Глава 17

Кати шумно выдохнула и ненадолго привалилась спиной к шершавой стене коридора. Подошедший наставник покачал головой:

— Разволновалась?

— Немного.

Она сглотнула.

— Кажется, геронт решил, что я врушка и ничего не понимаю в магии.

— Ерунда. Отец Рилан мне доверяет, а я не привёз бы в школу бездарность.

— Но ведь это может быть правдой… — Катрина устало потёрла бровь. — Я ничего не чувствую. Сегодня на занятии меня похвалили. А я ведь просто рассуждала, вот и всё.

Марк тихо рассмеялся:

— Не расстраивайся. Ты не представляешь, как часто юные маги лишены подобной добродетели. Вот, что. Давай, немного пройдемся, там всё и расскажешь. А я заодно покажу тебе кое-что красивое.

— Ага, — Катрина с надеждой взглянула на наставника. Он ведь вполне мог узнать что-то о Бенедикте? И, наверное, хочет говорить подальше от чужих ушей?

Они спустились на первый этаж, и Марк завернул в какой-то еще не знакомый Кати закуток. Немного попетляли узким коридором, по стенам которого были развешаны пыльные гобелены, а свет скупо просачивался из маленьких окошек под потолком, и, наконец, вышли на задний двор поместья.

Кати узнала площадку для занятий магией и с любопытством заозиралась. Сейчас всё выглядело иначе, чем при взгляде сверху — окруженные высокими каменными стенами, они с Марком словно оказалась на дне огромного колодца. Было неуютно, но одновременно накатило приятное осознание сопричастности избранным Пламенем. Разглядывая покрытый темными пятнами манекен, Катрина даже представила, что это она сама швырнула сюда огненный сгусток. А потом снова забеспокоилась:

— Брат Марк, скажите, а мне придется заниматься практикой вместе с остальными учениками?

— Тебя это пугает? — он обернулся и, остановившись, внимательно на нее посмотрел.

— Не то, чтобы я боялась, — замялась Кати. — Скорее, просто опасаюсь. Вдруг, не сумею справиться с силой, кого-нибудь покалечу. Или вдруг кто-то еще… не справится.

Перед глазами всплыло довольное лицо Джины, наступающей на рыжего.Марк понимающе улыбнулся.

— Рано говорить, способна ли ты к боевой магии. В любом случае, практическим занятиям предшествуют различные индивидуальные практики, а еще медитации, помогающие справиться со страхами. Пожалуйста, запомни, что я никогда не выпущу тебя на площадку, если не буду уверен, что ты к этому готова. Поняла?

— Да! — облегченно выдохнула Кати и разулыбалась в ответ. До чего же ей повезло с наставником!

Марк кивнул и направился за угол здания, где в каменной ограде внезапно нашлась неприметная дверца. Вытащил из кармана камзола ключ, и замок тихо щелкнул. Заинтригованная Кати прошла вслед за наставником низкую калитку и оказалась на высоком берегу, перед уже знакомым пейзажем.

Небольшой луг с изумрудной травой и разноцветными пятнышками полевых цветов заканчивался обрывом. А за обрывом простиралась морская синь, на горизонте незаметно сливаясь с синью небесной.

— Как же красиво, — выдохнула Катрина.

Марк молча протянул ей ладонь и повел за руку к высящемуся неподалеку кряжистому дубу. Присел на торчащий из земли толстый корень и приглашающе похлопал рядом с собой. Кати чинно уселась на эту импровизированную скамейку, к слову, весьма удобную, и смущенно замерла, чувствуя рядом теплое плечо наставника.

— Люблю здесь бывать, — вздохнул тот. — Это место заставляет меня помнить о том, что крачки когда-то умели летать.

Катрина удивленно покосилась на Марка и подумала, до чего странно порой сходятся их мысли. Ведь о чем-то похожем она тоже размышляла, дожидаясь встречи с геронтом.

— Отсюда хорошо разбегаться и прыгать, — согласилась Кати, и теперь настала очередь Марка бросать в ее сторону заинтересованный взгляд:

— Хорошо, что ты это чувствуешь.

Кати хотела было спросить, является ли это очередным доказательством спящей в ней магии, или же просто свойством романтической натуры, но не стала. Почему-то показалось неправильным прерывать вдруг повисшее между ними молчание. Они немного посидели, слушая сонную тишину, изредка нарушаемую ленивым жужжанием насекомых, а потом Марк с сожалением вздохнул, и повернул к Катрине усталое лицо:

— И все же ты мне не доверяешь.

— А… я… — растерялась та.

— Сегодня на единение приходила мисс Такер.

Катрина почувствовала, как бешено забилось сердце, а кровь бросилась в лицо. Понадеявшись, что покраснела не слишком заметно, опустила голову и стала пристально разглядывать колоски травинок у подножия дерева.

— А… да, она хорошая. Мне даже показалось, что мы подружились. Вы не могли бы передать…

— Она мне всё рассказала.

Кати прикусила губу и, стараясь не разреветься, вскинула голову:

— А вы?

— Ты.

Наставник мягко взял её за руку и успокаивающе сжал подрагивающие пальцы:

— Я никому не скажу. Но пойми, чтобы помочь твоему брату, я должен знать всё, что тебе самой известно. Чтобы в будущем избежать всяческих… кхм, сюрпризов.

Катрина подумала, что своей скрытностью чуть не подложила Марку жирную свинью и покраснела еще больше:

— Простите.

— Рассказывай. И ничего не бойся.

Она судорожно вздохнула и принялась каяться. Глядела в участливые карие глаза, находя в них подтверждение тому, что её не предадут.

В одночасье вывалила всё: и про встречу с таинственным Морганом, и про знакомство брата с Наследниками, и то, что знала о той, давней, поездке Бена на Миллендау.

Наставник слушал внимательно, не перебивал, только всё больше хмурился.

— А после я пошла к вам.

Катрина тяжело вздохнула и отвернулась. Поправила выбившиеся из прически волосы и уставилась на море в ожидании вердикта, внутренне готовая к любой ругани. Но Марк только вздохнул:

— Какая однако интересная особа, эта ваша тетушка. Никогда бы не подумал.

— Ну, возможно, что доброе имя ей куда важнее практически незнакомых родственников.

Кати снова почувствовала, как в душе шевельнулась жгучая обида. Прикусила губу, и тут на плечо ей легла чужая ладонь.

— Полно, — наставник ободряюще сжал пальцы. — Что случилось, того уже не исправишь. А мы обязательно что-нибудь придумаем. Бенедикт, пусть недавно, но всё же член нашей кофрадии, а с мнением крачек должен считаться даже такой человек, как дознаватель Квадрига.

— Брат Марк! — Катрина повернула к наставнику сияющее лицо. — Вы такой… такой замечательный!

И, не сдержав порыва, крепко обняла его за шею. Правда, тут же смутилась, отстранилась и прижала ладони к заалевшим щекам:

— Извините, я…

— Извиняю.

Катрине показалось, что наставник с трудом сдерживает смех, и она, окончательно растерявшись, отвернулась. Марк вздохнул.

— Знаешь, не думаю, что это лучшая идея, но я, пожалуй, мог бы поговорить с мисс Мадленой. Если… когда закончится вся эта история, она снова смогла бы принять вас, и…

— Не нужно, — Катрина замотала головой. — Где жить, у нас есть, а тетушку… я ее никогда не прощу!

— Какой же ты, в сущности еще ребенок… Знаешь, никогда не давай столь категоричных обещаний. Жизнь меняется, люди тоже.

Кати расстроилась. Ну, вот. Похоже, Марк воспринимает ее совсем глупенькой девчонкой. А сам-то, сам! Говорит так, будто ему полвека исполнилось. Зануда…

Она покосилась на него из-под ресниц и, увидев смеющиеся глаза, поняла, что долго дуться не получится.

— Смотри, — Марк вытянул руку, указывая куда-то вдоль берега и вверх:

— Какая игра света!

Катрина обернулась и замерла в восхищении. Оказалось, что замечательный вид с утеса открывался не только в море, но и на остров. Хоррхол под лучами клонившегося к горизонту солнца напоминал россыпь разноцветных раковин на берегу. Кварталы верхнего города ловили крышами, флюгерами и витражами косые лучи, а выше, над вершиной горы, дрожало розовое марево.

— Ах, — шепнула Катрина, — как это… потрясающе. А этот свет… это магия?

— Свет Пламени, его отражение. В этот час особенно заметно.

— И почему Бен об этом не рассказывал? Это же… чудесно.

Наставник тихо хмыкнул, и Катрина обернулась. Марк смотрел на нее внимательно и немного лукаво.

— А это, дорогая моя Кати, еще одно подтверждение, что беспокоиться насчет магических способностей тебе не стоит. Свет Пламени видят только маги. Так что, дар в тебе есть. Просто пока не проснулся.

Кати вспомнила розовое марево, окутывавшее хоррхолский Храм, и удивленно покачала головой. Что же, получается, и та красота тоже не всем открывается?

— И как же его разбудить? Мой дар?

— Упражнениями. Старанием. Ну и близость источника должна нам помочь.

— Я буду стараться, — Катрина воодушевленно кивнула.

— Конечно, будешь. Так что, хватит прохлаждаться. Все приличные ученики в этот час еще занимаются, займемся делом и мы.

— А каким? — Кати, сгорая от любопытства, вслед за наставником поднялась на ноги и пошла вдоль обрыва.

— Вот хорошее место. Тут нас ничто не будет отвлекать.

Марк оглянулся на особняк. Тот остался чуть в стороне, и Катрина почувствовала себя куда свободнее, сообразив, что они удалились из поля зрения возможных наблюдателей.

Наставник снял с себя камзол, оставшись в светло-песочной повседневной рубашке, с платком, повязанным вокруг шеи, в темных шерстяных штанах и удобных дорожных ботинках. Так обычно одевались горожане среднего достатка, и ничего сейчас не выдавало в нем мага. И Катрина подумала, что ей, пожалуй, будет куда проще постигать науку в обществе человека, который больше похож на ее собственного брата, нежели служителя Храма.

Меж тем Марк кинул камзол в траву и, усевшись на его край, приглашающе кивнул Кати. Та осторожно опустилась рядом, подняла взгляд и снова смутилась — слишком уж близко оказались чужие глаза.

— Для начала попробуем снова обменяться силой.

Кати тихо ойкнула, вспомнив, как в прошлый раз оконфузилась. Марк ободряюще кивнул:

— Постепенно ты сама научишься контролю и будешь знать, как и сколько зачерпнуть. А пока доверься мне. Я больше не совершу ошибки и буду начеку. Если что, мы просто прервем единение, поняла?

— Наверное…

— Смотри, — он взял Катрину за запястье, развернул ее руку ладонью вверх, а напротив, лодочкой, пристроил свою. — Весы видела?

— Конечно, — Кати фыркнула.

— Значит, как добиваться равновесия, ты знаешь. Осторожно, не спеша. Иначе, рассыплешь содержимое чаш. — Марк покачал в воздухе кистью.

— Да, но…

— Не перебивай. Наша главная цель — почувствовать друг друга. Стать единым целым; аптекарем, если тебе угодно, который отмеряет порошки. Давай же, для начала найди меня. Поехали.

Наставник взял Катрину за вторую руку и решительно прижал ладони к своим вискам. Кати послушно закрыла глаза и прислушалась. Легкий шум ветра в ушах, птичий крик в вышине, где-то, на самом краю слуха, плещется море. Или это просто кажется, потому что ну должно же оно биться об эти скалы внизу?

А вот биение сердца Марка в этот раз она не услышала. Слегка шевельнула пальцами, стараясь почувствовать пульс под теплой кожей. А потом раздалось тихое "Ну же, я здесь!" прямо в ее голове. Кати зажмурилась сильнее, пытаясь внутренним зрением уловить картину окружающего мира. Представила, как подходит к обрыву, задирает голову к небу… и тут же разулыбалась, заметив светлую черточку, пронзающую синеву.

"Сюда!" — Кати помахала крачке и выставила руку: "Я тебя нашла!"

"Умница" — птица камнем спикировала вниз, а потом аккуратно опустилась ей на плечо. Кати радостно рассмеялась.

— А теперь, — уже в реальности послышался знакомый голос, — попробуй понять, что я сейчас чувствую.

Катрина осторожно коснулась черной головки крачки. Это снова показалось странным — то, что она одновременно держит в ладонях голову наставника и трогает гладкие птичьи перышки — и, в то же время, каким-то… правильным.

Она наклонилась ближе. Подышала на макушку птице — летая там, в небесах, она, верно, замерзла — и прислушалась.

Крачка тихо чворкнула, и Катрина внезапно поняла, что понимает ее настроение. Немного спокойствия, немного умиротворения, которые, подобно редким стрелам солнца пробивались сквозь дремучую листву застарелой тревоги. Но больше всего сейчас в крачке… в Марке было усталости. Кати вспомнила, что он уехал в Хоррхол в ночь, а вернулся вот только что, и наверняка снова не выспался, а до того тоже была суматоха…

"Бедняжка" — тихо вздохнула Кати и почти невесомо погладила черную "шапочку" на птичьей голове.

— Нашла? — ворвался в иллюзии голос наставника.

— Кажется, да.

— Тогда выбери чувство, которое тебе больше всего нравится и осторожно прикоснись. Попробуй… ну, примерно, как пьешь воду. Только маленькими глотками, пожалуйста.

Катрина выбрала для себя наиболее нейтральное чувство: отстранённое умиротворение, сквозь которое текли запахи ветра и цветов на холме. А потом Марк совсем тихо (не будь Катрина в единении, и не заметила бы) и утомленно вздохнул, и ей снова стало его жаль. Она мысленно уцепилась за темный поток усталости и решительно потянула на себя.

Честно говоря, решившись на такое, Кати не рассуждала о последствиях. Только когда принялась забирать нехорошее промелькнула мысль, что, возможно, ей снова станет дурно, как в тот раз, когда она помогала Марку вырваться из забытья. Но вряд ли сильно, ведь в тот раз он был болен, да и сама Кати толком не знала…

Усталость наползла на глаза точно зимняя шапка, а окружающие звуки сменились нудным звоном в ушах. Желание просто лечь и заснуть затмило для Катрины все благие порывы и, отстраненно чувствуя, как руки сами по себе падают на плечи наставника, она безвольно ткнулась носом ему в грудь.

— Кати! — словно сквозь толщу воды донесся до нее встревоженный голос Марка. Она хотела ответить, что ничего страшного не произошло, что она просто немножко отдохнет, а потом обязательно извинится… Но губы стали настолько ленивыми, что даже шевелиться не желали. А еще показалось, что еще совсем немного, и ей станет и вздохнуть лень.

А потом ее перевернули лицом к небу, и на лоб опустилась прохладная ладонь. Кати тихо и облегченно застонала — сквозь руку Марка в нее словно полился солнечный свет. Он разгонял тяжесть и окаменение, оставляя после себя сонную расслабленность.

— Я… — Катрина попыталась сесть, но Марк удержал:

— Лежи. Голова кружится?

— Немного.

— Сейчас пройдет.

Он снова положил ладонь ей на лоб, и Кати вспомнила, что Марк целитель. Поняла, что лежит головой у на его коленях и смущенно зажмурилась. Не сказать, чтобы ей было неприятно, но в очередной раз чувствовать себя дурочкой-неумехой было стыдно.

— Простите, — прошептала она.

— Ну и что прикажешь с тобой делать? Почему ты меня не послушалась?

Вопреки укоризне голос Марка звучал совсем не строго. Кати даже решилась приоткрыть один глаз. Наставник смотрел на нее ласково и немного печально.

— Я… я хотела помочь, — пролепетала она. — Вы были такой уставший… а я подумала, что с меня не убудет.

— И вместо того, чтобы поделиться бодростью, ты решила вызвать огонь на себя? Ох, Кати…

Он отнял ладонь от ее лба и кончиками пальцев осторожно пригладил ей выбившиеся пряди волос. Катрина почувствовала, как в груди что-то сладко ёкнуло и снова зажмурилась.

— Впрочем, я сам дурак. Снова не принял во внимание твою порывистую натуру и ничего не объяснил как следует. Забирать нужно совсем немного и исключительно хорошее. Преобразуясь в силу Пламени, простые человеческие чувства возрастают в тебе многократно. Правда, для этого нужен природный талант, и чем он больше, тем мощнее станет отдача.

— Так, значит, у меня его много?! — Катрина от удивления вовсе забыла про смущение и распахнула глаза.

— Похоже, что так. — Марк серьезно смотрел ей в лицо. — Я это заподозрил еще в первый наш урок. Те чувства, что ты мне вернула, были очень сильными. Прости.

— За что? — еще больше удивилась Кати и снова попыталась сесть. Правда, ее тут же повело, и Марк, подхватив под локоть, приобнял ее за плечи:

— Не торопись. Прости за то, что не просчитал наперед опасность. Но… понимаешь, до тебя учеников у меня не было. Маг я, может, и неплохой, а вот учитель…

— Брат Марк! — пылко перебила его Кати и слегка зарделась. — Вы прекрасный учитель. И я бы никогда не пожелала себе никого другого!

— Ну, положим, я тебя никому и не отдам, — наставник тихо рассмеялся. — Так, а теперь давай-ка осторожненько попробуем встать.

Он легко вскочил на ноги и поддержал под локоть все еще покачивающуюся Кати. Скептически хмыкнул и без лишних слов подхватил ее на руки. Катрина тихо пискнула, но тотчас расслабилась и, обняв Марка за шею, положила голову ему на плечо.

А потом ей стало до того тепло, спокойно и уютно, что уже, кажется, на заднем дворе поместья она окончательно потеряла связь с реальностью и мирно уснула.