Глава 4. БРАЙДА

4. БРАЙДА

Невозможная затея удалась! Отец взял Брайду с собой во дворец, что было огромным везением — он не часто жаловал дочь такими подарками.

Булочки передали во дворцовую кухню, в кошеле Гайета уже звенели зольдо и тенаро — тогда-то Брайда и попросила разрешения погулять в окрестностях дворца. Отец долго смотрел мутными от недосыпа глазами, и в конце концов медленно кивнул.

Когда стражник преградил путь, Брайда обреченно подумала, что везение закончилось. Но тут, как роза из циркового фургона, появилась госпожа прядиль… прялка. Девушка сразу поняла: если у кого-то и достанет сил спасти Маризу, так только у этой синьоры с раскосыми, как у туар, глазами. Однако саламанкеро ей не понравилась — она показалась холодной, опасной, непонятной. И смотрела будто сквозь Брайду. До чего неприятное ощущение! Девушка по-другому представляла прядильщиков — человек, который помогает другим, не может быть таким безразличным и злым. Хватит, одернула себя Брайда. Кто их, саламанкеро, разберет? Потерпит она тяжелый взгляд — ради Маризы пойдет на все!

Дорога к гавани шла под уклон, кружила между высоких домов в три, а то и четыре этажа. Брайда обходила широкие улицы, петляла по каруджи.

Женава выдержала не один пиратский набег с моря, и такие улицы-ходы, соединяющие крупные кварталы, помогали быстро перемещаться по городу, а если надо — прятаться во время обороны. Однако узкие каруджи загораживали путь свету — внизу было всегда темно и немного жутко, и люди надстраивали свои жилища в надежде словить солнце там, наверху, пока его не успели проглотить тени домов.

Брайда дежурила у ворот дворца пятый день, а госпожу саламанкеро еще не встретила. Конечно, та обещала найти сестренку, но мало ли у важной синьоры забот, могла и забыть про их уговор.

Ох, рассердится отец и не разрешит завтра высунуть нос из дома! И так косо смотрит — девушка никогда не отличалась рвением к пекарским делам, а тут рецепты наизусть выучила и за все хватается. Ведь надо же оправдать частые отлучки, вот и приходилось выдумывать отговорки: то пряности закончились, то изюмом заплесневел, то муку особенную торговцы с востока Пирей завезли.

Вообще-то рвения у Брайды не было ни к чему, кроме как попадать в дурацкие истории. Она умудрялась прогуливать уроки, с таким трудом вымоленные Маризой. Уж очень не хотелось слушать бесцветные речи учителей, когда можно улизнуть со школярами к морю, погорланить веселые песни, до севшего голоса спорить, чей камушек больше раз подпрыгнет на воде, а к вечеру обыграть всех мальчишек в неравном бою!

— Непутевая у тебя сестренка, Мариза, — прошептала девушка и на глаза навернулись слезы.

А вдруг саламанкеро обманула, и никто Брайду не станет разыскивать? В голове зазвучало назойливое: надо-что-то-делать-надо-что-то-делать-надо-что-то-делать.

Девушка оглянулась, полнеба закрывали башенки и шпили дворцов Верхней Женавы, снежные тучи терлись о них пушистыми боками. Она растерянно посмотрела на пустую корзинку. Нет, возвращаться и караулить госпожу саламанкеро нет времени, надо еще сбегать на базар и купить, что обещала!

Брайда нырнула в очередную каруджи, казалось, подними она локти, и тут же упрется ими в стены соседних домов. Неудобно, зато так быстрее — этот переулок выведет ее прямиком на площадь Бьянти.

Заслышав скрип тележек с товаром, ремесленники в толстых фартуках открывали двери мастерских. Прилежные школяры спешили домой, зажав книги под мышками, а их друзья-разгильдяи норовили стащить из тележек то, что плохо лежало, и броситься наутек. Тощий кот, брезгливо опуская лапы в снег и недовольно отряхивая налипшие белые хлопья, не спеша перешел дорогу. Мир жил своей жизнью, ему было плевать на беды Брайды.

Рынок встретил девушку привычным гомоном. Раскрасневшиеся на морозе торговки зазывали проголодавшихся на горячие колбаски. Закутанные в теплые платки служанки торопились домой с полными снеди корзинками. Нищие дергали сытых пузатых горожан за рукава, и те стряхивали руки попрошаек с не меньшим недовольством, чем давешний кот избавлялся от снега.

Брайда встала на цыпочки, вытянула шею, посмотрела поверх голов. Ей нужно в самую середину — там и специи, и мука. Сделать крюк и обойти справа, где торговцев поменьше и ряды посвободнее? Или пробраться напрямую — мимо тележки мясника, так любимой покупателями, воришками и бездомными собаками? Девушка переводила взгляд с одного пути на другой и никак не могла решиться.

В толпе мелькнули раскосые глаза. Госпожа саламанкеро?! Брайду бросило в пот, в ушах зашумело. Она рванулась в просвет между людьми, невольно толкнула дородную женщину в накрахмаленном белом чепце, молоко выплеснулось на снег. Толстушка запричитала, рядом захныкал ребенок, визгливо закричал подмастерье, возмущаясь оттоптанному ботинку.

Девушка продралась сквозь очередь у лавки мясника, огляделась. Госпожа саламанкеро махнула рукой.

Почему так трудно сделать шаг? Она ничего никогда не боялась. Брайда поежилась — мороз заполз под беличью подкладку накидки, нырнул за шиворот и бесстыдно шарил по ее спине. Нельзя раздумывать, бодрилась девушка, все равно нет выбора, сестренке никто больше не поможет, даже отец сдался. Но животный ужас пригвоздил ее к месту.

— Держите девчонку! — взвизгнула за спиной женщина, — все молоко, паршивка, вылила! Пусть новый кувшин покупает!

Снова она во что-то вляпалась! Брайда пришла в чувство, рванулась к лотку с жареными колбасками — только что там стояла саламанкеро. Воздух задрожал — как той ночью возле костра, когда Клето сунул в руку любицу, только никакого костра здесь не было. Крики затихли, базар замер и стал потихоньку таять. Как в дурмане, Брайда сделала шаг к дрожащему мареву и провалилась в полумрак.

Кто-то подхватил ее, помог удержать равновесие.

— Можешь идти?

— Да, — почему-то шепотом ответила девушка.

Ноги подкашивались, но вроде слушались, голова немного кружилась. Ну и ладно, пройдет. Только… только Брайда почти ничего не видела. Вдалеке мерцали слабые огоньки — и все. Но голос она, конечно же, узнала — с легкой хрипотцой и необычным южным акцентом. Госпожа саламанкеро.

— К-к-куда мы идем? — зубы выбивали дробь.

Легкий смешок. Брайда повернула голову — лицо женщины выделялось в темноте бледным пятном. Жуткое зрелище.

— Никто не скажет наверняка. Куда Кош приведет, там и выйдешь.

— Мы Маризу ищем? — девушка чуть не задохнулась от радости.

Они дошли до первой развилки. Саламанкеро решительно повернула направо.

— Все не так просто, Брайда.

Глаза спутницы сверкнули в темноте. Кажется, госпожа саламанкеро злится. Девушка забеспокоилась.

— Чтобы получить, надо что-то отдать, — слова падали в такт каплям с потолка.

— Все, что хотите!

Голос сорвался от волнения. Брайда не могла поверить своему счастью!

Ей представился разъяренный Гайет, отец брызгал слюной и крыл нерадивую дочь на чем свет стоит. Тот всегда найдет повод устроить взбучку. Не отказываться же из-за этого от спасения Маризы. Хоть раз в жизни она совершит настоящий поступок!

Повисла неудобная пауза.

— Хорошо, — медленно, с расстановкой сказала саламанкеро, — мне нужна ты!

— Я? Как же… но… — Брайда от неожиданности остановилась.

Не обращая внимание на ее удивление, женщина пошла вперед.

— Помилуйте, госпожа прял… саламанкеро, что я-то сделать могу?

Девушка запыхалась — то ли от волнения, то ли от того, что не поспевала за спутницей.

Сказала и прикусила язык. Могу, не могу. Что скажут, то и сделает! Пусть берут с потрохами!

— Ох, не слушайте меня, госпожа саламанкеро, не слушайте! — зачастила Брайда, — я… я согласна.

Решающие слова дались с трудом. Девушка съежилась, сердце подпрыгнуло к горлу. А вдруг она ошибается? Может, лучше вернуться, попытаться найти Маризу по-другому. Что толку, если и она сгинет без следа?

Саламанкеро сверлила Брайду взглядом. Стены тоннеля зажглись тысячами огоньков — она смогла рассмотреть и дорогой подбитый мехом горностая плащ, и прошитые золотой нитью перчатки, и мягкие сапожки с тонким вытянутым носом. У госпожи саламанкеро было все, о чем дочь пекаря может только мечтать. А у Брайды нет ничего. Какая в ней ценность?

Впереди замерцал просвет — наверняка, очередная развилка.

— С тобой может произойти, что угодно, — во взгляде женщины промелькнуло странное выражение, голос еле заметно дрогнул. — Последствия непредсказуемы. Но это единственная возможность отыскать твою сестру, — она опустила глаза.

Все что угодно? Девушке показалось — дверка мышеловки с резким стуком захлопнулась, и эхо разнеслось по тоннелю.

— Меня зовут Анабелла, — саламанкеро подтолкнула ее к светлому окну развилки. — Если захочешь вернуться и не найдешь дороги, позовешь по имени. Кош тебе в помощь!

Брайда зажмурилась, сделала шаг по твердой поверхности и провалилась в дрожащий воздух. Руки нащупали выщербленную стену, девушка открыла глаза. Странно, не ошибка ли это?

А куда она ожидала попасть — на звездные дорожки, в мир теней? Но не в Баккарассе — уж точно. Брайда фыркнула, здесь даже снег был грязный, измызганный, будто старый передник.

День близился к вечеру. В соседнем переулке улюлюкала и гоготала пьяная компания. Матросы — кто же еще! Интересно, что их так развеселило?

Девушка оторвалась от стены и пошла к пристани. А вдруг шхуна вернулась к причалу, и она сможет пробраться на борт за Маризой?

С головой творилось что-то неладное. Она была Брайдой, которая искала пропавшую сестру и только что говорила с госпожой саламанкеро. И она видела себя со стороны, предсказывая и угадывая каждый следующий шаг.

Сейчас из-за угла выйдет дородная женщина в грязном тряпье, Брайда налетит на нее, извинится, но та плюнет вслед. Ага, вот и толстуха — повторяет все в точности, как цирковой паяц заученный номер.

За девушкой бежит шелудивый пес. Откроется дверь в доме напротив, худая выцветшая хозяйка неловко бросит псу кость, и тот, вжав добычу лапой в снег, начнет ее жадно глодать.

Она оглянулась — и правда, пес трусил следом.

Брайда стиснула ладонями виски, зажмурилась. Но картинки кружили и перед закрытыми глазами. Вот тебе и обычный квартал Баккарассе! Как в этом разобраться? А вдруг она сходит с ума? Сказала же Анабелла — может случиться все, что угодно.

Матросы пьяно хохочут, толкают кого-то друг другу. Щуплая фигурка падает, и девушке кажется, она узнает бледное лицо. Фигурка лежит в луже крови, стеклянные темные глаза смотрят в небо. Мариза! Сейчас это произойдет совсем рядом.

Матросы загоготали еще громче. Брайда собралась с духом и выскочила в переулок.

— Эй! — громко позвала она и неловко замолчала.

Матросы обернулись как по команде, продубленные вином и морским ветром лица расплылись в неприятных ухмылках. Не спеша вытащили ножи из двери хозяина-бедолаги и кольцом обступили девушку.

От страха свело живот. Хоть бы палку по дороге подобрала, с тоской подумала Брайда.

Картинки, наконец, исчезли, но легче от этого не стало. Мариза может появиться в любое мгновение — но, кажется, спасать придется уже не сестру, а саму Брайду.

Матрос бесцеремонно дернул ее за капюшон, сорвал накидку. От сильного толчка девушка упала, но ее тут же подняли. Долговязый моряк подобрал оброненную шляпку, нахлобучил на голову, по-дурацки оскалился. Лапищи ухватились за воротник платья, с треском порвалась ткань, мороз защекотал голое плечо. Брайда полетела в чьи-то руки. От стыда захотелось плакать, но она только дохнула глубже и закричала.

Матросы зашлись в приступе хохота.

— Т-т-тень подери, отпустите ее! Немедленно!

Нет, это была не Мариза. Моряков окликнул высокий худощавый юноша.

Те лениво отбрехались. Парень бросил взгляд на девушку и сделал молниеносный выпад шпагой — долговязый остался без шляпки, зато с поцарапанным лбом. В другое время Брайда бы прыснула со смеху — матрос выглядел преглупо — но сейчас стало жутко. Долговязый выхватил нож, пошел на парня.

Мир снова распался на картинки. Парень то умирал, как Мариза в ее воображении до этого, то оживал — девушка запуталась и перестала понимать, что происходит на самом деле.

Мелькали ножи, клинок кромсал воздух и незадачливых моряков, раненые падали в грязный снег. Не менялся только взгляд парня — серьезный и тоскливый — и Брайда хваталась за него, как за последнее спасение.

А потом квартал Баккарассе исчез. И матросы тоже.

Юноша вымучено улыбнулся, убрал со лба слипшиеся волосы, шагнул навстречу. Девушка невольно попятилась. Парень заметил ее движение — остановился, снова улыбнулся одними губами, резко развернулся и пошел прочь. Крупные снежинки медленно садились на темные до плеч волосы — треуголку он потерял еще в начале драки, — падали на плащ. Брайде стало жаль юношу, захотелось догнать его, все объяснить. Но сил не было и перышко с земли поднять.

Где искать Маризу? Она так и не появилась в переулке.

Мысли спутались. Брайда медленно оседала в сугроб, в ушах противно шумело. Сквозь дурман вспомнилось: чтобы вернуться, надо сказать имя. А-на-бел-ла — по слогам выдавила из себя девушка.

Капала с потолка вода, голос Анабеллы нараспев повторял тягучие слова. Брайда долго пыталась разобрать смысл, прежде чем поняла — языка она не знает. Открыла глаза, нащупала пол — волглое дерево, тоннель слабо светился редкими огоньками. Саламанкеро резко оборвала пение, встала, помогла девушке подняться.

— Тебе повезло, что осталась жива! — голос звенел, перебивая привычную хрипотцу, а южный акцент, наоборот, усилился. — Никогда больше не лезь не в свое дело!

Саламанкеро не на шутку разозлилась.

Брайда сжалась, к горлу подкатил ком обиды. Да, глупо было бежать к матросам, но и пройти мимо не могла. Она же увидела Маризу!

Ох, неровен час, госпожа Анабелла ее прогонит.

— Простите, ради святых звезд, простите! — тихо сказала Брайда, — прошу вас, отправьте меня туда снова!

Последовала долгая пауза — пол под ногами девушки качнулся, она ухватилась за стену.

— Я не возьмусь искать твою сестру. Никто не возьмется.

Все кончено… Брайда оторвалась от стены и пошатываясь побрела в темноту.

— Если ты сама не сделаешь это.

Она резко остановилась. Голова закружилась еще больше.

Анабелла поравнялась с девушкой.

— Ты уйдешь туда, откуда не каждый вернется. Если повезет, у тебя останется трофей — знания. И если повезет еще больше, ты поймешь, как ими воспользоваться, чтобы найти сестру. Я могу указать дверь. Но открывать ее придется тебе.

Уйти неизвестно куда и не вернуться очень страшно. Но семья от Брайды уже отвернулась, сестра пропала. Вряд ли станет хуже, если она откроет какую-то дверь. Девушка вздохнула.

— Я согласна! Показывайте двери.

Резкий смешок разорвал влажный воздух тоннеля.

— Куда торопишься? На встречу со смертью еще никто не опаздывал.

Брайда поежилась. Смерть?! Нет, лучше не думать об этом сейчас.

— До этого тебе придется кое-что сделать. Уехать из Женавы. Много заниматься и мало спать. Провести в тоннелях полжизни.

«Отец ведь останется совсем один», — прорезался слабый голос сожаления. «Отец уже один», — возразил голос-спорщик. С тех пор, как исчезла Мариза, он никого не видит вокруг.

В тоннеле развиднелось, впереди росло пятно блеклого света, слышался гул разговоров. С каждым шагом Анабелла отставала все больше.

— Подумай, — услышала Брайда из-за спины, и вдруг поняла, что стоит на рыночной площади.

Оглянулась — базар как базар, половины тележек уже нет. Оно и понятно, дело шло к вечеру.

Неужели все привиделось? Девушка уставилась на свои руки — корзинки не было. Отчаянно мерзло левое плечо. Она полезла под накидку — так платье же моряки порвали! И шляпку она в Баккарассе потеряла!

Что теперь дома рассказывать? Брайда вздохнула — не привыкать, выкрутится.

— Брайда, — из толпы вынырнул Клето, забежал вперед, — стряслось-то что? Ты на себя не похожа!

Она поглубже закуталась в накидку. Явился, не запылился! И где он раньше околачивался, когда пропала Мариза, и не с кем было по душам поговорить. И полчаса назад, когда матросы перебрасывали ее как тюк с соломой.

— Я тут, это…

— Следил? — подсказала девушка.

Клето густо покраснел — лицо почти слилось с копной рыжих волос. Кадык заходил ходуном.

— Можно, я тебя провожу?

Брайда кивнула. Она оперлась на дрожащую руку, и только тогда поняла, что еле держится на ногах и вот-вот грохнется в обморок.

***

Девушка утопила руки в горке муки, осторожно вынула. Получилось два тоннеля. Она присела, заглянула внутрь. Представила, как они бродят там с Анабеллой.

Саламанкеро обмолвилась, что тоннели — те же ветки судьбы. Правда, ясности от этого не прибавилось. После пяти кружек сидра и отец любил наговорить всякого — мол, какой жизни прядильщики пожелают, ту и получат.

Брайда разрушила горку. Так хотелось поверить в силу саламанкеро! Но она гуляла по тоннелям, все видела — волшебный Баккарассе оказался еще хуже взаправдашнего. Раньше-то ей пьяные матросы на пути не встречались.

Она тряхнула головой, отгоняя воспоминание. Ни за что бы девушка не согласилась пережить ту драку снова. Сколько смертей несчастного парня прошло перед глазами? Не меньше дюжины, наверное. А приключение в Баккарассе едва заняло четверть часа, хоть и вернулась она на рыночную площадь к самому вечеру — куда время только пропало? И что это за странный юноша? Спасти-то спас, а глаза горели жестокостью.

Брайда с тоской посмотрела на забитое снаружи окно. Уже неделю она сидит под домашним арестом.

В тот вечер девушка умудрилась потерять сознание, и Клето принес ее домой. Наверняка пытался что-то объяснить отцу, но, видно, вышло не очень убедительно. Когда Брайда очнулась ночью в своей комнате, замок был заперт и окно наспех заколочено досками.

Клето — неплохой парень, но что бы он ни сказал, Гайет будет сердиться. Другой бы испугался за дочь — принесли бесчувственную, в изодранном платье, без денег и корзинки — впору забить тревогу, искать обидчика. Но нет, отец не из таких. Зачем кого-то искать, и без этого ясно: Брайда сама во всем виновата. Гайет ей никогда ничего не прощал. Никогда!

Наутро замок щелкнул, комнату открыли, но девушка рано обрадовалась. Теперь окна были заколочены по всему дому, входная дверь на засове.

Брайда застонала. Сколько можно ее держать взаперти?

За неделю отец ни разу с ней не поговорил. Спроси он, что тогда стряслось, девушка бы выложила все без утайки. Мысли путались, мешали друг другу — ей необходимо было с кем-то поделиться. Она ходила за Гайетом тенью по кухне, послушно выполняла команды принеси-подай-сделай, все ждала чего-то. Не дождалась...

Брайда отряхнула от муки руки, вышла в гостиную. Подождут пряники, отец вернется не скоро, а впереди — целый день ареста.

Мать безучастно сидела в кресле возле камина, тихонько напевала детскую ойлинскую песенку. Когда она последний раз меняла платье, причесывалась? Брайда вдруг увидела перед собой ребенка — только с проседью в волосах, да с морщинами, залегшими в уголках губ.

— Мама, мама, — позвала она, — давай умоемся, а? Я нагрею воду, расчешу тебе волосы!

Девушка шагнула к Карлотте, но тут же отпрянула — с неожиданной прытью мать взвилась в кресле, зашипела:

— Убирайся, видеть тебя не хочу! Где Мариза, где моя девочка? Что ты с ней сделала? — рот Карлотты перекосился, глаза смотрели на кого-то невидимого за спиной у Брайды.

Сегодня умывание отменяется. Девушка тяжело вздохнула, погладила мать по спине, бережно усадила в кресло. Карлотта сразу про нее забыла и принялась наблюдать за огнем в камине.

Брайда развернулась, снова поплелась на кухню. В носу предательски защипало. Нет, так не пойдет! Ей еще предстоит придумать, как сбежать из заколоченного дома и где искать саламанкеро. Сейчас она готова уйти куда угодно и с кем угодно!

В окно кто-то тихо поскребся. Неужели сама Анабелла пожаловала?

Девушка подскочила, прилипла носом к стеклу. Разочарованно отвернулась. За окном стоял Клето — по колено в сугробе, с железным прутом в руках и глупой улыбкой до ушей. Шляпы парень не носил — рыжие вихры торчали в разные стороны, длинный нос усеян веснушками. Вот жених выискался! Подумать только — она так расстраивалась, что Клето к ней не подходит. Прошлогодние переживания казались теперь смешными.

Она приоткрыла щелочку, пока рама не уперлась в прибитые накрест доски.

— Брайда, тут такое дело! — заговорщически прошептал Клето так, что его наверняка услышала вся улица.

— Чего тебе? — неохотно откликнулась девушка. — Видишь, меня заперли. Уходи, пока отец не вернулся.

Клето, наконец, перестал улыбаться, потер шею. Видно, здорово ему влетело от Гайета, догадалась Брайда.

— Ну, в общем… это… как цирк приехал, я глазеть пошел. Зырк в ихний фургон, а там девица — один в один твоя Мариза...

— Что ж ты раньше не сказал?! Бежим!

Клето ловко просунул прут под доску, потянул на себя. Брайда моргнуть не успела, как створка уже была распахнута настежь. Да, говорить парень не умел, зато заколоченные окна открывал молниеносно.

— Я сейчас...

Она бросилась за одеждой — не идти же на мороз в одном платье.

Солнце выпускало стрелы лучей, те били по сугробам и улицы Женавы постепенно оттаивали. Брайда шла быстро, холодный воздух обжигал горло. Влажный ветер будто сорвался с привязи и нещадно трепал волосы, то и дело сбрасывая капюшон накидки. Настроение поднялось — вдруг показалось, что все у нее получится. И сестренку найдет, и родители оттают, как улицы — увидят Маризу и не смогут не оттаять.

Девушка повертела головой по сторонам. Все, кому не лень, бежали к Высоким воротам. Оно и понятно, цирк среди зимы — дело небывалое.

Окруженная небогатыми домишками, площадь Орбэ тулилась к выступу городской стены. Ручейки толпы стекались со всех сторон, вливались в переполненную до краев площадь. Свободные места давно закончились, крыши домов облюбовали мальчишки-подмастерья и школяры, они старательно вытягивали цыплячьи шеи вперед — не дай Кош, что-нибудь пропустят.

Над морем голов торчала украшенная пестрым покрывалом повозка — теперь помост. Балансеры в желто-зеленых костюмах карабкались на плечи друг другу.

А, старые знакомые с дороги у пристани! Неужели Мариза сбежала с цирком? Додумать мысль Брайда не успела — ее толкнули вперед, Клето остался позади, потом и вовсе пропал из вида.

Девушка встала на цыпочки, принялась рассматривать люд возле повозки — не мелькнет ли где-то накидка Маризы, темные волосы, серьезные глаза. На помосте появился человек в балахоне: выбеленное гримом печальное лицо с нарисованной алой улыбкой, одуванчик желтых волос. В руках он держал розу.

Брайда впилась глазами в клоуна. Она должна разгадать этот фокус! Или чары? Если циркачи заколдовали Маризу, надо знать, как ее расколдовывать!

Лепестки розы дрожали на ветру, Брайде казалось, она видит прожилки, чувствует острые шипы — цветок был настоящий, сомнений нет. Клоун обходил помост кругом, показушно вдыхал аромат, закатывал глаза к небу, потом протягивал цветок желающим — мол, все без обмана, сами видите!

Сейчас клоун снова бросит розу, надо изловчиться и поймать ее! Девушка замерла в стойке — точь-в-точь бездомный пес в предвкушении обрезков с тележки мясника. Миг — и цветок взвился в воздух прямо над головой. Брайда выбросила вверх руку, краем глаза успев заметить, что рядом, сверкая белым манжетом, взметнулась еще чья-то жадная рука.

Роза исчезла, как стертый метелью след. На ее месте раскрылся ворох лент, яркие полоски упали в толпу, их тут же затоптали.

Девушка разочарованно вскрикнула.

Фокусами Маризу не спасти… Тогда надо пробраться ближе к помосту и караулить там, надеясь, что повезет увидеть сестренку.

Люди стали разбредаться — кто-то спешил к помосту, кто-то выбирался из толпы. Взгляд Брайды выхватил одинаково скучные физиономии, посеревшее небо, голые ветки деревьев вдалеке.

Снова мелькнул белый манжет. Девушка проследила за движением, задержала взгляд на лице. Да ведь это парень из Баккарассе! И за что она его невзлюбила? Худенький, немного смущенный юноша — и не верилось теперь, что он в одиночку справился с теми громилами. Молодой человек чуть приподнял треуголку и умудрился сделать легкий поклон — в такой-то давке! Брайда заулыбалась — вспомнила, как ловко он смахнул шпагой шляпку с головы незадачливого матроса. Парень улыбнулся в ответ — легко и открыто. Она охнула — только сейчас заметила, что у него разноцветные глаза! Толпа колыхнулась волной, подхватила Брайду и унесла в сторону.

— Как вас найти?

— Улица Пекарей! Пе-ка-рей!

Водоворот толпы закрутил, парень исчез из вида. Ее оттеснили вплотную к помосту, Брайда подняла голову и обомлела.

Мариза? Карие теплые глаза, бледная кожа, милая улыбка и ямочки на щеках — все складывалось в знакомый облик! Брайда моргнула. Девица в расшитом звездами лиловом плаще была очень похожа на ее сестру, но, увы, — не она.

Девица вытаскивала плоские камушки из золотистого мешочка и бросала в толпу.

— Хватай свою судьбу, лови! Только ленивый упустит случай!

Отдуваясь и потея толстяк рядом с Брайдой поймал камушек и принялся внимательно его разглядывать.

— Удача в любви! Я женюсь! — красное лицо расплылось, глазки спрятались за складками жира, — так и написано! — толстяк крутился волчком, тыкая отполированный камешек всем под нос.

Любопытство одолело девушку, она вытянула шею. И правда, на гладкой поверхности камня было вырезано предсказание. Она разочарованно отвернулась. Это все фокусы.

Отчаяние с новой силой сжало клешней сердце. Маризы здесь нет. Где искать сестру?

Брайда потеряла к цирку всякий интерес и принялась выбираться из толпы...

Кто-то схватил ее за локоть, она обернулась — изрядно помятый, но живой-здоровый Клето сиял, как начищенный чайник.

— Брайда, как хорошо — ты нашлась! Ну что, видела Маризу?

— Пошли-ка домой, — буркнула та в ответ.