Глава 2. БРАЙДА

2. БРАЙДА

Брайда смутно помнила, что случилось после того, как неудачно поскользнулась на льду. Она могла поклясться, что видела, как блестит луч звезды у кромки полыньи и переливается гранями огненный шар. А потом стало очень холодно и жарко одновременно. Девушка хотела крикнуть, но холодный жар опалил горло, и она провалилась в темноту.

Неделю ее лихорадило. Где-то далеко шел праздник Ойль, укладывали в корзинки яблоки, жгли костры в заснеженных горных долинах, а Брайда металась в бреду между призрачными звездами и коркой льда. На короткие мгновения она приходила в себя, чтобы увидеть лицо Маризы — озабоченное, серьезное, и мамино — растерянное. Чьи-то руки поднимали ей голову, вливали в рот горький терпкий отвар. Брайда откидывалась на подушку и будто снова падала под лед.

Жар сменила слабость — тело будто окаменело, малейшее движение стоило невероятных усилий… Девушка рассматривала украшенные любицой потолочные балки, изучала длинные, чуть скрученные листики.

В то утро, когда Брайда смогла подняться с кровати, она сразу бросилась искать Маризу, но сестры не оказалось дома. Придвинув стул к окну, она забралась на него с ногами, укрылась овечьим одеялом. Будет дожидаться Маризу здесь!

Хватит с них передряг. Брайде с детства не давали покоя безумные затеи, а отдувались всегда вдвоем. И неизвестно, кто больше. Взять то же приключение в саду Лукена. Как она ни старалась спрятать пострадавшую руку — отец все равно заметил. Брайда только открыла рот, чтобы соврать, но Мариза уже призналась, что во всем виновата сама. Отец, конечно, не поверил, но в погреб засадил обеих… Мариза помогала печь ненавистные булки, пересказывала втолкованные учителями премудрости, потом упросила отца оплатить занятия для обеих. Они вместе сражались с соседскими мальчишками — Брайда стащила рогатку, и на нее объявили облаву...

Девушка поежилась под колючим одеялом.

В тот день перед Ойлем все обошлось — обе остались живы, это же счастье! И не нужно никаких осколков звезды...

Брайда не заметила, как стемнело. А Маризы до сих пор не было — очень странно.

В один миг за ее спиной очнулся весь дом. Засуетился отец, мама забегала испуганной курицей. Куда Мариза денется, отмахнулась Брайда от дурных мыслей, а сердце испуганно сжалось...

Они обыскали Женаву вдоль и поперек: трактиры, пристани, ремесленные кварталы и сверкающую особняками знати аллею Нево, каждую узкую улочку-каруджи от гавани до рыночной площади и от площади до дворца дукэ. Помогали все — соседи, пекари из гильдии, даже незнакомые люди. Но Маризу будто тени украли.

А может, не тени, а ледяное море? Девушку бросило в жар, показалось — лихорадка вернулась. Нет, нет, Мариза осмотрительна и осторожна, это Брайда всегда попадала в переделки, но только не сестра.

Пока искали Маризу, о ней забыли. Но болезнь все равно отступила — несмотря на бессонные бдения, слезы, страх за сестренку. Остался только сухой, режущий горло кашель. И куда более жуткий враг — отчаяние.

Отец приходил поздно — издерганный, осунувшийся, с посеревшим лицом. Он отмалчивался, не смотрел на Брайду. Мать неделю металась по улицам — не доверяя сторонней помощи, искала Маризу одна и каждый вечер твердила, что на следующий день найдет свою девочку. А потом резко, за ночь, переменилась — перестала выходить из дома, только тихо спрашивала, когда вернется Мариза. Брайда старалась не заглядывать ей в глаза — там было темно и пусто...

За окном — безлюдная заснеженная улица. Праздник стерся, померк — веночки из падуба на соседских дверях раздражали, веселые компании школяров, нет-нет да оглашающих улицу громким смехом, выводили из себя.

Девушке все грезилось, что вот Мариза бежит к двери, на губах — привычная легкая улыбка, сейчас сестра позвонит в колокольчик, и Брайда распахнет дверь, бросится Маризе на шею, вдохнет знакомый родной запах мяты и лаванды...

Но сестра пропала десять дней назад, она не вернется. Сердце оборвалось и тяжелым камнем ухнуло вниз. Горло заскребли изнутри чьи-то острые когти, и девушка зашлась в приступе кашля.

Надо, надо что-то придумать! Мариза ведь смогла ее вытащить из ледяной воды, и что же она ничего для сестры не сделает?

Вчера Брайда подслушала разговор отца с пекарями из гильдии, которые помогали искать Маризу. Один предложил проверить пристань квартала рыбаков Баккарассе. Отец сразу отмахнулся — Гайет не мог поверить, что старшая дочь была способна забрести в неблагополучный, кишащий пьяницами и ворами квартал. Брайда тоже не верила, но лучше уж наведаться в Баккарассе, чем сидеть сложа руки.

Девушка натянула сапоги, закуталась в накидку потеплее и вышла из дома. Следить за ней все равно некому. Если бы она исчезла, вряд ли бы кто-то заметил, подумалось с горечью.

Ковер снега изрисовали черточки лапок — наверняка птицы недавно лакомились калиной. Снежинки лениво падали перед носом, солнце гладило крыши домов. Как похоже на тот злополучный день! Только Маризы нет рядом.

Брайда вдохнула морозный воздух и снова закашлялась. Остановилась, отдышалась, и пошла прямиком к Сиверийским воротам, оттуда она попадет в гавань, а там через Баккарассе до заброшенной пристани рукой подать.

Девушка старалась не смотреть по сторонам, она и так знала, что на каждой двери красные ягоды в обрамлении острых глянцевых листиков, камни у домов раскрашены узорами и обвиты плющом. В воздухе витает запах костров: ветер принес с севера, из горных долин. Люди выгнали самую долгую ночь в году, теперь согревают землю огнем.

Год назад отец первый раз позволил остаться у костра на ночь. Долговязый рыжий Клето весь вечер просидел с ней бок о бок, и только под утро отважился скользнуть губами по щеке, неловко сунув в руку маленькую веточку. Любица — догадалась девушка. Она подняла глаза на сестру, Мариза подмигнула и заговорщически улыбнулась. Теперь и у Брайды есть веточка любицы, в нее кто-то влюблен! Здорово! Как здорово! Поцелуй тогда обжег щеку, но прошло время, и все забылось...

Улица пошла под уклон, Брайда поскользнулась, скатилась вниз и едва не расплакалась от досады. Как же она ненавидит этот праздник! Глупые обычаи ничего не значат. После той ночи Клето так и не подошел к ней. Надо выбросить эту проклятую ветку! И чему только люди вокруг так радуются? У Брайды пропала сестра, а у них праздник!

Она шмыгнула носом. Надо собраться с духом, в Баккарассе сопливых не любят.

Девушка надвинула капюшон поглубже на глаза и зашагала меж нескладными замызганными домами. Лачуги рыбаков жались друг к другу, точно поднявшиеся булки в тесной печи. Скалистый крутой берег не оставлял им выбора — каждый клочок земли шел в ход.

Здесь праздником и не пахло, но так даже проще.

Улицы пустовали: погода не для гуляний и не для лова. Двое пьяных мастеровых вышли из трактира, и, придерживаясь стен, побрели по улочке вверх.

Куда идти? Кого спрашивать? Брайда растерянно огляделась.

За дальним причалом в четверти мили от берега, где лед уступал место открытой воде, качалась шхуна. Паруса были спущены, но девушке показалось, что они черные. А ведь корабль наверняка пиратский. Корсары похитили Маризу, провернули в гавани свои грязные делишки и теперь готовятся отплыть!

Брайда заметалась по пристани. Как же добраться до шхуны?

По причалу обходить — делать крюк, ее заметят. По льду до корабля гораздо ближе, но и так нельзя — слишком опасно. А ведь не сегодня-завтра шхуна уйдет из Женавы и, может, увезет в трюме Маризу!

Лед потрескался — края обломанных льдинок торчали из воды, как сахарная корка на варенье. Чайки кружили над мерзлым морем, сварливо переругивались, били друг друга крыльями.

Брайда в сердцах поддела башмаком снежно-песочное месиво. Или сейчас, или никогда!

Она прыгнула на льдинку — та покачнулась, девушка едва удержалась, перепрыгнула на другую. Главное — не останавливаться.

Солнце отражалось от льда, било в глаза. Башмаки намокли, отяжелели, передвигаться стало труднее. Она старалась не выпускать пиратский корабль из вида, и почти не смотрела под ноги. Ей бы подобраться поближе, еще немного поближе! И рассмотреть, что у них на борту происходит. А потом она вернется с подмогой. Но сколько Брайда ни прыгала, шхуна не приближалась.

В крики чаек врезался странный звук. Девушка дернулась и остановилась, балансируя на скользком льду. Только сейчас она поняла — корабль снялся с якоря и, развернувшись кормой, уходил в открытое море.

Брайда застонала — уплывает Мариза, а она ничего не может сделать! Оглянулась по сторонам, в панике закружила по льдине. Святые звезды, она сейчас утонет! Девушка прыгнула в сторону берега, поскользнулась, упала на колени, переползла на качающийся лед...

Она не помнила, как добралась до суши. Тело била крупная дрожь, Брайда притоптывала и приплясывала на месте, пытаясь согреться.

Звук повторился. Она встрепенулась, подняла голову. Мимо пристани не спеша ехал пестрый фургон. Лошади устало трусили, фургон опасно покачивался на мерзлых ухабах, возница в желто-зеленом шутовском колпаке фальшиво что-то насвистывал. Брайда спрятала окоченевшие руки под накидку, побежала к дороге. Колесо подбросило на ухабе, полог разошелся, и между ярких тряпок мелькнула рука с розой, всклоченные волосы, белая маска лица. Намалеванные красные губы разъехались в улыбке, цветок взлетел в воздух.

Девушка завороженно наблюдала за действом, забыв о промокших ногах, о холоде, о зиме. Роза описала в воздухе дугу — Брайда моргнула, охнула. Вместо цветка на снег легли две атласные ленты и тут же растаяли — вот они были, а через миг исчезли!

Она в недоумении уставилась на уходящий фургон. Казалось, нелепая улыбка сейчас отделится от выбеленного лица и поплывет по воздуху. Но фургон снова подпрыгнул на выбоине, завеса качнулась, съев улыбку, и белое, под цвет снега, лицо.

По спине пробежали мурашки, Брайда вытерла лоб — в такую-то погоду ее бросило в жар.

Громоздкая повозка свернула с набережной, скрылась из вида.

Девушка нехотя поплелась домой.

Что ж это получается — роза превращалась в ленты, ленты таяли на снегу и вновь оборачивались розой в руке у паяца? Ловкий трюк? Наверняка. Мальчишки с улицы Пекарей тоже кое-что умели, например, монетку в пять тенаро из-за уха достать. Правда за леденец потом выболтали девушке секрет.

Баккарассе остался позади, четверть часа — и она дома. Вернется ни с чем, с досадой подумала Брайда. А что было делать? Взять штурмом шхуну, отбить Маризу? Да ее первый же матрос в дугу скрутит. И с каких пор она стала такой осторожной? Девушка закусила губу, чтобы не разреветься. Раньше за спиной всегда стояла Мариза. Брайда знала, что рядом сестра, и если что — спасет. А теперь она одна.

Думай, бестолковая голова, думай...

Вот оно! Девушку охватило радостное возбуждение, она ускорила шаг. Ведь смог паяц раздобыть розу посреди зимы, сделать из розы ленты и заставить ленты исчезнуть! Чтобы так все ловко провернуть, надо знать то, что не знают другие. Как саламанкеро!

Брайда опасливо оглянулась, будто ее мысли мог кто-то подслушать. О господах саламанкеро из гильдии прядильщиков старались не только не говорить, но и не вспоминать.

Отец, выпив кружку-другую сидра, любил вести умные беседы. Мол, с дукэ лучше не ссориться, и если тот косо смотрит на уличные драки, зачем ходить по кварталу со шпагой на перевязи? И раз саламанкеро в фаворе у светлейшего дукэ Дамиана, будь добр — заткни свое мнение за пояс. «И тогда, — вещал порядочно захмелевший Гайет, сжимая в руках недопитую кружку, — всем будет счастье. Надо знать правила, — многозначительно икал отец, — и следовать им».

Горожане не видели саламанкеро — те жили при дворце дукэ, скрытые от любопытных глаз толстыми стенами. Говорили, будто гильдия прядильщиков может многое — хоть Женаву в пепелище превратить, хоть деревьями море засадить, отвести туарскую напасть, справиться с мором. Но звезды упаси встать у них на пути — дукэ в подвалах тюремных сгноит, или того хуже — сами саламанкеро рассердятся, теней нашлют.

Встречаться с тенями Брайде не хотелось, но ради Маризы она была готова и на это. После неудачного набега за вишнями сестер тянуло к саду Лукена, как глупых рыб в невод. Там они и столкнулись нос к носу с тенью. У девушки выпрыгивало от ужаса сердце, а тень молча смотрела на нее, напитывалась страхом и постепенно превращалась в лысого старика. Полупрозрачный Лукен протянул дрожащую руку, вцепился в отмеченное шрамом запястье Брайды. «Чего хочешь? Кха, кха!» — прокаркал старик. В тот миг девушка отчетливо поняла — можно просить, что угодно, все исполнится. Но она не успела и рта раскрыть, на помощь, как всегда, пришла Мариза — вытолкала из переулка прочь. Брайда очнулась уже на пороге дома, прижимая к груди пустой кувшин — о молоке, которое надо было купить на рынке, сестры начисто забыли...

Брайда потянула на себя дверь, отряхнула ботинки от снега, вошла в дом.

— Где тебя тени носят? — отец посмотрел исподлобья, дикий огонек блеснул в глазах.

Мать сидела на высоком стуле у камина, безмятежно улыбалась. Девушка вздрогнула, опустила голову. Она не знала, на кого страшнее смотреть.

— На пристани была, — первый раз в жизни Брайда не пыталась соврать.

Будь что будет, выволочки она не боялась. Самое плохое уже случилось — Сестры нет. Нет рядом с ними, поправила себя девушка.

Гайет обмяк, сразу осунулся, глаза потухли. Наверное, тоже вспомнил Маризу, поняла Брайда.

— А ну-ка быстро на кухню, — невыразительно сказал отец, — у нас большой заказ от дукэ Дамиана, звезды его благослови...

Девушка облегченно вздохнула, стянула ботинки, примостила их у камина — пусть сохнут. Мокрая накидка осталась на спинке стула напротив окна. Брайда прошмыгнула на кухню, потянулась к переднику...

Тесто липло к рукам, узел платка давил на затылок, но ничего не поделаешь, надо терпеть. Заказ дукэ — дело серьезное. Не дай Кош волос упадет в тесто — отец лишится не только работы, но и головы!

Скоро Гайет придет с проверкой и обязательно к чему-то придерется — тут тесто рвется, там комками взялось. Но даже это не смогло бы испортить Брайде настроение. Полночи на кухне не прошли даром — она все придумала!

Страшней саламанкеро зверя нет? Как бы не так! Страшней бессилия зверя нет — вот это правда! Она не станет больше искать огонек на льду, надеясь на звездную удачу.

Отец ни за что бы не согласился с ее планом — он боится дукэ, боится нарушить правила. Вот Брайда и не будет никого спрашивать.

Девушка вынула из печи порцию румяных булок, улыбнулась, вдохнула пряный аромат — как же вкусно пахнет! Почему она не замечала этого раньше?