Начало

Дубобор с трудом оторвал голову с кочки и мутным взглядом обвел окрестности взглядом красных глаз. Оглушительно шумело в ушах. Яркий утренний свет больно бил по глазам. В голове калейдоскопом мелькали недавние события. Вот он зашел к пандаренам, чтобы сообщить, что восставший могу, злодей всех времени и народов повержен, и мир во всем мире стал на одного злодея ближе. Накрытый праздничный стол. Спор с каким-то пандареном о том, что легкий эль недостоин великого героя. Бочка портера на столе. Воинственная речь о богомолах-инсургентах. Сборы. Туман. Таурен протяжно замычал. Звук собственного голоса неприятно резанул по барабанным перепонкам. Опять он нашел приключения на свою больную голову, подсказала ему обостренная похмельем интуиция. Дубобор ощутил великий соблазн обвинить во всём случившемся Ша пьянства.

Осмотрев свои припасы, друид с радостью нашел в рюкзаке фляжку с чем-то живительно-булькающим. Довольно скоро булькающая часть содержимого емкости после короткой метаморфозы преобразилась в живое выражение лица таурена. Расправив затекшие на неровной кочке уши, взмахнув гривой и крепко упершись копытами в землю, Дубобор новым чистым и свежим взглядом осмотрел окрестности. Невысокая скальная гряда угрюмо возвышалась на западе. Восток радовал взор путника сухими кустами непонятного происхождения и танцующими странный танец громадными богомолами.

Внезапно друид нашел в себе интерес к культуре иной цивилизации. Захотелось поближе узнать про богомольскую художественную самодеятельность, особенности быта и культуру тостов. С этими приятными мыслями и верой в укрепление межвидовых связей он и направился к насекомым. Упавшая голова одного из танцующих разбудила задремавшую интуицию друида, догадка с быстротой молнии озарила сознание: «Продолжение банкета не предвидится». Обнажив боевой посох (а если быть беспристрастно точным, то отломив подходящую дубину) Дубобор подошел к месту схватки. Один из богомолов не подавал признаков жизни, а второй лежал без головы. Легким пинком он перевернул насекомого и уставился в глаза. По крайней мере, друид надеялся, что смотрит в глаза, но с этой фасеточностью всё могло быть совсем не так как могло казаться.

— Императрииисссса, — внезапно выдохнул богомол, — она сссссошшшшла с ума.

— С ума? — переспросил таурен и практически сразу же продолжил, — Вот беда-то какая. И Вас это беспокоит? Вы хотите поговорить об этом?

— С-с-с-собщ-щ-щ-ите с-с-с-совету, что империя в опасности, — не обратил внимания на беспокойство таурена богомол.

— Странные они какие-то, — хмыкнул Дубобор вполголоса и продолжил, уже обращаясь к богомолу, — куда идти-то? Можно подумать тут под каждым кустом в любом направлении свой совет сидит. Целая страна советов.

Конечность гигантского насекомого указала направление и наступила тишина.

Тишину нарушил зловещий хруст. Дубобор оглянулся в поисках источника опасности, хруст издавали веточки на дубине, с которой таурен начал по привычке обгрызать листья. Дубобор еще раз оглянулся в поисках свидетеля этой некрасивой сцены, выплюнул недожеванную ветку и бодро затопал в направлении, указанном богомолом. Поляна с Советом нашлась довольно просто. Столб света упирался в необозримую высь. Стрекот крыльев, щупалец, хелицеров и прочих конечностей и отростков позволял найти тайное прибежище любому желающему, если тот не был полностью слеп или глух. Появление друида произвело довольно сильное впечатление на собравшихся.

— Чужак? — даже без намека на шипение сказал один из гигантских насекомых.

— З-з-са-ф-ф-ф-трак? — осведомился другой.

Подобные предположения несколько обидели таурена.

— Да свой, я свой, и есть меня не рекомендую, это может закончиться несварением желудка. Ну или сварением супа из клешней, — продолжил он улыбнувшись своей открытой дружелюбной улыбкой.

Как утверждают известные личности, улыбка всегда достигнет сердца собеседника, особенно если он более двух метров росту, небрит, волосат и излучает добро, радость и последствия вчерашнего пиршества.

— Так вот, чего я пришел, — решил развеять сомнения собравшихся друид, — тут один товарищ просил рассказать вам про состояние душевного неравновесия одной коронованной особы….

Недоуменная тишина послужила сигналом Дубобору, что не стоит так витиевато высказывать свои мысли.

— Императрица-то ваша с катушек двинула, — донёс до собравшихся мысль в более простой форме таурен, — там один гаврик в зарослях без головы лежит, второй ему компанию составляет. Вот тот, что более целый и направил меня сюда.

Богомолы возбужденно защелкали, обсуждая эту новость. Дубобор с интересом наблюдал за ними, даже не пытаясь понять этот странный язык. Через несколько минут к таурену подошел один из богомолов и с традиционным шипением осведомился:

— Готов ли ты помочь нашему народу, незнакомец?

— Ну почему незнакомец? — поинтересовался друид, — меня Дубобором кличут.

— Ну и что тут у вас творится? — Дубобор решил проявить вежливость и поинтересоваться делами новых знакомых, — Кто хороший, кто плохой? Ключевые точки, главные герои, расстановка политических сил.

Насекомые опешили, слышно было, как хелицеры начали тереться о педипальпы. Такому хору позавидовали бы кузнечики или сверчки.

— Ну если вкратце, — заявил убеленный меланомами на панцире исполняющий обязанности безумствующей императрицы, — есть царица, есть оппозиция. Царица. У неё власть, у неё производственные мощности, у неё лаборатории, у неё личный Ша и желание стереть пандаренов с лица планеты. И есть оппозиция, то есть мы. Нас мало, мы гордые, но у нас есть легендарные герои, закованные в янтарь, которые ждут пробуждения, чтобы нести справедливость во имя роя.

— Диспозиция ясна, царица — плохая, эти гаврики — хорошие. Это очень странно, конечно, что я всегда попадаю к хорошим, — так размышлял Дубобор, — просто удивительно, как меня чудесным образом кидает к хорошим, а плохие всегда оказываются на иной стороне баррикад.

После таких умозаключений, друид обратился к собранию.

— Раз уж волею судеб, — в этот момент он немножко покраснел, после того, как вспомнил, какими судьбами он оказался в тут, но мохнатое выражение лица позволило не афишировать легкое смущение — я оказался в ваших краях, то готов оказать посильную помощь братскому насекомскому народу.

Как утверждает старинная азеротская пословица «Работа друидов любит», вот и сейчас Дубобор и задание по сбору смолы с деревьев объединились в единое целое.

— Такс, что мы знаем про эту смолу, — негромко бурчал себе под нос таурен, вспоминая, всё что ему наговорили богомолы, — она находится на деревьях и вокруг неё летают какие-то крылатые создания, похожие на пчел.

Насколько был сложен ассоциативный ряд, который привел размышления друида от смолы к меду, никто не знает, но он вдруг обернулся медведем и зашагал дальше уже на четырех лапах.

— Если бы мишки были пчелами, то они бы нипочем, — начал он читать древнее заклятие, смысл которого был давно утерян, — то они бы нипочем, — на этом месте Дубобор задумался, — никогда бы не подумали строить дом там, куда может прийти мишка.

Так началась служба Дубобора под знаменами народа клакси.