Глава 3. АНАБЕЛЛА

3. АНАБЕЛЛА

Испуганно крикнула картьяра, крылья ударили по витражам.

Анабелла резко встала, опрокинув стул, в два широких шага оказалась у окна, распахнула створки. Во внутреннем дворе возился ловчий, собирая порванную сеть.

Картьяра сделала круг над башней замка и нырнула в окно. Крепкие когти обхватили плечо — птица завозилась, устраиваясь поудобнее. Анабелла захлопнула окно от беды подальше. Стекла витражей соединились в алую розу.

Значит, дукэ решил с ней поиграть и приказал выловить картьяру. Правда, не учел одной особенности: птицы саламанкеро обучены выбираться из любых ловушек.

Анабелла вернулась в кабинет, рассеянно провела пальцами по узору столешницы, криво усмехнулась.

Дукэ хочет знать, чего она стоит без картьяры. Браво! Брависсимо! Только что же так мелко? Зачем тратить силы на птицу, если вот она, Анабелла, всегда перед вашим благородным носом! Берите, дукэ Дамиан, голыми руками, заодно и узнаете, хватит ли у негодяйки силенок выбраться с той стороны звезды.

Она выдохнула, пытаясь успокоиться. Подставила предплечье, и птица послушно перешла на руку, вопросительно наклонила голову.

— Тебе-то за что такое наказание?

Женщина погладила картьяру, привычно скользя по гладким перышкам. Птица многозначительно моргнула — мол, и не такое бывало, не тужи, хозяйка!

Картьяра определенно понимала в жизни больше, чем сама Анабелла.

Птицы считались подарком Чужака. Но коль скоро картьяры исправно носили сообщения, безошибочно находя адресата по всему подзвездному миру, Анабелла ничего не имела против. Пусть лентяи и бездари боятся неведомого. А ей некогда — слишком много работы. Отец там один, здесь она одна. И на Ферро нет надежды — только звезды знают, что взбредет в его буйную голову в решающий момент.

Птица нетерпеливо прокурлыкала, щелкнула клювом — мол, пора и весточку прочитать. Анабелла позволила картьяре сойти на стол, та с резким хлопком раскрыла крылья. Пальцы нырнули в складку-карман под правым крылом птицы — женщина вытащила записку.

Ана, ты нужна в Альбере, поторопись! Мы должны найти цитадель...

 Цитадель?! Анабелла отложила письмо. Она не думала, что Аторе так быстро сдастся какой-то хвори, тем более — безумию. В таком случае все весьма плачевно. Саламанкеро искренне верить в существование цитадели — все равно, что обывателю искать осколки звезды в канун Ойля. То развлечение детворы, а ее отец — глава гильдии.

Древние манускрипты пестрят легендами о цитадели, но это всего лишь романтические образы прошлых эпох. Какое отношение они имеют к насущным делам гильдии? Мятежные саламанкеро во главе с Барбо наседают на пятки, туары вот-вот доберутся до Альберы, Ферро того и гляди пойдет войной на весь мир, а мысли Аторе занимает цитадель!

Анабелла беззвучно выругалась, вскочила, зашагала по комнате. Картьяра беспокойно взмахнула крыльями. Женщина остановилась — надо взять себя в руки. Ведь больше вытягивать Альберу некому.

Она вернулась к записке.

Я не говорил раньше, почему так важна Брайда. Думал, ошибся. Но теперь знаю наверняка: девушка — выкуп Чужаку. Он не оставит ни меня, ни гильдию, пока не получит ее. Ана, он приходит каждую ночь, никому бы не пожелал такого гостя.

Но меня пугает эта сделка. Я не пекусь о бренном теле — ему недолго осталось. Мне страшно потерять совесть. И я не хочу отдавать власть Ему. Ты должна понять...

Снова Чужак. Откуда такой страх перед ним? Она помнила свое посвящение. Да, было неприятно, но не настолько, чтобы терять рассудок. Анабелла отказывалась понимать Аторе. От задумки отца веяло лихорадкой и бредом.

Она бы не удивилась, запроси Чужак кого-то из саламанкеро — это могло иметь смысл. Ослабить, уничтожить гильдию, воспитать преемника в конце концов. Но Брайда?! Анабелла неплохо изучила девушку, пока по просьбе Аторе «приглядывала» за ней. С каких пор Чужака стали интересовать простолюдины? Ладно бы Брайда блистала необычными талантами, но дочь пекаря остается дочерью пекаря. К тому же неумна. Ее сестра и то была толковее. Но руку Брайды уродовал шрам, и Аторе считал это важным.

Между тем девчонка доставляла бездну хлопот. На днях ей снова вздумалось гулять по льду, пришлось менять ветку, срывать с места бродячий цирк. Анабелла уже не надеялась на удачу: ветка оказалась сырой, ненадежной, нить могла в любой момент оборваться, и Брайда бы сгинула в море. Но нет, все-таки выжила. Лучше бы… Ладно, хватит об этом.

… я долго думал, Ана, другого выхода нет. Или мы подчинимся чужой силе, или найдем цитадель и войдем в прадерево. У нас год, может, меньше...

 Анабелла дочитала письмо до конца, бросила в камин, поворошила кочергой взявшийся огнем листок. Бумага почернела, рассыпалась в пепел. Так-то лучше. О делах саламанкеро никто не должен знать. Дамиан стал слишком любопытен — сегодня он распотрошит картьяру, а завтра споется с Барбо и начнет гонения на прядильщиков.

В дверь тихо поскреблись — женщина поспешно залила пепел водой из графина, отряхнула платье, придала лицу безмятежное, чуть скучающее выражение, и только тогда открыла дверь.

— Светлейший дукэ просит госпожу саламанкеро незамедлительно пожаловать в покои! — Дрэго согнулся чуть ли не пополам, сверкая лысиной в ореоле жиденького белого пушка.

Анабелла невольно поморщилась. Сколько почестей! Насквозь фальшивых, правда. Наверняка преданный слуга Дамиана сейчас зыркает глазами по ковру, принюхивается, высматривает.

Дрэго наконец распрямился, пошатнулся, лицо побагровело. Как бы старика не хватил удар. На все готов ради любимого дукэ! Но, возможно, Дамиан ему просто не оставил другого выхода.

Она коротко кивнула и вышла в коридор. Дрэго засеменил следом.

Звук шагов отлетал от каменного пола, эхом несся к высоким потолкам. Украшенные мозаикой стены живописали подвиги дукэ. Вот Дамиан замахивается смертоносным копьем, чтобы поразить отряд бегущих в панике туар. Гордая осанка, брови сдвинуты к переносице, в глазах — молнии праведного гнева. Гигант Дамиан, напоминающий самого дукэ только роскошью парчовых штанов и расшитого золотом камзола, против маленьких, ростом не выше его сапог, туарских воинов. Вероятно, художник тоже очень трепетно любил дукэ. Под страхом смертной казни.

Коридор сделал резкий поворот, вывел на лестницу.

Сзади нетерпеливо сопел Дрэго — переживал, что она медленно идет, не приведи звезды, дукэ прождет на мгновение дольше. Но Анабелле спешить было некуда, Дамиан наверняка осчастливит очередным заданием, а ей бы в тишине да покое с мыслями собраться.

Она спустилась в зал — дукэ жил в соседнем крыле дворца, ей же отвел покои подальше — видно, их симпатия была взаимной.

Дрэго сопел в спину все громче, чуть не подталкивая ее к галерее, соединяющей два крыла, но Анабелла замерла, прислушалась. Со двора доносился шум: недовольно рявкнул стражник, ему ответил звонкий девичий голос.

Интересно, интересно… Урожайный сегодня у охраны день, то птички, то девушки. И рвения-то сколько!

Стражник поднял голос:

— Не положено!

Звякнули друг о друга алебарды.

— Не уйду, слышите, не уйду, пока к господину саламанкеро не отведете! — выкрикнула девушка.

Анабелла ухмыльнулась. Для такой выходки особого ума не надо. Но не каждый почтенный горожанин, пусть и с заслугами перед отечеством, отважится ломиться во дворец дукэ, да еще требовать встречи с саламанкеро.

— Г-г-госпожа саламанкеро, — от подобострастия Дрэго начал заикаться, — там… э-э… дукэ…

Подождет дукэ. Если девушку схватят — либо в подвале сгноят, в суматохе забыв доложить (не велика сошка), либо, напротив, сразу донесут Дамиану, и пропала юная жизнь. Может, публично высекут, а может, если не рябая и не косая… Дукэ всегда был неравнодушен к смазливым девицам, а тут такой повод.

Тем временем во дворе началась возня. Девица с охраной дерется?!

— Отпустите же! Отпустите! Я сама!

Значит, уже потащили к начальнику внутренней стражи.

Анабелла открыла тяжелую дверь, выскользнула на балкон. Обросший бородой, как дерево плющом, стражник подталкивал к середке двора белокурую девушку. Та понуро брела, опустив голову, с каждым шагом все медленнее и медленнее переставляя ноги. «Выигрывает время, — отметила про себя Анабелла, — соображает, как сбежать».

— Отпустите девицу!

Бородатый дернулся, забыл про добычу и поднял глаза на Анабеллу.

На стражника было жалко смотреть — лицо свело от напряжения и он принялся что-то невнятно бормотать. Выбор у бедолаги невелик. Либо сейчас госпожа саламанкеро превратит его в амбарную крысу (челядь считала, что Анабелла исключительно этим умением и держится при дворе), либо потом дукэ пытками дух вышибет за то, что девица без наказания осталась.

— Так я ж… мы ж…

Стражник наконец решился — хоть и короткая, но человеческая жизнь перевесила безбедное крысиное будущее.

Анабелла перевела взгляд на девушку и только крепче вцепилась в перила балкона. Не скрывая интереса, на нее пялилась Брайда. От возбуждения румянец стал еще ярче, глаза блестели восхищением. Анабелла надеялась, что ее лицо осталось бесстрастным, а дернувшуюся правую бровь не заметил ни Дрэго, ни стражник. Мнение Брайды ее не волновало.

У девчонки поразительная способность вляпываться в неприятности. Выгнать бы ее пинками со двора, чтобы хоть немного успокоилась, но игру надо довести до конца. Дрэго по-прежнему сопит за спиной, а значит дукэ непременно узнает всю историю, нельзя давать слабину.

— Я тебя слушаю, — сухо бросила женщина, не отрывая взгляда от Брайды.

Девушка опустила глаза, замялась.

— Мне бы к господину саламанкеро попасть… По очень-очень важному делу!

— Я тебя слушаю! — ледяным тоном повторила Анабелла.

Брайда съежилась, втянула голову в плечи. Повисло молчание. Только еле слышно хрустел снег — стражник нетерпеливо переступал с ноги на ногу, на его лице читалось желание быстрее покончить с нелепыми разговорами и вернуться к понятному и безопасному безделью.

— Мне только господин саламанкеро может помочь...

Что взять с дочери пекаря? В голове пустота, потому и смелая. Хороший бы солдат из нее вышел. Правда, прожил бы недолго.

— Я и есть саламанкеро. Говори!

Глаза Брайды округлились, она моргнула, оглянулась на стражника и вытянула шею, всматриваясь за спину женщины. Наверняка Дрэго вылез, одолело старика любопытство, догадалась Анабелла.

Брайда сглотнула и наконец решилась:

— Госпожа саламанкеро?! А разве женщины бывают прядильщика… ой, прядильни… прялками?.. — она осеклась и быстро заговорила, — сестренка пропала, с ног сбились, не нашли! Вот я и подумала: саламанкеро ведь все могут, ну что вам стоит человека отыскать? Сделаю, что скажете, что пожелаете, звездами клянусь!

Анабелла едва сдержала смешок. Оказывается, они все могут! Только защититься своим же мастерством не умеют. Вроде бы простая штука, а господам саламанкеро не под силу. Давным-давно они променяли дар править свою судьбу на свободу лезть в гнилые ветки и погибать там без защиты Кош. Одна развилка исчезла, другая появилась.

Значит, Брайда решила отыскать сестру. Что ж, нелегкая задача, если вообще выполнимая. Хотя кое-кому это под силу. Свести бы девчонку с Чужаком — пусть сами разбираются, у каждой стороны есть что предложить друг другу...

А благородные порывы иногда случаются к месту — не окликни Анабелла вовремя стражника, такой бы ход упустила! Только следующую партию они проведут без свидетелей.

— Ступай домой, — Анабелла бросила оторопевшей девушке, — я сама найду тебя, и мы поговорим о пропавшей сестре, — повернулась к бородатому, — проводите девицу!

Брайда хотела что-то сказать, но обрадованный спасительным приказом стражник уже подталкивал ее к воротам. Девушка пятилась, не желая выпускать Анабеллу из вида. Та ободряюще улыбнулась — мол, все хорошо и прыгать по льдинам больше не стоит. Брайда наконец скрылась за воротами, и женщина вернулась в галерею. Сзади недовольно шаркал Дрэго.

Крыло дворца с покоями дукэ выходило на сад. Под снежными шапками пригибались пальмы и кусты можжевельника — дукэ скупал деревья у торговцев со всех Пирей, нимало не заботясь, переживет ли сад очередную зиму.

Анабелла миновала галерею, поднялась в холл по узкой винтовой лестнице.

И здесь светлейший Дамиан не поскупился на дорогую мозаику. Коленопреклоненный дукэ воздел руки к небу, а под потолком в россыпи топазов сияла Кош, щедро одаривая его своим светом.

Дрэго ускорил шаги, вышел вперед и поскребся в украшенную гигантскими золотыми вензелями дверь. Не услышав ответа, замер в нерешительности, снова поскребся, приоткрыл створку и скрылся в покоях дукэ. Наконец старик распахнул дверь, впустил Анабеллу и привычно склонился до земли.

— А, госпожа саламанкеро! Рад вас видеть!

Щуплый дукэ, казалось, полностью утонул в огромном бархатном кресле.

— Отведайте, не пожалеете, — Дамиан небрежно махнул рукой в сторону изящного столика. На позолоченном подносе красовались сдобными боками присыпанные сахарной пудрой булочки.

Анабелла вежливо отказалась от угощения.

— Пекарь только принес. Специальный заказ для дорогих гостей. Не хотите? Жаль, — без тени сожаления в голосе заявил дукэ.

— Госпожа саламанкеро, — Дамиан резко встал, прошелся взад-вперед, напускное спокойствие как ветром сдуло, — я люблю угощать гостей, и если они отказываются от булочек, приходится потчевать их историями. Так вот, много лет назад я заключил пари с одним саламанкеро, что сумею изменить его судьбу прежде, чем он доберется до дерева. И кто, думаете, одержал верх?

Дукэ выдержал паузу, но Анабелла знала, что вопрос не нуждается в ответе.

— Никто, госпожа саламанкеро! Но лишь потому, что тогда я решил повременить. Однако пари еще в силе, и сейчас меня ничего не сдерживает… Но ближе к делу! Три дня назад туары вторглись в Тороно, не сегодня-завтра выступят на Женаву. Возможно выступят. Если вы не вмешаетесь, — в глазах Дамиана мелькнул опасный огонек.

Она кивнула. Дукэ любил угрожать красиво, но Анабелла давно свыклась с их противостоянием. Ее так и подмывало спросить, не туарских ли гостей Дамиан собрался булочками угощать, но женщина вовремя спохватилась. Скверно — она теряет терпение в самые неподходящие моменты.

— Мой дукэ, вмешаться нетрудно. Но вы знаете ритуал, не все возможно изменить, — Анабелла подчеркнуто вежливо поклонилась.

Едва заметная тень беспокойства легла на лицо Дамиана. Мелкая месть, конечно. Но услуги саламанкеро нужны дукэ, сейчас она может себе позволить его подразнить.

— Да, я знаю ритуал. И лучше, чем вы думаете, — Дамиан снова стал вальяжно-расслабленным, — кстати, как себя чувствует птичка? — он расплылся в благостной улыбке.

— Спасибо за беспокойство, неплохо, — сухо ответила Анабелла.

— Звезды были благосклонны, и у нас теперь тоже есть пернатое создание! По надобности можем одолжить. В знак большого к вам расположения, — дукэ хитро подмигнул и неожиданно громко свистнул.

Из алькова, цепляя крыльями потолок, вылетела картьяра, послушно уселась на руку Дамиана.

Внутри все перевернулось, но Анабелла заставила себя улыбнуться. Вежливо и немного насмешливо.

Дело даже не в том, что картьяра оказалась у Дамиана в руках — для дукэ она так и останется занимательной игрушкой. Надо быть саламанкеро, чтобы птица служила тебе. Все гораздо хуже — в гильдии завелся предатель! Вырастить картьяру — настоящее искусство и владели им только в Альбере. Птенец мог погибнуть в первый месяц от чего угодно: непривычной пищи, жары, холода, вплоть до грубого обращения. Значит, кто-то продал Дамиану птицу. Или обменял на услуги.

— К вечеру жду от вас хороших новостей!

Дукэ коротко кивнул, давая понять, что аудиенция закончена.

Анабелла поклонилась и вышла.

Без надзора Дрэго обратная дорога показалась намного короче. Не донимали бы еще мысли!

Если бы у прядильщиков был выбор, Анабелла ни за что бы не согласилась остаться саламанкеро при дворе Дамиана. Дукэ ей не понравился с первой встречи в Альбере. Но сейчас не то время, чтобы отказываться от службы.

Саламанкеро никогда не навязывали услуги, таково было негласное правило гильдии — дукэ сами должны добраться до Альберы и попросить помощи. Если правитель герцогства не способен преодолеть путь и гордыню, он не достоин услуг саламанкеро. Да и провести посвящение — открыть поток Кош на помощь двору дукэ — можно было только через дерево в Соккело.

Дамиан справился с дорожными передрягами, но гордыню оставил при себе. Он не умел просить и уважать, он приказывал и унижал. Но платил щедро. Достаточно щедро, чтобы гильдия закрыла глаза на его несовершенства. Тем более приток средств от других дворов мельчал с каждым годом, и негоже было пренебрегать серьезными заказами. Отцу нужно поддерживать город, обучать детей ремеслу прядильщиков, заботиться об обороне.

Ее предшественник, саламанкеро Лукен, служил в Женаве лет восемь назад, потом пропал без вести. Старик оставил много следов — о нем помнили, на дом указывали пальцем — но сколько ни искали, Лукена так и не нашли. Аторе говорил, он был сильным саламанкеро, лучшим в своем роде.

Анабелла переступила порог комнаты.

На столе ждал обед. Она подняла салфетку — ломоть жареной оленины, вино, две булочки. Снова эти булки! Анабелла хмыкнула, опустила салфетку. Ладно, обед подождет. Картьяра в отличие от женщины не стала пренебрегать угощением — сосредоточенно клевала зернышки из кормушки, выбивая клювом мерную дробь.

Надо решить, что делать с Брайдой. Ради сестры девушка пойдет на все — это можно использовать. По словам Аторе она нужна Чужаку. Понять бы еще зачем. Достаточно просто сохранить Брайде жизнь? Умилостивить кровавой жертвой? Анабелла поморщилась. Чужак не настолько примитивен, а вот мятежники во главе с Барбо способны на многое. Они достойно начали — принесли в жертву делу свой разум. А если… Да, выход был! Сама Кош дала подсказку, негоже пренебрегать милостью звезды. Завтра же она отыщет Брайду. А теперь за работу!

Анабелла опустилась на стул, провела рукой по инкрустированной столешнице. Пальцы привычно легли на перламутровые пластинки, гладкий малахит. Дамиан и тут не поскупился — заказал для работы ослепительно красивый стол. Дерево на столешнице выглядело живым, иногда Анабелле казалось, что она слышит шум ветра в малахитовой листве. Она, конечно же, умела входить в дерево без лишних церемоний — настроившись на задание, силой воли открывая тоннели. Но подарок ей понравился — мастера постарались на славу, и отказываться от чудо-стола Анабелла не стала.

Итак, дукэ просил отвести войну. Женщина положила раскрытую ладонь на блестящую крону, закрыла глаза, расслабилась. «Светлая звезда Кош, пусть все мои дела совершатся во имя твое, открой мне путь, очисти взор мой, направь руку мою», — зашептала Анабелла ритуальные ритмы. Перед внутренним взором пролетели картинки — все ее жизненные развилки и выборы.

Она прерывисто вздохнула и очнулась в тоннеле. Здоровый, крепкий тоннель, много светляков. Дукэ везло, как всегда. Долго идти не пришлось, за первой же развилкой задрожал воздух, открывая окно в заснеженную горную долину.

Туарский лагерь стоял совсем рядом. Тихо ржали лошади, пологи остроконечных шатров-палаток трепетали на ветру. Мужчины в шароварах и высоких тюрбанах жались поближе к кострам. Нет-нет да и блеснет в свете языков пламени изогнутый ятаган, заткнутый за широкий кушак.

Чуть поодаль двое чертили на снегу карту, тихо переговаривались. Коренастый рослый туар в отороченном мехом кафтане поднял посох, ловко прикрепил к навершию червен — цепочку из маленьких колокольчиков, знак высокого звания и удобное средство для отсчета времени на маршах. Жалобный звон неожиданно повторил мотив ойлинской песенки. Как нелепо и глупо для кишащей врагами долины.

Запястье начало нестерпимо гореть — между женщиной и туаром протянулась нить, подсказка Кош. Значит, ей туда.

Анабелла стала за спиной воина с посохом, посмотрела на рисунок. Она узнала Тороно, Альберу, Женаву, Меран. Дукэ не зря волновался, им грозило вторжение. Женщина прислушалась к разговору. Благо, Аторе настоял, чтобы дочь в память о матери выучила туарский язык.

— Дорога нам, Улудж-ага, одна — к морю. Города богатые, но войны давно не нюхали, и сейчас не захотят — выкуп заплатят. А нет — хитростью крепости возьмем! — туар снова опустил посох и начал было вести его вправо, прямиком к Женаве.

— Но достопочтенный Меддур-ага, рисковать опасно! Подкрепление будет через месяц, тогда и выступим! — возразил его собеседник, поменьше ростом, и судя по простому кафтану, ниже званием.

Меддур раздраженно посмотрел на товарища. Видимо, они не раз испытывали терпение друг друга. И ни один не собирался уступать. Анабелла мягко взяла руку Меддура и повела посох на восток к Реннаро, подальше от Женавы.

Улудж самодовольно улыбнулся.

Меддур удивленно уставился на снег. Напряженно сглотнул. Он ни за что не признается, что собственная рука вышла отказалась ему повиноваться — рассмеялась про себя Анабелла. Меддур в сердцах размел сапогом рисунок, развернулся, пошел к палатке.

Дело сделано! Женщина нырнула в дрожащий воздух, вошла в тоннель.

Работа на дукэ Дамиана не требовала особых усилий: люди подчинялись нелепым переменам, не в силах их объяснить. Не со всеми подопечными выходило так гладко. Но даже после самых тяжелых случаев, когда за один миг решалось все, и успех зависел от ее силы воли и нечеловеческой способности ловить именно «тот момент», когда от напряжения сводило руки и немели ноги, Анабелла не испытывала той тоски и омерзения, которые ощущала сейчас.

Она дошла до конца тоннеля, глубоко вдохнула и очнулась в своей комнате. Провела рукой по изображению дерева, попрощалась с ним.

Анабелла поймала на себе чужое внимание, настороженно вскинула голову. Картьяра смотрела не мигая — казалось, птица сочувствовала ей.