой и непримечательный, тихий и спокойный. Загадка билась в голове, словно птичка в клетке. Птичка, рвущаяся к солнцу, которое затмили облака. Как и ясный ответ, в одурманенный одиночеством разум. Я пустил плеер на самотёк и вновь улёгся спать, пока что забив на душевую кабину.

Разбудил меня нежданный грохот из ванной комнаты.

— Чёртова стена, не могла ты постоять ещё хотя бы пять минуточек?! — утомлённо прокричал я, всё так же лёжа на кровати.

Соскочив со своего ложа, я драпанул в уборную. Душ развалился, подобно доспехам без тела рыцаря или держащих их принадлежностей. Также здесь запахло чем-то знакомым...

Её благовонием. Запахом её тела. Запахом из того проклятого сна.

Вновь в голову мне вдарил внезапный, как рывок гепарда, шок. Дышать стало трудно и томно, но взять себя в руки я всё же успел вовремя. Этот запах занимал всё пространство комнаты, всё душа и душа меня своей нещадно знакомой вонью. Отсидевшись под вешалкой, у стены, я встал и пошёл разгребать остатки душа. Потолок кабины валялся в раковине, дно твёрдо стояло на своём узаконенном месте. Вторая стенка разбилась вдребезги при падении, а первая просто-напросто не выдержала и лопнула. Осколки мёртво смотрели в потолок, отражая трещины на нём. Краска со стекла либо накладывалась на пол, либо так же оставалась на стекле.

Достав пылесос и надев тапки, я начал убирать с пола остатки. Затем пылесос шумно высасывал оставшиеся остатки стекла на дне душевой. Но тут пылесос застрял, что-то недовольно и тихо запищало; убрав трубку, я увидел растерзанный осколками труп крысы. Некоторые осколки стекла торчали прямо внутри ран. Крыса ещё дёргалась, истекая алой, как вчерашняя помада, кровью.

— Бедное животное… — прошептал вслух я.

Крыса заметила меня и глянула гнусными блестящими глазами, запищав жалобным писком о спасении своём. Хвост её активно вилял, животное со всех сил старалось встать и убежать. Убежать прочь, увидев большого и страшного монстра с непонятным ей приспособлением, которое пробудило её от спокойной и тихой смерти. Она боялась меня, а я думал про себя: "Не стоит, умирай спокойно средь света и моего окружения. Не одна". Но она встала. Она была очень сильной крысой, которая хотела жить больше всех на Свете. Но чуда не свершилось, она навзничь рухнула на осколки, пропищав скорбно и протяжно своё последнее "Пи..." и загремев стеклом.

Скорбя о её поражении, я подумал об обстоятельствах того, как она сюда проникла. Одно я могу сказать точно: она явно попала сюда до того, как стёкла обрушились, но это её не спасло, лёгкий толчок от её прыжка заставил стенку рухнуть. Это была ужасная и безжалостная смерть по отношению к маленькому, хоть и противному на вид зверьку. Минуту я сидел и смотрел на кровоточащие порезы несчастной. Затем я увидел нечто сверхъестественное. Осколок сам вошёл поглубже в тело крысы! Я в этом уверен! Я сам всё видел.

Я всё никак не мог успокоиться, потому моя квартира походила на комнату страха, а не на жилище холостяка. Но всё же, спустя некоторое время, я смог себя успокоить, сказав, что мне всё это показалось. Немного шокированный от этого и огорчённый, я взял труп крысы и положил в чёрный мешок, дабы выбросить его вместе с пылью. Теперь придётся отмывать белое дно от красной крови.

Убравшись, я начал собираться выходить из дома, дабы вынести мусор. В плеере играла довольно-таки неприятная песня под названием social anhedonia — "sie und ihr kühlen blick", которая меня слегка пугала и смущала. Собравшись, я вышел из дома. От мешка пахло ею. Пахло ею, даже несмотря на запах дохлой крысы. Зайдя обратно домой, я обратил внимание на повторяющиеся две секунды игравшей недавно песни. Компьютер завис. Притом на самой жуткой мелодии. Сбросив башмаки, я пошёл к компьютеру. Её запах вышел "погулять" в коридор. Колонки слегка хрипели после второй секунды. Мелодия звучала до того громко, что её можно было услышать даже за дверью моей квартиры. Хаотичное биение по клавишам не дало мне никакого результата, поэтому я решил просто отрубить его от питания. Но тут мистическим образом компьютер продолжил наигрывать песню даже после выключения. Перспектива слушать вечно эту мелодию напугала меня. Но я решил немного подождать и отправился на кухню за чаем. Я пил чай, прислушиваясь к однообразному хрипению и стукам электро-ритма сего "шедевра". Я даже несколько раз давился чаем, думая о том, что мне придётся засыпать под это.

Допив горячий чай, я додумался выдернуть провод колонок от компьютера. Кто сомневался, что это не сработает? Мелодия звучала именно из колонок. Изображение на экране поехало в сторону, и чёрные линии напали на него. Под действием шока мне казалось, что шум нарастал. Две секунды становились двумя столетиями. Я запаниковал и выбросил колонки в окно. Разбиваясь о стекло, мелодия заурчала дьявольским гласом и нырнула вместе с осколками вниз. Мне стало невыносимо страшно. Мне хотелось лечь на пол и сжаться клубочком и не видеть эти чёртовы колонки до скончания своих дней. Но, одумавшись, я побежал к окну, посмотреть, не прибил ли я кого-нибудь.

Нет, не прибил. Оно и к счастью. Части колонок тёмными пятнами расположились на асфальте. На улице никого не было из-за надвигающегося ливня. Монитор погас, я испугался включать компьютер снова. Я вообще боялся всей своей квартиры с крысами и необъяснимыми явлениями. С трясущимися руками я сделал себе ещё немного чая. В тот момент я наверняка был похож на Безумного Шляпника из "Алисы в Стране Чудес". Такой же длинный, безумный, с холодными как лёд глазами, которые слепо упирались в дрожащую вместе с руками чашку. Пар кипятка вздымался над руками. Мне не хватало только шляпы.