Глава 9.

— Что? Кристи что произошло?

— Ты ответишь или нет?

— Я не понимаю о чём ты.

— Не понимаешь, хорошо. Тогда ответь мне на такие вопросы: Кто такая Сицилия Мун?! Кто такая Генриетта? И проясни мне, наконец, являешься ли ты мне настоящим отцом. А если нет, что за бабушкины сказки, в которые я должна верить? Что за странные сны, письма и посылки от неизвестных адресатов. ЧТО??? Ответь мне папа!

Меня просто вынесло, я была как взорвавшийся вулкан, у меня было словесное извержение. Я так пыталась не перейти на крик, в принципе у меня это получилось. Меня раздирали разные противоречивые чувства, а папа молчал. И я не могла понять в шоке он или просто ничего не хочет говорить.

— До сих пор молчишь? Хорошо тогда скажи что это?

Я достала ключ от Врат Параллельности и показала отцу. Тут глаза его стали размером с «мяч для гольфа», и заикаясь, он спросил.

— О-отт-ккуу-д-дда, откуда он у тебя.

— Я вижу, ты узнал эту вещь.

— С чего ты взяла?

— Папа не валяй дурака, обычно люди задают вопросы типа: «Что это?», «Какая милая безделушка!», «Это что кинжал?». Папа тебе придется рассказать мне правду. Или, из-за моего неведения пострадает кто-то ещё, так же как пострадала Рейчел, и я даже знаю, на кого сейчас ведется охота. Охотничий сезон открыли на Лорен, папа, опомнись. Лорен в опасности.

— Откуда ты знаешь?

— Этого я не скажу, иначе уже не только я не смогу спасти Лорен, но и себя с Рейчел тоже не уберегу. Папа, скажи мне правду.

Папа долго молчал, это молчание меня мучило, терзало изнутри. Я ждала, и по лицу отца было легко определить, что он собирался с мыслями. И тут он начал говорить.

— Кристи я не знаю, как тебе это рассказать — честно признался он.

— Ничего, начни сначала, только правду, хорошо?

Он кивнул в знак согласия и потом не своим голосом начал рассказ, этот голос был очень красивым и чарующим, и манящим. Мои глаза расширились от удивления, а папа ответил.

— Кристи это мой настоящий голос, об этом я ещё тебе расскажу. Кристи, перед тем как я тебе всё расскажу, знай, я всегда тебя любил, люблю, и буду любить, не смотря ни на что.

— Это случилось шестнадцать лет назад, ты тогда была совсем младенцем. Твоя бабушка, моя мать, она моя родная мать, всегда рассказывала тебе сказку про вамиров-стражников и царство Сумрака. Мою мать звали Генриеттой, а меня Оуэн. Часть сказки была правдива, только роли у всех были разные. Мама переделала историю в сказку, чтоб ты ложилась спать, когда капризничала. Слушай, что было на самом деле. Как я уже сказал, это произошло шестнадцать лет назад. Тогда в нашем мире произошло нечто неподдающееся объяснению. Девушка вампир прошла через Врата Параллельности, использовав, один из трёх ключей и принесла в наш мир человеческого ребёнка, ну или почти человеческого.

— Как это почти человеческого ребёнка.

— На половину человек, на половину кто-то ещё. Минуту терпения Кристи ты всё узнаешь. Эту девушку звали Александра Мун — и у неё была сестра Сицилия Мун.

— Мама, моя мама Сицилия Мун, я знаю. Потому что вместе с посылкой я получила письмо от бабушки и записку от Сицилии Мун, она подписалась как моя мама.

— У этих девушек была своя история, но они принадлежали одному могущественному клану, клану Луны. Кристи царство Сумрака нет. Мы вампиры, царством Сумрака называем ночь. Потому что многие из нас любят именно это время суток. Но вернемся к нашей истории. Сицилии надоело, что ей постоянно помыкают собратья, хотя она была старше всех них, ей было более шести сотен лет. И она хотела забыть, что вскоре она должна стать главой клана, хотела просто жить той жизнью, которой желала. Она хотела любить и быть любимой. И она решилась на крайний поступок, она сбежала из клана и стала жить среди людей. Шли годы её искали, проходили столетия, но Сицилия умела прятаться и ждать. На её глазах происходила история нового поколения, и вот наступил двадцать первый век. В вампиров перестали верить, и уже многие, как и Сицилия стали уходить из кланов, и только из одного клана невозможно было уйти, клан Луны был поистине самым жестоким кланом. Сицилии не простили побег, и во главе поставили её сестру Александру. И в тысяча девятьсот девяносто втором году Сицилия, вышла замуж за человека и через девять месяцев появилась ты. Кристи Ты вампир-полукровка, такого явления наш мир не ожидал. Пошёл слух, что девушка вампир и мужчина человек смогли зачать и выносить дитя. Об это узнали в клане Луны и решили проверить. Так решил совет клана, но не Александра, она знала из переписки с сестрой, что ребёнок родился у неё, но не знала, как на это отреагируют в совете. И поэтому, видя, как возмутила их одна возможность такого, решила, что она всё проверит, и проверит она это сама в одиночку. Может это просто слух, именно так она это обосновала в совете. Александра отправилась в путь, и наконец, встретилась с сестрой после многовековой разлуки. Они закрылись в комнате и Александра поведала сестре что совет хочет уничтожить ребёнка, так как не знают, представляет он угрозу или нет. Разговор шёл и тут в комнату влетел её муж Келлан, и сказал, что в доме странные мужчины и требуют они Сицилию. Сицилия всё поняла, передала Александре свой ключ от Врат Параллельности, дневник, шкатулку, и печать клана Луны. Дала ей свою дочь и сказала ей бежать. Что случилось с Сицилией, до сих пор никто не знает, но её муж погиб. Утечка газа в доме, где он жил, дом сгорел вместе с хозяином, так, по крайней мере, тараторила пресса. Александра решила, что как глава клана должна рассказать что случилось, но совет разошелся пополам, люди Ричарда Кромвеля — вещали против ребёнка, а твои люди и люди Сицилии — были за. А конец почти такой же, как в сказке, Кромвель пошёл собирать сторонников, Александру прогнали с занимаемой должности главы клана и убили, но перед этим моя прекрасная Саша отдала мне тебя, я взял маму, и вещи которые Саша сказала тебе передать. И мы смогли сбежать. Вот, в общем, и вся история. Есть вопросы?

— Саша, ты только обо мне раньше говорил с такой нежностью, она была твоей девушкой?

— Да, она была моей любимой.

— А расскажи мне о вампирах.

— Например?

— Ну почему некоторых из них зовут стражниками?

— Ну, если правильно выразиться это просто прозвище, а раньше это был статус, когда-то вампиры вели войны между собой, поэтому все и держались в кланах.

— А сражались они за что, никак не могу представить себе, за что могут воевать вампиры.

— За территорию, ведь, прежде всего территория это пища.

— Территория — это пища?

— Да, там где популяция человек или населения больше там можно чаще утолять жажду.

— То есть пить кровь?

— Да, ко всему прочему у вампиров все чувства обострены до предела скорость, обоняние, слух, зрение, сила. У нас бледная ледяная кожа, прости, но мы мертвые, если можно так сказать, но как не странно нет никого обаятельнее вампира, к этому известно, что не многие из вампиров обладают некоторыми интересными способностями. Например: телекинез, чтение мыслей, и многие другие, но странным можно назвать, то, что, ни один из талантов не имеет копию, они одинарны. И если у вампира встретить какой-нибудь талант, то он окажется уникальным.

— Почему?

— Что почему?

— Почему он не попытался убить меня, пусть я ему не враг, но находиться постоянно с человеком, разве это не значит, что вампир чувствует непреодолимую жажду?

— Да ты права, но кто не попытался тебя убить?

— Сейчас покажу.

Я встала со стула и вышла в коридор, взяла Калеба за руку и повела к папе в палату со словами:

— Ты ведь все равно подслушивал?!

— Ну, если только немножко — улыбаясь мне, ответил парень.

— Папа, ты ведь знаком с Калебом?

Папа посмотрел на меня в непонятном испуге.

— Ты всё ещё не понял? Ну ладно, я покажу.

Я снова достала ключ и подвела его поближе к Калебу, и ключ вновь окрасился в белый цвет.

— Невероятно, Калеб как зовут твоего отца?

— Питер, Питер Джонс.

Глаза моего отца приняли на удивление большую круглую форму.

— Папа, что-то не так, почему у тебя такое выражение, будто ты призрака увидел.

— Кристи, милая, вспомни пожалуйста, сказку именно так как тебе её рассказывала бабушка.

Я немного удивилась, что папа попросил такое, но немного погодя я начала лихорадочно вспоминать сказку. Кадры моей жизни прокручивались так быстро, словно кто-то вставил их в фильм и поставил на быструю перемотку. Сказка, сказка, сказка, это слово вбивалось в мои мысли и начинало искать своё значение. И вот я вспомнила: «Советник Кромвель хотел получить власть над царством и поэтому он решился на рискованный поступок, он начал заговор против Императрицы Ночи. Кромвель знал, что рано или поздно императрица догадается, кто встал против власти и закона. Поэтому он должен был действовать быстро и эффективно. И он придумал план, который заключался в том, чтобы вогнать в сомнения вампиров-стражников, которые охраняли миры, ему надо было поднять их на бунт. Он знал, что не все довольны тем, что они заперты в человеческих телах, и их будет проще поднять на смуту. Но он ошибся, когда он обратился к одному вампиру по имени Питер, и рассказал ему о своих планах, он был доволен, когда вампир на это согласился. Кромвель пошел на поиски следующих стражников с чистой совестью, не зная того, что его самого обвели вокруг пальца. Питер тот самый вампир, был близок с ее Величеством Императрицей Ночи ».

— Папа, Питер, ты хочешь сказать, что отец Калеба и был тем вампиром?

— Именно Кристи. И я думаю, что Калеб и его семья не просто так появились в этом городе. Наверное, их привлекло два странных обстоятельства. Первое, это необычайные волны нестабильной энергии, хорошо чувствуемые вампирами-стражниками. А второе, наверное, то, что исчезновения людей по-нашему району резко возросло.

— Вы как всегда правы, мой отец некогда в вас не сомневался — непринужденно улыбаясь, сказал парень.

— Пока, Калеб, я нахожусь в этом месте — отец обвел взглядом палату и продолжил — я хочу, чтобы ты последил за моей дочерью. Хотя я не столько надеюсь на тебя как на стражника, а больше все-таки как на верного друга моей девочки, как на опору. И это не столько приказ, как просьба.

Парень лишь смущенно кивнул, я до сих пор не могла понять, что же скрывается за его затуманенным взором. И меня это настораживало. Я уже не знала, что и сказать, у меня сегодня будет плохая ночь, столько всего обрушилось, и это, по-моему, настораживает не только меня.

В палату зашла сестра, сообщив нам, что посещение больных на сегодня окончено. Я встала с табурета, молча, подошла к папе и как всегда на прощание поцеловала его в лоб со словами:

— Ты только поправляйся, а со мной все будет хорошо.

— Конечно.

Я уже встала от папиной кровати развернулась, чтобы уходить, и вдруг услышала, как папа произносит волшебные слова из детства:

— Я люблю тебя, моя маленькая принцесса.

— Я тоже тебя люблю папочка.

После этих слов я кое-что поняла. Поняла что буря, которую я так ждала, наконец-то прошла. Конечно, как и любое другое бедствие, оно нанесло и раны, и разрушение, но на этом жизнь не кончается, она продолжает идти. По своей реке, реке времени. И конечно когда ты это осознаешь, из-за туч выходят первые теплые лучи солнца, который дарят тебе надежду. Надежду на то, что всё ещё может быть хорошо.