Глава 4. Заводим друзей

Ранним утром Татьяна нетерпеливо расхаживала по комнате в ожидании прихода Дранкивы. Ей всё же удалось заснуть, но отдохнуть не получилось. Боясь вновь проснуться непонятно где, она спала беспокойно, без конца вздрагивала и просыпалась. А еще она сильно волновалась, как пройдет сегодняшний день. Вчера из-за потрясения от пробуждения в магической академии, а не в своей комнате, она толком так ничего и не смогла рассмотреть. Не запомнила ни одного из учащихся в своём классе, а ведь там была целая аудитория.

Всё утро она рисовала портреты: орчанки, ректора, преподавателя, двух медбратьев. А потом тщательно запечатлела образ фонтана на бумагу. Она детально прорисовала силуэты внутри самой водяной стены и по какому-то наитию нанесла странной формы тени вокруг фонтана.

Остановилась возле стола и ещё раз внимательно посмотрела на рисунок: что-то жуткое таилось в этих тенях, вот только что, она не могла объяснить. Быстро перелистнула страницы в тетради, останавливаясь на портрете Дранкивы. Улыбнулась. С рисунка на неё смотрело лицо сурового воина, а не девушки. "Нужно было всё же топор тоже нарисовать". Стук в дверь заставил её вздрогнуть. Таня положила тетрадь на стол и громко крикнула:

— Входите, открыто! — Дверь распахнулась. На пороге стояла Дранкива. — Я тебя уже заждалась. — Подхватила несколько тетрадей и потрясла ими: — Помоги мне выбрать, где здесь конспекты по естествознанию и трансфигурации.

Орчанка прошла внутрь и принялась копаться на столе. Сначала нашла одну тетрадь, а следом и вторую, вытащила две книги из стопки. Подала Тане. Та тут же бросилась к кровати, где оставила сумку.

— Значит, ты меня такой видишь? — Голос Дранкивы прозвучал настолько неузнаваемо, что Таня выронила сумку из рук и обернулась. Орчанка пристально рассматривала свой портрет. — Странно. Последний раз я на себя смотрела в отражении реки, за что меня выпорола мать, да так, что я потом ещё два дня не могла присесть.

— Извини! — перепугалась Таня, ошибочно принимая изумление девушки за разочарование. — Это всего лишь виденье художника и, как правило, оно не всегда достоверно передаёт образ прототипа. Если хочешь, я могу попробовать тебя снова нарисовать? — Дранкива оторвала взгляд от своего портрета и посмотрела на неё. Её глаза странно блестели. — Ой, — сердце ушло в пятки, — только не расстраивайся, пожалуйста.

— Что ты? Я не расстраиваюсь. Я благодарна! — Притянула тетрадь к груди: — Ты позволишь мне его себе оставить?

— М-м-м, — растерялась Татьяна, опускаясь на кровать и внимательно наблюдая за выражением на лице орчанки. — Забирай, конечно!

— А что, моя причёска именно так и выглядит? — Девушка поднесла рисунок к глазам.

— Ты о дреддах, что ли? — Но увидев недопонимание на её лице, быстро пояснила: — О мелких косичках, которые у тебя заплетены по всей голове и собраны в хвост, они у нас так называются.

— Кошеты, — тихо произнесла Дранкива, поднимая глаза и счастливо глядя на Таню, — у нас это называется кошетами. — Долго молчала, сомневаясь, спросить или нет, но потом всё же поинтересовалась: — А ты так и других сможешь… ну, передать образ? — Таня кивнула. — Это хорошо. — В её глазах зажглась надежда.

— Я нарисую для тебя любого, кого покажешь, — пообещала Татьяна.

И тут произошло невероятное: Дранкива от смущения вдруг "покраснела", если конечно так можно назвать насыщенный серо-зелёный цвет на её щеках.

— Спаси-и-ибо! — признательно кивнула орчанка, осторожно вырывая листок со своим портретом из тетради. Достала из сумки толстый фолиант и бережно вложила в него рисунок, но возвращать обратно не стала, а притянула к себе и крепко сжала в руках. Потом спросила: — Ты у ректора уже была?

— Нет. За мной никто не приходил. — Татьяна надела сумку через плечо, в точности как орчанка. — А я ждала всё утро. Ты ведь меня предупредила.

— Да не может быть! — У Дранкивы глаза сделались огромными. — Патруль обязан был сообщить о ночном происшествии! — Улыбнулась своим мыслям: — Вот это я понимаю — впечатлились зрелищем! — Таня почувствовала, как при этих словах у неё загорелось лицо. — Хотя нет, всё равно невозможно! Наверняка сообщили, а ректор занят, потому и не вызвал тебя. Но ты не думай, тебе всё равно ещё предстоит разговор о твоих ночных похождениях. Такое никому с рук не сходило. Никогда!

— Почему? Что я такого сделала? — Таня надула губы. — Я не хочу к ректору!

— Ты бродила в ночи, а это время шахкхаров. Во тьме им не нужно отражение, чтобы увидеть тебя, им достаточно шёпота, чтобы отравить твою душу.

— Та-а-ак, — протянула Таня. — Ну и кто это такие, эти ваши шахкхары? Ты уже второй раз их упоминаешь. Почему нужно бояться, что они меня увидят?

— Не только тебя, — орчанка грустно улыбнулась. — Они могут любого из нас увидеть. И слабый духом падёт. Но об этом потом, всё потом. Сейчас нам нужно идти в столовую и позавтракать, потому что от обеда мы откажемся. — Схватила за руку Таню и потащила за собой на выход из комнаты. — Никто не станет есть перед физподготовкой.

— Подожди! — Таня настойчиво потянула свою руку из ладони Дранкивы. — Я прошу тебя, ответь всего на два вопроса: кто такие шахкхары и как это связано с тем, что в академии отсутствуют зеркала и другие отражающие поверхности. У вас даже стёкла в кабинетах странные.

— На наш язык шахкхар переводится как мятежный дух, но это скорее больше похоже на безумие. Бестелесная сущность, ищущая, неугомонная, вечно блуждающая и томящаяся в ожидании тела, в котором ей позволено существовать всего восемнадцать лет.

Татьяна замерла. Что-то из того, что она только что услышала, всколыхнуло всё нутро, заставляя сердце биться как сумасшедшее. Какая-то мысль крутилась в голове и не давала покоя. Она будто прикоснулась к чему-то важному, но вот только к чему? Этого она не могла понять.

— Говоришь, их жизненный цикл в чужом теле восемнадцать лет, — очень тихо то ли повторила, то ли спросила Татьяна. Дранкива кивнула. — А что случается с телом, когда мятежный дух оставляет его.

— Тело без души — это всего лишь пустой сосуд, оно просто погибает. А шахкхар идёт дальше и ищет для себя новую оболочку. Но много веков назад все расы объединились и вытеснили их за грань реальности, запечатав там навсегда. Вот только они всё равно нашли способ пробираться в наш мир…через отражения. Поэтому ты не найдёшь зеркал в этом мире, они под великим запретом. Более того, запрещено смотреть на себя даже в отражении на поверхности воды, и все предметы сделаны специально такими. — Строго посмотрела на девушку: — Нам и правда нужно уже идти. Давай пока все вопросы отложим на потом.

Орчанка быстрым шагом направилась на выход, Таня бросилась следом:

— Дранкива, ещё один вопрос: как я выгляжу? — Таня едва поспевала за ней. — Опиши меня, пожалуйста.

— Ну-у-у, — Дранкива скосила глаза и с любопытством посмотрела на девушку. — У тебя есть глаза, нос, рот и уши. В общем, нормально ты выглядишь.

Таня остановилась и в недоумении взирала не удаляющуюся орчанку.

— Ну, хотя бы скажи, какого цвета у меня глаза? — Перекинула косу на грудь и потрясла ей. — Цвет волос-то я знаю, они чуть ярче, чем шерсть на ногах. Я грязно рыжая, а была ведь раньше платиновой блондинкой с глазами цвета неба.

Дранкива остановилась и изумлённо посмотрела на Таню, её чёрные глаза чуть сузились, словно она пыталась примерить к ней только что описанный образ.

— У тебя глаза такого же цвета, как твои волосы, — небрежно бросила Дранкива, её совсем не тронул тот ужас, который был написан на лице девушки.

— Что, рыжие, что ли? — Таня понимала, что бесполезно требовать более подробного описания или каких-то уточнений, но ничего не могла с собой поделать. — Прям совсем такие? — снова потрясла косой перед лицом орчанки.

— Не совсем. — Взгляд орчанки изучающе прошёлся по лицу девушки. — Они у тебя коричневые с золотыми искорками возле зрачка, как тёмное золото, из которого в нашем племени всегда делали украшения. — Дранкива усмехнулась: — Довольна? — Татьяна кивнула. — Тогда пошли уже, а?

Приноровившись к широкому шагу орчанки, Татьяна побежала рядом.

— Больше никаких вопросов, — потребовала Дранкива, выворачивая из-за угла и резко останавливаясь. У входа в столовую стояли её соплеменницы. — Я же сказала им, не ждать меня. — Быстро нырнула обратно, придерживая Таню за локоть и не давая ей заглянуть за угол. — В общем, запоминай: в столовой ты всегда сидишь одна, если смотреть от входа — это в правом углу. Ты сразу поймёшь: там огромное окно, и это единственный стол небольшого размера.

— Дранкива… — Таня попыталась остановить девушку и спросить, может уже стоит начать ломать стереотипы?

— Подожди! — прервала её орчанка. — Это ещё не всё. Помни всегда о выражении лица. Ты сейчас выглядишь испуганной, а это вызовет много ненужных вопросов. Тебя многие не любят и, поверь мне, обязательно попытаются выяснить причину твоего страха. Лучше пока вести себя так, как все привыкли.

— Но я не знаю, как это — вести себя, как обычно, — ей страшно было идти в столовую. — А может, я лучше не пойду? — с надеждой в голосе спросила Таня. — Ты для меня какое-нибудь яблоко возьми, да и хватит.

— Нет, — категорично заявила орчанка, выходя к своим подругам. — Сразу не иди за мной. Подожди немного.

Таня послушно осталась на месте выдерживая положенное время, набрала в лёгкие воздуха, шумно выдохнула и смело вышла из-за угла.

— Та-а-ания! — Раздался грозный окрик со стороны. Татьяна обернулась. Из соседнего коридора вышел тот самый взбешённый орк, который вчера грозился прибить её. И на этот раз он был не один. — Стой там, где стоишь.

— Ага, щаз. — Развернулась и быстрым шагом направилась за Дранкивой. Таня едва сдерживалась, чтобы не помчаться со всех ног догонять орчанку. — Разбежалась!

Нырнула в открытую дверь и застыла на входе.

"Столовая… как много в этом звуке для сердца русского слилось!"

— Тьфу, блин. Ненавижу общепит!

Ей показалось, или действительно стало очень тихо? За спиной остановился орк. Она слышала его дыхание, но всё не решалась пройти внутрь.

— Радуйся, гадина, что я не могу тебя придушить прям сейчас! — в сердцах произнёс орк, наклоняясь к самому уху Тани. — После того, что ты здесь устроила, в столовой теперь помимо дежурных ещё и преподаватели… бдят.

"А что, я и радуюсь!" — Шумно сглотнула, представив масштаб побоища. Не стала отвечать и даже не удостоила орка взглядом, а пошла на раздачу. За время, что стояла на пороге, хорошо успела рассмотреть всё помещение и обнаружить свой стол…вот только сегодня он не пустовал.

Схватила поднос и подошла к горячим блюдам. Перед ней услужливо сняли крышку с кастрюли. Серая булькающая масса, очень похожая на переваренную овсяную кашу, выглядела неаппетитно. Таня, тяжело вздохнув, покачала головой и прошла дальше, где на двухъярусных полочках стояли тарелки с запеканками, по крайней мере, они так выглядели. Протянула руку, чтобы взять...

— Полить сиропом? — поинтересовалась миловидная девушка, подлетая к ней с другой стороны раздаточного стола и забирая тарелку из рук. Таня кивнула. — Ваши любимые булочки. С орехами уже не осталось. Это последние. — Протянула тарелку с ароматной выпечкой. — Приятного аппетита!

Тане очень хотелось благодарно улыбнуться, но она прошла с каменным лицом к напиткам, взяла пару стаканов чего-то…по виду напоминающего компот. И помня о строгом наказе орчанки, грозно сдвинув брови, двинулась к своему столу. Она неспешно шла через зал, ощущая на себе взгляды со всех сторон, но стоило ей самой на кого-нибудь посмотреть, те сразу же отводили глаза в сторону.

"Ну и ладно! Подумаешь! Я никого из них не знаю". Но на душе было погано. Нет, ей не хотелось любви и всеобщего обожания, она мечтала об одном: стать незаметной.

Пока шла, успела внимательно рассмотреть юношу, сидящего за столом. Пепельного цвета волосы, обстриженные по плечи, стояли колтуном на макушке и смотрелись неопрятно, словно их не мыли уже несколько недель. Неестественно белая кожа наводила на размышление, что перед ней не совсем человек, но вот яркое солнце, играющее в спутанных прядях, опровергало её предположение, что перед ней вампир. Низко склонив голову над тарелкой, незнакомец ел быстро и жадно.

— Пи-ре-вет! — поздоровалась Таня, останавливаясь возле стола. Юноша вздрогнул, отшатнувшись от неё, и чуть не свалился со стула. — Не против, если я присоединюсь? — Сделала вид, что не заметила его испуга, сняла с подноса свои тарелки и с интересом обвела взглядом соседствующие столы. В столовой стояла ужасная тишина. Непонимающе пожала плечами и уселась на стул напротив.

— Прости! — тихо произнёс незнакомец. — Я обычно жду, пока ты поешь, и только после этого иду сам. Но тебя не было в столовой уже два дня и я решил, что снова успею позавтракать до того, как ты явишься. — Начал подниматься из-за стола: — Я сейчас уйду.

— Ты серьёзно? — поинтересовалась Таня, отламывая кусочек запеканки. — От того, что тебе так неприятно сидеть со мной за одним столом, ты даже не будешь доедать свой завтрак?

— Почему это сразу мне неприятно? — Юноша был настолько ошеломлён, что рухнул обратно на стул. — Обычно это со мной избегают сидеть рядом.

— А что с тобой-то не так? — Татьяна затолкала кусочек запеканки в рот и зажмурилась от удовольствия, таким вкусным оказалось лакомство. — Ты тоже местная звезда?

— Нет. — Незнакомец поджал губы и долго не отвечал, а потом прошипел: — Что ты, мне с тобой не равняться. Тебя лишь ненавидят, а меня презирают.

Татьяна перестала жевать, подняла глаза и встретилась с тёмным взглядом незнакомца.

— Почему тебя презирают? — спросила она, не замечая недовольно поджатых губ собеседника. — За что?

— Ты что, издеваешься? — Юноша поддался вперёд, опираясь ладонями о стол.

— Нет. Я забыла, почему тебя презирают, а может, и вовсе не помнила. — Демонстративно положила в рот кусочек запеканки и тщательно разжевала. — Кстати, очень вкусно. Рекомендую! — Перевела взгляд за тарелку незнакомца и чуть не подавилась. Там лежал огромный ломоть мяса. Он был едва обжарен, и из него сочилась кровь. Передёрнула плечами, глядя на стакан, наполненный чем-то красным, с виду мало напоминающим томатный сок. — Значит, всё же вампир.

— Нет. — Сосед по столу усмехнулся. — Не вампир, а дрампир. — Он видел, каким взглядом девушка одарила его стакан с напитком. Взял в руки и отхлебнул. Приоткрыл губы, растягивая в улыбке, и кончиком языка прошёлся по зубам от одного клыка к другому.

— Фу-у-у, какая гадость! — Таня непроизвольно сморщила нос, делая брезгливую гримасу и высовывая язык, будто выталкивая что-то изо рта.

Глядя на столь откровенную мимику собеседницы, незнакомец подавился и закашлялся. Таня подскочила со стула и от души принялась стучать его по спине.

— Если честно, мне всё равно непонятно, чем местному обществу не угодили дрампиры? Или это только к одному тебе относится? — Заглянула юноше в лицо. Тот сидел, словно аршин проглотил, и казалось, не дышал. — Ой, ты вообще как?

— Норм, — прошипел незнакомец, хватая Таню за руку. — Я тебя попрошу: хватит меня избивать. И сядь уже на своё место.

— Хорошо, — Таня прошла к стулу и опустилась на него. — Но ты, пожалуйста, больше так не делай.

— Нет, — коротко бросил дрампир.

— Что нет? — нерешительно поинтересовалась Таня, подозрительно косясь на стакан в его руке, а юноша снисходительно улыбнулся.

— Так относятся не только ко мне одному. Полукровки — самые презираемые существа в этом мире. А вот там, откуда я приехал, дрампиров недолюбливают вампиры, а люди избегают. А для здешнего общества, как ты выразилась, я всего лишь полукровка. — Снова наклонился вперёд и с чувством прошептал: — Но я это вполне переживу.

Таня смело заглянула в тёмные глаза дрампира. "А ведь молодец!"

— Значит, и я переживу! Должна пережить, — твёрдо произнесла Таня и уверенно протянула руку юноше: — Меня Таня зовут, точнее, Тания.

Дрампир какое-то время в ужасе взирал на протянутую руку. Встрепенулся. Посмотрел налево, посмотрел направо, перевёл взгляд на девушку и с сомнением в голосе спросил:

— Ты, вообще, понимаешь, что сейчас делаешь?

Татьяна хитро повела бровью, тряхнув ещё раз рукой над столом.

— Ну, смотри, — едва заметная улыбка тронула лицо юноши. Он неуверенно пожал протянутую руку: — Меня зовут Дарел-Изгой.