Моё наваждение

Из окна ресторана "Плаза" открывался шикарный вид на город. Миниатюрные домики казались совсем игрушечными. Их аккуратные крыши так и манили провести на них романтический вечер с вином и наскоро сделанными бутербродами, как мы когда-то и делали с Гришей. Тогда всё было наоборот, мы оттуда наблюдали за этим местом и мечтали когда-нибудь обязательно тут оказаться, когда сможем себе позволить. И вот сейчас я здесь, но рядом со мной не Гриша, рядом со мной она. Карина...

Как странно и нелепо зарываться в прошлое именно тогда, когда надо определяться с будущим. Но, с другой стороны, как раз в моменты, где ты стоишь на распутье, важно воссоздать картину прожитого с самого начала, чтобы сделать правильный выбор.

Моя диковатая история началась с танцевального мастер-класса. Или даже не так, она началась с мечты. Мы с Гришей давно обручились, но всё никак не могли определиться с датой свадьбы — всё упиралось в деньги, которых у нас не было. Брать кредит — какая глупость! Над этим кто только не смеялся, включая нашу пару. Но и просто скромная роспись нас не устраивала, хотелось чего-то грандиозного, чего-то, что подбадривало нас в радости и утешало в горе. Поэтому мы копили, медленно, но верно. А пока наш семейный кошелёк потихоньку пополнялся, вопреки всем "один раз в неделю можно и суши" и прочим "почему бы не сходить в аквапарк на выходных", мы мечтали. Мечтали о нашей идеальной свадьбе. В мечтах мы, как камушки, перебирали всё, что хотели: сказочный банкет, поражающее воображение оформление зала, торт...

— А как же танец?! — как-то осенило меня за одним из таких разговоров. — Мы ведь с тобой совсем не умеем танцевать!

Гриша посмеялся, очевидно вспоминая, как я нелепо дрыгаюсь на какой-нибудь дискотеке. Хотя он танцует не лучше. Да и внешность у него выделяется только тем, что нелепой короткой стрижкой и большими голубыми глазами, вкупе с мальчишечьим лицом, он напоминает ребёнка. А нескладной тощей фигурой, полуголодного студента-задрота. Не знаю, что я в нём нашла… Хотя, пожалуй, знаю — это его обаятельная улыбка, неизменно демонстрирующая по-голливудски ровные зубы. Она сногсшибательна.

— Это не нужно, — как раз улыбаясь, ответил мне Гриша. — Можем просто плавно подвигаться в такт музыке.

— Ты что! — возмущённо возразила я. — Танец должен быть таким же особенным, как и вся свадьба, ведь все будут на нас смотреть!

— Ладно-ладно, — сдался Гриша и зачем-то полез в карман.

Не успела я спросить зачем, как он вытащил помятую листовку и протянул мне.

— Вот, у метро раздавали: школа танцев приглашает на бесплатный мастер класс, будет проводить какая-то именитая танцовщица, которая даже конкурс выиграла на телевидении...

— Дай-ка! — я бодро потянулась за листовкой и чуть ли не выхватила её.

В Гришиной презентации меня весьма заинтересовало две вещи: бесплатность мастер-класса и упоминание телевидения… Для меня с детства те, кто смог пробиться в телек обладали волшебной привлекательностью. Как будто засветиться на экране сродни полету на Луну. Если ты побывал на телевидении, рассуждала я, то определенно чего-то стоишь, поэтому я сразу загорелась идеей даже просто полюбоваться на ту танцовщицу, как на неприлично дорогое украшение за витриной элитного магазина.

— Надо обязательно сходить! — мой взгляд упал на время, место и условие посещения. — Это уже завтра, и надо успеть зарегистрироваться на сайте, если там ещё остались места!

Пока Гриша сканировал qr-код, я скрестила пальцы и со всем душевным жаром отправляла мысленные запросы Вселенной, чтобы непременно попасть на мастер класс. И видно в тот день небесная канцелярия решила быть ко мне благосклонной, потому что нам удалось урвать два электронных билета.

— Судя по всему, последние, — кивнул Гриша на окошко закрывшейся регистрации.

— Просто прекрасно, — отрапортовала я. — Мы заскочили в уходящий поезд и теперь едем постигать искусство танца!

***

Так желанное мной мероприятие проходило в просторном зале, но из-за большого количества народа там, естественно, было тесно, за исключением небольшого полуостровка напротив толпы, где и должна была давать мастер-класс та самая танцовщица. Как я выяснила из листовки, звали её Карина Курчатова, а из гугла, что она довольно известна в узких кругах. Это подогрело мой интерес, и, конечно, довольствоваться задним рядом я не собиралась. Вместе с Гришей мы уверенно стали пробиваться вперёд, хорошо, что опыт любителей рок-концертов нам сильно помог и никакие тычки и возмущения нас не остановили. Как раз когда мы оказались в первом ряду, Карина и появилась. Это была высокая, ухоженная и очень стройная женщина лет сорока. Её густые каштановые волосы были небрежно заколоты большой заколкой, лицо покрыто морщинками, но из-за взгляда живых карих глаз оно не выглядело старым, однако привлекало к себе внимание из-за длинного носа с горбинкой. Одежда этой женщины отличалась яркостью, даже слишком, из-за этого и из-за её носа она напомнила мне попугая. Но двигалась она плавно и как будто даже невесомо, словно под ней простирался не пол, а ледяная глядь, и она грациозно скользила по ней, как профессиональная фигуристка. Хотя фигурное катание — это ведь тоже вообще-то танцы. Остановившись посередине полуостровка-танцплощадки, она стала медленно оглядывать собравшихся, будто каждый присутствовавший был ларцом, а она дотошной искательницей сокровищ, проверяющая все закоулки в поисках заветного клада. Что она хотела найти в своих зрителях я не знала, не знала и почему она вдруг остановилась на мне и долго смотрела в глаза, пока я не отвела взгляд.

— Танец — это страсть, переплетенная с самой настоящей искренностью! — вдруг заговорила Карина. — Страсть и искренность, пронизывающие всё тело прямо до кончиков пальцев. Ваши движения выражают вашу душу. В танце вы наиболее честны с собой и с окружающими...

Я поразилась насколько тонким оказался её голос. Он совсем ей не подходил, ни по возрасту, ни по манере держаться, но почему-то смеяться от этого расхождения не хотелось. Ведь говорила она с жаром, вкладывая ту самую страсть, о которой шла речь. Даже в словах она танцевала, и я невольно заслушалась.

— А теперь я покажу, — неожиданно заключила она. — Девушка, попрошу вас мне помочь. Подойдите.

Я не сразу поняла, что Карина обращалась ко мне, но все взоры вдруг устремились в мою сторону, будто посреди темной комнаты меня вдруг выхватил луч софита. Не знаю почему, но я вдруг невероятно заволновалась и оцепенела, словно из-под земли выросли крепкие лианы и оплели всё моё тело. Однако я смогла сделать неуверенный шаг вперёд, потом второй, третий… Хотя, видимо, это было действительно очень медленно, потому что Карина не выдержала, сама подошла ко мне и, взяв за руку, повела в середину танцплощадки.

— Вы умеете вальсировать? — коротко бросила она.

— Д-да, вроде, — отозвалась я, хотя вальс танцевала я ещё в школе.

Но это оказалась неважно, Карина сама увлекла меня в свой мир — танец. Всё моё тело враз было захвачено заданным ей ритмом. Она управлялась со мной, будто с хорошо знакомым инструментом, ловко направляя меня и мои движения в ту сторону, в которую ей было нужно. Может быть, конечно, я и делала ошибки, но Карина в нужный момент всегда подстраивалась под мои шаги, не нарушая стройности танца. И мы порхали по залу, словно самая непревзойдённая аристократическая пара на каком-нибудь великосветском балу. Это было чарующее ощущение, и даже когда всё закончилось, моё сознание как будто осталось танцевать. А реальность казалось такой далёкой… И потому мне уже и не вспомнить, что там дальше происходило на мастер классе. Помню только, как Гриша поцеловал меня в щёку и прошептал на ухо, что я была самой прекрасной. Ещё помню, как в конце, когда все уже расходились, Карина подошла к нам, а точнее ко мне, и пригласила на ещё один мастер-класс только для девушек.

— Вы сегодня замечательно раскрылись, я думаю, что могла бы помочь вам раскрыться ещё больше...

— И сколько это будет стоить? — резко вмешался Гриша, по-своему истолковав намерения Карины.

Впрочем, я тоже сначала подумала, что она хочет впарить мне дорогущие уроки.

— О нет, что вы, это бесплатно. Ещё один мастер класс.

— Но только для девушек, — всё равно был недоволен Гриша.

— Только для девушек, — не заметив яда в его голосе, невозмутимо подтвердила Карина.

— Хорошо, я приду! — несмотря на реакцию Гриши, я обрадовалась.

Мне очень понравилось танцевать с Кариной, и к тому же я резонно рассудила, что полученные навыки могут помочь мне со свадебным танцем когда-нибудь.

— Это будет прекрасно! — мило улыбнулась Карина. — Кстати, как вас зовут, чтобы я записала...

— Кира Акулинова! — также мило улыбнулась и я.

Но Гриша моего энтузиазма не разделял.

— Вообще мы ещё не решили и подумаем, — сухо бросил он и увел меня из зала.

— Что значит "мы подумаем"? — в шутку насупилась я, когда мы вышли на улицу. — Ты что, меня не отпустишь? Неужели ревнуешь?

Я смеялась, однако реакция Гриши заставила меня нахмуриться — он был мрачнее надгробия.

— Что случилось? — уже серьёзно обеспокоилась я.

— Не знаю, — скривился Гриша, — но мне это не нравится… Мутная она какая-то, эта Карина. Считай это чуйкой...

Я невольно напряглась. Когда Гриша задействовал свою «чуйку», к нему на сто процентов стоило прислушиваться. Будь-то экзамен в универе, собеседование или какая-нибудь серьезная покупка. Помню, мы покупали мне телефон. И вроде нашли неплохой интернет-магазин, где с виду всё было замечательно, но вдруг сработала чуйка Гриши, и в последний момент мы решили телефон там не брать. А потом выяснилось, что это были мошенники, продававшие б/у модели, как новые.

С другой стороны, я решительно не видела ничего плохого в приглашении Карины. А Гриша может просто позавидовал, что заметили меня, а не его, вот и прикрывается, мол, чуйка у него.

— Гриш, да чего ты? — стала успокаивать я своего парня. — Ну что может случится? Думаешь меня на кредит разведут, как в каком-нибудь медцентре? Да пусть только попытаются!

И я театрально погрозила кулаком куда-то в пустоту.

— Ну как знаешь, иди, только я тебя предупредил — не ждёт тебя там ничего хорошего.

Мне оставалось лишь закатить глаза, отвечать ничего не хотелось. И нельзя сказать, что я оказалась неправа решив пойти, но и долю Гришиной «чуйки» не стоило списывать со счетов. Во всяком случае, произошло на втором мастер классе то, что я никак не ожидала. Хотя начиналось все вполне невинно, я просто пришла к назначенному времени и поднялась на нужный этаж. Но первое, что меня очень удивило, это совершенное отсутствие людей. Я вошла в пустынный зал, как в космический вакуум: огромное пространство и тишина, разве что свет горит. Чуть погодя пришла и Карина, однако количество гостей, равное всего одной штуке, её ничуть не смутило. Смутилась скорее я от её следующего поступка: она молча подошла ко мне и несмело взяла за руки.

— Я рада вас видеть, — сказала она как само собой разумеющееся, во взгляде её читалась нежность и мольба. — Мы можем поговорить?

От шока я сначала просто оцепенела, превратившись в ледяную глыбу, но нарастающее возмущение быстро отогрело моё тело. Я резко отпрянула и отдернула руки.

— Что всё это значит? — взвилась я. — Прикол такой? Я тут одна, и у вас такой вид, словно вы в любви мне сейчас признаетесь!

Последнее я сказала скорее как нелепое сравнение, но Карина не улыбнулась, напротив, её лицо стало очень серьезным.

— Я и правда хотела бы поделиться своими чувствами… к тебе, — произнесла она, будто выступала на сцене в глупом слащавом спектакле.

— Нет, нет, нет! — я в страхе попятилась к двери, словно передо мной возникло зловещее привидение.

— Выслушай! — вдруг взмолилась она, не решаясь приблизиться ко мне. — Это какое-то наваждение! Я увидела тебя, и всё вокруг померкло! Твои зелёные глаза, яркие как изумруды, и огненно-рыжие волосы… А эти веснушки на носу — дерзкая ведьминская красота. Таких, как ты, сжигали на костре в средневековье, потому что боялись. И я боюсь, но ничего не могу сделать…

— Так, всё, хватит! — грубо оборвав Карину, я на секунду даже зажала уши, но уже в следующее мгновение встряхнулась, выпрямилась и спокойно, насколько это возможно, взглянула на танцовщицу. — Как вы себе это представляете? У меня есть парень, да и мы с вами одного пола, в конце концов!

— Я всё это понимаю, но мне многого не надо, прошу лишь подарить мне чуть-чуть твоего внимания… Дело в том, что я умираю, мне осталось жить где-то полтора года и потому так хочется побыть немного счастливой...

— Так, а вот это ты брось, — взвилась я. — Не надо давить на жалость!

Терпеть не могу, когда так делают, будь то благотворительные фонды или попрошайки. Не моя вина, что жизнь обошлась с ними несправедливо, со мной она тоже не очень любезна, поэтому лишних денег и нервов у меня нет. Я не стала дожидаться, что скажет Карина, а просто развернулась и размашистым шагом вышла из зала, подгоняемая противоречивыми эмоциями. Где-то в глубине души раздался слабый писк жалости, она, словно строгий учитель, даже отчитала меня, мол, эта женщина ничего плохого не хотела.

«Ну а вдруг она маньячка какая-то? Все эти лгбтешники — извращенцы!» — возразила я сама себе и голос жалости сразу затих.

Да, это всё вполне может оказаться обманом, и меня найдут где-нибудь под мостом по частям. Так и представляю заголовки новостей: «Зверски убита молодая девушка, которая по своей дурости сама пошла на контакт с убийцей». Нет, мне точно этого не надо. И Гриша со мной полностью согласился, когда я пришла домой и рассказала ему всю историю. Но, конечно же, он не мог удержаться, чтобы не добавить «а я же говорил!».

— Хорошо, что эта ненормальная не напала на тебя там, на так называемом мастер-классе! Нельзя быть такой беспечной!

— Да всё бы со мной в порядке было, не сгущай краски! — отмахнулась я.

И ещё немного поспорив, мы решили закрыть тему. Не хватало ещё из-за такой фигни ругаться. Но хоть я больше не разговаривала с Гришей о Карине, думы о танцовщице никак не хотели меня отпускать. Периодически я вспоминала её страдальческое лицо, её грустные глаза, её мольбу, обращенную ко мне, и сердце сжималось от необъяснимой тоски. Она не казалась мне маньячкой, а представлялась просто очень несчастной женщиной, и всё не давала покоя мысль, что, может, зря я так с ней.

Но шли дни и недели, и постепенно я начала забывать о Карине — бытовые хлопоты быстро вытесняют праздные мысли, к тому же у нас с Гришей наступили тяжёлые времена. Два месяца ему задерживали зарплату, а моей не особо хватало и нам приходилось жёстко экономить, мы стали часто ссорится и уже не было даже мечтаний о свадьбе, они сменились грёзами о нормальном ужине. И, как назло, именно тогда у нас сломалась посудомоечная машина. А с хозяйкой квартиры у нас была договоренность, что если что-то сломается из бытовой техники, то мы это чиним за свой счёт. Жёсткое условие, но зато недорогая ежемесячная плата, поэтому мы согласились. Но теперь я очень пожалела об этом. Конечно же, я не сказала хозяйке о поломке, но, как заяц, стала бояться, что вот она нагрянет, узнает и заставит платить. Что же Гриша, моя опора и поддержка? Он не придавал этому никакого значения. И даже когда он перехватил на работе мелкую халтуру и ему выплатили небольшие деньги, он не придумал ничего лучше, как купить мне букет роз и дорогущие конфеты. Да, он искренне решил меня так порадовать, но когда он вручил мне всё это, я еле сдержала слёзы.

И тут мне на почту вдруг пришло этакое письмо счастья. Оно также сулило много счастья, по крайней мере в финансовом плане, но только требовало взамен не разослать свои копии друзьям, а конкретного свидания. Это было письмо от Карины.

— Вот ведь неугомонная, всё от тебя отстать не может, — посмеялся Гриша, когда я показала ему письмо.

А мне вот было не до смеха. Я как загипнотизированная перечитывала строчку с суммой, обещанной за "совершенно невинное общение". Сумма казалась внушительной даже по меркам наших лучших времён, не то, что нынешних.

— Послушай, Гриш, — аккуратно начала я. — Может не стоит сразу отметать эту возможность… Заработать...

— Заработать? — Гриша недоуменно посмотрел на меня. Как на незнакомку. — Ты в курсах, что продавать себя — это проституция.

— Какая, нахрен, проституция?! — взорвалась я.

Моё раздражение и усталость от безденежья, копившееся не одну неделю готово было вырваться наружу жестокой руганью, но усилием воли я сдержалась.

— Я не собираюсь с ней спать, и ты это прекрасно понимаешь! Посидим, поболтаем, погуляем, ничего серьезного. Зато у нас, дорогой, будут деньги, от тебя ведь не дождешься!

Последнее предложение я произнесла нарочито ядовито, Гриша меня обидел и мне хотелось обидеть его в ответ. Но на самом деле под конец я сама испугалась своих слов. Ничего серьезного? Да кто эту Карину знает? И в какой-то степени Гриша прав, всё это как-то неправильно, и замолчав я ждала, что мой любимый начнет со мной спорить, обнимет и скажет, что деньги у нас будут, просто надо чуть-чуть потерпеть, а всякие Карины пусть идут лесом, я буду возражать, но всё слабее и слабее и в итоге...

— Хорошо, иди. Ты совершенно права, у нас нет денег, я не способен сейчас их достать, а ты взрослый человек и тебе решать, как поступать.

От такого поворота событий я неслабо опешила. Да что уж там говорить, меня будто в подлых ударили. Хотелось посмотреть Грише в глаза, но он сразу отвернулся, как только сказал своё слово. И мне ничего не оставалось, как принять это. Были, конечно, мысли всё-таки отказаться от предложения Карины, но тут к возросшей обиде добавилась гордость. Я предложила подобное решение, и я его и осуществлю.

Слегка дрожащей рукой я набрала номер, указанный в письме. Карина очень обрадовалась моему звонку и назначила мне встречу в "Плазе", вот так я и оказалась тут, такая вот картина прошлого. Но помогли ли мне эти воспоминания хоть как-то понять, что делать дальше? Нет. Поэтому я быстро отбросила все пустопорожние переживания и первое что сделала — это нормально поела, заказав жутко дорогой стейк. Он оказался восхитительным и, главное, ничего мне не стоил, кроме того, что Карина в какой-то момент взяла меня за руку.

— Тебе ведь здесь нравится? — с нежностью спросила она.

Всё ещё дожевывая стейк, я неуверенно кивнула.

— Я знала, что тебе здесь точно понравится!

В какой-то момент мне захотелось посмеяться мол "с чего бы тебе это знать", но я сдержалась. Это было бы глупо, ведь каждому первому очевидно понравится в таком роскошном месте. К тому же я решила быть с Кариной максимально вежливой и сносить любые её чудачества, если она не перейдёт грань и не начнет меня лапать там или ещё что. Но Карина держалась тактично и кроме руки ничего трогать у меня не пыталась, даже к лицу не потянулась, чтобы смахнуть упавшую ресничку, а лишь аккуратно меня предупредила. Мы выпили вина и я совсем расслабилась. Карина по большей части молчала и всё подбивала меня рассказать что-нибудь о себе, и тогда я пустилась в разглагольствования о своём детстве. Рассказала как однажды мы с подругой нашли голубя с подбитым крылом и ухаживали за ним три дня, а потом он исчез и мы так и не узнали куда он делся. От вина меня пробило на сантименты, и я чуть не расплакалась, вспомнив, как переживала за голубя.

— А потом слегла бабушка и нам с мамой пришлось ухаживать за ней, — невпопад выдала я. — Я не жаловалась тогда, но это точно сложнее, чем голубь и было тяжело, конечно… А бабушка в благодарность отписала свою квартиру моему дяде, который заезжал к ней раз в год.

Хмель ударил в голову и мысли путались, но возникло стойкое желание поделиться сокровенными чувствами.

— Я не жалуюсь вообще-то, заботиться о родном человеке надо бескорыстно, но чёрт подери шататься по съемам так осточертело! А у Гриши тоже ни кола ни двора за душой...

При упоминании моего парня Карина едва заметно поморщилась, и я осеклась, даже несмотря на помутненный алкоголем рассудок поняв, что как-то далеко зашла в своих откровениях и решила сменить тему.

— А ты давно такая? — бесцеремонно брякнула я, не очень хорошо осознавая, что кажется делаю только хуже.

— Какая "такая"? — поначалу не поняла Карина.

И мне бы следовало заткнуться, но чёрт меня дёрнул и понес на разудалой волне любопытства.

— Ну такая, — я сделала неопределенный жест рукой. — Типа из другой лиги, как говорят.

И я глупо захихикала. На месте Карины я бы меня уже давно ударила за вопиющую бестактность, но она восприняла моё свинство спокойно.

— Наверное всю половозрелую жизнь, — просто пожала плечами моя собеседница. — Как только я начала в принципе испытывать сексуальное влечение, я поняла, что мне нравятся девушки.

— И не тяжело тебе так жить? — спросила я так, будто речь шла о какой-то инвалидности.

— Ты считаешь меня неполноценной из-за моей ориентации? — разом посуровела Карина.

— О нет, что ты! — я активно замотала головой, но в моих словах не почувствовал бы фальшь только совсем невнимательный.

Я ведь действительно относилась к представителям ЛГБТ как к больным. И Карина это уловила.

— Я думаю твоя жизнь более неполноценна, раз ты здесь, — жёстко бросила она.

Хмель разом с меня слетел, я вдруг явно осознала своё положение обыкновенной вещи, которую просто на просто купила для развлечения богатая чудачка. Она ударила в яблочко: моя жизнь неполноценна иначе бы ноги моей не было в этом проклятом ресторане, а руки в её руке. И мне стало так противно от самой себя, от окружения и от всей ситуации, что я не могла оставаться на месте. Грубо высвободив запястье, я встала и стараясь сдержать наворачивающиеся слезы ринулась к выходу. Карина что-то кричала мне, кажется извинения, перемешанные с сожалениями, но я не могла и не хотела её слушать. Прочь. Прочь. Прочь. Прочь отсюда, из этой прилизанной глянцевой коробки, насквозь пропитанной фальшивым радушием и цинизмом товарно-денежных отношений. Назад к настоящей жизни, назад к Грише!

По пути домой я малость остыла, успокоилась и решила не говорить Грише о том, чем закончилась встреча. Я боялась, что он начнёт язвить в стиле "а что ты хотела, раз сама решила пошла на такую сделку", а защищаться от его нападок не было никакого желания. Хотелось просто прийти в свою неказистую съемную квартиру и обнять любимого человека, почувствовать тепло и уют. Но когда я пришла домой, Гриша встретил меня хмурым выражением лица и таким холодным взглядом, что я вся съёжилась.

— Как всё прошло? — коротко бросил он со стальными нотками в голосе, как будто бы я вернулась с жутко веселой вечеринки, куда его не позвали.

— Нормально, — растерянно пролепетала я. — Мы посидели, выпили немного, но не волнуйся — Карина ко мне не приставала.

Хотя Гришу похоже и не волновало приставала Карина ко мне или нет.

— Она тебе заплатила? — вот что его волновало в первую очередь.

— Ах, д-да, — только сейчас я осознала, что совсем забыла о деньгах, я машинально полезла в телефон и замерла, глядя на смс от банка.

Карина мне заплатила, причём в полтора раза больше, чем оговаривалось. А ещё написала в вотсап, что очень сожалеет о случившимся и хочет продолжения наших встреч. Я уже было порывалась написать ей гневный ответ и указать, куда ей следует пойти, как меня отвлек голос Гриши.

— Ну что? — нетерпеливо буркнул он.

Я молча вышла из мессенджера и показала Грише переведенную мне сумму. И только тогда его лицо смягчилось, а глаза словно оттаяли. Он широко улыбнулся и игриво схватил меня за плечи.

— Кира, мы нашли золотую жилу!

— Но ты же говорил, что это проституция...

— Прости, я был дураком! Она же ничего тебе не делает, вы просто мило общаетесь… А если так дальше пойдёт мы не только перестанем нуждаться, но и на свадьбу сможем откладывать!

— Да, на свадьбу...

Я не знала, что и думать. Увидев реальные деньги с этой встречи, Гриша прямо воспрял духом, и мне вдруг стало ужасно страшно сказать ему, что я больше не хочу встречаться с Кариной. Хотя… так ли уж не хочу? Подумаешь, сказала она глупость сгоряча, она уже извинилась и компенсацию даже прислала. Денежную. Стоит ли быть такой обидчивой, тем более не стоит быть такой эгоисткой, ведь Гриша прав — так мы наконец сможем накопить на нашу мечту!

— Надо купить шампанского и отметить! — вдруг весело предложила я и мой любимый с радостью согласился. Он отправился в магазин, а я осталась, глупо улыбаясь всё шире и шире, а потом и вовсе начав смеяться сама не зная отчего, долго смеяться каким-то истерическим смехом.

На других встречах с Кариной я больше не пила, даже если она предлагала и держалась настолько деликатно, как только могла. Карина наверняка понимала всю дешёвую театральность моей никудышной актерской игры, но делала вид, что так и надо. Мы ещё пару раз сходили в рестораны, каждый раз это было новое заведение и обязательно дороже предыдущего. Ещё мы ходили на всякие выставки элитарных, но как по мне абсолютно никудышных современных художников, ходили в театры на нелепые по моему мнению постановки и прочие подобные места, оставлявшие у меня лишь недоумение. Однако Карине всё это очень нравилось, поэтому и я изображала восторг, но по окончанию спектакля всегда чувствовала себя полностью опустошенной. И с таким чувством шла домой, где… тоже всё было не так гладко. Хотя с виду у нас с Гришей царила полная идиллия: мы больше не ругались и снова рассуждали о нашей будущей свадьбе, которая теперь — с деньгами Карины — была не миражом в пустыне, а вполне себе осязаемым оазисом. Но некоторые мелочи не давали мне покоя, например, что Гриша уволился с работы и не очень охотно искал новую.

— В той сраной конторе мне всё равно перестали платить, а для того, чтобы найти что-то стоящее нужно время, — каждый раз отмахивался он, стоило мне заговорить на эту тему. — У нас есть деньги и даже с запасом, так что не переживай ты так.

С его доводами сложно было спорить, вот я и не спорила, но в тайне всё же злилась, что мой любимый превратился в какого-то трутня. И что ещё хуже — изменилось и его отношение ко мне. Он стал как будто более заботливее, внимательнее и нежнее, однако это всё было лишь на показ. Раньше мы мыли посуду по очереди, теперь он прямо настойчиво вызвался мыть её единолично, хотя я же знаю, как его бесит это делать, и пока я не видела он действительно чуть ли не матерился, однако стоило мне войти на кухню, как Гриша натужно улыбался, делая вид, что всё прекрасно. Прямо как я с Кариной — натуральная кукла. И потому я не могла отделаться от мысли, что проклятые деньги Карины дали нам достаток, но сделали нас другими. Превратили нас в плохих актеров, только неумело играющих себя прежних. А что мы чувствовали на самом деле?

По ночам меня всё чаще стала одолевать бессонница, я размышляла, пытаясь в уме придумать как починить наши с Гришей отношения, при этом я не могла понять, что конкретно сломано и почему, только проклинала Карину. Ведь это она пришла в мою жизнь и всё разрушила своим появлением! Она же...

А потом в один из дней, когда я должна была идти на очередную встречу с этой женщиной, мне позвонила её подруга и сказала, что Карину забрали в больницу.

"Ах да, точно, она же больна", — только и подумала я.

Никакого беспокойства и переживания за её здоровье, я даже немного обрадовалась, что меня не позвали идти в больницу. И уже через несколько дней, когда мне также сообщили, что Карина умерла, я к своему ужасу испытала облегчение. Больше не будет дурацких встреч, больше не будет дешёвого шоу, больше не будет бессонных ночей. Но разве это правильно, так воспринимать смерть человека?

— Что ж, старая карга приказала долго жить. Нехорошо, конечно, но мы успели скопить 500 тысяч, думаю как раз хватит на неплохую свадьбу! — вторил моему настроению Гриша.

И от этого я ещё сильнее ужаснулась. Что же с нами стало? И тем не менее моя душа не долго придавалась терзаниям. Быстро взяв себя в руки, я стала думать, что теперь делать. И тут, когда у нас появились реальные большие деньги, я впервые поняла, что наши с Гришей стремления малость отличаются.

— Гриш, — также аккуратно начала я, как когда мне впервые написала Карина. — Я понимаю, мы давно хотели пожениться, но может сначала подумаем, как нам жить дальше. У нас же нет своего жилья, может быть, вложимся в ипотеку...

— Милая, для первого взноса на хорошую квартиру накоплений всё равно не хватит, а свадьба — это то, что мы будем вспоминать всю жизнь.

Гриша посмотрел на меня как на дурочку, а я вспомнила случай с розами и конфетами и вдруг поняла, какой он дурак, инфантильный дурак!

— Если бы ты не бил баклуши, пока я зарабатывала, то у нас бы было больше денег на наше реальное будущее, а не эфемерные воспоминания! — в бешенстве выпалила я.

Но и Гриша неожиданно в долгу не остался.

— Зарабатывала?! — мне в лицо рассмеялся он. — Хороша работа! Я бы тоже такую хотел: вертеть хвостом перед старой извращенкой и снимать кэш! Ходил бы на такую "работу" каждый грёбаный день с превеликим удовольствием! Но мне не так везёт, смазливой рожей не вышел!

В мою грудь будто выстрелили в упор из дробовика, настолько стало больно. Знал бы Гриша, что я чувствую, знал бы как мне было плохо, через что пришлось переступить!

— Так вот как ты думаешь на самом деле… — только и смогла выдавить я.

И не в силах сдерживать накопившуюся горесть, я разрыдалась. Тут Гриша видимо понял, что хватанул лишнего и, крепко меня обняв, стал сыпать извинениями.

— Прости меня, давай сделаем, как ты хочешь, мы вложимся в ипотеку, а расписаться можно и скромно...

— Нет, — вытерев слёзы, запротестовала я.

Передо мной вдруг открылась картина прошедшего времени — серая, мрачная и неприятная. Гриша может быть и не понимает, что я пережила, но, как и при нашем знакомстве, он неосознанно нашёл решение — праздник, исцеляющий израненную душу. Прекрасная свадьба, лучшая в мире свадьба, моя свадьба.

— Ты прав, мы так давно хотели красивую свадьбу, эта наша мечта! Она нужна нам!

Так мы и пришли к согласию, а после почти сразу же подали заявление в ЗАГС и потихоньку начали готовить грандиозный праздник. Но не успели мы толком даже составить список гостей, как через две недели после смерти Карины мне позвонил её нотариус. Оказалось, что я есть в завещании.

"Даже после смерти отстать не может!" — раздражённо подумала я и откровенно поделилась с Гришей своим беспокойством.

— Как-то мне не хочется идти. Может к чёрту всё это?

— Ты что! — Гриша моего беспокойства явно не разделял.

Услышав о завещании, он снова оживился, прямо как в тот раз, когда я показала ему первый перевод.

— А вдруг она завещала тебе ещё денег — нам это будет не лишним!

Но заметив, как я умоляюще на него посмотрела, с нежностью добавил:

— Хочешь, я с тобой схожу? Если тебе нужна поддержка...

"Мне нужно забыть это всё как страшный сон!", — захотелось прокричать мне, но я жестко сама себя оборвала. Мне вспомнился дядя, который за счастливое ничего получил шикарное наследство и теперь живёт припеваючи, а моя мама, потерявшая всё, кормит червей! Гриша совершенно прав, ещё больше денег нам будет весьма кстати. А госпожа Карина вдоволь со мной натанцевалась, так пусть теперь платит сполна.

— Ладно, — выдохнула я, немного успокаиваясь. — Только ты, правда, сходи со мной.

***

Кабинет, где должны были огласить завещание встретил нас с Гришей неприветливым официозом. Сам нотариус оказался угрюмым полным мужчиной средних лет с одутловатым лицом. Я не знала сколько у Карины родственников, но почему-то думала, что людей будет много. Однако пришли только мы с Гришей.

— Я что, единственная наследница?

— Да, — сухо бросил нотариус и короткими жирными пальцами достал из чёрной папки гербовую бумагу. — Если вопросов больше нет, пожалуй, начнём.

И он стал монотонным голосом зачитывать последнюю волю Карины, из которой выходило, что она оставляет всё своё имущество мне, включая не только внушительный банковский счёт, но и трёхкомнатную квартиру в центре Москвы. От услышанного меня охватило дикое волнение и Гришу, видимо, тоже. Я не смотрела на него, но он так сжал мою руку, что я сразу поняла его чувства.

— Но есть одно условие, — вдруг добавил нотариус, заставив меня насторожиться. — Воля умершей гласит, что вы становитесь наследницей только если соглашаетесь никогда не выходить замуж и не заводить детей. Если вы согласны, подпишите здесь.

И не дав мне опомниться, нотариус протянул мне какую-то бумагу. Гриша же, глядя на всё происходящее, только громко рассмеялся.

— Вот ведь старая карга! — вскочив со своего места, презрительно бросил он. — Пойдём отсюда, Кира, нечего нам тут делать.

Но я никуда не пошла. Дрожащими руками я потянулась к ручке и поставила на злосчастной бумаге размашистую подпись.

****

Прошёл примерно год, как я вступила в права наследования и въехала в свою новую квартиру. Она была с хорошим ремонтом, но мне всё равно захотелось обставить её совершенно по-новому и пришлось даже нанять дорогушего дизайнера интерьера. Однако даже сделав всё под себя, я не почувствовала себя полноправной хозяйкой, не ощутила тот родной уют, который ощущала на каждой съемной квартире, когда немного в ней обживалась. Но скорее всего всё потому, что квартира теперь именно моя, и мне до сих пор сложно это осознать. Ничего-ничего, прошёл всего год, ещё пообвыкнусь. Как может быть иначе? Ведь здесь прекрасно всё, особенно вид из окна на красоты столицы! Я люблю смотреть в окно, хотя не люблю его открывать, потому что сразу становится холодно. Тут вообще часто приходится бороться с холодом, который непонятно откуда берётся, ведь я всё утеплила и даже полы с подогревом сделала. Однако это незначительный минус, а в остальном я ни разу не пожалела о своём решении. С Гришей мы давно разошлись, а сходиться с кем-то ещё даже желания никакого нет, хотя лёгкие романы мне и не запрещены. Но зачем? Теперь, когда у меня появились деньги и своя крыша над головой я смогла заняться саморазвитием, приобщаться к искусству и даже понять, что те выставки и постановки, на которые водила меня Карина на самом деле очень глубокие, просто надо было действительно интеллектуально подняться, чтобы их понять. Я вот поднялась и передо мной открылось столько возможностей, столько новых знакомств и прекрасных мест нашей необъятной… Планеты! Моя жизнь стала наконец человеческой, и это во сто крат лучше, чем все те бесконечные воздушные замки, что мы строили с Гришей, мечтая о несбыточном. Иногда, правда, на меня почему-то накатывает необъяснимая тоска, будто я безвозвратно упустила что-то важное, но тогда я живо беру и перечитываю письмо Карины, которое нашла на кухне, когда въехала в новое жилище. Оно всегда меня успокаивает и подбадривает.

"Здравствуй, моя дорогая Кира! Если ты читаешь это письмо, то значит меня уже нет в живых, а ещё, что ты приняла мое предложение. И для меня нет лучшего подарка судьбы, пусть даже я не смогу насладиться им лично, разве только глядя с небес, хотя я не верю в жизнь после смерти. Но я была вполне счастлива уже составляя завещания лишь от возможности того, что ты больше ни с кем себя не свяжешь, а значит до конца как будто бы останешься только моей. Не подумай только, что я эгоистично решила лишить тебя будущего, сжечь на своей могиле, как жену вместе с мужем в древней Индии, нет, напротив, я хотела показать тебе истинный мир. Все сказки о любви и счастье в общечеловеческом единстве, всё человеческое стремление к добру и свету ложно. И все взаимоотношения с людьми — это лишь достижение компромисса в деле, где каждый преследует свои интересы. А на самом деле человек стремиться лишь к личному комфорту и удовольствию от этого комфорта. Никаких высших целей и сакрального смысла жизни. Только инстинкты, завуалированные сознанием, которое, по сути, тоже порождение инстинктов. Наша жизнь пуста, но мы бежим от этого факта, выдумывая себе нечто, что должно возвысить нас над самими собой. Но по факту мы лишь кучка материи, слепо блуждающая во Вселенной ни за чем и ни для чего. Оставить после себя потомство нам диктует биология, но на самом деле это лишь один из путей существования, такой же несущественный, как все остальные. Так зачем же он нужен тебе? Если ты можешь быть свободной и независимой и наслаждаться жизнью без этого балласта? Ведь на самом деле, если и есть в нашей жизни что-то значимое, то это внутренняя свобода. И теперь она у тебя есть, а значит ты, лично ты можешь быть счастливой, и это всё, чего я тебе желаю".

И я действительно счастлива… Разве может быть иначе?