Глава 5.

Бессонница — болезнь эпох, в которых людям

велят закрывать глаза на многие вещи.

Станислав Ежи Лец

Новый день соизволил возвестить о себе монотонным бурчанием голосов, скрипом повозок и звоном швартовых колокольчиков. Гортер медленно открыл глаза. «Кальстерг… угораздило же…» Уже давно следопыту не приходилось заставлять себя вставать с таким усердием. И даже тот факт, что сон его сегодня длился совсем недолго по причине многих ночных часов, которые Гортер провёл за веслом, не оказывал сейчас на него такого воздействия, какое оказывала одна лишь мысль о картине, стоящей за окном снаружи. Однако Гортер Устен не был одним из тех людей, кто сразу начинал жалеть о своих решениях, столкнувшись с первыми же трудностями на пути к их исполнению.

К добру или худу, но окно в каюте следопыта всё равно выходило на реку, так как галера была пришвартована боком к пристани, и Гортеру ещё только предстояло увидеть источник всех этих звуков.

Следопыт немного повозился на ковре, нащупывая головой место помягче, но всё было тщетно. Его рюкзак являлся отличным вместилищем охотничьих вещей, но как подушка был почти бесполезен. К тому же мысль о чёртовом Кальстерге уже заняла его голову и начинала давить всё сильнее. «…Да чтоб тебя!» — Гортер даже подпрыгнул на месте, чуть не задев то место поблизости, где лежал его деревянный ларец с алхимическими приборами. Растерянно оглянувшись влево, он тут же потянулся за ларцом, осторожно упаковал его в рюкзак и схватился за край своей кожаной кирасы. Ремень, застёжка, пряжка, ещё ремень — готово. Следопыт имел старинную привычку никогда не снимать доспеха в незнакомом месте, поэтому он лишь ослаблял его перед сном, а утром затягивал их обратно. Немного похудевший за время плаванья рюкзак следопыт повесил на правое плечо, колчан на левое, а лук как всегда перекинул через себя и пристегнул за особое крепление к доспеху. Внушительный и суровый, не похожий ни на городских, ни на деревенских жителей срединных земель Сентуса, Гортер Устен всем своим видом сейчас выражал готовность встретиться с грядущими испытаниями большого города. И этот город не заставил себя долго ждать.

«Господин Гортер… господин Гортер, Вы не спите? Мы приплыли в Великосветский Кальстерг, гос…» — Фернард не успел договорить до конца. Дверь каюты отворилась, и следопыт вышел на порог, ещё более серьёзный и смурной, чем обычно. Тем не менее, не заметив особой перемены в настроении своего попутчика, адъютант лишь отступил назад и проговорил: «А-а-а, Вы уже готовы, ну что ж, хорошо. Следуйте за мной».

Другие пассажиры тоже спешили покинуть свои каюты и поскорее выйти на палубу. На их лицах читались оживление и нетерпение. Именитые торговцы, чиновники и просто богатые люди Сентуса стремились попасть в столицу королевства как можно быстрее, чтобы не сорвались их грандиозные планы. Гортер, Фернард и два других королевских адъютанта шли почти последними в этой колонне. Оказавшись на палубе, Фернард сразу же отступил на пару шагов, чтобы не мешать остальным пассажирам, и, выждав пару мгновений, пока следопыт приблизится к нему, развернулся лицом к городу, развёл руки в разные стороны, описывая таким образом образовавшийся перед собой полукруг, и что было мочи напыжившись от торжественности и радости, обратился к Гортеру: «Вот он, господин Гортер, Великий город Кальстерг! Столица всего Сентуса!» Однако не увидеть открывшуюся перед ними картину мог только слепой.

По левую сторону от галеры всё так же продолжала течь река, не обращая никакого внимания на то, что происходило вокруг, и словно в противовес ей впереди простиралась необъятная корабельная пристань Кальстерга. Построенная из крупного серого камня, она вмещала внутрь себя и несла на своём теле многие тонны галер, боевых кораблей, парусных лодок, а также палаток, кранов, грузов, людей и лошадей. А за пристанью, будто бы из-под земли, вырастала гигантская стена, уходившая чуть ли не в облака. В стене располагались не менее внушительные врата, облицованные металлом и старинным барельефом, а также множество новых арок поменьше. Людские потоки втекали и вытекали оттуда, словно эти врата и арки были горным ущельем для бьющей из тёмных недр реки. И будто показывая своё превосходство над этой искусственной рекой, Кальст отражал их суетливые фигуры в своих спокойных водах. Шум и гам царили повсеместно, и для того, чтобы что-то сказать, нужно было негромко кричать.

«Как я понимаю, Вы видите этот город впервые? Ну что же, тогда я и двое моих коллег — Кварг де Чион и Диместр Эстарсольте (Фернард сделал едва заметную паузу, упомянув Диместра, которому следопыт прошлой ночью прострелил губу своей стрелой) — станем вашими скромными проводниками за этими стенами», — галантно объявил адъютант и преклонил голову.

Никогда доселе, ни в одной из земель Сентуса и за его пределами, ни в мире, ни на войне не видел следопыт столько народу в одном месте сразу. Работа для следопыта находилась не всегда, но её вполне хватало и в маленьких городах, и в деревушках, и в сёлах, и даже на хуторах. Но эта движущаяся необъятность… В такой толпе можно было легко потеряться; в такой толпе можно было легко получить удар ножом в грудь, так же легко, как и нанести этот удар и пройти дальше; в такой толпе можно было легко упасть прямо под ноги идущим, которые, скорее всего, не будут разбираться, что к чему, и просто затопчут любое препятствие на своём пути.

Повсюду можно было разглядеть бесконечных возничих и их обозы с вещами, красные флажки закусочных, ларьки и торговые палатки. Прислушиваясь к звукам то там то тут, можно было услышать, как кто-то расхваливал свой товар, кто-то бранился, голосил, смеялся, а кто-то просто кричал что есть мочи. Откуда-то доносилась громкая музыка, похожая на гул медных труб и глухие ритмичные перекаты барабанов. Почти у самого края пристани в один длинный ряд стояли простые деревянные короба, на которых, словно куры на насестах, сидели деловитого вида старушки и торговали на развес всякой всячиной от зелени и фруктов до побрякушек и мелкой утвари. Где-то слева разливалась яркими узорами чья-то незадачливая магия. Всё это сливалось в одно беспорядочное месиво, доводившее следопыта почти до безумия.

Впервые в жизни его посетили такие странные ощущения. Ему чудилось, что если сейчас он погрузится в это море — то просто-напросто утонет в его невыносимых звуках. От творившегося вокруг Гортеру было трудно сосредоточиться. В какой-то момент ему вдруг страстно захотелось закрыть уши, отпрыгнуть в сторону и с разбегу перелететь за борт. К тому же в такой толпе даже внимательному глазу бывалого охотника становилось сложно различить лица отдельных людей, хотя вырывающиеся из них чувства вонзались в его голову, словно зазубренные копья. Глаза не успевали смотреть, а голова не успевала думать. Казалось, что ещё немного, и обычно спокойный и сосредоточенный разум следопыта взорвётся. Наконец, Гортер не выдержал, ещё больше скривился в лице и, прислонившись к стене полуюта, закрыл уши обеими руками. «Как же ж вы здесь живёте?» — заорал он смотревшему на него Фернарду, на что тот лишь нарочито заметно ухмыльнулся ему в ответ и быстро зашевелил губами, но Гортер не разобрал, что он говорит. Он уже не слышал ничего, кроме этого шума. В ушах начинало гудеть, а голова давала о себе знать приступами слабой боли.

Быстро обсудив какие-то дела со своими товарищами, Фернард снова повернулся к Гортеру и демонстративно, но при этом весьма деликатно взял его за локоть. Молча показав на трап рукой, он двинулся туда сам и потянул за собой следопыта. Гортер шёл за ним следом, не убирая ладоней от ушей и постоянно озираясь, поэтому со стороны подобное зрелище выглядело немного комичным. Остальные пассажиры старались обходить их стороной. Когда все четверо спустились по трапу вниз на пристань, возможность утонуть в растущей толпе овладела сознанием Гортера ещё сильнее. Однако в тот момент, когда они ступили на твёрдый камень и поравнялись с землёй, это ощущение как-то быстро пропало, так как толпа уже не была видна сверху, и теперь перед следопытом просто мелькали туда-сюда разные люди. Кварг и Диместр пошли первыми, и Гортеру ничего не оставалось, как последовать следом за королевскими адъютантами своим твёрдым шагом.

Оказавшись в толпе следопыту всё же пришлось разжать уши и поневоле опустить руки вниз, поскольку дальше расталкивать других с поднятыми локтями вверх стало уже решительно невозможно. Продвигаясь таким образом между людскими потоками, оглядываясь то вправо, то влево и поминутно одёргивая свою слишком заметную для других поклажу он почему-то уже не ощущал настолько явно всего того, что мог видеть и слышать на палубе. Народ Кальстерга двигался суетливо, но всё же весьма размеренно, и никто никого не давил. Быстроногая молодёжь обходила неторопливых стариков, повозки двигались по одной стороне дороги, а люди — по другой. И всё же для Гортера, не любившего большие скопления людей, даже это казалось слишком быстро.

Фернард шёл рядом со следопытом, остальные адъютанты впереди, а Гортер всё не переставал озираться по сторонам своим диким взглядом, заглядывая в лица прохожих, осматривая торговые палатки, вывески магазинов, плакатные столбы, мачты галер и то и дело дёргаясь от каждого яркого магического всполоха, появлявшегося где-то в воздухе. Слева его взгляд время от времени упирался в эту огромную городскую стену из серого и красного камня, на постройку которой, как казалось Гортеру, ушло не меньше тысячи лет. Снизу она вся была исписана яркими надписями повсюду, где доставал человеческий рост, но городские власти, похоже, время от времени предпринимали необходимые действия и стену очищали от них или просто закрашивали белой краской. В небе тёмно-серые облака медленно плыли вдоль неё, а сама стена, простиравшаяся бесконечно вверх, словно раскалывала собой его необъятный купол на две части.

Вдруг мимо них проскочил какой-то разодетый франт в меховой собольей шапке и зелёном укороченном сюртуке, повязанном вычурным позолоченным поясом. Слегка толкнув Гортера в плечо, тот оглянулся, юрко осмотрел странного лучника, недовольно пшыкнул и торопливо зашагал дальше. Следопыт озадаченно посмотрел ему вслед и убрал руку с кинжала. Через какое-то время слева от королевских адъютантов и следовавшего за ними Гортера не спеша процокала пегая кляча с ободранным боком. Старушка тянула за собой криво сколоченный деревянный воз с хаас-динским возничим впереди. Тот был слегка угловат внешне и носил плотную кожаную безрукавку поверх своей холщовой рубашки. Лысину свою, впрочем, он ничем прикрывать не желал, и когда кобыла чуть не натолкнулась на какого-то зеваку, возничий загомонил что-то на своём родном языке, после чего лихо ударил по крупу лошади хлыстом и двинулся дальше.

Фернард стал уводить следопыта и своих товарищей ближе к городской стене. Проходя вдоль стены, Гортер заметил, как прохожие вокруг него вдруг стали останавливаться и поворачиваться, пропуская выплывшую откуда-то со стороны странную процессию людей. Головы у этих людей были коротко острижены, длинные белые рясы покрывали их тела почти до самых пят, рукава были окрашены двумя красными полосами, а пальцы на руках у многих из них были окольцованы блестящими золотыми перстнями. Все они шли медленно и чинно, иногда переговариваясь друг с другом. Некоторые прохожие склоняли перед ними свои головы, после чего клали руки себе на плечи, затем на грудь, а люди в белых рясах в свою очередь поднимали перед ними в ответ свои ладони и, улыбаясь, проводили ими поперёк лбов или затылков. Похоже, что это был своего рода ритуал. Впрочем, Гортер не сильно удивлялся — ведь в таком городе как Кальстерг, можно было увидеть и куда более странные вещи. Засмотревшись на эти жесты, следопыт нечаянно задел кого-то позади своим рюкзаком. За спиной у него сразу же послышались чьи-то громкие упрёки и крайнее недовольство, однако Гортер не смог как следует обернуться, чтобы рассмотреть этого человека, так как толпа сжимала его со всех сторон.

В этот самый момент Фернард настойчиво потянул его за собой куда-то в полумрак. Следопыт посмотрел вверх и увидел, что они зашли под одну из сводчатых арок, расположенных справа и слева от главных ворот города. Ещё с корабля он заметил, что эти арки не имели своих собственных ворот и служили исключительно для того, чтобы разгружать основной поток людей, прибывающих в Кальстерг каждый день по реке, а также и для самих работников порта.

Новые гладкие узоры золотого цвета на мраморной плитке покрывали арку изнутри, а изящные барельефы венчали её на входах снаружи. Стиль украшения арок выдавал в них яркую принадлежность к новому времени. Но Гортер понял это намного раньше, лишь стоило ему заметить сами арки.

Такое решение сделать дополнительные проходы в главной стене столицы государства, просто для удобства людей, ещё пару-тройку поколений назад было бы сначала воспринято как шутка, а затем как прямое оскорбление. Но сейчас, когда магия стала повсеместным явлением, а магусы при должном умении и ресурсах могли перемещать по воздуху не только себя, но и других людей, а также тяжёлые грузы и даже небольшие сооружения — у крепостей и стен уже не оставалось преимуществ, если в армии неприятеля был хотя бы один взвод боевых магусов. Отныне стены оставались главным предметом работ лишь для обычного строителя, а само возведение стены утратило часть своего смысла, превратившись в простую потребность в жилье, или сводилось к его вычурной стороне — потребности в изящных постройках, таких как скульптуры, дома богатых купцов или эти арки. Главная же стена города Кальстерг со временем превратилась в пережиток старых времён и вот-вот должна была стать самым большим культурным памятником Кальстерга.

Пройдя под стеной, Гортер почувствовал странный холодок, словно что-то незримо опустилось на его плечи, но вскоре, наконец, увидел и сам город, вернее ту его часть, куда следопыта вывели за собой королевские адъютанты. Это была Портовая площадь — первое место, в котором оказывались многие прибывшие в Кальстерг по реке.

На выходе по обе стороны от арки стояли молодые юноши и девушки в одинаковых ярких костюмах. Всего их было четверо — по двое с каждого края. Они приветствовали всех выходивших из-под арки широкими улыбками, пожимая желающим руки. Когда мимо них прошли Кварг и Фернард, то каждый из них броско, словно по команде слегка улыбнулся им в ответ, после чего вновь продолжил движение. Но когда один из юношей обратился со своей дежурной улыбкой и к Гортеру — то встретил от следопыта лишь его настороженный взгляд. Однако, как ни странно, в глазах юноши от этого не мелькнуло не единой искры, пока он продолжал своё пустоокое таращенье на Гортера, не меня выражения лица за всё то короткое время, что он проходил, и как только спина следопыта окончательно промелькнула мимо его носа, он тут же перевел свой взгляд на следующего за ним Диместа, продолжая улыбаться тому даже ещё шире, чем раньше. Но, как оказалось, Гортер и не думал сводить своих глаз со странного юноши, и когда они отошли от него на несколько шагов в сторону, следопыт вдруг ускорил шаг и, поравнявшись с Фернардом, спросил его, зачем эти молодые люди стоят там и глупо улыбаются всем входящим.

— О-о, это оформители, господин Гортер. Они ежедневно приветствуют каждого входящего в нашу чудесную столицу от имени городского Совета с добротой Короля, — немного вздрогнув от такого неожиданного обращения с его стороны, объяснил адъютант.

— Но они же не рады, — отсёк Гортер.

— О чём вы? — они же улыбаются, — отстранённо переспросил его Фернард, огладываясь по сторонам и выискивая глазами лучший путь для их дальнейшего передвижения по площади.

— Когда кто-то незнакомый смотрит мне в глаза и при этом улыбается, то это значит, что он либо насмехается надо мной, либо просто скалится перед тем, как напасть.

Фернард не понял, что имел в виду следопыт, поэтому просто проигнорировал его слова и, указав рукой, громко произнёс:

— Думаю, нам лучше сюда.

Постепенно продвигаясь за Фернардом по левую сторону от стены, Гортер обнаружил, что толпа потихоньку редела и шума становилась всё меньше, так как народ в массе своей толпился больше у арки и на площади.

Внутри город сильно отличался от того, что следопыт видел на пристани. За парой рабочих кварталов, состоящих в основном из домов для простолюдинов и мелких лавок, возвышались высокие каменные здания, уходившие своими плоскими крышами на много этажей в небо. Черепица, резные фасады и округлые своды как атрибут прошлого более не были востребованы у знати и купечества, поэтому за последние полвека они были почти полностью вытеснены зданиями с ровными, квадратными и однообразными углами, но нередкими башнями или пристройками к основному корпусу. Это объяснялось их большей практичностью и доступностью красного кирпича, из которого их чаще всего и строили.

Пройдя несколько шагов за Фернардом вдоль площади, Гортер заметил и другую особенность нового времени, которую до этого он замечал лишь в паре других городов — широкие окна и двери. Здесь они были повсеместно. Шикарные дома богачей за декоративными заборами и простые дома рабочего люда, примыкающие прямо к краю площади, лавки, гостиные дворы и многие другие постройки светили своим внутренним убранством на всю улицу, и любой проходящий снаружи мог свободно оглядывать разные части дома, хотя некоторые из них имели по два или даже три этажа, а первые этажи, все как один, были дополнительно закрыты железными решётками, словно каземат или темница. «Хм, вот уж странная мода, — подумалось Гортеру, — делать такие большие окна, чтобы потом ставить на них решётки. Раньше вполне обходились и маленькими окнами — так одних ставней хватало. А этим, похоже, нравится в клетке жить».

Между тем Фернард уводил Гортера с площади вглубь города. Длинные мощёные улицы тянулись меж жилых кварталов, вверху светилась магия, привлекая внимание к вывескам, а Гортер всё ждал и ждал, когда уже начнутся земляные дороги, так как всё время шагать по брусчатке для него было делом весьма непривычным. В некоторых местах камень немного отступал и из земли вылезали зелёные прогалины декоративных газонов и клумб, но в остальном он так и продолжал тянуться вдоль главной улицы, переходя в вездесущие бордюры соседних улиц. Такие выступы земли посреди холодного рукотворного камня очень смущали Гортера. Трава на этих газонах, похоже, росла не сама собой, а была посажена, имела странный, неестественный цвет, слишком яркий и однородный для обычной травы, и вдобавок была коротко подрезана, словно скошена чем-то очень ровным, как не могла её скосить ни одна коса. В первый раз Гортеру довелось наблюдать, как люди, прикрываясь неизвестно от чего, заковывали себя в безжизненный камень, словно насмехаясь над природой этими никчёмными лужайками. Возможно, это доставляло им удовольствие, а может быть, только так они чувствовали свою власть над тем, что находилось за городской стеной, хотя в тот момент следопыт попросту решил про себя, что люди, живущие в Кальстерге, имели столько странных и ненужных ритуалов в своей жизни, что всё это доходило иногда до полной нелепицы.

Фернард свернул в переулок и вскоре вывел всех на одну из широких и чисто прибранных улиц. Они уже отошли от стены на некоторое расстояние, но Гортер старался тщательно запоминать их путь, на всякий случай. Однако величина города всё так же поражала его. Улица, на которой они оказались, была ездовая, поэтому мимо них одна за другой проносились телеги и повозки с товарами, а также богато украшенные экипажи знати и целые ездовые вагоны с горожанами, которые тянулись четвёркой тягловых лошадей. Последние немало удивили и даже насторожили Гортера сначала своим шумом, а затем и своим видом, когда он первый раз в жизни увидел, как подобная несуразная конструкция стала медленно выезжать из-за поворота.

— …Я ужасно извиняюсь, господин Гортер, — начал вдруг сердобольно объяснять следопыту Фернард, углядев, как пристально тот изучал общественные средства передвижения их города, — но в связи с высокой секретностью нашего задания каждому из адъютантов были даны чёткие указания избегать каретных перемещений по прибытии в Кальстерг из-за опасности подкупа кучера и внезапного угона, с целью помешать нашему собранию состояться. Как мне объяснили, наша тайная контрразведка всё ещё всерьёз опасается вражеских агентов здесь, в Кальсерге, поэтому весь путь до места сбора нам с вами, к моему величайшему сожалению, приходится проделать пешком — опять же я дико извиняюсь, что…

Но Гортер решил не дослушивать его лепетания до конца и лишь угрюмо поглядел на Фернарда в ответ, после чего коротко процедил:

— Мне всё равно. Веди уже, — на что адъютант вначале только состроил непонимающую мину на своём лице, однако потом тут же перевёл свой взгляд в сторону, решив, что его спутнику такой способ передвижения был, пожалуй, даже привычнее всего, в отличие от его собственных усталых ступней, которые вот уже какое-то время порядком ныли и побаливали.

Вскоре они уже шли не посреди, а с краю от дороги, по специальной тропинке для пеших граждан. Впрочем, самих граждан на этих тропинках было не так много. Люди двигались непринуждённо, спеша по своим делам или разговаривая друг с другом, колдуя небольшие заклинания (Гортер старался не приближаться к таким), осматривали торговые лавки, которые выставляли свой товар за прозрачным магическим барьером, или просто сидели на открытых верандах своих домов, попивая разные напитки и читая газету. В основном Гортер замечал вокруг лишь магусов в дорогих одеждах, кое-какую прислугу, работающую на них, и случайных прохожих, таких же, как он сам, идущих по своим делам, из чего следопыт вскоре сделал вывод, что сейчас они проходят через квартал для богатых, и не ошибся.

Новый квартал для привилегированной знати являлся одним из первых кварталов, который видели люди, выходя с Портовой площади. Этот квартал уже сам по себе был похож на маленький город, хотя оказался возведён здесь совсем недавно, когда в старом квартале закончилось место для строительства. По запросу знати городские власти искали новое живописное место в черте города подальше от центра с его дорогой землёй, где можно было бы построить новые большие дома и торговые лавки, и всё-таки нашли его — на месте совсем недавно сгоревшего квартала ремесленников и неоформленных бедняцких складов, который каким-то чудом выгорел тогда весь дотла всего за одну ночь при весьма загадочных обстоятельствах и последовавшей за этим довольно вялой работе городских пожароборцев. Через какое-то время там были отгроханы шикарные дома для новых членов Верховного Совета и служащих всех остальных бесконечных отделений дворца. Любой житель Кальстерга считал каждый такой дом с его выходящими во все стороны широкими балконами, застеклёнными современным высокопрочным стеклом или даже постоянным магическим барьером вместо целых пролётов в стене, и декоративным забором, выполненным из современных материалов — настоящим произведением искусства. Однако проходящий мимо них следопыт видел в каждом из таких домов лишь очередное бесполезное нагромождение, на три-четыре этажа уходившее вверх и раскоряченное вширь. Мельком заглядывая в окна, которые не были занавешены или затемнены магией, Гортер замечал одну только снующую туда-сюда прислугу. И всё же наблюдательный глаз следопыта, не переставая, искал, за что зацепиться, осматривая даже такой однообразный рельеф.

У некоторых из зданий было сразу по две входные двери, где одна вела на открытую террасу, обросшую снаружи декоративным плющом и похожую на прозрачный коридор, а вторая дверь, ведущая в дом, находилась внутри террасы. У других вместо балкона на вторых этажах были пристроены маленькие круглые башенки, которые по своему размеру вряд ли могли вместить в себя больше одного человека, сидящего на стуле, но, несмотря на это, имели маленькие окошки и крыши в виде замковых шпилей, но выполненных из современного облицовочного железа. Третьи же и вовсе не имели никаких пристроек, зато вместо последнего этажа и части крыши у них была выстроена одна высокая башня, похожая на маяк. На верхушке такой башни находился огромный магический глаз, вроде того, что следопыт уже видел раньше на галере, а у другого дома Гортер углядел тонкое металлическое кольцо на длинном штыре, который торчал из отверстия в крыше, имел много ответвлений и был похож, скорее, на насест.

Некоторые хозяева выставляли у входа в дом крепежи с металлическими доспехами рыцарей старого времени. Иногда эти доспехи были старательно ухожены и смазаны маслом, хотя другие просто ржавели под открытым небом или служили основой для магических огней, ведь с наступления нового времени уже ни один из этих доспехов не использовался по их прямому назначению.

На проходящих по улице горожан следопыт смотрел так же, как всегда смотрел на жителей городов — холодным, настороженным взглядом. Со стороны могло показаться, что он словно вымерял: кто из них годился для добычи, а на кого не стоит обращать внимания, но на самом деле Гортер просто изучал их одежду, выражения лиц, чтобы понять их намерения, хотя и делал это почти бессознательно, по привычке. Следопыт считал, что, возможно, все эти веера, широкополые шляпы и пышные береты на женщинах, равно как и расчерченные широкими кожаными линиями мантии и кафтаны, отделанные золотом сапоги и перчатки на мужчинах, служили каким-то тайным целям, помогая им в совершении своей магии и ритуалов — иначе разве стали бы они одеваться в такую неудобную одежду, исходя только из одних лишь бесполезных причуд праздной моды? Что же думали те, кто так ехидно посмеивался над шагающим по улице странным человеком в допотопных доспехах, с немытыми длинными волосами, которого точно медведя на верёвке вели куда-то три королевских адъютанта — Гортер даже не догадывался, но, вероятно, для них он был так же смешон и непонятен, как и они для него.

Пока все четверо шли по этой улице, странное чувство всё сильнее и сильнее давило на следопыта. Поначалу оно едва-едва давало о себе знать, но со временем стало распространяться откуда-то из груди, словно пламя. Наряду с нарастающей тоскливостью он начинал потихоньку уставать от всего того, что видел и слышал. Голова опять начинала болеть, но уже как-то по-другому, и постепенно Гортер терял интерес к происходящему, а всё вокруг либо удручало его, либо просто раздражало. Хотелось поскорей вернуться на просёлочные дороги или в лес, туда, докуда ещё не доползла длань этого холодного камня.

Во многом подобное чувство уже было знакомо следопыту и раньше, но ещё никогда оно не отдавало таким глубоким резонансом в его душе. Последние годы Гортер либо жил в одном из своих убежищ в лесу, либо путешествовал по разным деревням и сёлам, выполняя заказы, и лишь иногда, строго по мере необходимости заходил в города. Но Кальстерг не был обычным городом. Это было место, откуда все нововведения Королевского Двора распространялись по провинциям, место, где принимались законы и ковалось новое время. Всё яснее и яснее он понимал, что вскоре многие города Сентуса раздуются так же, как и этот Кальстерг, безмолвно примут в себя всё, что Гортер уже видел на своём пути, и тогда мир превратится в нечто иное. Дерево из лесов пойдёт на глобальное производство строительных материалов, животные будут вынуждены отступить в самые дремучие и глубокие чащи, а магия, так любезно предоставленная на изучение всем желающим и заявленная короной как обязательная академическая дисциплина для цивилизованного человека, лишь ускорит этот процесс, так как в том было её главное предназначение. От этих мыслей голова у следопыта начинала болеть ещё сильнее.

Между тем они уже миновали квартал знати и вышли к ещё одной арке, находящейся внутри города. Эта арка не была частью внутренних стен, не защищала ничего важного, но зато была огромной, высотой вполовину городской стены, отчего служила скорее очередным экспонатом древности. Статуи, барельефы колонн и целые корпуса вставок из ржавых металлических доспехов старого времени украшали её снаружи, а основание служило перекрестком для нескольких дорог.

Так как Кальстерг занимал большую территорию — его кварталы и улицы то вздымались вверх, то медленно спускались вниз, то вихляли из стороны в сторону. В этот раз Гортер заметил, что после арки основная дорога, по которой они шли, уходила куда-то к нижним районам города, но разглядеть их пока не представлялось возможным.

По мере того, как Гортер приближался к арке, он с удивлением для себя обнаружил в ней окна и пару входных дверей, а когда их четверка, наконец, оказалась под самим строением, перед ним предстала и вся картина. В основании арки были сделаны два этажа. С каждой стороны, внутри и снаружи, Гортер насчитал по четыре небольших окна и ещё по два с каждого её бока. «Вот как, значит, бывает — одно для другого, — промелькнула новая мысль в его голове. — Приспособили для житья. Наверняка раньше эта арка была с воротами и имела стену». Однако под самим строением всё же нестерпимо воняло нечистотами, а на выходе Гортер заметил ещё и две большие кучи мусора, аккурат под каждой из колонн арки. Возможно, этот мусор сжигался или вывозился отсюда, но жить в таком строении было не лучше, чем в трущобах.

Вдруг яркий свет разлился перед глазами следопыта, будто он оказался на просторе широкой реки. На миг Гортеру даже пришлось поднять руку к глазам. Перед ним сразу нарисовался дальний лес, поля и полупесчаный берег Кальста. И всё же опрометчиво было думать, что он оказался за городскими стенами, так как тотчас же после этого он увидел внизу кишащие горожанами кварталы города и сразу понял, в чём было дело. Похоже, что арка стояла на холме, так что идущий к ней с запада человек практически никак не мог заметить очень крутой спуск вниз, начинавшийся у её основания. С этого места открывался самый лучший вид на восточную и северную части города.

И тут Гортера словно ужалило! Осматривая столицу Сентуса с высоты, он впервые понял, насколько огромен был этот город! Ни разу в жизни он не представлял, что столько пространства могло быть занято под постройки одними только людьми. Это казалось ему ненормальным, вызывало в нём ненависть и отвращение, заставляя его разум ощущать давление, которое он доселе не испытывал ни в одном из посещённых им городов. Земля, погребенная под камнем, камень, погребённый в фундаменте, и фундамент, лежащий в основании бесконечных человеческих амбиций, — вот чем являлась столица Сентуса для мира. Каждую секунду этот город расширялся за счёт тех, кто искал новой жизни за его стенами, и каждую секунду он преобразовывал сам себя за их счёт, превращаясь в медленно растущую стихию. И не было силы, способной обуздать её развитие. Ещё неделю назад Гортер мог с уверенностью сказать, что в мире нигде не существовало подобного явления, а «королевский двор» — лишь ещё одна династия тиранов в долгой истории Сентуса, диктующая свои правила до тех пор, пока может удерживать власть в стране. Но сейчас, когда он собственными глазами видел все эти последствия нового времени, воплощаемые сами людьми, он впервые в жизни ощущал это чувство: чувство определенной неизбежности. И такое чувство не предвещало ничего хорошего.

Путь, по которому вели Гортера, не был самым коротким, но Фернард и его спутники определённо знали своё дело, так как, следуя именно этим путём, они почти не привлекали к себе внимания тех, с кем Фернарду не очень-то хотелось столкнуться по дороге, если вдруг оборонявшая их своим обычным будничным скопищем разношёрстная толпа вдруг заметно уменьшится.

Сразу же после спуска основная дорога постепенно растворялась, превращаясь в большую площадь. Это была знаменитая Площадь Торгового квартала. Здесь можно было увидеть людей разных сословий: от богатых магусов до мелких скупщиков драгоценных металлов и продавцов побрякушек. Все магазины, лавки и палатки располагались по краям площади, так что покупатели могли свободно перемещаться от одного места к другому, чем богатые граждане Кальстерга охотно пользовались, проводя за покупками большую часть дня. В центре площади, на гранитном возвышении стояла огромная каменная чаша с водой. Магические потоки заставляли воду из чаши вздыматься, выписывая замысловатые светящиеся круги и узоры в воздухе. Когда фигура заканчивалась, вода замирала на месте, а затем, словно оказавшись без опоры, падала обратно в чашу и через несколько секунд снова поднималась вверх, закручиваясь в новую фигуру. Над всей площадью играла музыка вроде той, что Гортер уже слышал на пристани. Мелодия была ничем не примечательна и, казалось, доносилась откуда-то сверху, но определить её источник было невозможно.

Гортер следовал за Фернардом через толпу, поглядывая по сторонам и невольно замечая яркие магические вывески торговых лавок и магазинов, которые, как ему казалось, просто нарочно бросались ему в глаза. Нетрудно было догадаться, что вывеска толстяка с калачом, скорее всего, обозначала пекарню или какое-нибудь место, где можно было остановиться и поесть, шляпа с двигающимся от магии пером обозначала, что здесь продавали одежду, скачущий туда-сюда скакун, наверное, был гостиницей или чем-то в этом роде, а знак наковальни и молота...

Гортер остановился. Фернард не сразу заметил это, но идущий позади Гортера Димест окликнул его, и Фернард, оглянувшись на застывшего следопыта, одёрнул идущего впереди Кварга, и они вдвоём немедленно подошли к нему.

— Что такое, господин Гортер? — осторожно поинтересовался Фернард.

— Мне нужен кузнец, — решительно отсёк Гортер.

— Но господин Гортер, мы очень спешим. Это может подождать? Вы ведь можете зайти к кузнецу и после встречи с Его Величеством Королём, — настойчиво заговорил адъютант.

Словно пропуская все его слова мимо ушей, Гортер кинул в сторону Фернарда резкий взгляд, когда тот закончил, затем чуть приподнял голову, огляделся и снова обратился к нему:

— Тут две мастерских, в какую мне лучше зайти?

Нервно выдохнув, Фернард тоже огляделся по сторонам, но, скорее, чтобы убедиться, что их разговор не привлекает лишнего внимания, после чего взглянул следопыту в лицо, сложил ладони вместе, словно в молитве, и немного покачивая ими в такт своих слов, медленно, отделяя каждую фразу небольшой паузой, заговорил:

— Пожалуйста, господин Гортер, сейчас у нас действительно нет времени на всё это, мы очень спешим...

— Кузница! — рявкнул на него Гортер почти волчьим рыком, не дав закончить предложение. — Где хорошая мастерская: та или эта, говори!

— Фернард… — опасливо шепнул Димест, попутно оглядываясь по сторонам, но тот уже знал, к чему всё идёт. Уговаривать следопыта сделать что-то другое, когда он уже всё про себя решил, было решительно бесполезно. Особенно после того случая на корабле. К тому же их разговор начинал привлекать внимание.

— Л-ладно-о, — с язвительной неохотой протянул Фернард, мельком кинул взгляд на вывески обеих кузниц и, указав на блажащую к ним, безразлично пробубнил:

— Наверное, эта.

Гортер оглядел кузницу. Выглядела она богато. На крепком кирпичном фундаменте стоял резной сруб из северной берёзы с расписным кованым крыльцом. Крыша была покрыта современным листовым железом, покрашенным в красный цвет, а над входной дверью горел яркий магический знак наковальни, по которой бил молот и высекал искры, которые затем складывались вместе и превращались в прекрасную розу. На другой стороне торговой площади, прямо напротив этой, стояла ещё одна кузница. Несмотря на то, что сама мастерская была зданием добротным, смотрелось оно всё равно скверно. Особенно в сравнении с остальными зданиями на площади. Стены её потемнели от времени, из-под брёвен то там, то тут выглядывала пакля. Крыша в некоторых местах была заделана самодельной черепицей, которая сильно выделялась на фоне старой. Вывеска этой мастерской была вырезана давным-давно из обычного дерева и тихо покачивалась на ветру. Зато, в отличие от первой кузницы, из трубы этой неспешно валил дым, на оконных стёклах лежала копоть и испарина, а по форме стен можно было понять, что магазин располагался спереди и был отделён от самой кузни как пристройка.

Посмотрев на неё пару секунд издалека, следопыт окинул разочарованным взглядом своих провожатых, едва заметно покачав головой и уверенно направился через всю площадь к старой кузнице. Фернард и остальные королевские адъютанты уже были хорошо знакомы с таким поведением следопыта, и в данной ситуации им, похоже, не оставалось ничего иного кроме как проследовать за ним следом.

Пройдя сквозь потоки смеющихся и активно общающихся друг с другом горожан, Гортер вышел ко входу в кузницу. «Я недолго, а вы ждите тут», — распорядился он через плечо своим попутчикам, затем поднялся по каменным ступенькам крыльца, открыл обитую войлоком дверь и вошёл внутрь. Фернард с недоумением посмотрел ему вслед и, состроив недовольное выражение лица, развернулся к своим товарищам, после чего все трое на несколько секунд замерли, глядя друг на друга. Казалось, что они общались друг с другом, но губы их не двигались, а через несколько секунд Кварг и Димест развернулись и двинулись поспешно вокруг здания, обходя его с двух сторон. Фернард же остался стоять на месте и, прислонившись спиной к стене кузницы, сложил руки на груди. «Чёрт его дёрнул туда податься! Вот же зараза! С таким, как он, нужно оставаться всегда настороже… «Ну как, он ещё внутри, Кварг?» — нервно, но сосредоточено «телепатировал» Фернард своему товарищу, поглядывая на проходящих мимо него людей с покупками.

Внутри кузницы оказалось заметно жарко и куда более душно, чем на улице. Однако не было похоже, чтобы работа шла полным ходом, поскольку тогда это было бы очевидно ещё с порога. Гортер сразу вспомнил далёкие дни своего детства, те запахи и звуки, которые он каждый раз слышал и ощущал в деревенской кузнице, приходя туда по поручению своего отца или деда. Он вспомнил, как летнее солнце слепило его глаза сверху, а жаркий огонь горнила — из глубин мастерской, когда он пару раз в месяц наведывался к деревенскому кузнецу Бареку за мешочком наконечников для стрел и терпеливо ждал его у большой, поросшей мхом и лишайником двери, рядом с которой всегда стояла старая бочка с водой. Отдавшись этим воспоминаниям на пару мгновений, он ненавязчиво окинул взглядом помещение магазина.

Деревянный стол, комод и два стула были единственной мебелью в комнате, если не считать масляных светильников на стенах. В противоположной стене была ещё одна дверь, открытая наполовину. Заглянув туда, Гортер увидел и саму кузню. Она была обустроена так, как и полагалось: в левую стену была встроена большая каменная печь с вытяжкой, слева к печи были пристроены старые ручные меха, а справа, похоже, стояли инструменты и кадка с водой. Посреди кузни Гортер видел очертания огромной наковальни. Дрова лежали у правой стены, с противоположной стороны от печи. В уголке за дровами следопыту показалась, что он заметил ещё что-то, но Гортер так и не смог разглядеть, что это было — из горнила печи валил белый дым. «Брязг!», «дзинь!», «брязг!», «дзинь-динь!», доносилось где-то в клубах дыма. Вдруг зашипела вода, и лязганье прекратилось. Откуда ни возьмись перед следопытом появился приземистый старичок в потёртых серых штанах и с седой широкой бородой. От долгих лет работы в кузнице лицо его совсем потемнело и покрылось морщинами, но широкие плечи и грудь выдавали в нём тот юношеский задор, который не могло прогнать даже время. Из-под своих седых бровей он внимательно смотрел на Гортера.

— Здравствуй, отец, — спокойно и дружелюбно поздоровался с ним Гортер, впервые за сегодняшний день поменявшись в лице и в голосе.

— Ну, здравствуй и ты, сын диких лесов. Слыхал я о тебе, хоть и прожил здесь уже немало лет — ответил старик, на что следопыт даже бровью не повёл, как будто был знаком с ним все эти долгие годы.

— Знаю я, что работа у тебя другая сейчас, как погляжу, есть, — продолжал Гортер, — занят ты. Но не мог бы ты сделать для меня кое-что?

— И что же? — с недоверием и долей лукавства прохрипел старик.

— Да вот, кружок надо выковать из металла моего, маленький такой, в пол ладони, навроде талисмана…— начал объяснять ему свою просьбу следопыт.

— А что за металл? — спросил кузнец.

— Да вот, сплав один, — Гортер поспешно снял рюкзак и стал доставать что-то из его глубин. — Плавится легко, как свинец или олово.

Тем временем старик сел за стол. Достав из рюкзака тряпичный свёрток с металлическим слитком, следопыт подошёл к столу и положил его перед старцем. Кузнец развернул свёрток, взял небольшой слиток и внимательно оглядел его со всех сторон, затем пощёлкал по нему пальцем, прислушался к звуку. Закончив, он положил слиток обратно на стол, сложил руки вместе и опять обратился к Гортеру:

— Слыхал я ещё, будто и сам ты мастер хороший. Лук-то свой, чай, сам смастерил, без магии?

Гортер посмотрел в кузницу, а затем перевёл взгляд на старика:

— …Ну, если допустишь меня к своему инструменту, то-о...

Старик прервал его громким радостным выдохом:

— Б-ха, отчего шь такого мастера не пустить, пущу!

Впервые за последние несколько дней по лицу Гортера тоже скользнула улыбка, и, собрав свои вещи, он спешно зашёл вслед за стариком в кузницу.

Работа была закончена всего за семь минут. Выходя из кузницы, Гортер старательно упаковывал свой рюкзак. Теперь на его груди висел новенький, только что выкованный и оттого ещё горячий, но при этом совсем простой круглый металлический значок на крепкой бечёвке. Старик закрыл за ним дверь в кузницу, чтобы дым не шёл в магазин, а сам подошёл к окну.

Он стоял и смотрел куда-то вдаль, словно не было вокруг него этих стен и всего этого города. Упаковав свой рюкзак и приладив снаряжение, следопыт выпрямился и тоже подошёл к нему. Он хорошо знал этот взгляд. Таким взглядом смотрели на него в разных богатых селениях и деревнях бездомные крестьяне, просящие милостыню на улице, этот же взгляд он видел на лице подневольного гребца Левтара на галере, а ещё таким взглядом часто смотрел голодный зверь, попавший в капкан пару дней назад. Это был взгляд существа, затянутого в тяжёлые жернова жизненных испытаний, но оставшегося свободным, оставшегося несломленным. Может быть, у него уже не было сил бороться с внешним миром, но, борясь с самим собой, оно оставалось сильным, оставалось живым и было готово до последнего сражаться с любым вторжением извне, чтобы защитить то немногое, что у него осталось.

— А что это за кузнец там? Не иначе как местный. Магус что ли какой? — обратился к старику следопыт, протискивая рукой свой новый медальон под доспех.

Немного помолчав, старец ответил ему почти шёпотом, не переводя взгляда:

— Сын мой...

Гортер поменялся в лице, медленно опустил руки и замер. На мгновение в кузнице повисла удручающая тишина. Был слышен только гул людской толпы за окном да звуки неспешно остывающей печи за дверью в кузницу. После этого старик продолжил:

— …Раньше-то он всё со мной в мастерской работал, когда помладше был, а теперь, вишь вон, брошки да розочки куёт для богатых, на магии. Разбогател.… Небось и плохонького-то меча теперь не скуёт.

Гортер отвёл взгляд от окна и сжал губы. Всё его лицо выражало злобу, но глаза его, скорее, были полны сожаления и печали.

—… А ко мне, знаешь, всё реже и реже люди заходят…— как-то рассеянно подытожил кузнец.

Они оба ещё немного помолчали. Затем Гортер поспешно закинул на плечо свой рюкзак, по привычке поправил колчан и проверил крепёж лука.

— Спасибо тебе, отец, — с теплотой в голосе обратился он на прощание к кузнецу.

— Хех! — громко выдохнул ему в ответ кузнец, — в глазах его снова мелькали искорки радости, словно и не было там никогда печали, а рот растянулся в широкой озорной улыбке. — Зовёшь меня «отец», а у самого, вон, тоже уже седина по волосам бежит, эх ты!

Гортер и сам не заметил, как широко улыбнулся в его сторону.

— Ну...

— Ну, бывай! — перебил его старик. — Ещё заходи потом как-нибудь! Расскажешь мне про дела, что творятся сейчас за городом. Давай, а то вон петухи твои ряженые на улице тебя никак не дождутся всё! Дом даже мой обошли, под окнами шныряют.

Гортер бросил гневный взгляд на улицу, но затем успокоился, повернулся к старику, приложил руку к груди, поклонился в пояс и, развернувшись, вышел на улицу. Старик проводил его мягким взглядом.

Завидев выходящего из мастерской Гортера, уже порядком разозлившийся на него Фернард подбежал к следопыту и, пробурчав что-то невнятное, быстро зашагал в сторону. Он был один. Почему-то только сейчас Гортер обратил внимание, что из-за домов на площади выглядывали высокие крыши очередной городской твердыни. Туда и направлялся адъютант. Догнав Фернарда, Гортер поинтересовался, куда делись остальные, но тот лишь показал пальцем вперед и добавил: «Быстрее, все уже там!»

Пройдя площадь до конца, они свернули в один из первых попавшихся поворотов и через несколько минут уже опять пробирались сквозь дома и городские улочки, подходя всё ближе и ближе к тому зданию, что так отчётливо виднелось вдали, пока, наконец, Фернард не вывел Гортера на широкую мощёную дорогу. Справа от них был город, а слева взгляду следопыта предстала ступенчатая терраса, на вершине которой за не в меру прозрачной металлической изгородью располагалось огромное, богато украшенное строение.

Сама терраса заметно выделялась на фоне всех соседних зданий и районов города, так как её ступени, хоть и имели очевидное рукотворное происхождение, не были выложены камнем, а представляли собой целый ансамбль декоративных цветов, кустарника и деревьев. Однако такой город, как Кальстерг, по всей видимости, просто не мог позволить себе содержание дикорастущих насаждений, поэтому все кустарники были скрупулёзно пострижены, составляя единое переплетение веток на несколько метров в длину и не более метра в высоту, а деревья стояли ужасно раскорёжены от многолетних полукруглых наростов, вызванных постоянным спилом новых ветвей, и оставались, скорее, похожи на голые столбы, из верхушек которых как прутья из старой метлы торчали целые поросли молодых побегов, чем на здоровые детища живой природы. Растущие же здесь цветы, в свою очередь, не сильно отличались от их диких полевых родственников: анютины глазки, ромашки, колокольчики, цикорий и лён — всё это являлось довольно привычно глазу, но сами их соцветия были невообразимо увеличены и просто искрились магической энергией, добавляя в окружающий воздух сладкий, но совершенно не свойственный настоящим цветам запах.

Добравшись до пункта назначения, Гортер какое-то время просто стоял и изучал всю эту замученную растительность, пока Фернард беседовал с богато одетым королевским стражником и заполнял необходимые бумаги. Наконец, облегчённо вздохнув, адъютант вытер со лба испарину и, повернувшись к Гортеру, сказал:

— Мы на месте, господин Гортер. Это Белая палата Криинтран, официальный дом совещаний и один из официальных домов нашего Короля Расмора Четырнадцотого!

Но Гортрер не спешил отвечать ему, продолжая осматривать террасу. Тогда Фернард тоже посмотрел на террасу, затем на следопыта и, расплывшись в гордой улыбке, произнёс:

— Ох, да, господин Гортер, вам, наверное, было довольно непривычно находиться здесь, в нашем городе, от самого первого момента своего непосредственного прибытия сюда, но, как видите, мы, как и вы, любим природу: когда всё растёт и зеленеет, и поэтому...

— Срубили бы вы, что ли, уже все эти деревья! И кусты тоже! Если уж так не хотите, чтобы они росли прямо, а то смотреть тошно! — резко повернувшись к нему, ответил следопыт, как всегда перебив того на полуслове.

Фернард отшатнулся назад. На мгновение в глазах Гортера он увидел холодную ярость. Эту же самую ярость он видел в его глазах всего пару дней назад, на галере, когда Гортер вломился в их каюту с натянутой стрелой, предназначавшейся самому Фернарду, и сейчас настолько неотличимый от того взгляд был для него словно беспощадная молния, направленная в его сторону. Адьютант довольно искренне не понимал причины такой ярости, ведь только что они говорили о природе, к которой следопыт был так близок, и сама суть данного вопроса оставалась довольно безобидна, но, посчитав небезопасным своё решение и дальше говорить с Гортером на эту тему, Фернард поспешил увести разговор в другое русло:

—… Э-э, да, — ну что ж, пройдёмте по лестнице, — почти невозмутимо произнёс королевский адъютант, разрезав этой фразой возникшую между ними паузу как ножом.

Гортер неспешно подошёл к нему и, развернувшись, они проследовали мимо королевского стража к белоснежной гранитной лестнице, которую тот охранял. Лестница имела широкие ступени и пролёты, которые стелились по террасе до самого верха и заканчивались у расписных ворот здания совещаний. Поднимаясь по лестнице, Фернард всё объяснял и объяснял Гортеру правила поведения, которые должен был соблюдать каждый из новоприбывших гостей, но следопыт почти не реагировал на его слова. Он уже не хотел покончить со своим долгом одним разом как можно быстрее, не хотел выполнять никаких заказов для короля — сейчас он лишь хотел поскорее закончить с этим городом и просто уйти.

Поднявшись по лестнице, следопыт и королевский адъютант остановились на небольшой площадке у открытых золочёных ворот. Поправив свой красный кафтан, Фернард поравнялся с Гортером и, указав рукой по направлению к вратам, попросил его идти с этого момента только рядом с ним и никуда не сворачивать. Следопыт особо возражать не стал. Что-то подсказывало ему, что в таком месте действительно лучше было держаться ближе к своему проводнику. По крайней мере до того момента, пока всё оставалось спокойно.

Торжественной, но сдержанной походкой королевского служащего Фернард прошёл за ворота здания. Гортер понуро проследовал за ним. Следопыт уже перестал удивляться высоким домам на своём пути сюда и теперь без особого энтузиазма рассматривал и этот очередной архитектурный шедевр Кальстерга.

Вся стена палаты совещаний была заполнена удивительными расписными барельефами каких-то фигур в воздушных одеждах, следующих друг за другом в танце. Одни фигуры передавали эстафету танца другим, а третьи фигуры изображали правителей, восседающих на троне. В руках у них были магические жезлы и пики, украшенные королевским знаком, а танцующие фигуры склонялись перед ними, после чего снова продолжали танцевать, и рисунок барельефа уходил дальше. В стенах здания было много широких разноцветных окон, в которых иногда играло бликами выглядывающее из-за тучи солнце. Через несколько этажей стена упиралась в прямоугольную крышу, по краям которой были установлены крепежи со слабо подрагивающими на ветру знамёнами королевского герба и флага. Затем стена переходила в ступенчатые выемки и карнизы, обойдя которые, вероятно, можно было увидеть продолжение строения здания. Внизу периметр стены обрамляла целая полоса из постаментов с рыцарскими доспехами старого времени. Доспехи изображали воинов с мечами и топорами. Некоторые воины сражались друг с другом, застыв в разных позах, а кое-где просто стояли, опёршись на своё оружие. По большому слою однородной ржавчины было заметно, что за доспехами никто не ухаживал, и сейчас они просто доживали свой век под открытым небом в виде произведений искусства.

«Это само здание Палаты Совещаний, господин Гортер. Здесь и пройдёт наша встреча, — между тем сообщал Фернард идущему рядом с ним следопыту. — Оно, э-э, несколько старое, господин Гортер, было построено почти век назад, с тех пор много раз реставрировалось… но пусть это вас не смущает — новое здание Палаты совещаний уже строится в северной части города и скоро будет готово».

У широких, обитых красной кожей дверей центрального входа внутрь их ждал упитанный престарелый слуга с седыми постриженными усами. Слуга был одет в расшитый кафтан, такой же красный, как и сама дверь, и чёрную фетровую шляпу с золотой пряжкой. Ещё издалека завидев подходящих к нему людей, он выпрямился, встав в парадную позу, и сейчас лишь ожидал, чтобы в нужный момент открыть перед гостями позолоченную ручку двери. Подойдя к этому слуге и взглянув в его лицо, Гортер не обнаружил на нём ничего, кроме выражения почтительной благодарности. Слуга немного склонил перед входящими голову и, взявшись за золотую ручку, открыл для гостей дверь, впуская их внутрь. Когда Фернард и Гортер прошли, он, правда уже, с куда меньшим энтузиазмом и торжественностью закрыл за ними дверь и остался дальше стоять на своём посту.

Внутри палата совещаний представляла из себя не такое помпезное зрелище. Следы прошедших лет легли на её убранство тяжёлым грузом, а современное поколение магусов не слишком утруждало себя их основательным ремонтом. По верхним частям стен проходили длинные узкие трещины, потолки были старательно выбелены, но побелка плохо держалась на старых плитах здания, поэтому в некоторых местах просто опадала на пол, из-за чего последний страдал от бесконечных разводов. Вдобавок полы на первом этаже здания были покрыты сплошным повторяющимся рисунком на старом деревянном паркете, который, скорее всего, был изначально нанесён туда простым, немагическим способом, но к настоящему моменту уже давно успел весь истереться, превратившись в отдельные дорожки из-за постоянного шарканья, а также не слишком удачных алхимических повторов оригинала. И всё же новое время и здесь оставило свой отпечаток в виде королевских регалий, герба на стенах и бесчисленных позолоченных магических светильников, расставленных во все углы, однотипных панелей и много чего ещё, создававшего ощущение ненужной вычурности и современной непрактичной показной красоты.

Первый этаж здания представлял собой длинный коридор, расходящийся от входной двери вправо и влево. Вдоль его стен проходили два ряда высоких дверей, между которыми время от времени курсировали государственные чиновники в длинных рясах и плоских фетровых беретах светло-голубого цвета. На полу лежала длинная ковровая дорожка красного цвета, обрамлённая по краям зелёными полосами. Гортер заметил, что каждая из дверей находилась на равном расстоянии от следующей, из чего он сделал вывод, что те помещения, куда они вели, возможно, имели одинаковое строение и мало отличались друг от друга. В том месте, где стена очерчивала угол здания, коридор следовал вслед за ней, и таким образом образовывалась постоянная зона для перемещения, которая была отделена от того, что находилось за его дверьми.

Но Фернард не стал надолго останавливаться здесь и, пройдя в прихожую, сразу же зашагал к широкой пологой лестнице, находящейся прямо напротив неё. Лестница вела на второй этаж здания, хотя также имела и небольшую деревянную дверь в своём основании, вероятно, ведущую в подсобные помещения. По пути он приветственным тоном здоровался со всеми встречными, не забывая поглядывать на озирающегося вокруг Гортера, который спокойно, даже осторожно ступал вслед за ним, не убирая руки с пояса, на котором у него висели метательные кинжалы и пара дротиков. «Сюда, господин Гортер, нам дальше по лестнице, на второй этаж, в совещательный зал», — с иронией подозвал его тогда Фернард словно дикого зверя, впервые вышедшего за пределы своего леса в открытое поле. Проходящие мимо них служащие, завидев эту сцену, прижимали руки к лицу, чтобы скрыть улыбку, но такое поведение само по себе выдавало их, и потому Гортер, заметив чужое ехидство, поспешил выпрямился и, наградив каждого из них суровым взглядом исподлобья, уже более уверенно двинулся в сторону лестницы.

Пройдя за Фернардом на второй этаж и оставив за собой заметную дорожку из грязных следов, следопыт оказался в похожей обстановке: длинный коридор, простирающийся вдоль облицованных однотипными панелями стен и наружных окон, ковровая дорожка, рисунок на полу, магические светильники — их общее строение и убранство почти не отличались от того, что он видел на первом этаже здания, за исключением одного. На всём протяжении стены он не заметил ни одной двери кроме тех, что находились прямо перед ними. С обеих сторон эти двери были качественно отделаны красной кожей и перетянуты золочёным шнуром крест-накрест. Одна из них была открыта наружу, поэтому Гортер мог ясно видеть, что за ней находился большой зал. В этом зале было довольно светло и просторно, а посреди него стоял длинный прямоугольный стол, вокруг которого сидело и ходило немало народу. Повернувшись к следопыту, Фернард слегка поклонился и, заложив одну руку за спину, указал другой на дверь и почтительно проговорил:

— Вот мы и добрались, господин Гортер, прошу вас: проходите. Наши товарищи, господин Кварг и господин Диместр, а также другие члены этого собрания уже ожидают нас внутри.

Однако Гортер, как всегда не спешивший повиноваться его просьбам, посмотрел на королевского адъютанта холодным взглядом и, быстро оглядев его с головы до ног, заявил:

— Ты первый.

Фернард почти сразу залился самодовольной улыбкой, достал руку из-за спины и, повернув обе ладони к Гортеру, зарокотал:

— Ох, оставьте уже ваши подозрения, господин Гортер, вам здесь ничто и никто не угрожает… э, больше…

Но видя, что выражение лица следопыта не меняется, он слегка вздохнул и, выпрямившись, опустил глаза, виновато проследовав вперёд, к входной двери:

— Что ж, как вам будет угодно. Прошу за мной.

Гортер положил руку на ремень с кинжалами и, предварительно глянув по сторонам коридора, неспешно прошёл за Фернардом в зал.

Насчёт размеров главного зала палаты совещаний Гортер не ошибся — он оказался действительно большим и высоким. Стены его украшали ковры и длинные гобелены, похожие на те, что следопыт уже видел на галере. Углы зала были вылеплены в виде монолитного барельефа резных колонн, которые упирались своими антаблементами прямо в потолок. В центральной части потолка висела роскошная люстра, целиком составленная из кусочков хрусталя, с помощью магии свободно парящих в воздухе вокруг одной точки и объединённых в единую композицию. А прямо под люстрой стоял сам стол для совещаний: длинный, блестящий со множеством стульев вокруг, покрытый белыми узорчатыми скатертями и букетами с сухими цветами, стоящими в изящных хрустальных вазах по всей его длине. Кое-где между вазами находились прозрачные стеклянные графины с водой и высокие стаканы, так что каждый желающий мог утолить жажду во время долгих выступлений. Гортер сразу заметил, что если магия, поддерживающая люстру, вдруг иссякнет, то все эти осколки, висящие в воздухе, обрушатся на стол и всех сидящих за ним в тот момент людей ужасным стеклянным потоком, и поэтому тотчас же решил про себя, что к столу он не приблизится ни в коем случае. Одним своим краем стол примыкал к невысокой, но богато украшенной одионкой трибуне. Противоположная от Гортера стена вмещала в себя множество широких окон, обрамлённых прозрачным тюлем и широкими лиловыми занавесками, подвязанными золотыми шнурами. На случай, если дверь будет заблокирована — это оставался не самый лучший путь для отступления, так как все окна были сплошь застеклены, но поскольку на них не было решёток, которые жители города стремились устанавливать исключительно на первых этажах своих зданий — пробить такое стекло и выбраться наружу являлось делом нехитрым.

Всё это следопыт быстро продолжал прикидыватьпро себя по привычке, только ступив за порог зала совещаний.

В принципе, заметить подобные вещи не составляло труда практически ни для одного здравомыслящего горожанина, знакомого с современной архитектурой зданий, и хотя Гортер впервые в жизни видел сейчас нечто подобное, он среагировал на обстановку этого зала так, как будто с рождения жил в окружении всех этих домов и строений, основываясь лишь на тех наблюдениях, которые он делал в городе, по пути сюда. Но основную проблему для глаза опытного охотника, как и всегда, составляли движущиеся цели.

Вдоль стен, рядом с окнами, за столом и вокруг него стояли, сидели и ходили разные люди, странно одетые магусы, королевские адъютанты в красных кафтанах, солдаты из других стран, некоторые из которых, как и Гортер, всё ещё носили доспехи, даже пара кочевников из далёких пустошей, в своих длинных серых халатах, и уж совсем странные люди, подобных которым Гортер никогда не видел, расписанные татуировками по всему телу и лицу. Хотя многие из них просто молчали, шмыгали носом, почёсывались, шаркали ногами, сидя за столом, или так же, как и он, озирались вокруг, изучая обстановку — среди них было несколько человек, которые беседовали друг с другом почти без умолку. Такая разношёрстная компания не могла быть засадой, поставленной здесь специально для него, но все они могли оказаться жертвами чьего-то плана, в том числе и сам Гортер.

— Похоже, что собрание ещё не началось… — между тем обратился к нему Фернард, как только они со следопытом прошли в зал. — Мы всё таки успели! Давайте тогда тоже присядем пока за стол, господин Гортер, и подождём.

— Ты иди, если так хочешь, а мне и отсюда всё видно, — уверенно сказал Гортер, стоя в нескольких шагах от входной двери и медленно осматривая зал.

— Как вам будет угодно, сегодня правила это позволяют, — заявил ему Фернард, — только не делайте попыток покинуть зал совещаний до окончания собрания, хорошо? Я буду в нескольких шагах от вас на случай, если вам что-нибудь будет непонятно.

Гортер бросил в сторону адъютанта презрительный взгляд, после чего сразу же перевёл его в другую часть зала, продолжая изучать всё вокруг, будто Фернард являлся для него немногим больше чем частью внутреннего убранства.

Однако этот недолгий разговор оказался для следопыта более полезен, чем для адъютанта, поскольку указал ему на одну особенность, которая до этого ускользала от его взгляда. Похоже, что ко всем присутствующим здесь людям, которые, как и он, во многом сильно отличались от обычных горожан Кальстерга, было приставлено по одному или несколько королевских адъютантов. Это означало, что всех их вытащили из их захудалых мест обитания и притащили сюда точно так же, как и его самого. Такое положение вещей не давало следопыту всех ответов, но позволяло исключить вариант с засадой, как это виделось ему ранее, поскольку королевским службам было намного легче уничтожать своих врагов тихо, без риска для себя и короны, если таковыми являлись для них все эти люди. Этот же вариант ставил под сомнение и всеобщую бойню, если только магусы не решились подорвать всё здание с помощью магии, вместе со своими и чужими, но такие фокусы опять же были не в стиле королевского двора. По этим причинам всё больше и больше подтверждалась его первая догадка, к которой следопыт пришёл ещё в порту Каррон: у королевства не хватает собственных сил на решение каких-то особых проблем, и оно привлекает всех, кого может найти. Теперь Гортеру оставалось только узнать, что это было за дело, и тогда он, наконец, смог бы составить для себя всю картину.

Строя на эту тему всё больше и больше предположений, следопыт всё заметнее отступал назад, к ближайшей стене, чтобы занять хорошую позицию для стрельбы или метания кинжалов. В таких ситуациях он предпочитал не рисковать. Оказавшись почти вплотную к стене, Гортер снял свой рюкзак и поставил его рядом со своими ногами, намеренно повернув его ремнями вверх, чтобы в случае чего быстро схватиться рукой за лямку и рвануть с места. Расстегнув крепёж на доспехе, следопыт медленно и как можно более незаметно для других снял свой лук и, поправив колчан, осторожно прислонился спиной вплотную к стене. Так он первым мог почувствовать встряску, если здание вдруг решат уничтожить, и не сразу пострадать от первых обломков. Входная дверь оставалась от него на безопасном расстоянии, поэтому в случае чего он мог быстро отступить от неё или добежать до неё — в зависимости от ситуации.

…Вдруг опытный глаз Гортера споткнулся обо что-то, чего он не предвидел. Среди всех присутствующих на тот момент в палате совещаний людей только трое ожидали начала собрания у внутренней стены, также как и он. Двоих из них он совершенно не знал и никогда не встречал, но третью...

В десяти метрах от него стояла женщина, носившая облегающую кожаную амуницию, словно пантера свою шкуру. Почти все части её тела были защищены доспехом, однако сшит он был настолько искусно, что мало чем отличался от обычной одежды, и лишь внимательный взгляд мог различить в нём отдельные элементы. В её негустых распущенных волосах полыхал огонь ранней осени, переливаясь по убранным за уши локонам, ниспадая вниз по ровным плечам и стройной спине. Ясным взором она смотрела вперёд, являя миру упрямые черты своего лица: довольно выразительный, но прямой нос, красивые, широко раскрытые глаза, полные губы, сжатые от нетерпения, и слегка изогнутые брови. Ростом она была выше других городских женщин и не дотягивала до роста самого Гортера лишь пары сантиметров, но при этом оставалось довольно худой и изящной. Из оружия на ней был лишь специальный ремень с метательными кинжалами, которые она носила вдоль талии на доспехе, и связка дротиков, привязанная к бедру. Данное обстоятельство не очень отличало её от других наёмников в этом зале, так как многие из них использовали нестандартное оружие, поэтому самым главным её отличием оставалось то, что среди всей собравшейся толпы грозных мужчин она была женщиной. Уверенной в себе, гордой и непреступной, невозмутимой, но при этом остающейся простой и красивой женщиной.

Дикая Джейн.

Гортер знал её. Возможно, даже лучше, чем хотел бы знать. Несмотря на то, что уже прошло столько лет, он безошибочно узнал её черты ещё до того, как сам осознал это. Было время, когда они с Джейн, хоть и недолго, шли одной дорогой, рассуждали об одних и тех же ценностях и делились этим друг с другом. Гортер тогда был ещё молод, и оба они были другими. Позже Гортеру самому пришлось убедиться в этом. Принятые им тогда решения впоследствии сильно повлияли на его будущее, превратив его со временем в того, кем он стал. Время было благосклонно к следопыту, отсрочив его старость лишь до пары глубоких морщин и небольшой седины в волосах и бороде, но Джейн… сейчас она только вступала в возраст зрелой женщины, поэтому черты её лица и фигуры почти не изменились с того времени, когда он видел её в последний раз, лишь став ещё более заметными и цветущими. Не совершая ни одного движения, она всё же пылала, горела как факел ровным пламенем своих рыжих волос, чем время от времени привлекала внимание присутствующих, из-за чего, видимо, и решила стоять у стены. Однако столь очевидный факт, определённо, был не единственной причиной такого выбора, ведь, как и Гортер, она использовала оружие дальнего боя.

Четыре низких звука, огласившие зал совещаний, заставили Гортера отвлечься от своих мыслей. В дверях зала к тому моменту уже творилось заметное оживление. Несколько королевских гвардейских стражей в парадной форме, печатая шаг, вошли в помещение и, выстроившись шеренгой, за два отточенных движения приняв салютующую позу, выставив магические жезлы вверх. Вслед за ними быстрым, почти нервным шагом вошёл низкорослый боевой магус средних лет. Он тоже был одет в парадный камзол королевской армии, имел обширную залысину на голове и носил изящные очки на носу. Взгляд этого человека был приопущен и даже отстранён, словно тот оставался настолько погружён в свои мысли, что не обращал внимания на происходящее вокруг. Тем не менее его грудь украшала большая медаль, сделанная из чистого золота, и ещё более десятка значков и наград было приколото к его камзолу, из чего Гортер сделал вывод, что этот военный состоял в высоком звании. Пока он пересекал зал совещаний в направлении трибуны, человек ни разу не огляделся по сторонам, но адъютанты отчаянно суетились вокруг своих подопечных, шёпотом призывая их к молчанию. Фернард тоже подошёл к Гортеру, приложил палец к губам и тихим голосом произнёс:

— Совещание началось, господин Гортер. Прошу вас, с этого момента не произносите громких звуков, пока командующий Себастиан будет говорить, и обращайтесь сначала ко мне. Все вопросы можно будет задать в конце совещания.

— Это король? — спросил его Гортер в упор, не мигая и даже не пытаясь говорить тише, чем обычно, на что Фернард снова приложил палец к губам и зашипел.

— Ш-ш-ш, пожалуйста, господин Гортер, тише! Это доверенное лицо Короля по проведению военных совещаний, Себастиан Лустон, третий маршал Сентуса. Он будет говорить от лица самого Светлейшего Величества.

На эти слова Гортер отреагировал тем, что сам приблизился к Фернарду и гневно заговорил с ним, лицо в лицо:

— Ты сказал мне, что моего присутствия требует ваш король! Я здесь: где ваш король?!

Фернард понял, что допустил большую ошибку, ответив на вопрос следопыта, так как их разговор на фоне утихающих голосов остальной аудитории становился всё заметнее и привлекал всеобщее внимание, поэтому он выставил вперёд ладони, изображая, что сдерживает напор Гортера в воздухе, и, постаравшись растянуть на лице улыбку, попытался объясниться с ним как можно быстрее и тише:

— Я не понимаю, почему вы задаёте такие вопросы, господин Гортер. Это доверенное лицо Короля. Говоря о том, что вашего присутствия требует сам Король, никто, конечно, не имел ввиду, что Его Благоденствие будет встречаться с вами лично, как вы могли только такое подумать?! На собраниях всегда присутствует Его доверенное лицо, это стандартная схема проведения собраний. У Его Величества есть более важные дела, чем вести простые собрания, помилуйте — Он же Король Сентуса!

Но взгляд Гортера становился всё более суровым. Такое объяснение для него было не лучше вранья, и от этого гнев его только нарастал, грозя в любую секунду перейти в действия.

Тем временем человек, названый Фернардом Себастианом Лустоном, уже стоял на трибуне, просматривая какие-то свои бумаги, но всё также пока не произнося ни слова. Несколько стражей, стоящих у входной двери, с недвусмысленным интересом наблюдали за действиями странно одетого лучника и королевского адъютанта, ожидая того момента, когда их спор выйдет за рамки дозволенного, и устав королевства позволит им вмешаться в происходящее. Некоторые наёмники в зале тоже наблюдали за их спором. Пара из них злорадно ухмылялась, ожидая потасовки, а остальные перебрасывались друг с другом короткими фразами и кидали лукавые взгляды. Королевские же адъютанты практически не вмешивались в их конфликт, стараясь изобразить внимание и сосредоточенность на фигуре маршала Себастиана и лишь изредка посматривая в ту сторону, откуда доносился шум, так как никто из них не хотел получить личный выговор за невнимательность после окончания собрания.

Стоя напротив Гортера так близко, Фернард ошарашено соображал, что делать дальше. Он уже потратил все аргументы, которые у него были, и так как счёт теперь шёл на секунды, то ему ничего не оставалась, как просто следить за действиями следопыта. Не понимая его мотивов, Фернард изо всех сил надеялся на то, что следопыт всё же успокоится, но, судя по тому, как менялось лицо этого человека, шансов на мирное разрешение конфликта, похоже, оставалось немного, и теперь он просто беспомощно молился про себя, лихорадочно прокручивая в своей голове сцены того, что следопыт учинил на галере. Пауза между ними нарастала.

— Приве-ет! — вдруг неожиданно раздалось за спиной у следопыта, и Гортер машинально напрягся. Это слово являлось самым обычным приветствием, ходившим в простонародье повсеместно уже многие века, но та особая интонация, с которой оно было произнесено, заставила Гортера отреагировать весьма необычным и несвойственным ему образом. Левая рука, в которой он держал свой лук, сначала резко подалась в сторону, но затем, словно с неохотой, медленно опустилась, как будто его добыча зашла за дерево, и он упустил момент для стрельбы. Вторая его рука тоже устремилась за стрелой, но, не проделав и полпути, внезапно остановилась.

— Ты чего бузишь? — продолжал уверенный женский голос за его спиной.

В ответ на это Гортер быстро обернулся. С его лица всё ещё не сходил гнев, но глаза его смотрели спокойно и открыто, из-за чего в следующие несколько мгновений его лицо приняло довольно необычное выражение.

— Как они тебя-то сюда затащили? Блин, вот уж кого не ожидала увидеть!

Гортер снова обернулся на Фернарда, который продолжал стоять за его спиной, не совсем понимая, что происходит, затем на королевских стражей, которые пока ещё не сделали ни одного движения в их сторону, и, вновь взглянув на рыжеволосую женщину, стоящую позади, рядом с его рюкзаком, уверенно подошёл к ней.

— Что тут за дела такие творятся, где их Король? — спросил он её, впервые за всё время разговаривая не так громко, как раньше.

В ответ на это женщина простодушно хмыкнула и, смело взглянув следопыту в глаза, сказала:

— Коро-оль?! Какой король? Ты прямо как из чащи вышел!

Хотя, по сути, эта фраза ничего не объясняла, как ни странно, Гортеру хватило её для того, чтобы получить все ответы на свои вопросы и успокоиться. Повернувшись к стене спиной, он взглянул на зал и снова прислонился к ней, встав на то же самое место, где стоял раньше. Наблюдая за этим, Дикая Джейн ещё раз по-доброму усмехнулась и, ловко крутанувшись на месте, подошла к стене, точно так же встав с ним рядом.

— Это самое обычное совещание, здесь никогда не появится сам Король. Давай слушай лучше, сейчас этот военный за трибуной будет говорить, он нам всё расскажет, — объясняла ему Джейн спокойным голосом, пока Гортер медленно осматривал обстановку в зале.

— А что, дело-то серьёзное? Этот вон денег за него обещал целую гору, — спросил Гортер, не глядя в лицо своей собеседнице и указывая головой на Фернарда, который так и продолжал стоять в растерянности на своём месте.

— Так они, что, тебя сюда деньгами что ли затянули? Не знаю насчёт этого. Мне они тоже обещали пять тысяч и почётную должность при Королевском дворе, — ответила ему женщина повествовательным тоном. — Думаю, это станет ясно после того, как они назовут основную цель собрания. Но не думаю, что тут все возьмутся за убийство, к примеру. Особенно вон те магусы.

Потом они оба замолчали на какое-то время. Женщина привычным движением сложила руки на груди, а Гортер, продолжая сжимать в руке свой лук, медленно всматривался в зал, улавливая движения стоявших и сидевших там людей. Фернард же ещё какое-то время продолжал стоять там же, где и стоял, но, осознав, что ситуация разрешилась в его пользу, медленно развернулся и обратил свой взгляд в сторону трибуны.

Через минуту или две стоявший на трибуне лысеющий человек наконец прекратил разбирать бумаги и, сложив их в одну стопку, постучал ею по столу, после чего впервые за всё время поднял свою голову, чтобы быстро оглядеть зал и собравшихся в нём людей. Затем он отточенным жестом сунул руку под лацкан своего камзола и вынул оттуда волшебную палочку. Взмахнув ею у своего горла, он быстро произнёс какое-то заклинание, которое Гортер не сумел расслышать целиком. На секунду палочка маршала засветилась малиновым огоньком, и когда огонёк погас, маршал направил палочку в сторону своего рта, отчего в зале сразу же раздались странные шипящие звуки.

«Здравствуйте, Господа служащие, Господа военные и наши гости...» — раздалось во всех концах зала совещаний громкое эхо его слов. Для некоторых наёмников такая магия оказалась неожиданностью, поэтому часть из них, особенно те, кто был издалека, услышав раздающийся отовсюду голос, невольно встрепенулись и закрутили своими головами в разные стороны. В их числе оказался и Гортер. При первых же звуках он рефлекторно сгорбился и устремил свой взгляд куда-то вверх, словно услышал звук падающего дерева. Правая его рука моментально потянулась за стрелой, но, оглядевшись по сторонам, следопыт наткнулся глазами на ехидное выражение лица Дикой Джейн, которая всё больше и больше улыбалась, наблюдая за его реакцией, и ещё раз оглядевшись по сторонам, он с неохотой опустил руку вниз.

— Ну? И чего ты дергаешься? Это обычная магия «усиления голоса». Ты что, уже совсем одичал в этом своём лесу что ли? — тихо сказала ему на ухо Джейн, когда Гортер, в очередной раз сорвавшись со своего места, снова встал рядом с ней.

— Чёрт бы их побрал, этих магусов! Вон чего удумали! — ответил ей Гортер раздражённым голосом, не стараясь приглушать его.

— Это специально, чтобы всем слышно было. Хорошо же! — поясняла ему Джейн, но следопыт не разделял её точки зрения.

— Мне ихнего вида поверх головы хватало, а теперь ещё и слышно их будет отовсюду, когда они сами захотят, так что ли? — приговаривал он вполголоса, пока слова маршала Себастиана продолжали громко раздаваться повсюду вокруг.

«… Для тех, кто ещё незнаком со мной, разрешите представиться. Меня зовут Себастиан Лустон, третий маршал Сентуса и доверенное лицо нашего Великосветского Короля по проведению военных совещаний.

В начале своей речи хотелось бы вас всех предупредить, что это совещание засекречено, поэтому на определённом участке вокруг периметра здания, где мы сейчас все находимся, были установлены магические печати. Все эти печати связаны друг с другом и образуют непрерывный световой барьер, который невозможно увидеть невооружённым глазом. Этот барьер пропускает через себя только внешние звуки, но абсолютно непроницаем для внутренних, поэтому вы можете быть спокойны — наше совещание надёжно защищено от прослушивания. Также в стенах второго этажа, где мы сейчас находимся, установлены подобные магические печати как средство дополнительной безопасности. Также, прошу заметить...»

Пока маршал произносил вступительную речь и объяснял всё сложное устройство магической защиты здания, в зале по большей части царило умеренное молчание. Со стороны тех, кто сидел за столом, были слышны лишь шорохи, редкие звуки и переминающиеся шаги тех, кто стоял рядом с ним. Однако с момента начала речи некоторые адъютанты вели себя не так, как другие, продолжая настойчиво шептаться со своими подопечными, и это становилось особенно заметно, когда маршал делал паузы в своих фразах. Такой монотонный шёпот на фоне громких звуков голоса маршала создавал противное ощущение в ушах Гортера, не давая ему сосредоточиться на словах последнего. «Вот тебе и запрет на громкие звуки!» — раздражённо подумал про себя следопыт.

Через какое-то время он отыскал в толпе несколько источников этого шёпота и, понаблюдав за ними, обнаружил у всех них одну особенность. Каждый из тех, с кем говорили королевские адъютанты, был иностранцем. В числе слушателей шептавших оказались и два кочевника из пустошей, которых он уже видел ранее, и странные люди с татуировками, и горцы с Чартанских гор, которых он заметил только что, и некоторые другие люди в зале. «Объясняют им, что ли...» — размышлял Гортер, наблюдая за каждым из них по отдельности.

Наконец маршал Себастиан закончил со своей вступительной речью и умолк на несколько секунд, чтобы пролистать лежащие перед ним бумаги. Пока он занимался этим делом, к тому месту, где стояли Гортер и Джейн, подошли сразу два адъютанта. Одним из них был Фернард, а другим была незнакомая следопыту женщина. У этой женщины было слегка округлое лицо, светлые волосы, захваченные позади в хвост, и пыльно-серого цвета глаза, которые она прятала за тонкими очками, похожими на те, что Гортер уже видел на носу маршала Себастиана. Она носила женский вариант формы королевских адъютантов, который был заметно короче мужского варианта и в некоторых местах облегал её тело.

— Познакомьтесь, господин Гортер, — тихо заговорил Фернард, — это Фелиция Шелиз — адъютант вашей подруги.

Вслед за этими словами он посмотрел на стоящую рядом с ним женщину, и по его лицу скользнула слабая улыбка.

— Здравствуйте, господин Гортер, — так же тихо поздоровалась со следопытом Фелиция, улыбнувшись тому схожим образом.

Гортер сосредоточено посмотрел на Фернарда, затем на стоящую рядом с ним женщину и, не выразив никаких эмоций, снова перевёл свой взгляд на Фернарда. Адъютант ожидал от следопыта подобной реакции и поэтому незамедлительно продолжил говорить дальше:

— Послушайте, сейчас Его Почтение Господин Себастиан приступит к основной части своей речи, в которой он изложит подробные детали дела. Поэтому с этого момента я попрошу вас быть особо внимательным, так как от этого зависит ваш и наш дальнейший успех в этом деле.

— Госпожа Лисица, прошу Вас следовать этому же правилу, хорошо? — обратилась к Джейн Фелиция сразу же после того, как Фернард закончил говорить.

— Я-то с радостью, — ответил Фернарду спокойным голосом Гортер, — как только твои товарищи замолкнут. А то от их постоянного шёпота уши вянут, — на что Джейн весело улыбнулась, посмотрев сначала на Гортера, а затем и на его адъютанта, чтобы увидеть его реакцию. Но Фернард, изобразив лишь заметную долю непонимания на своём лице, практически тут же обернулся в сторону зала.

— …А-а, вы, видимо, имеете в виду переводчиков, — догадался королевский адъютант, понаблюдав пару секунд за происходившим в зале.

— К сожалению, с этим мало что можно сделать, — продолжила говорить за него второй адъютант, обращаясь к Гортеру с неподдельным сожалением в своём сухом голосе, — все они пришли сюда ради этого собрания, но ни один из них не захотел принимать на себя безвредное заклинание «перевода», которое позволило бы им понимать язык Сентуса, поэтому нашим коллегам приходится тихо переводить им смысл речи Господина маршала на их родные языки прямо в процессе совещания.

— Так вы радоваться должны! — бодро хмыкнул ей в ответ следопыт и пояснил, — значит, в этой вашей палате сегодня собрались не совсем глупые люди. А то какой бы в них был толк, если бы они покорно принимали от каждого встречного-поперечного его заклинания?

Однако Фелиция не совсем поняла, что имел ввиду следопыт. На секунду она невинно сгорбила брови, пытаясь осознать сказанные Гортером слова, однако Фернард, который за всё время общения со следопытом уже научился отвлекать людей от его просторечных заявлений, не дал ей такой возможности и, ещё раз учтиво напомнив Гортеру о необходимости обращаться сначала к нему, если у него опять появятся какие-нибудь вопросы, незамедлительно покинул их с Джейн, уведя Фелицию за собой.

— ...«Лисица?» — обратился к своей собеседнице Гортер, когда оба королевских адъютанта уже отошли в сторону.

— Моё новое имя для работы, — пояснила ему Джейн. — А что?

Гортер задумчиво улыбнулся ей в ответ, но до того как он что-то ответил, Джейн накинулась на него с другими вопросами:

— А чего это ты мою адъютантшу обижаешь?! Чего она тебе сделала? Я же твоего не трогаю!

Девушка нарочно говорила со следопытом притворно-серьёзным тоном, чем смешила Гортера ещё больше, но он старался не поддаваться на эту её провокацию.

— А чего она тут выступает! Магия у них безобидная, ишь ты!

Какое-то время они продолжали обмениваться друг с другом такими шутливыми фразами, но вскоре зал собраний вновь огласили два низких магических звука, похожие на те, что Гортер уже слышал в начале совещания, после которых маршал Себастиан учтиво кашлянул и снова продолжил говорить с помощью магии на весь зал.

«Итак, позвольте мне непосредственно перейти к сути нашего собрания. Как вы все знаете, королевство Сентус находится в постоянном бодрствовании. Магическая Автократическая Глобализация, основной закон нашего государства, установленный семьдесят пять лет назад и широко известный в народных кругах как «МАГ», а также все сторонние указы, связанные с ним, исходящие напрямую от Его Величества Короля, по сути, являются сегодня основой нашего правительства и нашей политики. Государственные службы и министерства внутреннего контроля неотступно борются за соблюдение этих законов в нашей стране, активно перенимая опыт наших коллег по магии из соседних стран и империй, Великого Гилия, Хаас Дина и других. Это — долгая и кропотливая работа, требующая от наших служб полной отдачи.

Уже много лет наши храбрые агенты разыскивают нарушителей этих законов во всех областях и провинциях нашей необъятной страны. Борьба с этими преступниками закона всегда шла с переменным успехом, но в последнее время нам удалось нанести серьёзный урон по их подпольной деятельности. Многие группы отлучённых и...

Пожалуйста, господа адъютанты, вкратце поясните тем нашим гостям, которые не знакомы с положением дел в стране, кто такие отлучённые...»

На пару секунд маршал отвлёкся от своей речи, чтобы достать из лежащей перед ним на трибуне стопки бумаг нужный документ. «… Да-да, так вот, отлучённые, «Сиа локк...» — произнёс он заклинание прямо в процессе разговора, не закончив свою фразу до конца, и сразу же за этим произнёс другое, которое Гортер уже не смог расслышать. Эхо слов маршала моментально утихло, но зато в воздухе появилась другая магия, сотворённая им. Вслед за движениями палочки маршала на расстоянии вытянутой руки от его головы образовался светящийся прямоугольник, и как только палочка Себастиана очертила его нижние границы, в центре прямоугольника стали вырисовываться изображения людей. Наблюдая за действиями маршала, Гортер не убирал руки с метательных кинжалов, за которые схватился сразу, как только услышал заклинание в его речи. Похоже, что это было заклинание, показывающее в воздухе большие картины. Не забывая время от времени быстро оглядываться по сторонам, наблюдая за действиями военных, стоящих у двери, и остальных людей, находящихся в зале, Гортер быстро осмотрел эту картину. На ней были изображены люди, одетые в тюремные робы и стоящие в смирных позах у каменных стен. У многих из них были заметны побои и синяки, но в двух образах следопыт безошибочно узнал бывших глав отлучённых, которых поймали не так давно в центральных и южных областях Сентуса. Тогда об их поимке правительственные курьеры известили почти сразу, показательно зачеркнув их лица на досках объявлений во всех зданиях Сыскного Министерства.

Заставив изображения людей повиснуть в воздухе, маршал Себастиан снова произнёс заклинание, позволяющее ему громко говорить на весь зал, и продолжил свою речь.

«… Вот, взгляните. Всё это главы банд отлучённых, пойманные нами за последний год в близлежащих областях. Многие из них использовали незаконную магию «подчинения» и «контроля» на своих подчинённых, но несмотря на всё их противодействие властям, разбои, грабёж и пагубное влияние, исходящие от их групп — всё это было эффективно устранено нами, что несомненно показывает высокий уровень мастерства нашего Сыскного Министерства и внутренних служб Сентуса.

Это лишь малый пример нашей работы… Вот, взгляните на эти изображения...»

Маршал взял из стопки бумаг следующий лист, положил его сверху на предыдущий, и изображение в воздухе сразу поменялось, очертив похожую картину с образами людей, стоящих у каменных стен. Эти люди не были одеты в тюремные робы. На многих из них были дорогие кафтаны и камзолы, похожие на те, что Гортер часто видел у магусов и купцов.

«… Всё это магусы, задержанные нами в крупных городах. Все они использовали запрещённую магию «подчинения», за счёт чего незаконно обогащались на протяжении многих лет. Однако, несмотря на их положение, многих из них нам удалось вычислить и арестовать, нисколько не повредив ещё строящемуся устройству нашего общества.

В последние годы показатели такой организованной преступности намного снизились по сравнению с показателями прошлых лет. И эти примеры являются наглядным доказательством эффективной работы наших внутренних служб.

Вот почему мы хотим, чтобы вы осознали, какого качества работы хочет от вас наше Правительство и наш Его Светейшество Король, если вы согласитесь работать с нами.

А теперь позвольте мне непосредственно озвучить ваше задание. Сразу скажу, что это задача сложная, однако все вы были собраны здесь как специалисты в своих областях. Ваши кандидатуры рассматривались нашими работниками в министерстве определённое время, и все вы были отобраны, чтобы помочь нашим внутренним службам справиться с одной конкретной ответственной и очень трудной задачей.

Она заключается в выслеживании и возможном устранении определённой группы людей, которые вот уже несколько последних лет уходят от нашего преследования, учиняя террористические акты в разных областях нашей страны».

«Тре...» «Террасти...» какие-то акты, про что это он? Слова новомодные такие что ли?..» — вскользь подумал про себя Гортер, слушая подробности этого задания. Но маршал Себастиан продолжал говорить, обращаясь к наёмникам на привычном всем городским властям языке.

«Возможно, некоторые из вас уже сталкивались с отчётами об этих людях. В магической среде о них, тем не менее, мало что известно, но чаще всего используется термин «чёрный колдун», ясно указывающий на порочный источник, откуда происходит их вредоносная магия.

Наши агенты и информаторы без устали добывают информацию о них, но, как оказалось, эти люди чаще всего работают поодиночке и имеют немалую историю совершённых злодеяний в разных областях нашей страны. Возможно, у них есть разветвленная сеть информаторов, но пока убедительных доказательств этому собрано не было.

И всё же боги благоволят осторожным, поэтому все вы сегодня и были доставлены сюда своими адъютантами исключительно в пешем порядке передвижения по нашему замечательному городу за разное время совершенно разными путями, что, как мы надеемся, уберегло вас и нас от их возможной провидческой магии, нацеленной на наблюдение за такими лёгкими объектами как общественные и частные маршруы следования конных экипажей.

Итак, возвращаясь к нашей основной теме, как нам стало известно: их главная особенность состоит в том, что все эти люди являются магусами-самоучками, практикующими весьма опасную разрушительную магию неизвестного типа. Наши исследовали занимаются её изучением уже некоторое время, но пока не смогли точно идентифицировать магические энергии, которые они используют, так как пока все материалы, с которыми нам приходилось работать — это остатки структур и мёртвых тел, найденных нами на месте их ужасных преступлений. Также в их действиях не было замечено абсолютно никакой схемы, так как все эти преступления они совершают абсолютно хаотично, нападая с разными интервалами во времени».

Маршал Себастиан ненадолго замолчал для того, чтобы взять третий лист из стопки и положить его поверх предыдущих. «Вот, посмотрите...» — произнёс он и сам поднял голову, обратив свой взгляд на магическое изображение в воздухе. Гортер тоже посмотрел на новую картину, возникшую в прямоугольнике над трибуной.

Посреди картины был изображён развалившийся кусок стены с острыми краями. Стена была сложена из кирпича, но повреждения, которые ей нанесли, оказались и вправду весьма необычны. Эта стена не обвалилась по кирпичной кладке, как это обычно бывало от мощных тупых ударов, не несла на себе никаких следов ожога или изморози, как это часто случалось после того, как какое-нибудь сильное заклинание магусов попадало в большой предмет, и было похоже, что каждый кирпичик в кладке оказался словно не до конца расколот изнутри, обнажая острые как бритва, рваные края, проходившие одной ровной линией по всей поверхности стены.

Такие повреждения можно было нанести разве что специально, используя долото или зубило, но почему-то сейчас Гортеру так не казалось.

На мгновение странное чувство пронеслось в разуме следопыта. К сожалению, оно оказалось настолько мимолётным, что тут же рассеялось, оставив после себя лишь неясное ощущение подозрительности и потери, но Гортер всё же ухватился за него, так как имел привычку доверять своим вспышкам интуиции.

«Здесь вы видите яркий пример воздействия их запрещённой магии на неживую материю, в данном случае кирпичную стену. К сожалению, те заклинания, которые они составляют и применяют, имеют очень много эффектов воздействия, в том числе и довольно необычные, но это один из самых часто встречающихся. Посмотрите внимательно, как однородно были расколоты эти кирпичи. Каждый из них получил один общий магический удар, но во всех случаях задета оказалась лишь их верхняя часть, и до конца не раскололся ни один взятый образец.

Наши исследователи полагают, что, возможно, здесь наблюдается один из видов так называемой «мелкодисперсной» магии, поэтому сейчас образцы из этой стены внимательно изучаются в наших институтах магии на присутствие в них мелких частиц первородных элементов или остатки волн светового и звукового воздействия...»

Пока маршал Себастиан продолжал так и эдак описывать магическую природу разрушений стены, в зале наблюдалось заметное недовольство. Многие наёмники, не разбиравшиеся во всех тонкостях современной магической науки, лишь недовольно бурчали и сопели, слушая его монотонные речи, и только несколько из них — те, что были магусами, имели внимательные выражения лиц и одобрительно покачивали головами, когда маршал в своём докладе переходил от одного магического сравнения к другому.

Закончив с описанием первой картины, Себастиан ненадолго замолчал, чтобы отпить немного воды из стоящего на трибуне высокого стакана, после чего сразу же достал следующее изображение и, расположив его по примеру всех предыдущих, он вновь направил палочку к своему рту, чтобы продолжить громко говорить. «Итак, перед вами вторая картина, на которой запечатлена смертоубитая жертва их зверской магии...»

Несмотря на то, что у некоторых присутствующих в зале, особенно тех, кто был одет в одежды горожан, эта картина вызвала не очень приятные ощущения, почти все наёмники отреагировали спокойно, когда в светящемся прямоугольнике над головой маршала вдруг возникло изображение почерневшего безголового тела в оборванном камзоле, лежащего в луже собственной крови.

Гортер Устен же, который сам недавно использовал загнивающую голову убитого им человека, чтобы пригрозить жадному королевскому чиновнику, и почти с самого рождения был обязан помогать своим родителям в разделке свежих животных туш, добытых на охоте, оказался с этим чувством попросту не знаком.

Следопыт изучил картину лежащего на боку тела, внимательно осмотрев его изувеченную шею, которая была словно обожжена внутри, а снаружи осталась покрыта ровным чёрным цветом, похожим на налёт сажи, расходящимся от места разрыва по всей шее и заходящим на плечи, где он постепенно бледнел и пропадал. Так как эта картина была разделена на две части, где тело изображалось с разных сторон, Гортер мог осмотреть следы одного и того же повреждения спереди и сзади, что было довольно удобно, ведь самого тела в зале не было, и всем смотрящим приходилось рассчитывать только на его магическое изображение, висевшее в воздухе.

«Как вы можете видеть, в данном случае жертвой стал молодой мужчина. Обратите внимание на чёрный налёт, оставшийся в виде следа на его коже по всей поверхности вокруг шеи. Спереди этот налёт простирается до его ключицы, но сзади заходит на спину, что даёт нам основания полагать, что его убийца применял магический заряд, стоя спереди от него. При внимательном изучении образцов, взятых с его тела, наши магусы-учёные установили несколько особенностей.

Итак, первое: этот налёт образовался не в результате ожога, так как не является остатками огненного элемента или обугливания тканей тела. Более того, при более внимательном изучении удалось установить, что это вещество, чем бы оно ни было, настолько глубоко проникло в разные слои кожи жертвы, что практически перестало быть однородным, смешавшись со структурой кожи и даже структурой поверхностных сосудов, связок и мышц, проникнув тем глубже, чем ближе оно располагалось к основанию самого разрыва на шее. И хотя на месте преступления были обнаружены обширные следы, оставшиеся от возгорания, а также продукты горения, но в случае с людьми следы от возгорания были констатированы не у всех жертв.

Второй особенностью, обнаруженной нами, стала чёткая граница, оставленная заклинанием на разрыве шеи жертвы. Магические потоки заклинания отделили голову от шеи жертвы довольно небрежно и неравномерно, но при более внимательном рассмотрении оказалось, что каждый сосуд в месте разрыва был частично разрушен и тут же закупорен, как это бывает только при очень сильном, но непродолжительном ожоге. Более того, образцы, взятые с одежды жертвы, тоже были частично обуглены, хоть и не самым обычным образом, что также говорит в пользу ожога. Тем не менее, если это заклинание и содержало в себе огненный элемент, то этот элемент, скорее всего, был очень скоротечен и, возможно, являлся лишь частью той реакции, которое оно вызвало в атмосфере».

Гортер понимал далеко не всё, о чём говорил маршал, но за свою жизнь ему пришлось повидать множество тел, обожжённых с помощью огня, вызванного магией. Внешне это тело выглядело практически неотличимо от обычной жертвы, попавшей не самым удачным местом под какой-нибудь огненный поток, вызванный магусом, но обычно такая магия в самом худшем случае лишала жертвы лишь части мясной ткани, обжигая его тело до кости, а здесь… Гортер недовольно выдохнул, затем поднял правую руку и медленно почесал пальцами бровь. Чего бы ни хотела корона от взявшегося за подобный заказ наёмника, слежки, информации, устранения — всё это станет для него явно непростой задачей.

«И, наконец, последнее: отделённая голова этой жертвы не находилась рядом с её телом. На самом деле она вообще не была найдена ни в каком виде — ни на месте преступления, ни в близлежащих окрестностях. Возможно, эти ужасные преступники забрали её с собой, как какой-нибудь трофей, но, исходя из особенностей их магии, мы высказали несколько предположений по поводу этой жертвы, в том числе и то, что её голова в момент взаимодействия с этим аморальным заклинанием просто распалась на мельчайшие частицы, сравнимые с составляющими воздушного элемента.

Говоря о жертвах этих беспринципных магусов можно также упомянуть и ещё пару особенностей. Например, в отличие от описанной выше жертвы, другие их жертвы вообще не имели никаких повреждений ни внутри, ни снаружи своих тел. Казалось, что они просто упали замертво на том месте, где стояли, хотя следы вокруг их тел явно указывали на активные действия жертвы перед смертью».

Маршал взял из стопки ещё один лист. Картина в воздухе сменилась, изобразив тело другого мёртвого мужчины с побелевшим лицом, на этот раз похожего на домагуса одной из магических академий. Он лежал на голых камнях какой-то мощёной дороги в неестественной для живого человека позе.

«У некоторых из них были установлены такие причины смерти, как смерть от тяжёлых эмоциональных всплесков, вроде приступа сильного страха или болевого потрясения, приведшего к нервному параличу или остановке сердца. Наши лучшие магусы-врачеватели предполагают, что такая реакция могла быть вызвана не самим заклинанием, а стала последствием увиденного изуверства, которое эти бесчеловечные преступники учиняли над другими жертвами во время совершения своих отвратительных терактов. Но так как подобных жертв было найдено немало, существует и другая точка зрения по этому вопросу: запрещённая под угрозой пожизненного заключения магия «контроля сознания».

К сожалению, эти преступники магусы не щадят и женщин, ещё больше показывая свою чудовищнейшую аморальность и варварство. Однако по понятным причинам я не могу показать вам магические изображения такого рода, поэтому просто поверьте мне в этом наслово».

Услышав подобное заявление, Гортер лишь презрительно фыркнул в сторону трибуны и на несколько мгновений отвёл взгляд в сторону. В дикой природе ни одна живая тварь не делала разницы в том, кого сожрать на обед, самца или самку. И только чванливые люди могли считать избирательность в убийстве важным признаком, отличающим одного убийцу от другого убийцы.

«Закончим, пожалуй, с описанием особенностей их жутких преступлений и воздадим хвалу нашим бравым агентам, добывшим эти сведения с большим трудом. Также воздадим хвалу нашим исследователям, которые сейчас, не покладая рук, работают над этими добытыми сведениями в наших государственных институтах.

Далее перейдём к ещё одному важному вопросу. Вот, взгляните...»

Маршал Себастиан показал очередное изображение. Магия в воздухе очертила карту Сентуса, на которой было отмечено несколько мест. «Это карта нашего государства. «Сиа локк», — произнёс маршал и снова переменил своё заклинание, вслед за которым последовали ещё несколько заклинательных фраз и жестов магической палочкой.

Но Гортер уже был настороже. Оторвавшись от стены и выпрямившись во весь рост, теперь он только ждал момента, ни на секунду не доверяя ни маршалу, ни кому-либо другому в этом зале, даже после всех этих долгих речей. Наблюдая за его действиями, Джейн смотрела на Гортера печальными глазами, полными непонимания и отчуждения. Его вечная подозрительность давно казалась ей, скорее, отрицательной чертой в характере Гортера, и она часто просто не могла понять, почему следопыт дёргался, завидев любую магию. К сожалению для неё, время никак не повлияло на эту его особенность.

Маршал направил палочку на лежащий перед ним лист бумаги, и одна из точек, та, что была в южной части карты, засветилась ярким пурпурно-белым светом.

«Взгляните, магией на карте я отметил первую точку, в которой было совершено нападение этих магусов восемь лет назад. Это Дросийская Областная Школа Магии. Здесь обучались 876 студентов-домагусов по направлениям: магия «созидания», «преобразования» и «планирования». Это место сильно пострадало во время неожиданного набега этой ужасной группы преступников, которые тогда умертвили около ста пятидесяти человек и разрушили само здание школы, располагавшееся в новом, только что построенном ученическом районе, после чего разграбили и сам этот район. Два дня эти бесчеловечные преступники бесчинствовали в этом месте по причине его большой удалённости от ближайших штабов городской стражи, как и предписывает закон. И хотя каждый профессор академии обладал незаурядными способностями к высшей магии, а само здание отлично охранялось, прибывшая туда на третий день стража не обнаружила среди его разорённых обломков ничего, кроме трупов и пепелища. Ужасно...

Итак, запомните, где было совершено это нападение.

Давайте перейдём к следующему месту».

Маршал убрал свою палочку ото рта и махнул ею над листком бумаги. Следуя его движениям, точка на изображении тоже сместилась, застыв на следующем месте, находившемся на юго-западе Сентуса. Подняв палочку, Себастиан продолжил говорить в неё, описывая второе место. «Итак, это Высший Университет Исследовательской Магии № 8. Здесь...»

В общей сложности маршал описал около десяти различных мест нападения. Некоторые из них Гортер знал только понаслышке, а большинство не посещал никогда. Тем не менее он запомнил почти все эти места, потому как такая информация могла ему очень пригодиться, если он всё же возьмётся за это задание.

Закончив с кратким обзором, маршал Себастиан подвёл небольшой итог.

«Итак, как вы можете видеть, почти половина из перечисленных мест являлись школами магии или местами, где массово творилась и изучалась та или иная магия. Из всего этого можно сделать вывод, что теми злосчастными убийцами руководила и, возможно, всё ещё руководит определённая цель, которая требует от них уничтожения наших магических школ, которые, безусловно, являются светочем нашей нации. Причина этого может быть довольно проста, хотя и не исключено, что таким образом они хотят подорвать наше магическое превосходство в мире, что, в свою очередь, заставляет нас выдвинуть предположение о том, что эти люди, кем бы они ни были, могут являться вражескими агентами из недружелюбных по отношению к нам стран. Если такая информация подтвердится, то, по условиям договора, который наша сторона заключит с вами, вы будете обязаны доложить нам об этом первостепенно, до того, как предпримете любые иные действия против этих мерзких людей.

Так как вы все здесь являетесь нейтральной стороной и не действуете от лица другого государства, то во многом можете действовать более свободно, чем наши агенты, но не забывайте, что если вы нарушите хотя бы одно условие этого договора, то наше Государство будет иметь полное право лишить вас любых наград, независимо от ваших дальнейших действий. Прошу вас запомнить эту информацию, поскольку она очень важна для удачного выполнения вашей будущей работы».

«Чёртовы писаки!» — скользнула в голове Гортера гневная мысль. — «Всё-то у вас по бумажке, а без неё человек — никто, так что ли?! Запалить бы костерок от ваших бумажек, да сжечь весь ваш поганый род на них ко всем чертям нафиг! Может, эти ваши убеицы душегобы того и хотят!..», — усмехнулся про себя следопыт.

«Вот мы и подошли к финалу нашей речи, в котором будут обозначены ваши основные положения по этому заданию. Господа адъютанты, пожалуйста, убедитесь, что внимательно перевели эту часть...

Хорошо, итак, первое: действуйте только в той сфере деятельности, которой лучше всего владеете. Нам, в первую очередь, очень нужна информация по этим людям, поэтому если вы превосходный агент, действуете как агент. Чем больше информации об этих людях вы принесёте нам, тем выше будет ваша награда. За качество и количество добытых сведений награда не ограничена, но не может быть выше, чем 500 серебряных Расморов за одно донесение. Донесение нужно будет принести в один из специальных королевских штабов, связанных с этим делом. Расположение этих специальных штабов будет указано в карте, которую каждый из вас получит позднее.

Второе: за захват в плен и доставку до близлежащего специального королевского штаба добровольной стражи любого из этих людей положено вознаграждение в пять тысяч серебряных Расморов...»

Вслед за этой фразой маршала из зала тут же стали раздаваться одобрительные хлопки, заукивания и даже пара коротких высвистов, но, к счастью, они быстро стихли, так как маршал не прерывал свою речь и продолжал называть другие цифры, что не могло не ласкать слух многим присутствующим наёмникам.

«… так как эти люди представляют огромную опасность. За каждого последующего взятого в плен и доставленного живым человека из этой группы полагается награда в 5 000 серебряных Расморов.

Третье: хотя этот вариант менее приемлем, но он тоже имеет место быть. За устранение одного из этих людей и принесённое убедительное доказательство его уничтожения, такого как его магическая палочка или жезл, полагается награда в 4 500 серебряных Расморов.

Четвёртое: за достаточные шпионские сведения и пленение либо устранение одного из этих богомерзких преступников по описанным выше правилам положена награда в 10 000 серебряных Расморов либо награда в 5 000 Расморов и почётная должность в нашем государстве, в том числе и при королевском дворе. Также при выполнении всех этих заданий и дополнительных заложниках или доказательствах их устранения по описанным выше правилам положено дополнительное вознаграждение в размере 2 000 серебряных Расморов за каждого из дополнительных заложников либо доказательства его устранения».

К концу описания маршалом требуемых задач и положенных за них наград в зале совещаний уже стоял тихий гомон. В обсуждение денег не были втянуты только самые отчужденные и мрачные наёмники, к которым можно было отнести и Гортера, не шелохнувшегося ни разу за всё то время, что маршал Себастиан говорил о деньгах.

— Ты чего застыл?! Слыхал? Десять тысяч!!! — громко и радостно объявила ему отошедшая на пару шагов от стены Джейн. — Да на такие деньги можно до конца жизни будет жить без забот! Блин, столько вещей можно купить!

Но Гортер лишь посмотрел на неё в ответ спокойным сосредоточенным взглядом, после чего снова перевёл его на толпу наёмников впереди.

Ему как мало кому другому были известно, что обещание больших денег могло легко заставить слабодушного человека бросить то, что он уже имел сейчас, ради того, что могло оказаться лишь желанной иллюзией, не связанной с реальными жизненными путями, в том числе и теми, которые вели к достижению этих денег.

«На этом официальное обращение можно считать оконченным. Во всём остальном наше Государство всецело полагается на ваш профессионализм. А сейчас я готов ответить на все ваши вопросы. Прошу, господа адъютанты, если у ваших клиентов есть вопросы, обращайтесь с ними ко мне, и я постараюсь ответить на них», — дипломатично объявил маршал Себастиан, обращаясь с трибуны в зал.

Как по команде королевские адъютанты оживились и начали спрашивать опекаемых ими наёмников по поводу совещания и его положений, после чего к гуляющим по залу настроениям тотчас же добавились стройные ряды их деликатных голосов, образовав стойкий шум. Всё помещение зала совещаний наполнилось разговорами.

— Господин Гортер, — раздалось вежливое обращение Фернарда, подоспевшего к следопыту откуда-то со стороны, — речь маршала Себастиана подошла к концу, поэтому теперь нам разрешено спокойно говорить во весь голос. У вас есть вопросы по этому делу? Пожалуйста, сообщите их мне, и я обращусь с ними к Господину маршалу.

Следопыт посмотрел на Фернарда глубокомысленным взглядом, оглядев сначала его лицо, а затем трибуну, которая находилась за ним. Без сомнения, у него было много вопросов, которые он лично хотел бы задать этому коротышке маршалу, но передавать их вот так, через посредника, казалось Гортеру жалким и недостойным поведением со стороны короны.

— У меня есть вопрос, — обратилась вдруг к Фернарду стоящая рядом Джейн. — А что, нам здесь только поодиночке можно работать, чтобы получить эту награду, или можно в группы объединяться?

— Э, это хороший вопрос. Да-да, сейчас… Фелиция! — громко позвал Фернард адъютанта Джейн и, разглядев её силуэт среди толпившихся у стола людей, сам двинулся ей навстречу. Встретившись с Фелицией лицом к лицу, он быстро передал ей вопрос Джейн. Адъютант так же быстро обменялась с Джейн взглядами, после чего уверенно повернулась в сторону трибуны и поспешно двинулась обходить толпу. Достигнув невысокого помоста у трибуны, Фелиция поравнялась там ещё с тремя адъютантами, очевидно стоящими в очереди.

«Да, итак, прозвучал первый вопрос об экипировке», — проговорил в палочку выпрямившийся маршал Себастиан, после того как один из адъютантов передал ему свои слова.

«Экипировка и оружие разрешены любые. Наше государство не одобряет насильственных методов, но если вы поймёте, что другого способа обезвредить этих бесчеловечных магусов нет, то наш договор разрешает использовать вам любое оружие и любые пытки, наносить им и их сообщникам любые ранения для достижения перечисленных целей, описанных в договоре. Главным в этом непростом деле остаётся результат. Но помните, что от качества вашего результата будет зависеть и ваша награда».

Тем временем рядом с трибуной снова стало наблюдаться небольшое оживление. Стоящие перед Фелицией адъютанты сначала собрались в небольшую группу, но уже через пару секунд разошлись и с улыбками пропустили её вперёд себя прямо к трибуне, навстречу маршалу.

— О, смотри, похоже, мою пропустили вперёд, здорово! — восторженным тоном обратилась к Гортеру Джейн, не сводя глаз с того, что происходило у трибуны всё то время, пока маршал Себастиан отвечал на первый вопрос.

— А-а? С чего это так? — не веря её словам, переспросил следопыт и тоже перевёл свой взгляд в сторону трибуны.

— Как с чего? Потому что она девушка: нас надо пропускать вперёд, — ироничным, но в то же время и отчасти серьёзным тоном процедила ему в ответ Джейн.

Следопыт на секунду кинул в её сторону свой хмурый взгляд, после чего снова обратил его на трибуну.

— Где ты набралась такой чуши! — холодно проговорил он.

Впервые за всё время их сегодняшнего разговора с Дикой Джейн в голосе следопыта отчётливо звучало отчуждение.

— Для тебя всё чушь! Вечно ты… А, ладно, тихо! Она передала, щас маршал отвечать будет! — сбивчивой, но уверенной фразой ответила ему Джейн, мгновенно сменив малозначимую для неё тему на более важную.

«Да, спасибо… Итак, вопрос по поводу групп. Вам официально разрешено действовать как поодиночке, так и в группах, но эти группы должны состоять исключительно из участников данного совещания. Вы не можете разглашать информацию о вашем задании ещё кому-либо, так как если донесение об этом появится, либо наши агенты заметят вас в группе с другими людьми, не относящимися к присутствующим, — то вы сразу же будете лишены всех наград, даже если предоставите нам положительный результат по этому заданию из оглашённого выше списка.

Далее. Если кто-либо из вас пострадает от действия группы, то наше Государство не несёт за это никакой ответственности. В конце концов, будут считаться лишь те члены вашей группы, которые предстанут с информацией, с живым пойманным или с прямыми, достоверными доказательствами устранённого преступника перед официальным представителем или лицом, представляющим внутреннего государственного служащего в одном из наших специальных штабов. В этом случае денежная награда будет отдана в руки вашей группе, как только наш адъютант снова сопроводит вас сюда, в столицу. Дальнейшее распределение денежной награды между участниками группы будет зависеть только от самой группы. Наше Государство также не понесёт ответственности за дальнейшую пропажу денежной награды и тому подобное, поэтому, вступая в группу, вы вступаете в неё на свой риск. Однако мы все надеемся на ваше благоразумие и цивилизованное поведение. К тому же даровать важный пост при дворе мы сможем лишь одному или двоим участникам этого задания, а именно тем, кто первыми принесёт в наш специальный штаб необходимые результаты своей работы. Поэтому спешите сделать вашу работу профессионально, если желаете получить и эту награду».

Выслушав ответ маршала Себастиана на свой вопрос, Джейн застыла, вытянувшись как струна, лишь немного отставив в сторону левую ногу и по привычке сложив свои руки на груди. Брови её были чуть нахмурены и казалось, что сейчас, узнав всё необходимое, она теперь усилено перебирала в голове разные варианты своих дальнейших действий. Возможно, она искала лучших кандидатов для группы из тех, кого уже знала в этом зале, или высчитывала свои шансы на удачное завершение работы, исходя из её особенностей, но глядя в тот момент на Джейн, Гортер отлично понимал, что сейчас она, прежде всего, нуждалась в молчаливом уединении, хотя бы на какое-то время.

Тем временем маршал как ни в чём не бывало продолжал отвечать на следующие вопросы. Быстро рассказав о том, что королевские службы следят за этими происшествиями уже очень давно, и оповестив толпу о том, что их нападения впервые активно привлекли внимание королевских служб около пятнадцати лет назад, маршал Себастиан сделал неоднозначное объявление, что, в связи со смертоубийственной направленностью этой группы магусов, ещё никому из королевских агентов до сих пор не удалось добыть хотя бы одного достоверного магического изображения их внешности, за исключением малозначимых показаний немногих свидетелей их преступлений, и что у каждого из присутствующих магусов был шанс исправить это с помощью своих заклинаний.

Такое объявление не произвело на остальных наёмников почти никакого эффекта, но Гортер, уловив тайный смысл этих слов, в очередной раз отметил про себя, что обращавшийся к ним с трибуны представитель королевского двора нарочно утаивал реальный уровень опасности этой работы, пытаясь замаскировать его за описанием полагающихся наград.

Следопыт давно знал, на что годились министерские магусы, так как уже много лет сталкивался с результатами их работы, выполняя самые сложные задания по убийству главарей банд отлучённых в лесах, в то время как королевские службы никогда не высовывали своего носа дальше городской черты и открытых дорог. И всё же тот факт, что говорящий с ними маршал утаивал такую важную информацию, как внешний вид хотя бы одного человека из группы людей, за которыми они охотились целых пятнадцать лет (если верить словам из его же собственного доклада), говорил Гортеру о многом. В глубине души следопыт всё сильнее и сильнее ощущал, чем пахло это «прибыльное» дело. И словно в такт его ощущениям уставшее сознание Гортера отвечало на его внутренние подозрения слабой головной болью, которая снова постепенно завладевала им, давила на его глаза и гудела в его висках.

После того как последний вопрос был разобран, маршал Себастиан, наконец, перешёл к заключительным инструкциям, развеяв всю магию, которую он сотворил в воздухе, и готовясь покинуть трибуну. «Что ж, полагаю на этом наше совещание можно считать закрытым. Остальные инструкции вы получите от своих адъютантов, которым они будут посланы, в свою очередь, магическим способом», — спешно проговорил маршал в свою волшебную палочку, разбирая свободной рукой последние документы на трибуне и складывая их в ровную стопку.

«Не беспокойтесь по поводу анонимности этой информации, так как со стороны нашего Государства мы гарантируем её полностью.

Вашим следующим пунктом назначения станет Хоккарианская Школа Магии № 57, последнее место, ставшее жертвой теракта со стороны этих бездушных магусов. Как уже было сказано в официальном обращении, нападение на эту школу магии случилось всего две недели назад, хотя со времён прошлого подобного инцидента о них ничего не было слышно уже целых семнадцать месяцев, исключая редкие случайные стычки с нашими секретными агентами-одиночками, неустанно ведущими свои собственные расследования, связанные с их возможным нахождением. Как только вы прибудете на место, произойдёт ваше окончательное перераспределение, в процессе которого вам будет предложен основной договорной контракт, о котором только что упоминалось ранее. Если вы согласитесь подписать его, то станете непосредственным участником этой операции, со всеми заявленными в контракте правами и обязанностями. Если откажетесь… Что ж, это тоже ваше право. В случае отказа наши агенты-магусы проконсультируют вас по поводу ваших дальнейших действий, прежде чем вы сможете покинуть это место и будете отправлены туда, откуда вас призвали.

В любом случае наше государство и Его Сиятельство Король Расмор Четырнадцатый в моём скромном и недостойном лице третьего маршала Себастиана Лустона желают вам удачи в этом нелёгком деле и полагаются на вас.

Сейчас вам нужно будет проследовать за вашими адъютантами в подвальное помещение, находящееся у главного входа в здание. Наши агенты-магусы уже ожидают вас там, чтобы предоставить вам тайный доступ, ведущий к главному каретному двору Кальстерга, находящемуся за чертой города, откуда вы будете доставлены к месту преступления в самые короткие сроки. До будущей встречи. «Сиа локк».

Закончив своё выступление на магической фразе, маршал Себастиан аккуратно взял в руки уже собранную пачку документов, убрал свою палочку обратно за лацкан камзола и, развернувшись, поспешно сошёл с трибуны. За всё то время, что он произносил речь, его лицо практически ни разу не изменилось, представляя из себя маску спокойного гладковыбритого мужчины с отёкшими от усталости глазами, даже тогда, когда он описывал трупы убитых жертв. Было похоже, что маршал уже давно занимался подобной работой. Его походка сильно отличалась от походки военного, выдавая в нём, скорее, очередного государственного чиновника, но, возможно, именно такие люди и были нужны короне в наступившие времена, чтобы справляться с бесконечными магическими отчётами, заседаниями, совещаниями, конференциями и другими реалиями нового времени.

Глядя вслед уходящему маршалу, Гортер нехотя признавал, что те славные века, когда высокий военный чин в королевстве можно было получить только лишь за особые военные заслуги и отважные действия на поле боя, остались бесконечно позади. Современная армия состояла из полевых работ агентов, трусливых магических перестрелок и войны штабов. Простой храбрый парень, не владеющий магией, ценился куда меньше, чем его более подкованный в последних новшествах боевой магии сверстник, а само слово «солдат» неумолимо меняло свой образ, становясь обозначением бездоспешного и безоружного, но одетого в тряпичный военный костюм и обвешанного магическими побрякушками человека, на которого должны были равняться все грядущие поколения.

Покидая стены зала совещаний, маршал ни разу не оглянулся в сторону тех наёмников, которых оставлял позади себя, и как только его фигура исчезла за входной дверью, королевские солдаты тоже двинулись со своих мест. Каждый из них по очереди развернулся, но вместо того, чтобы проследовать за маршалом, они разошлись в разные стороны и встали двумя шеренгами по левую и правую сторону от двери. Гортер неспешно наблюдал за их действиями, стоя у стены рядом с Джейн, которая к тому моменту уже закончила обдумывать свои планы, и теперь так же как и он наблюдала за уходом маршала со взглядом, полным решимости.

— Ну, и что дальше? — спросила она на ухо Гортера, когда солдаты у входной двери замерли на своих новых местах и уставились в зал, который к тому времени уже весь поднялся на ноги и теперь распадался на отдельные группы. Некоторые из этих людей изначально были знакомы друг с другом, поэтому без труда сходились вместе, когда другие сразу же заявляли о своём положении, отходя подальше от всех, становясь ближе к окну или стене.

— Господин Гортер, Госпожа Лисица! — вдруг раздалось со стороны трибуны, и следопыт не успел ответить на вопрос Джейн, отвлёкшись на зов приближающегося к ним Фернарда и группы королевских адъютантов. Всего их было четверо. Когда они подошли ближе, Фернард поклонился в сторону Джейн и учтиво произнёс:

— Госпожа Лисица, позвольте вам представить остальных моих коллег: Господина Кварга де Чиона и Господина Диместра Эстарсольте. Мы вместе сопровождали господина Гортера до нашей столицы по Кальсту на королевской галере, однако под конец нам пришлось ненадолго разделиться. К счастью, все мы вновь встретились здесь!

Джейн внимательно посмотрела на стоявших рядом с Фернардом адъютантов, после чего медленно перевела свой многозначительный взгляд на Гортера, и когда он сам посмотрел в её сторону, она немного покачала головой и с притворной чванливостью в голосе произнесла:

— На королевской га-а-але-ере… М-м-м, понятно, Господин Го-ортер. А я и не знала, что за всё то время, пока мы с вами не виделись, вы успели приобрести дворянский титул.

В ответ на её подначивание следопыт отреагировал лишь раздражённым фырканьем:

— Как будто они меня спрашивали! Сказали, что на галере приплыли, вот и всё!

После этого Гортер опустил свой рассерженный взгляд в пол, но Джейн продолжала смотреть на него и строить важное выражение лица, пока Фернард самолично не решил вмешаться в их короткий разговор, чтобы разрядить возникшую обстановку:

— Э-эм, Госпожа Лисица, понимаете, просто дело в том, что господин Гортер должен был тогда находиться в порту Каррон, но когда мы прибыли туда, его уже там не обнаружилось, так как он отправился выполнять заказ. Вот почему мы ждали его в порту всё это время, и когда господин Гортер вернулся, нам уже ничего не оставалось, кроме как сопроводить его в Кальстерг по воде, так как на тот момент для нас это был самый быстрый способ попасть сюда вовремя.

— У-у-у-у, — протянула Джейн, ни разу не оторвав своего взгляда от лица Гортера, пока Фернард продолжал объясняться перед ней, — так за ва-ами, господин Го-ортер, был послан целый эскорт с магическим глазом на мачте. Интересно-о...

Из-за слов Джейн выражение лица Гортера всё больше и больше менялось от негодования. Казалось, что он был пристыжён таким положением вещей.

— Ну всё, хватит! — вскипел, наконец, следопыт, когда его терпение подошло к концу. — Чего дальше будет? Идти куда-то надо, что ли? — громко спросил он у Фернарда, наведя на него свой требовательный взгляд и делая вид, что совсем не замечает Джейн.

— Да, господин Гортер, далее нам будет нужно проследовать к подземному тоннелю, находящемуся в подэтажном помещении, — поспешно ответил ему Фернард, поймав нить разговора. — Этот тоннель довольно обширный и хорошо освещён «шарами света», хотя там может быть несколько холоднее, чем снаружи. Он проходит от этого здания под всей западной частью города и выходит уже на противоположной стороне стены, в главное здание каретного двора. Это широкий тоннель, специально приспособленный для передвижения по нему верхом, так что когда мы спустимся вниз, нас уже будут ждать там специально подготовленные кареты. Весь путь занимает около тридцати-сорока минут, но я и мои коллеги будем сопровождать вас в карете от начала и до конца, так что не извольте беспокоиться.

— Ага, куда от вас денешься… — прошипел следопыт и, подняв с пола свой рюкзак, быстро перекинул его через плечо.

— Длинный тоннель, наверное… — протянула вновь ставшая серьёзной Джейн.

—… И очень древний, Госпожа Лисица! — восторженно подхватила её фразу стоявшая рядом с Кваргом Фелиция. — Он был построен ещё в последние десятилетия старого времени, до того как династия Великих Расморов взошла на трон.

— Никому не поздоровится, если он вдруг рухнет! — добавил Гортер, из-за чего в воздухе мгновенно повисло напряжение, и вся восторженность слов Фелиции была сведена на нет.

Джейн рассерженно посмотрела в сторону следопыта, но Фернард почти машинально прервал создавшуюся паузу своими громкими пояснениями:

— О нет, этого никак не может случиться! Понимаете, тоннель построен довольно основательно и два раза в год проверяется нашими учёными магусами на предмет устаревания, поэтому опасность обрушения практически равна нулю.

В ответ на это Гортер лишь бросил в его сторону свой недоверчивый, но довольно спокойный взгляд бывалого охотника.

— Посмотрим. Давай, веди! — грозно произнёс следопыт и повернул свою голову в сторону двери, через которую уже один за другим проходили остальные наёмники и их адъютанты.

—… Э-э, конечно, следуйте за мной, господа, — учтиво, хотя и несколько напряжённо ответил ему Фернард, после чего развернулся и вместе со всеми своими товарищами медленно двинулся к выходу.

Гортер и Джейн последовали вслед за ними.

Вскоре им пришлось встать в небольшую очередь, которая была специально организована другими адъютантами, чтобы не создавать у дверей толкучки. Когда подошёл их черёд, Фернард уверенно поравнялся со стоящими у дверей солдатами и вышел наружу первым, но, сделав несколько быстрых шагов вперёд, он вдруг замедлился и учтиво обернулся назад, терпеливо ожидая остальных. Вслед за ним зал совещаний должны были покинуть Диместр и Гортер.

Выходя за порог, следопыт на мгновение услышал странный шорох, похожий на порыв ветра. Насторожившись, он моментально вздёрнул голову влево, чтобы поймать тот звук, однако не смог этого сделать, так как вокруг него было слишком много другого шума. И всё же этот единственный короткий шорох показался Гортеру довольно подозрительным, так как был слишком неестественным по сравнению с теми звуками, которые окружали его. Тогда он резко остановился в дверном проёме, из-за чего следующей за его спиной Джейн тоже пришлось притормозить, чуть не уткнувшись лицом в его рюкзак. «Началось… Быстро же они!» — чертыхнулся про себя следопыт. «Чего встал-то?!» — раздался позади него рассерженный женский голос. В ответ на это Гортер лишь промолчал и, не оглядываясь, быстро протянул ей назад свою руку. Заметив открытую ладонь следопыта, глаза Джейн сначала немного округлились, словно она увидела в этом жесте нечто знакомое и в то же время пугающее, но, несмотря на свою реакцию, она почти сразу же схватилась за его руку и быстро проследовала за Гортером в дверной проём. Как только они оказались снаружи, Гортер тут же отпустил её ладонь обратно, однако взгляд Джейн так и не изменился. Следуя за ним через прихожую второго этажа, она ещё какое-то время продолжала настойчиво сверлить глазами пол, пока они не подошли к стоящему у лестницы Фернарду. Тогда Джейн будто очнулась, моментально огляделась по сторонам и уже через мгновенье снова была спокойна и сосредоточена.

Когда все собрались у лестницы, Фернард в очередной раз развернулся и медленно зашагал по ступенькам вниз, время от времени оглядываясь назад, чтобы удостовериться в том, что никто из его спутников не отстаёт. Гортер, Джейн и Фелиция шли за ним в общем потоке людей, а Кварг и Диместр замыкали их колонну, стараясь не стоять на пути у тех, кто двигался быстрее. Спустившись на первый этаж палаты совещаний, они снова оказались в очереди. На этот раз очередь огибала лестничные перила и вела за угол к открытой настежь деревянной двери, той самой, которую Гортер заприметил ранее, осматриваясь в прихожей, когда Фернард только провёл его за собой внутрь здания. Хотя за то время, что он провёл наверху, ситуация здесь теперь уже успела измениться.

Отныне главный выход охранялся королевскими солдатами магусами, а спустившись на пару ступеней ниже, следопыт увидел, что все двери в коридоре были наглухо закрыты, и ни одного чиновника не было видно. Заметив, что коридор также патрулировался солдатами, Гортер предположил, что несколько постов защиты могли располагаться сейчас и за пределами палаты. Приняв во внимание то, что всех находящихся в зале охраняли практически с самого начала совещания, а также то, что случилось с ним в момент, когда он покидал зал, следопыт пришёл к выводу, что это была ещё одна мера предосторожности, которая всеми силами не должна была допустить утечки информации из здания после того, как эта информация уже была предоставлена. «Интересно, что будет дальше...» — промелькнула в его голове недобрая мысль, когда их очередь уже подходила к низкому проёму под лестницей.

Зайдя внутрь, Гортрер очутился в узком, но довольно коротком проходе, который заканчивался очередной, на этот раз подземной лестницей.

Похоже, что само здание Палаты имело двойную структуру этажей, простираясь ввысь и вглубь одновременно, соединяясь со своей подземной частью только через этот узкий коридор. Такое строение идеально подходило для укрытия, позволяя сдать атакующей армии верхнюю часть здания и быстро отступить в укрытие, завалив единственный узкий ход наружу, пока вражеская армия будет оставаться по большей части рассредоточена, штурмуя наземные этажи здания в поисках командующего.

Следуя в общем потоке, Гортер медленно спускался по ступеням, пока не оказался в широкой, хорошо освещённой магией комнате. Стены этой комнаты были выложены плоским камнем, который дополнительно был укреплён широкими деревянными балками, соединёнными в единый каркас. Это обеспечивало хорошую защиту от магических взрывов для всех, кто оказался внутри, но лишь на какое-то время, и, возможно, как раз по этой причине от самого лестничного пролёта до противоположной ему стены, в которой зиял широкий арочный свод с распахнутыми деревянными воротами, тянулась длинная железная клетка. Эта клетка образовывала дополнительный тоннель, который защищал идущих по нему от всего, что могло упасть на их головы сверху или придавить их сбоку. Внутри клетки было довольно свободно, и всё же она сильно ограничивала пространство комнаты, создавая много затруднений, лишая возможности двигаться свободно тех, кто к этому привык, особенно если он шёл в общем потоке, направленном вперёд или назад. К тому же в клетке не было ни одного бокового выхода.

— Господин Гортер, — обратился к следопыту с трудом поравнявшийся с ним в такой тесноте Фернард, как только они миновали лестницу и медленно проследовали за остальными в комнату, — посмотрите вперёд. Вон за теми воротами нас ждёт длинный ступенчатый спуск, ведущий к секретному тоннелю под палатой совещаний, о котором я и говорил вам ранее. Он не такой просторный, как сам тоннель, так что, пожалуйста, постарайтесь не отставать от меня, когда мы войдём внутрь, и держитесь там за перила, хорошо?

В ответ на это Гортер лишь шмыгнул носом и перевёл свой презрительный взгляд на толстые стальные прутья клетки. Он уже давно догадался, что не сможет сделать ни единого выстрела из своего лука, как только они спустятся под землю, поэтому теперь его лук спокойно висел на своём месте, пристёгнутый к доспеху, а его рука покоилась на зачехлённой связке метательных книжалов. Однако, несмотря на это, следопыт как можно скорей хотел покинуть этот решётчатый проход, ведь здесь он оказывался в весьма беззащитном положении. К сожалению, он не мог двигаться быстрее, чем идущие впереди него люди.

— Мы ведь пока ещё над поверхностью, да, Госпожа Фелиция? — раздался позади него голос Джейн.

— Э, да, Госпожа Лисица, — немного промедлив, ответила её адъютант, — сейчас мы всё ещё находимся внутри холма, на котором стоит Палата Совещаний, но как только мы пройдём спуск, о котором только что любезно рассказал Господин Фернард, то окажемся уже глубоко под городом, на расстоянии десяти метров от основной поверхности.

— Ты слышал? — громко спросила Джейн, обращаясь к следопыту, — мы пока ещё над землёй.

Гортер слегка обернулся, чтобы дать ей понять о своей реакции, но затем снова повернул голову вперёд. Он не увидел лица Джейн. Следопыту было достаточно только её слов, чтобы угадать то, о чём она думала.

Очевидно, что Джейн так же испытывала напряжение, связанное с тем, куда они направлялись. Как и Гортер она не могла не заметить, что единственный наземный выход из здания был уже перекрыт стражниками, поэтому теперь их мысли совпадали. Развернувшись сейчас, они ещё могли покинуть это здание с боем, но что бы ни ждало их дальше — они уже не смогут выбраться на поверхность, если окажутся слишком далеко от выхода. К тому же впереди и позади них шло немало чужаков, о которых ни Гортер, ни Джейн почти ничего не знали. Стоило лишь одному из них устроить диверсию, и тонны земли унесут под собой жизни всех остальных.

На фоне такой перспективы идея покинуть здание сейчас уже не казалась Джейн такой бессмысленной, а последние слова Гортера, произнесённые им в зале совещаний и показавшиеся Джейн оскорбительными, теперь приобретали для неё всё больший вес.

Впереди перед ними ширился полукруглый сводчатый край подземелья, в которое им предстояло сейчас войти. Из его недр бил яркий магический свет, освещая каменные стены и уходящие вниз ступени с позолоченными перилами. Перила располагались по краям и в центре, чтобы разделять потоки спускавшихся и поднимавшихся по нему людей, но, несмотря на это, подземелье всё равно производило странное впечатление на всех, кто к нему приближался. Это ощущение было похоже на удручённость, за которой прятался первобытный, неосознанный страх оказаться глубоко под землёй. По этой причине, чем ближе Гортер приближался к проходу, тем больше тот походил для него на раскрытую пасть огромного чудовища. Через какое-то время он уже вплотную подошёл к его краю, и, наблюдая за тем, как уверенно шагнул туда Фернард, следопыт на мгновение остановился и посмотрел вниз. «…А мной ты подавишься, тварь! Уж это я тебе обещаю!» — решил про себя Гортер. О пути назад он больше не думал.