Глава 3

08.07.1208 г.

Сандра, столица Луна. Королевство Восточная Дельфа. Правитель: Клаус Олигьери

Катхизис

Катхизис стояла, укутываясь в шерсть, смотрела на коренастого черноволосого мужчину, шею которого обвил серый хвост медволка. Это был Тек-Иш Уашга, житель южного племени Хынс. Он примчался на длинных узких нартах с запряжёнными псами крупной породы.

Ведьма замерла у двери своей избы, воздушные порывы развевали её волосы, снег покрывал их белесой короной.

— Мой женщина красивый, как звезда на небе.

— Я не твоя, Тек-Иш Уашга, — напомнила ведьма. Она ему доверяла, но ненавидела его желания присваивать всё себе.

— Я знать, — сказал он. — Ты свободный женщина, но ты присвоить мой сердце и похитить мой душа.

Его ужасный акцент резал слух Катхизис. У южных племён были свои наречия и, пытаясь общаться на общем языке, они лишь насиловали уши жителей других регионов.

— Я не могу вернуть твои сердце и душу, это не в моей власти. Скажи мне, зачем ты примчался так внезапно? Что-то произошло?

— Ты давно не показывать себя. Я волноваться о твой жизнь.

— Всё в порядке. Почти… — Катхизис опустила взгляд. Ветер усиливался, падала температура. Над лесом смеркалось, и она решила, что больше не может держать гостя на пороге. Но должна ли приглашать его в свой дом, где лежит другой мужчина, полумёртвый?

— Почти? — Тек-Иш Уашга заострил на ней вопросительный взгляд узких тёмных глаз, маленьких по сравнению с другими пропорциями лица. — Ты иметь проблема? Я помогать тебе решить проблема.

Катхизис мягко улыбнулась.

— Заходи в избу. Напою тебя горячим сосновым отваром.

Он засиял и кивнул, идя по следам ведьмы.

В действительности, Тек-Иш Уашга не беспричинно стал её верным другом. Когда Катхизис отоваривалась в южном племени Хынс, он, увидев ведьму, почти сразу зарёкся, что возьмёт в жёны чужеземную красавицу. Она была не похожа на прочих женщин племени — в том году рыжеволосая, ясноглазая, но всё ещё чертовски бледная, на фоне женщин Хынс казалась высокой и стройной. Тек-Иш Уашга страстно влюбился, как охмелевший юнец, впервые оказавшийся в борделе. Но Катхизис не разделила его чувств и дала отказ, невзирая на то, что Тек-Иш Уашга — уважаемый муж своего племени, сын шамана — проводник душ умерших, связь своего народа с духами. Тогда он стал трепетно ухаживать за ней и оставался вернее любой собаки все эти годы.

Тек-Иш Уашга застыл и оторопел, увидев у камина тушу незнакомого мужчины под плотными шкурами. Он сильно нахмурился, олицетворяя собой пасмурный день. Выгнул бровь в явном неодобрении.

«Наверное, решил, что это мой новый любовник», — подумала Катхизис, сунув раскалённую кочергу в кувшин с сосновым варевом, подогревая его.

— Это та самая «проблема», Тек-Иш Уашга, — сказала Катхизис.

— Проблема? — спросил удивлённо дикарь, вытащив копьё и несильно ткнув им спящее тело. — Этот мужчина причинять вред мой женщина? Я убить мужчина и устранить проблема!

Катхизис испугалась, обернувшись и затараторив:

— Нет, нет, не делай этого! Он не причиняет мне вред, — она тяжело выдохнула. — Просто я не знаю, что с ним делать.

— Это твой новый любовь?

— Нет, Тек-Иш Уашга. Он раненный. Забрёл ко мне и попросил помощи, а потом совсем изнемог и больше не просыпается.

Он кивнул.

Они сели за стол, сначала Катхизис угостила Тек-Иш Уашгу своим отваром, потом он поделился оленьим мясом, которое привёз с собой. Желудок Катхизис, умея говорить, кричал бы от восторга после такого аппетитного ужина.

— Я знать один лекарство растение. Он может помочь спасать «проблема» от смерть.

— Правда? Я знаю все лекарственные растения в округе. Большинство из них погибло с приходом зимы, — она скептически взглянула на него.

— Это растение цвести и зима и лето. Я привезти его тебе через… — он подумал. — Через время. Он хорошо помочь твой раненный.

Катхизис пожала плечами. Ей всё казалось, что сын шамана преувеличивает и, скорее, выдумывает всё это, лишь бы впечатлить её на словах, но до дела у него не дойдёт. Где он найдёт сильное чудо-растение, цветущее круглогодично, когда она сама о таком не слышала, живя на Сандре уже много лет?

— Я буду тебе очень признательна. Я наблюдала за его состоянием. Ему то лучше, то хуже, хоть я сделала всё, что могла. Как лекарь, конечно, — но она знала, что не как ведьма. Как ведьма она могла бы испытать ещё кое-какие приёмы на больном, но тот лежал у Катхизис всего второй день и перед тем, как идти к отчаянным шагам, можно было подождать, выполняя стандартные процедуры.

— Дух жизнь с тобой. Он излечить раны больной, — как сын шамана, он был ужасно суеверен и веровал во многие странные легенды, слишком неправдоподобные даже для ведьм. Катхизис вспомнила, как Тек-Иш Уашга пытался внушить ей, что материк Сандра — это спина спящего белого кита. Однажды альбинос-великан нырнёт на дно большого океана, и Сандра навсегда скроется под мраком вод.

Она проводила Тек-Иш Уашгу до самых нарт. Вьюга снаружи усилилась и щиплющими хлопьями била в лицо, заставляя кровь прилить к коже. Била, будто суровая хозяйка хлыстом по рабскому телу. Ветер, её соратник, свистел и выл.

— Тек-Иш Уашга! — крикнула Катхизис, взглянув на него. Он угнездился на переднем сидении саней, взял в руки поводья.

— Катхизис, мой женщина! Ехать со мной! Я забрать тебя в племя Хынс — великий племя, — сделать моя жена!

Катхизис улыбнулась, но вряд ли он разглядел это в полутьме.

— Я не могу стать твоей без любви! — крикнула она в ответ. — Найди себе женщину в племени и подари ей детей, стань, наконец, счастлив!

— Нет, я привезти тебе лекарство-растение и сделать тебя свой жена! — упрямо заявил темноволосый и погнал псов по снегам, не дав ей возразить. Катхизис немного испугалась за него: «А найдёт ли он дорогу в такой буран? Почему не попросил остаться на ночь, увидев за окном метель? Почему же он, этот герой-любовник, глупый как дитя и смелый как воин одновременно, живёт в постоянном риске?»

08.07.1208 г.

Магнолия, столица Магнолия. Королевство Западная Альфа. Правитель: Эйф Биллеандр

Анндем

В воздухе витала нездоровая сырость. От каменного пола тянуло прохладой. На стенах плодились, разбегаясь в разные стороны, грибок и тёмные поросли мха. Зловоние терроризировало дыхательные пути.

Анндем был плотно прикован к железному стулу. Пробыв несколько часов в помещении с повышенной влажностью, он сам стал мокрым и помятым, словно выжатое после стирки полотно.

Саркес Ян сидел напротив, перед деревянным столом, в широком кресле, обитым синим бархатом. На фоне затхлого подвала это кресло казалось той ещё роскошью.

Саркес являлся предводителем Чёрных вестников — группировки, полностью противоположной королевским Белым вестникам. Здоровый эндоморф с лицом, заросшим густой черной бородой и усами. Пышные кудри волос на голове собраны в низкий хвост.

Он пристально вглядывался в пленника единственным глазом, второй был скрыт за узорчатой угольной повязкой. Саркес беспрерывно стучал пальцами по столу.

— Табун лошадей. Целый табун, — он продолжал отбивать свой загадочный ритм, — И золото. Ты явно не мелочился.

— Я был не один, — попытался возразить вор, но тяжёлая рука в железной перчатке ударила по лицу. В глазах заискрилось, а в ушах загудело от удара. Он ощутил, как горячие струйки крови потекли по щекам и губам. Больно. Он сжал зубы, стараясь не застонать от острых ощущений. Глубоко дыша, облизывал разбитую губу и отвлекался от агонии, распростёртой по лицу, на солоноватый привкус с нотками металла.

— Твои напарники уже давно мертвы, — сказал Саркес. — Мы искали последнего. Ловким же ты оказался, мальчишка, что так долго от нас бегал.

Анн харкнул кровью.

— Я и не пытался бегать. Это вы плохо искали.

Рядом стоящий мужчина с железной перчаткой, орошенной кровью, вновь замахнулся. Жестом Саркес Ян его остановил.

— Хватит. Проку нам от того, если он снова отключится и не сможет говорить?

К тёмноволосому главарю подошла женщина. Она была одета, словно забитая старуха, самая настоящая ведьма: серые лохмотья висели на ней, как рваное тряпьё. Женщина тоже была слепа на один глаз, только её глазница не прикрыта тканью, а заделана грубым швом. Волосы сальные, грязные — свисают, как текучие сопли.

Анн поморщился от её вида. Впрочем, он сам сейчас выглядел не лучше: в грязи и крови, и разорванной местами одежде.

— Итак, — продолжил Саркес, смотря на пленника. — Сначала я думал убить тебя, как и твоих соратников. Но, пока мои люди копали на вашу шайку, успел заинтересоваться твоей воровской натурой. О тебе ходят интересные слухи, Анн Кёрли.

— О многих из нас ходят слухи, о которых мы не подозреваем. Слухи — сомнительная штука, — встречаешь «героя», а оказывается, что это просто убогий трус, о котором слишком много говорили.

— Сплетни нынче самый ходовой товар, мой гость. Нужно иметь надёжные источники, чтоб не путать героев с трусами. У меня, к счастью, такие источники есть, и они многое напели о тебе. О том, что ты острый на язык, я тоже слышал. Но рассчитывал на нечто большее.

— О, как жаль, что я тебя разочаровал, — без сожаления ответил Анндем.

Та жуткая женщина всё ещё стояла рядом, следя за диалогом. Саркес обернулся к ней, смирил взглядом с примесью презрения.

— Агдера, ей Богу, не стой над душой. Ты мешаешь нашей откровенной беседе. Как тень, нависла здесь надо мной. Убирайся.

Женщина всколыхнулась, будто очнулась от транса, и, повинуясь приказу, пошла наверх по пыльной каменной лестнице, опутанной паутиной.

Анндем сверлил нахальным взглядом Саркеса.

— И что со всех этих слухов? Какую пользу ты в них нашёл, раз не спешишь меня убивать?

— Думаю с тобой поиграть. Знаешь, как в детстве, с деревянным солдатиком на поле.

— Только я не деревянный солдатик, а ты уже не ребёнок.

— Поэтому и играть мы будем не с игрушками, а с людьми, не на маленьком игральном поле, а на территории столицы, а может и вне её пределов, — рассказал Саркес, ухмыляясь.

Анндем всегда знал, что это за братство. Они шли против Биллеандра. Замышляли заговоры, плодили тайные секты, прятались, иногда вылезали из своих нор, чтоб сделать пакость, а затем вновь закапывались, словно кроты. Черные вестники — скорее черные слизни, полные подлости и скверны. Анн не видел в их противостояниях смысл и презирал членов тайного общества. Отчасти, из-за этого презрения он с коллегами-разбойниками и решился на грабёж одного из их лагерей. Вычислить Чёрных было не просто, практически невозможно. Как крысы, они отлично маскировали свои норы. Но Анндем нашёл зацепочку — оказался не в том месте не в то время, подслушал проповедь одной женщины, Черной вестницы, а дальше дело было проще — проследить за ней до самого лагеря. Незнакомка несколько раз чуть не терялась из вида: петляла, кружила, пряталась, таилась. Затем доверила подозрительному мужчине — ещё одному их члену — кодовые слова: «Да будет эйф Розмонд». Если бы не чудо-ракушка, спутница рыжего, он никогда бы не услышал пароля.

Под покровом одной из самых тёмных ночей они пришли, обокрали чёрных крыс, продали их лошадей и разделили золото. Невероятная нажива, стоящая всего пары десятков людских жертв. Невероятное везение.

Теперь же Анндем так не считал. Фортуна сделала подарок и вскоре отобрала, заставив вора платить за удачу. Таков закон жизни: за всё приходится платить, даже за успешное стечение обстоятельств.

Саркес надел на Анн странный металлический ошейник — тот обхватил шею, сжав её. Маленький и невзрачный — напоминал скорее странное колье, — так показалось Анн, когда он, уже, будучи на свободе, впервые разглядел ошейник в зеркале.

— Что это?

— Твоя смерть, — сказал Саркес Ян неопределённо.

Анндем заколебался.

Саркес вытащил из заднего кармана свёрнутый пергамент, на котором ветвились непонятные глифы неизвестного вору языка. Он оросил лист кровью, кольнув лезвием ладонь. Стражник Саркеса, тот самый, что бил Анндема перчаткой, освободил одну руку вора и порезал её, заставив приложить ладонь к пергаменту. Мгновение боли сменилось продолжительным пощипыванием покрасневшей ссадины. Анн поморщился.

— Это что? Какой-то контракт на крови? Меня такими глупостями не проймёшь. Я не суеверный, — сказал Анн.

Саркес подозрительно ухмыльнулся.

— Вовсе нет. Отныне лишь этот пергамент, связанный с твоим нашейным украшением — твоя жизнь. Стоит мне уничтожить бумагу — за ней последует твоя душа.

— Что за бред? Я не верю. Ты просто пытаешься меня запугать, пока ещё не знаю зачем.

— Запугать? — Саркес Ян вскинул кверху лохматую бровь. Осторожно сложил свежий свёрток в карман и вытащил другой, весьма похожий, только иного оттенка и с иными глифами внутри. Саркес ухмыльнулся и приставил пергамент к огню настольной свечи. Бумага вспыхнула синим пламенем, страж с окровавленной перчаткой с криком бросился к Саркесу, но было поздно. Мечник вдруг схватился за грудь и своим падением чуть не свалил с ножек хрупкий стол. Металлические доспехи звонко ударились о камень. К счастью для Саркеса, рядом были и другие стражи, защищающие его. Он обвёл их взглядом и грозно покачал пальцем.

— Ваш друг тайно воровал крольчатину с кухни. Пришлось его наказать. Не думайте, что я бы стал идти на такой жуткий шаг без причины. Слуга эйф Розмонда не действует безрассудно, — он засмеялся, производя впечатление самодура.

Анндем побледнел, глядя то на мёртвое тело стража, то на пепел от бывшего пергамента. Он вгляделся в труп, распростёртый на полу, заметил, что у него на шее действительно висит ошейник, похожий на тот, что теперь носит вор.

«Какой ужас. Это магический артефакт? Только его сила способна объяснить произошедшее»

— Да-да, мальчик, это — магический артефакт, — будто прочитав мысли перепуганного пленника, изрёк Саркес. — Очень сильный артефакт, сила которого достанет тебя, где бы ты ни был — хоть на другой планете! — он снова засмеялся. Анндем поднял на него недоуменный взгляд, подумав, что покрасневший мужчина похож на одного знакомого пьяницу, завсегдатая таверн и пабов. Только более жуткого.

— И за что меня убьют?

— Если ты нарушишь мои запреты или отклонишься от правил нашей маленькой игры. Если попробуешь сбежать, избавиться от ошейника, сдать меня кому-то…

— Это штука, что, умеет еще и наблюдать за мной?

— Поверь, я смогу за тобой наблюдать и иначе. И не смей мне не верить, грязный воришка, потому что, если я вновь продемонстрирую свои умения — ты будешь гнить в сырой земле, — он прекратил говорить со смешком, его тон резко стал злобным и угрожающим.

— Я тебе верю, — Анндему пришлось поверить. Теперь он ощущал сильное напряжение рядом с этим безумным предводителем «чёрных крыс». Сердце так и стучало в груди, отдаваясь вибрированием в шее, будто там появилось ещё одно маленькое сердце. Анн заметался взглядом по комнате, пытаясь собраться и взять свой страх под контроль. Ему не нравилось, как потели ладони, а от соли сильнее саднило рану, не нравилось, как мокрая чёлка липла ко лбу, а дыхание, словно дикая лошадь, не поддавалась контролю: мчалась и мчалась так быстро, что казалось, Анн скоро лишит тесное помещение всего кислорода.

— Умное решение, — сказал Саркес. Сделал небольшую паузу, сотканную из напряженного молчания обеих сторон, — А теперь к делу. Я хочу, чтоб ты похитил дитя Бога. Одного из детей эйф Биллеандра, я имею в виду.