Глава 6

Прозвенел будильник. В ночной тишине, звук этот показался оглушительным. Быстро вскочив на ноги, я прислушалась. Звук будильника мог разбудить родителей. Но нет, все тихо, все спят. Я наскоро причесалась и подошла к проему в стене, там, где еще несколько часов назад было окно. Аккуратно, чтобы не упась и не порезать руки об осколки стекла, еще торчащие тут и там, я вылезла и спустилась вниз. Я спускалась здесь только второй раз в жизни, но мне было так легко, как будто я проделывала это уже в тысячный раз.

Бросив взгляд на дом, я зашагаль прочь. До Фермел-авеню мне предстояло идти пешком. И все таки мои попытки составить план пути не прошли даром. Благодаря им, я могла идти самыми короткими путями, не боясь потеряться. И поэтому дошла до пункта моего назначения очень быстро: вот я еще стою около моего дома, а теперь сворачиваю на Фермел-авеню. Это была узкая невзрачная улочка. В свете ближайших фонарей, я смогла рассмотреть номера домов, стоящих справа от меня. 16, 18, 20...

Я двинулась вперед, рассматривая таблички с номерами домов. 20, 22… И вот он — 24. Этот дом почти ничем не отличался от других домов на этой улице. Разве что, возможно, он выглядел немного старше и обшарпаннее, чем остальные.

Подойдя к калитке, я остановилась. Глубоко вздохнула, чтобы унять, неизвестно откуда возникшую, дрожь в руках. Я уже хотела открыть калитку, но стоило мне только поднять руку, она сама собой отворилась. Нервно оглядевшись по сторонам, я шагнула, затаив дыхание. Пройдя яграницу участка этого дома, я почувствовала, как по телу разлилась холодная волна. Было такое ощущение, словно я прошла через ледяную завесу. Я еще раз огляделась. Все, что находилось за пределами этого участка, виделось размыто и как бы не в фокусе. Как будто была какая-то незримая граница, отделяющая этот дом от остального мира.

Мои размышления прервали голоса, доносившиеся из дома. Два человека направлялись к входной двери. Голоса усиливались по мере приближения их обладателей. Я не могла разобрать, что они говорят, но точно знала, что по крайней мере, один из них, женский, уже слышала. И слышала я его сравнительно недавно — буквально вчера. Это был голос Николь. Второй голос был незнакомый, но определенно мужской. Он звучал тихо и успокаивающе.

Сама того не замечая, я почти вплотную подошла к двери. Поняв, что она сейчас откроется и ударит меня, я поторопилась отойти, но споткнулась о камень и упала. В ту же секунду дверь отворилась и из дома вышли двое. Увидев меня, они остановились. Теперь я смогла их разглядеть. Как я и думала, это была Николь и какой-то незнакомец. Я поспешила встать. Густо покраснев, я отряхнулась и коротко кивнула Николь в знак приветствия. Она кивнула в ответ и невозмутимо продолжила свой путь. Дойдя до калитки, она что-то сделала, и на короткий миг, когда ее спутник выходил за пределы участка этого дома, я совершенно отчетливо увидела все, что находилось за "границей миров", как я ее про себя назвала.

Николь закрыла "границу" и повернулась ко мне:

— Пошли в дом. — Она кивнула на дверь, так и оставшуюся открытой. — Как добралась?

— Нормально.

— Тебя что-то беспокоит?

— Нет. С чего бы это?

— Ты нервничаешь.

— Вовсе нет.

— Ты чем-то очень сильно взволнована. — Я открыла было рот, чтобы возразить, но Николь выставила вперед руку, призывая к молчанию, и я повиновалась. — А еще ты очень зла на кого-то. Не пытайся даже скрывать, это все у тебя на лице написано. Ну и наконец, эти царапины, — она указала на мои руки, — откуда они?

Оглядев себя впервые после событих минувшего вечера, я заметила на руках и ногах мелкие царапины от осколков. Немного поразмыслив над всем этим, я подняла взгляд на Николь. Посмотрев ей в глаза, я решила, что ей все же можно верить, и рассказала все подробности вечерних происшествий, начиная с руки, увиденной в кустах, и заканчивая ссорой с родителями. Терпеливо меня выслушав, она сказала:

— Я так и думала. Хотя, это, право, очень любопытно.

— Что? Что такое? Почему вы все так на меня смотрите?! Что вы от меня скрываете? — я опять начала выходить из себя.

— Я думаю, ты и сама обо всем догадываешься, я права?

— Ну...

Я колебалась какое-то мгновение, а потом вдруг выпалила:

— Я странная! Я — телекинетик, да?

Эта мысль давно вертелась у меня в голове, поэтому, высказав ее кому-то, я испытала колоссальное облегчение.

— Ты совершенно права. — Николь, казалось, ни сколько не удивилась. — А вот и они!

Поглощенная разговором с Николь, я не замечала, куда иду. Просто шла, и все. Теперь же, остановившись, я заметила, что мы вошли в какую-то большую круглую комнату, напоминавшую микс старомодной гостиной и рабочего кабинета. Комната была полна людей. Тут и там стояли, сидели в креслах или на диванах, такие же, как я, подростки. Все они, казалось, чего-то ждали. Но это было не то напряженное молчаливое ожидание, какое царило в парламенте, нет, до того, как мы вошли, здесь было шумно и весело, все разговаривали, смеялись, но теперь все взгляды были устремлены на вошедших, было такое впечатление, как будто кто-то одновременно направил на нас ослепительный луч прожектора и выключил в комнате звук. Повисла секундная неловкая пауза, которую нарушила Николь.

— Итак, продолжим. Для тех, кто не знает, зачем вас здесь собрали, повторяю еще раз. Сейчас я уйду в соседнюю комнату, — она махнул рукой в сторону двери, — и буду вызывать по два-три человека для минутного разговора. Вы ответите на несколько вопросов и можете отправляться по домам. Все понятно? Тогда приступим. Сейчас вместе со мной пойдут: Брайан Андерсон, Элис Браун и Артур Брукс.

Трое поспешно поднялись со своих мест и вместе с Николь скрылись за дверью. Под прикрытием того, что на меня перестали обращать внимание, я шмыгнула в ближайшее свободное кресло и стала ждать. Людей вызывали по алфавиту, так что, я решила, что не долго тут пробуду. Во всяком случае, вероятно, я вернусь раньше, чем проснутся родители.

Примерно через пять минут ожидания первая тройка человек вышли, а с ними и Николь. Она назвала двоих и опять ушла. Как только дверь за Николь закрылась, на тех, кто только что оттуда вышел, обрушился шквал вопросов. Они просто молчали и качали головами. Девочка, Элис, казалось, готова была расплакаться, и я невольно испугалась, подумав, что же могло довести ее до такого состояния. Отчаившись добиться ответов на вопросы, все снова расселись по местам и продолжили заниматься своими делами. Так прошло около получаса. Все новые и новые люди выходили из соседней комнаты, кто-то тихо плакал, кто-то просто не мог вымолвить ни слова, некоторые выходили решительные и совершенно спокойные. И постоянно прибывали все новые люди. Наконец, в очередной тройке прозвучало мое имя. Я не без изумления отметила, что не чувствую страха или волнения. Не зря говорят, что ожидание смерти хуже самой смерти. Так и здесь.

Как только прозвучало мое имя, я, пожалуй, слишко быстро вскочила со своего кресла. На секунду у меня закружилась голова, но все тут же прошло, и я уверенным шагом пошла к двери. Идя, я спиной ощущала на себе взгляды всех присутствующих. Путь через комнату, казалось, тянулся вечность. Но все когда-нибудь кончается.

Только пройдя до середины следующей комнаты, я смогла свободно вздохнуть. Дверь за моей спиной захлопнулась, когда все вошли. Мы оказались в небольшой, скудно освещенной комнатушке. Тут не было ничего, кроме старого продавленного диванчика у стены и стоящего рядом письменного стола. На диванчике сидела Николь. Когда мы все хорошенько осмотрелись, она сказала:

— Итак, сейчас двое из вас пройдут в соседние комнаты, — она указала на две маленькие двери в углу, которые я сначала не заметила, — Там вам с вами проведут небольшую беседу, после которой вы должны будете ответить на ряд вопросов. Третий же останется здесь, со мной. И я проведу с ним точно такую же беседу. Всем все ясно? Тогда приступим! — Николь с неподдельным воодушевлением хлопнула в ладоши, — А тебя, Эмма, я попрошу остаться здесь. С тобой буду говорить я.

Николь жестом пригласила меня присесть рядом с ней на диван. Дождавшись, пока остальные разойдутся, она без всяких предисловий начала:

— Ты уже многое успела разузнать, так?

— Смотря о чем идет речь.

— Не притворяйся, что не знаешь, — раздраженно сказала она, — Речь идет о тебе и твоих способностях. Кстати, ты сама догадалась обо всем, или кто-то помог?

— Скорее второе, чем первое, — туманно ответила я, — А что?

— Ничего. А кто тебе помог, если не секрет? — полюбопытствовала Николь.

Перед глазами живо появился образ Линдси.

— Это секрет, — ответила я и грустно улыбнулась.

— Что-то случилось? — забеспокоилась Николь.

— Нет, нет. Все хорошо, — я попыталась выдавить улыбку, но не уверена, что у меня это получилось.

— Ну ладно, как хочешь, можешь не рассказывать, — она устала вздохнула, — Итак, ты уже все знаешь о своих способностях, это хорошо. А ты знаешь, зачем проводился вчерашний тест?

— Нет, — соврала я.

— Тогда я тебе сейчас объясню, — сказала Николь, — И, пожалуйста, не перебивай. Сначала послушай, а потом задашь вопросы, если таковые появятся, — добавила она.

— Ладно.

— Правительство нашей страны вот уже несколько лет проводит один эксперимент. Они пытались понять, почему время от времени в мире появляются люди с такими способностями, как у тебя, — она многозначительно кивнула, — Пытались выяснить причину, по которой одни обладают этими способностями, а другие — нет...

— Да, и все это я уже знаю, — раздраженно перебила я Николь.

— Во-первых, я просила тебя не перебивать меня, — жестко сказала она, — А во-вторых, откуда ты все это знаешь? Если, конечно, знаешь.

Я с ужасом поняла, что сболтнула лишнего. Мысли в голове метались с бешеной скоростью. Какую-то секунду я колебалась, разрываясь между нежеланием вспоминать о Линдси и страхом показаться лгуньей. Но страх все же оказался сильнее и я по возможности небрежно сказала:

— Мне подруга говорила. Бывшая подруга, если точнее.

— А она откуда знает? — подозрительно спросила Николь, — Это секретная информация.

— Я не знаю. Она говорила, что тоже ходила в парламент в прошлом году, — говорить о Линдси оказалось на удивление легко, и это не могло не радовать, — Я подумала, что возможно кто-то из ваших ей рассказал. Ты же мне рассказываешь.

— А как, ты сказала, ее зовут?

— Линдси. Линдси Уоррен.

— Я проверю потом по базе данных. А пока, давай закроем эту тему и продолжим наш разговор. Так… На чем я остановилась?

— На том, что ученые пытались выяснить причину, по которой одни обладают этими способностями, а другие — нет, — напомнила я.

— Ну да. Так, историю, ты сказала, знаешь. Это хорошо. Значит, перейдем сразу к делу. У меня к тебе есть пара вопросов. У тебя есть выбор: либо уйти из дома туда, где тебя научат контролировать и развивать твои способности, либо пойти после нашего разговора домой и жить обычной жизнью. Что ты выберешь?

— А уйти придется навсегда? — с сомнением спросила я. В голове тем временеем шла отчаянная, но молчаливая борьба.

— Нет, конечно, — поспешно сказала Николь, — На год, может на два. Ты с выводами не торопись. Подумай хорошо.

Я закрыла глаза. Перед мысленным взором пролетела буквально вся жизнь. Все самые лучшие и самые худшие моменты. Последними были лица Линдси, мамы и папы. Эти образы как будто подтолкнули меня на этот опасный шаг. Не успев ничего толком обдумать, я решительно выпалила:

— Я согласна уйти.

— Ты уверена? — переспросила Николь, — Если ты сейчас согласишься, пути назад уже не будет.

— Да, — без колебаний ответила я, потому что знала, что малейшее промедление может все испортить.

— Ну ладно. В таком случае, сейчас тебе надо будет вернуться домой, собрать вещи и объяснить все родителям. Только не бери слишком много вещей. Все самое необходимое, остальное тебе там выдадут.

— Хорошо. Спасибо вам за все, — сказала я, и на нетвердых ногах подошла к двери.

Не понимаю, чего они все так боятся. Что плохого в том, чтобы уйти. Ведь когда мы уходим, мы становимся свободными. Что плохого в свободе? Я не знаю.

Я смутно помню, что было дальше до того момента, как я вышла из дома. Свежий воздух подействовал на меня, как какое-то тонизирующее средство. Я как будто очнулась после долгого сна.

Дорога до дома. Это были несколько минут, полных счастья, свободы и невероятных открытий. Почему все говорят, что уходить тяжело? Когда мы уходим, мы всегда открываем что-то новое для себя. Например, я поняла, что уходить тяжело, только если ты не хочешь этого. А еще, что уходить нужно сразу, без прощаний. Потому что, чем дольше прощаешся, тем сложнее.

Еще не дойдя до дома, я твердо решила, что не буду ничего объяснять родителям. Только напишу небольшую записку, может быть. Хотя не факт. Я все равно не смогу всего им рассказать. Это слишком сложно.