Глава 2

Открыв глаза, Ласка не сразу понял, где он. Он думал, что проснется в каком-то отеле, откуда ему вновь придется уезжать через день-два, так и не заплатив за номер полностью. Но вместо этого, он лежал в большой и твердой кровати, а над ним навис деревянный потолок. В голове глухо билась тупая боль. Ласка осторожно поднес руку ко лбу — бинт.

Тогда он все вспомнил. Похищение, старуху и великана. Он выглянул в окно и увидел покрытое звездами небо. Двигаться было тяжело — пребывание в багажнике дало о себе знать. Тем не менее, Ласка поднялся, стараясь двигаться как можно тише. Это ему всегда удавалось.

Все — мать, друзья, девушки — поражались движениям Ласки. Он был тихим, как кот, но резким и быстрым. Иногда он делал такие неожиданные ходы, что другие сторонились его. А еще его хищная улыбка и блеск в глазах. За это его и прозвали Лаской. Прозвище так приелось, что настоящим именем его уже никто почти и не называл. Да он и не возражал — ему не нравилось его имя. Традиционное старорусское имя, говорила мать, но Ласку этим она купить не смогла. Не для него были русские традиции.

Тихо и плавно он вышел из комнаты и огляделся: тот самый зал с камином, где он проснулся в первый раз. На диване свернулся клубком нервный парень. Ласка усмехнулся. Он прошел к стулу, на котором висела его рубашка и маленький декоративный нож. Нож ему дала мать, сказав, что это последний подарок его отца, ушедшего еще до рождения Ласки. С детства он носил его, как талисман. Набросив рубашку на плечи и взяв нож в руки, Ласка пошел к двери. Парень что-то проворчал во сне, заставив Ласку задержать дыхание, но никаких криков не последовало.

— Пока, неудачники, — прошептал Ласка, выходя из дома, подобно ожившей тени.

В небе светила полная луна. Едва Ласка взглянул на нее, как его тут же потянуло назад в дом. У него возникло ощущение, что он должен был быть здесь. Он вспомнил, что ему что-то снилось. Что-то большое и могучее, но он не мог вспомнить, что. Он помнил озеро, помнил свет и много белых птиц. Было что-то еще, но что?

Ласка мотнул головой. Это был всего лишь сон. Но тогда почему ему кажется, что там было что-то важное? К черту, подумал он. Он уже нашел то, что хотел. Старая машина стояла посреди поля. Ласка подошел к ней, нарочно игнорируя кричащее желание вернуться в дом. Минута работы столько раз выручавшим его талисманом — и железный конь готов принять нового хозяина! Как только двигатель завелся, в доме зашевелились — включился свет, послышались голоса. Ласка улыбнулся, показав необычно острые зубы, и, высунувшись в окно, громко крикнул:

— До встречи, товарищи! Йиихааа!

Он вывернул руль до упора и вдавил педаль, разбрасывая траву и грязь на повороте. Уже через несколько секунд его новая машина на полной скорости ехала по проселочной дороге среди высоких деревьев и листьев, отливающих серебром в лунном свете. Ласка держал руль ровно, его нога с силой давила на педаль газа, и он смеялся. Громко, от души. Это был честный, искренний смех. Такой смех вырвался из его груди впервые за последние пятнадцать лет, и, понимая это, он плакал. Смех и слезы человека, сбежавшего от опасности, выжившего и чувствующего жизнь. Никогда раньше ему не было так хорошо.

Он остановился через несколько часов езды. Он перестал смеяться, желудок угрожающе рычал, но не это заставило Ласку остановить машину. Он помнил, — отчетливо помнил — что к дому они ехали около получаса. Он гнал по дороге уже больше полутора, а выхода из леса до сих пор не было. Не было и поворотов. Выход словно испарился. Темное чувство прокралось в живот Ласки, и то был уже не голод. Казалось, что из густой листвы за ним наблюдают. Он вновь почувствовал себя маленьким мальчиком, которого хулиганы заперли в заброшенном банке на всю ночь. Темно, страшно, и никто тебя не спасет. На секунду Ласка удивился, как быстро из радости он перешел к страху, но не до того ему сейчас было.

Двигатель заглох. Внезапно и резко, будто кто-то просто перерезал веревку. Теперь, когда фары потухли, и со всех сторон его окружила тьма, Ласка испугался не на шутку. Он был готов поклясться, что рядом кто-то — или что-то — есть. Рефлекторно, он схватился за нож-талисман и сжал его. К моменту, когда раздался первый шорох, он уже пытался успокоиться. Он уверял себя, что это был всего лишь ветер, но глубоко в душе он знал, что ветер так не шумит. В его голове были два голоса. Один из них, всегда ведущий Ласку по пути логики и звучавший твердо и непоколебимо, и сейчас не отступал от своих принципов. Он говорил, что ему нечего бояться, что он просто не правильно соотнес время поездки.

Но был и другой голос. Шипящий, рычащий, голос хищника, полагающегося на инстинкты и чувства, нежели на логику. Он говорил, что нужно бежать обратно к дому, что там будет безопасно. Но Ласка не хотел его слушать — слишком уж жестоким казался ему этот голос. Наконец, Ласка собрался завести двигатель еще раз, а если не получится, он пойдет пешком. Рано или поздно он выйдет из чертового леса. И тогда он услышал шаги.

Тяжелые, нелепые, они раздались из-за деревьев. Казалось, обладатель шагов сильно хромал. Или полз, сказал ему злой голос. Ласка искренне пожелал ему заткнуться. Шаги раздавались все громче и громче, ему показалось, что он увидел тень среди деревьев, хоть и обвинил во всем свой беспричинный страх. Такой ли уж беспричинный? Он произнес это вслух или нет? Он уже не знал. Когда раздалось рычание, Ласка уже закрыл глаза и, вцепившись в свой нож, начал тихо бормотать заученную в детстве молитву.

Эту молитву ему прочитала мама, когда он стал бояться спать один. Тот страх пришел внезапно, но уходил, как только Ласка заканчивал читать стишок. Молитвой он ее назвал сам. И он не читал ее с семи лет.

Ноги его дрожали, он знал, что существо приближается. Он заметил, что начал думать о природе существа. Волк? Медведь? Лиса? В голову приходили самые разные животные, даже те, которых в этих местах и быть-то не могло. Шаги были уже совсем близко. Теперь Ласка дрожащим голосом вслух произносил молитву, тщетно пытаясь заглушить рычание хищника. Существо наступило на капот, машина наклонилась. Ласка не хотел открывать глаза, но веки сами разлепились, заставив его смотреть на ночного гостя.

Сперва Ласка даже не понял, что стояло перед ним. В голову пришла мысль о медведе, но зверь был покрыт бледно-зеленой чешуей, а с его головы грязными патлами свисали серые волосы. Большие черные глаза уставились на Ласку и были столь же удивлены, как и его собственные. Перед ним стояло самое настоящее чудовище, каких в мире не должно быть. Глубоко в его разуме появилось слово, которое он в жизни не слышал. Грызь.

Существо оскалилось и зарычало. Его рык был похож на смесь тигриного и волчьего, хотя Ласка ни того, ни другого не слышал. Откуда же он знал, на что это похоже? Зверь сделал шаг к лобовому стеклу. Ласка тут же снова закрыл глаза и начал быстро повторять молитву. Он надеялся, что все это лишь страшный сон, что вот-вот он проснется у себя дома, рядом со своей (бывшей) девушкой. Он поцелует ее, они займутся любовью, и все будет хорошо. Только хищный голос в голове беспощадно твердил, что этого не будет. Он здесь, посреди бесконечного леса, и сейчас его разорвет неземное чудовище.

Послышался глухой удар и скулеж. Вслед за ними последовала серия других ударов. Ласка осторожно приоткрыл один глаз и посмотрел в сторону звуков. Зверь лежал на спине, а на нем сидел великан. Через секунду Ласка понял, что это был Кузьма. Громила нещадно бил зверя по голове и телу, а тот с трудом пытался вырваться из хватки прижавшего его к земле мужичины. Ласка не мог не удивиться огромной силе своего бывшего похитителя. Кузьма высоко поднял свою ручищу и ненадолго задержал ее в воздухе. Когда он ее опустил, то была уже не мужская рука, а покрытая корой и камнями лапа. Ласка застыл в недоумении.

Галлюцинация? Возможно. Скорее всего. Кузьма завершил дело одним ударом, а потом поднялся на ноги. Нет, Ласке не показалось. Правая рука гиганта превратилась в толстую и сильную ветвь дуба. Кузьма запрокинул голову к скрытому в густой листве небу и громко закричал. Ласка вздрогнул. Это был боевой клич прирожденного воина, живущего лишь ради битвы. Для такого человека — человека ли? — лучшая награда за жизнь — погибнуть в бою, сражаясь за высшую цель. Казалось, Кузьма кричал вечность. Когда же последнее эхо клича отгремело вдали, Кузьма подошел к машине. Его рука, вновь ставшая человеческой, была покрыта темной кровью.

— Сядь рядом, — просто сказал Кузьма.

Ласка молча и быстро пересел на пассажирское сидение. Кузьма завел машину и, круто развернувшись, поехал обратно к дому. Всю дорогу они молчали. Немного позже Ласка поймает себя на том, что не сможет точно вспомнить произошедшее. Завтра он будет полностью уверен, что на него напал волк, а Кузьма просто забил его до смерти. Остальное было лишь порождениями его глупого страха темноты. Ведь на свете не бывает чудовищ, все они живут лишь у него в голове. Так говорила мама, а она не могла ошибаться, верно? Ласка решил, что так и есть, и почти сразу уснул.

В этот раз он проснулся на диване, окруженный загадочной троицей. Его разбудил его же желудок. Он попробовал сглотнуть, но легче не стало — горло напоминало пустыню.

— Пить, — прохрипел Ласка, поднимаясь.

— Вот, глотни, — старуха (Ольга, кажется) протянула ему чашку с каким-то травяным чаем.

Ласка залпом опустошил половину кружки, но как только чай добрался до дна его живота, жидкость решила вырваться из темноты, прихватив то немногое, что там было. Ласка не успел сдержать рвоту, и, согнувшись над деревянным полом, выплеснул все ненужное.

— Что это было? — тяжело дыша, спросил он.

— Очищающий отвар, — улыбнулась старуха (точно, Ольга). — Выпей еще.

— Я не буду это пить! — воскликнул Ласка.

— Хорошо, потом, — кивнула Ольга.

— Вы кто вообще такие? — Ласка вскочил с дивана и оглядел троих похитителей.

— Про себя я уже говорила, — пожала плечами старуха. — Я — Ольга, баба соседнего яга. Кузьма, вот, значит, леший. Младший. А Петрович — домовой тутошний.

Ласка смотрел на нее, как на сумасшедшую, какой она и являлась. Совсем свихнулась. Логичная часть его мозга окончательно завладела всеми мыслями, так что ему удалось скептически улыбнуться.

— А что дальше, — сказал он в своем лучшем стиле. Он уже избавился от иллюзий прошлой ночи. — Дед Мороз выскочит из кладовки? Или конек-горбунок прискачет?

— Смейся-смейся, малец, — кивнула Ольга. — Нельзя отрицать истину. Или тебе нужно доказательство?

— Давай, если сможешь, — Ласка скрестил руки.

— Допей отвар. Может тогда кой-чего и поймешь.

Ухмыльнувшись, Ласка взял кружку и, приготовившись к очередному рвотному позыву, опустошил ее. Как он и ожидал, "отвар" тут же полетел назад. Но теперь он нес за собой странную жгучую боль. Рвота была горячей, и Ласке предстояло понять, почему.

Из его глотки вырвалась отвратительная желто-зеленая слизь. И эта чертова слизь кипела! Ласка широко раскрыл глаза — это был еще не конец. Ольга довольно улыбнулась, когда Ласка выпустил еще одну струю кипящей слизи. Теперь он увидел то, что заставило его блевать само по себе. В его горячей и странной рвоте копошились десятки маленьких черных жуков и толстых червей.

— Что за… — Ласку снова вырвало.

— Это твои грехи, — в голосе Ольги звучал плохо скрытый триумф. — Каждый, с самого рождения.

Еще один поток, полный жуков и личинок.

— Г-грехи? — ноги Ласки подкосились, живот и глотка разрывались от жуткой боли.

— Отвар очистит тебя, — продолжала старуха. — И мозги тебе прочистит заодно.

— С… Сука, — Ласка попытался встать, но не смог и просто дополз до дивана. Его уже не рвало, но боль все еще терзала его изнутри.

Она прекратилась внезапно. Просто оборвалась. Его трясло, как бешеного, он старательно вертел глазами, избегая смотреть на "грехи". Хищный голос вновь проснулся. Что теперь скажешь? говорил он Логике. Та беспомощно лепетала, что должно быть объяснение. И Ласка бы с удовольствием ей поверил.

— Ты… ведьма? — тихо спросил Ласка.

— Ведунья, — ответила Ольга. — Так точнее. Но суть та же.

— Зачем я вам?

— Это долгая история, — беззубый рот ведуньи растянулся в широкой улыбке.

Ласка посмотрел на нее.

— Я не тороплюсь.

Троица накормила Ласку отменным завтраком, — хотя после отвара ему бы все показалось волшебным — и напоила горячим чаем. На улице было прохладно, так что Ласке понравилось. Хоть и без молока. Он с детства обожал чай с молоком. Мама говорила, что у него это от отца.

Пока он ел и пил, наполняя крепко пострадавший желудок, Ольга рассказала ему цель похищения. По ее словам, в давние времена на Земле жили великаны — чуда. Эти существа были невероятно сильны и желали лишь полного уничтожения порядка, установленного богами. Сами по себе эти чуда воплощали хаос. Тогда их удалось победить благодаря Святовиту, хоть великий бог и погиб в битве. Сейчас же что-то хочет их разбудить, а из-за исчезновения веры боги не могут прийти на Землю для борьбы. Когда Ласка спросил, как он с этим связан, выяснилось, что где-то среди его предков затерялся настоящий бог. Так что Ласке предначертано стать Великим Князем, который и остановит чуда.

Ласка попросил времени подумать, и заперся в своей комнате. Он не верил в услышанное. Точнее, не хотел верить.

Слушай, ты не можешь всерьез думать, что это правда, так? смеялась Логика.

А если все же, правда? встрял Хищник.

Это невозможно. Боги, великаны… Ты же знаешь, что это — сказки! Они сумасшедшие, не слушай их.

Ты видел, что с тобой сделал отвар. Это отрицать нельзя. Может, и в этот раз они говорят правду.

Нет, все равно не верю.

Уверен, что великаны уничтожат все живое, веришь ты или нет.

Заткнись. Никто ничего не уничтожит.

— Заткнитесь оба! — Ласка даже не заметил, что сказал это вслух.

Он не знал, что делать. Он не верил в слова этих странных незнакомцев, что было естественно. Но где-то глубоко в груди копошился черный червь сомнения. А что если? Почему на этот вопрос было так тяжело ответить? По их лицам было ясно, что они искренне верят в эту чепуху. И хоть Ласка и пытался оставаться скептиком и смотреть на все с разумной стороны, это становилось очень трудно, когда собственное сердце желает поверить.

Он достал из кармана помятую фотографию, на которой он обнимал маленькую девочку. В этом году ей исполнялось одиннадцать. Ласка улыбнулся, но и эта улыбка быстро пропала. Если есть шанс, что они правы...

Погибнет все живое, сказала Ольга. Лена страдала от неизлечимой болезни. Врачи лишь разводили руками. Но Ласка не позволит ей умереть так рано. Ни за что.

— Я согласен, — сказал он, выходя из комнаты. Все трое обернулись к нему.

— Вот так просто? — спросил Кузьма. Ласка отвел взгляд и сжал в руке нож.

— Поверь, — сказал он почти неслышно. — Совсем не просто.