Глава 7

Утро выдалось сереньким и дождливым, и монотонный стук капель по подоконнику долго не давал проснуться. Катрина ворочалась, зевала и, в конце концов, тяжело села в постели. Мрачно оглядела разворошенные свертки и задумалась. Интересно, когда прибудет извозчик, и сколько времени остается на новые сборы? Потом мысли плавно перетекли на вчерашний разговор о замужестве. Кати представила себя почтенной супругой какого-нибудь достойного господина (который почему-то в ее мыслях непременно оказывался лысым и толстым). Подумала, что скоро станет жить в чужом поместье, командуя прислугой и непрерывно рожая господину детей и снова пала духом.

В дверь негромко постучали, и она, закутавшись в полосатый плед, босиком прошла по ковру и отодвинула запор.

− Доброе утро! − Мадлена, как всегда тщательно причесанная и аккуратно одетая, вплыла в комнату и окинула взглядом нагромождение свертков и мешков с вещами племянницы.

− Зашла помочь. Бенедикт сказал, что вы сегодня переезжаете.

− Спасибо. А он уточнил, когда?

− До обеда, так что надо бы поторапливаться. Через полчаса станут завтрак подавать, а после мне уйти придется.

− У-у, − разочарованно протянула Кати и плеснула себе в лицо остывшей водой из таза.

− Завтра День Плодородия, не забыла? Мы готовимся к празднику. Ох, ты не представляешь, сколько еще нужно сделать! Подарки сиротам, утюжка одеяний, снопы для шествия...

− Какие еще снопы?

− Ну как же? Символ плодородия обретенной земли. Их девушки понесут. Такое каждый год проводится, очень красивое зрелище.

Кати огорченно вздохнула и принялась скатывать в рулон старые платья. Ей пришло в голову, что теперь, когда они с Беном станут жить далеко от тетки, с братом Марком, наверное, будут встречаться только в Храме. Вряд ли наставник соберется в Нижний город, еще и праздничная суматоха помешает.

Кати на секунду задумалась, а потом смиренно поинтересовалась:

− Тетушка, что, если я помогу готовиться к празднику? Времени остается мало, и лишние руки придутся кстати.

− А переезд как же?

— Ой, подумаешь, − Катрина дернула плечиком, − закинем все быстренько, а разберемся после. Тут такое событие важное, а мы станем тюки ворочать…

Мадлена с сомнением посмотрела на племянницу, а потом хмыкнула.

− Наше семейство всегда отличалось благонравием. Отрадно знать, что и ты не исключение. И от помощи бы я, честно говоря, не отказалась.

− Вот и славно! − Кати обрадовалась и решила, что от кого-кого, а от Бена она точно удрать сумеет.

Впрочем, того особо и упрашивать не пришлось. Когда за завтраком тетушка заикнулась о желании Катрины помочь кофрадии, брат неожиданно идею поддержал. Наверное, решил, что Кати станет только путаться у него под ногами. И просто взял с нее обещание не задерживаться после визита в Храм.

Повозка, нанятая для переезда, подъехала к дому как раз, когда Харты вышли на крыльцо. Двое кряжистых грузчиков почтительно поклонились и принялись деловито выполнять распоряжения Бенедикта. Мадлена выкликала на помощь Ричарда, а Кати, страшно довольная, что суматоха теперь ее не касается, первой устремилась к калитке.

В церковный двор они вошли с черного хода: через деревянную дверцу в белокаменной стене, увитой перезрелым виноградом. Катрина взволнованно одернула на талии новое синее платье, а потом сама на собой хихикнула. Можно подумать, что наставнику Марку делать больше нечего, как прогуливаться на заднем дворе. Он, наверное, сейчас… читает?

На большее фантазии Катрины, понятия не имеющей, чем занимаются в своей обители маги, не хватило.

− И что мне нужно будет делать? − рассеянно спросила она тетку, оглядывая замощенный двор с конюшней, сараем и несколькими двухэтажными постройками. В дальнем его конце широкая лестница уводила к верхнему ярусу, засаженному липами и кленами.

Над крышей ближайшего домика вился сизый дымок, а в воздухе повис аромат свежего хлеба, герани и чего-то кислого. От конюшни послышался короткий взлай − это лохматый пес, развалившийся под скамейкой, приоткрыл один глаз и решил проявить бдительность.

− Его зовут Мико, − улыбнулась племяннице Мадлена, — не бойся, собака слишком ленива, чтобы бросаться. Пошли, зайдем вон в тот дом, к брату Кристофу, он тут хозяйством заведует. Про тебя скажу.

Служитель оказался тщедушным старичком, одетым в балахон ржавого цвета. Оторвавшись от огромной книги, он с размаху ткнул перо в чернильницу и поднял на Мадлену слезящиеся глаза:

− Ужас. Не жизнь − сплошное разорение. У нас снова коза пропала… И пастуха на этот раз я точно выгоню. Уже третья за последний месяц!

− Неужто волки? − сочувственно покачала головой тетя.

− А, поди, разбери… − Кристоф вздохнул. − Бандиты, может. Этот недоумок, вишь, ничего не знает, ничего не заметил. Эх. Не хватает нам Охоты, как пить дать. Вот раньше, бывало...

Тут он заметил выглядывающую из-за теткиного плеча Катрину и вздернул седую бровь: − А это кто?

− Племянница моя, − Мадлена поспешно вытолкнула девушку вперед, − поработать вот хочет, к празднику помочь.

Служитель пожевал губы и окинул Кати оценивающим взглядом.

− Ну, ладно, помощь нам, положим, пригодится. Только на большую плату не рассчитывайте. Отправь ее на кухню, пусть хлеба выпекать подсобляет.

Кати в готовке не разбиралась совершенно, да и весь день проторчать на заднем дворе ей определенно не хотелось. Она жалобно посмотрела на тетку. Мадлена коротко улыбнулась:

− Может, я ее себе в помощь возьму? Бетти захворала, а мне самой по лестницам тяжело бегать.

− Ну, как знаешь, как знаешь, − покивал брат Кристоф, снова возвращаясь к амбарным книгам, − на тебя и запишу тогда...

Мадлена поклонилась с довольным видом и потянула Катрину во двор.

− Пойдем в основное здание, − она кивнула в сторону лестницы: − Там, в подвале, гладильня, будем приводить в порядок праздничные облачения.

− А что тут еще есть? − оказавшись в верхнем дворе, Кати задрала голову, разглядывая желтый трехэтажный дом, со всех сторон заросший старыми кленами.

− Мастерские копиистов, гардеробная, кладовая, а на верхнем этаже − архивы и библиотека. Вон та пристройка сбоку − прачечная.

− А где живут маги? — поинтересовалась Катрина, покосившись на родник, окруженный подковой цветника. Прозрачный ручеек сочился меж гладких черных камней, а по краям клумбы стояла пара низких мраморных скамеек.

− Дальше, − тетушка кивнула на причудливую решетку, ограждающую внутренний двор, − но нам туда вход заказан. Ладно, хватит по сторонам глазеть, впереди еще работы − море.

В гладильне было много пара и мало света − запотевшие узкие оконца под потолком его почти не пропускали. Жарко горел очаг, и две женщины у широкого стола то и дело утирали пот с раскрасневшихся лиц.

Мадлена любезно поздоровалась с гладильщицами − судя по всему, те тоже были из горожанок, работающих на церковь − и, закатав рукава, указала племяннице на скамью:

− Посмотри в корзине, под сиденьем, там вещи для штопки отложены. А как закончишь, я тебе еще чего найду. Свечу, вон, бери.

Она ухватила свернутую тряпку и тяжело подняла с раскаленных камней у очага чудовищного вида утюжище. Катрина уселась и, вороша груду чуть влажных балахонов, длинных рубах, кружевных воротников и вышитых разноцветных поясов, с тоской кинула взгляд вверх, на мутное окошко. Из пекарни, по крайней мере, можно было видеть двор… Как же наивно было полагать, что ей позволят здесь свободно разгуливать!

Следующий час младшая Харт, не поднимая головы, сводила разошедшиеся швы, латала дыры и прорехи и думала, как, наверное, чудно и свежо сейчас у порога нового дома. В гладильню несколько раз заходили прачки, принося с собой огромные, исходившие паром корзины и потоки сквозняка с лестницы. Церемонно раскланивались с гладильщицами и перекидывались церковными новостями − к слову сказать, совершенно Катрине неинтересными. В довершение всего девушка сильно наколола палец и Мадлена, кинув взгляд на расстроенную физиономию племянницы, наконец, сжалилась.

− Вот что, дорогая. Иди-ка ты во двор, отдышись, а то, и сморить может с непривычки. А я к тебе попозже приду.

Катрина устало убрала со лба влажные волосы и, отложив очередную работу, медленно пошла к выходу.

− Никак, немая? − донесся любопытный шепот одной из гладильщиц, а закрывшаяся за спиной дверь помешала услышать ответ тетушки.

Кати тяжело поднялась по высоким ступеням, проковыляла до скамейки и с облегчением на нее плюхнулась. Полной грудью вдохнула свежий воздух и с наслаждением зажмурилась, когда теплый ветерок прошелся по разгоряченной шее.

Во дворе было пусто, и умиротворенную тишину нарушали только журчание воды и шелест листьев над головой. Катрина нагнулась, опустила натруженные пальцы в маленькое озерцо, образованное родником, и с удивлением увидела, как порскнули в разные стороны золотистые мальки. Искупаться бы сейчас...

Она умылась и, усевшись на скамье поудобнее, подняла лицо к небу, что синело сквозь кружево кленовых листьев. Наверное, она задремала − не могла же Мадлена, теребящая ее за плечо, возникнуть прямо из воздуха?

− Эй! Кати! − Тетушка плюхнула на соседнюю скамейку здоровую корзину и шумно выдохнула: − Это тебе. Выглаженное. Нужно отнести на второй этаж, в гардеробную. И, смотри, развесь сразу, не то вся моя работа насмарку пойдет.

− А ключ? − Катрина зевнула, прикрыв рот ладонью.

− Там открыто. Если кто по дороге остановит, скажи, что я послала. А как развесишь, возвращайся, мы еще корзину соберем. Вон на то крыльцо иди, потом сразу вверх по лестнице, а там направо вторая дверь будет.

− Хорошо, − Кати поднялась и, подхватив поклажу, отправилась выполнять поручение.

Внутри дома царили прохлада и тень, и Кати осторожно вошла в прихожую, от которой слева уводили вверх крутые каменные ступени, а дверь прямо вела в узкий коридор. Оглядевшись, Кати принюхалась. Откуда-то явственно пахло чернилами и красками. “Рисовальщики” − вспомнила она и, крайне заинтересованная, шагнула в коридор. Картины Кати любила и даже сама на досуге пробовала рисовать углем. Интересно, если она только одним глазком посмотрит, а потом сразу в гардеробную, ничего же не случится?

Первая по коридору дверь была приоткрыта, и Катрина сразу же сунула туда нос.

Просторная комната с окнами во всю стену была залита солнцем. Спиной к двери у большого стола сидел копиист. Перед столом на подставке высился большой портрет светловолосого мужчины. Мужчина был немолод, но статен и, пожалуй, красив; А красный камзол с позолоченными отворотами придавал ему вид вовсе уж торжественный. Поскрипывало перо — копиист, похоже, переносил изображение в книгу. Кати заинтересованно вытянула шею и сделала шаг в комнату, чтобы заглянуть рисовальщику через плечо.

— А, ну-ка! — рявкнул сбоку чей-то простуженный голос, — кто такая? Чего надо?

Катрина от неожиданности чуть не выпустила из рук корзину и испуганно уставилась на дюжего парня в испачканном жирными пятнами фартуке. В одной руке тот держал карандаш, а в другой острый и длинный нож.

— Я… — она сглотнула и заслонилась от злого рисовальщика своей поклажей, — в гардероб…

— Выше иди, по лестнице, — парень окинул ее недовольным взглядом, — нечего тут шастать, когда люди тонкой работой занимаются.

— Про… простите, — Кати сглотнула, — я не хотела.

— Брысь! — парень топнул ногой, и Катрина стрелой вылетела из комнаты. Ну и злюки тут при Храме работают…

А потом она рассердилась и на себя тоже. Ну и почему так бывает — случись какая неприятность, и Кати, чаще всего, сробеет? А если и захочет ответить обидчику, так просто не найдет для этого подходящих слов. Нет, слова, конечно, могут прийти, но к тому моменту они уже обычно становятся не нужны, потому что время для ответа ушло.

Она в раздражении сдула со лба упавшую прядь волос, прибавила ходу и почти взбежала этажом выше. Нырнула в длинный коридор, а потом неожиданно врезалась в высокого человека.

− Ох, − только и сказал тот, получив плетенкой в грудь, а Кати в смятении захлопала глазами:

− Наставник?..

− Ты? — Брат Марк удивленно оглядел подопечную и хмыкнул. Потом пятерней откинул со лба растрепавшиеся распущенные волосы, суетливо оглянулся, приложил палец к губам и, ухватив Катрину под локоть, потянул в сторону.

Коридор второго этажа разительно отличался от нижнего − длинная багряная ковровая дорожка, двери из темного дерева и несколько стенных ниш, в которых возвышались фигуры бронзовых крачек. Птицы были столь огромными, что их клювы угрожающе нависали над головами тех, кому бы вздумалось по коридору этому пройти. В одну из таких ниш и впихнул подопечную Марк, больно впечатав в корзину. Катрина пришла в себя от неожиданности, зашипела и уже собиралась закричать, но наставник, сильно сжав ей руку, прошептал:

− Пожалуйста, помолчи...

Она удивленно замерла, а потом услышала, как с той стороны, откуда пришел брат Марк, донесся быстрый топоток. Кати осторожно выглянула из-за матового бока скульптуры и увидела, что по коридору стремительно идут две дамы средних лет. Обе в коричневых строгих платьях с белоснежными манишками на груди, пронзительно-рыжие, веснушчатые и похожие друг на друга точно две высушенные макрели. Торопясь, они вполголоса о чем-то возбужденно переговаривались − до Катрины долетело только "пошел сюда" и "это ты виновата". Потом дамы исчезли на лестнице, а Кати почувствовала, как Марк облегченно выдохнул.

− Это кто? − заинтересованно прошептала она, а после густо покраснела, сообразив, что все это время простояла, прижимаясь к наставнику.

− Извини, − тот, заметив смущение Катрины, отодвинулся и галантно поддержал под локоток, помогая покинуть убежище.

Она вышла, дернула за собой застрявшую корзину и оглушительно чихнула − пылищи за статуей скопилось изрядно.

− Будь здорова, − серьезно кивнул Марк. А потом скрестил руки на груди и уставился на Кати: − А, собственно говоря, что ты здесь делаешь?

− Я первая спросила! − она наконец-то опустила на пол ношу и облегченно повела плечами.

− А ты, однако, с норовом, — Марк иронично приподнял бровь, но все же ответил:

− Это были мои подопечные. Сестры Браун.

Вздохнул, поморщился и вполголоса добавил: − Вбили себе в голову, что я обязан ежедневно проводить с ними наставительные беседы. Тьфу ты, хоть во внешний двор не выходи...

Катрина посмотрела в расстроенное лицо наставника и тихо захихикала. Тот обиженно фыркнул, а после подозрительно прищурился:

− А ты что, тоже меня караулила? Хотя...

− Ну вот еще! − Кати почувствовала, что снова краснеет и поспешно подхватила ненавистную плетушку, всем видом показывая, что забежала сюда исключительно по делу:

− Я шла в гардеробную!

− Так это дальше, пойдем, покажу.

Брат Марк кивнул вглубь коридора и пошел мимо статуй.

− Решила поработать на храм? − бросил он через плечо. − Похвально! Твоя тетушка не жалеет времени и сил, служа Свету Пламени.

− Угу, − буркнула Кати, с пыхтением неся ставшие невероятно тяжелыми облачения и буравя мрачным взором спину мага, затянутую в золотистый шелк. Мог бы и помочь, между прочим.

− Знаешь, а вот тебе я рад, − Марк снова обернулся, точно почувствовал ее взгляд. Ухмыльнулся и неожиданно задорно подмигнул.

Наконец, они подошли к нужной двери, и наставник, слегка поклонившись, распахнул ее перед Кати:

− Прошу!

Эта комната тоже была залита солнцем, хотя оказалась куда меньше мастерской копиистов. Все ее свободное пространство занимали длинные деревянные перекладины, на которых висела ритуальная одежда. Вдоль стен тянулись стеллажи с разноцветными кипами сложенных тканей — то ли облачения, то ли еще какие принадлежности. А под открытым окном, забранным витой решеткой, стоял письменный стол, на который Катрина с облегчением и водрузила свою ношу.

− Давай, помогу, − наконец-то снизошел до ее трудностей Марк и, выхватив из корзины сложенную мантию, встряхнул. Бросившийся в лицо воздух шевельнул волосы Кати, та хихикнула и принялась за работу.

− Вот что мне в тебе нравится, − рассуждал наставник, вешая на "плечики" очередную длинную шелковую рубаху, − так то, что ты живая. И непосредственная, не то, что эти провяленные здешним воздухом аристократки. И шагу не ступят без дуэньи и маменькиного одобрения. И, мне кажется, я знаю, отчего ты такая.

− Я дитя диких лесов Тумаллана, не иначе, — Катрина улыбнулась, одергивая помявшиеся рукава облачения. − По-моему, тетя Мадлена именно так и думает.

− После нашей последней встречи я тоже много думал, — кивнул Марк, а потом снова внимательно посмотрел в лицо подопечной:

− Если честно, то я только о тебе и думал.

Катрина почувствовала, как екнуло сердце и, не найдя слов, сделала вид, что оттирает пятно с манжета темно-зеленой рубахи. Неужели, она тоже понравилась Марку?

− Видишь ли, − негромко продолжал тот, − когда в вашем доме со мной случилась неприятность, мне кое-что показалось. И с тех пор одна мысль так и не давала покоя. Зудела вот тут, − наставник коснулся длинным пальцем виска, − точно надоедливый комар. В конце концов, я нашел время и выбрался в здешний архив, поднял церковные книги. В них записаны родословные всех более-менее родовитых семейств Хоррхола. И там я нашел нечто интересное. И, что ещё интереснее, почти тотчас встретил тебя. Ты веришь в совпадения?

− Эм… не знаю.

Катрина разочарованно вздохнула. Она пока мало что поняла из туманных намеков наставника, однако, было похоже, что думы Марка с романтическими грезами связаны мало.

− Прости, я, наверное, сбивчиво объясняю. − Он отпихнул в сторону одежду и стал возбужденно прохаживаться на свободном пятачке возле окна:

− Просто, такие вещи очень вдохновляют. Послушай, − он остановился напротив Кати, заложив руки за спину:

— Твои родители − уроженцы Миллендау?

− Только отец, − Катрина недоуменно пожала плечами, — мама родилась на материке. И дед, и… прадед, наверное. Отец потому и оставил Хоррхол, что она не захотела покидать родину.

− А если я скажу тебе, что род Хартов ведет начало от самых первых поселенцев острова, с тех времен, когда был открыт Свет Пламени?

− Ух, ты, − не слишком восторженно сказала Кати и, подойдя к столу, уселась на прогретое солнцем дерево. Честно говоря, отцовская родословная сейчас ее занимала мало, и Катрина никак не могла взять в толк, что же так заинтересовало наставника.

Марк, недолго сомневаясь, присел рядом. Кати хотела, было, отодвинуться, но потом раздумала и только скромно потупила взор.

− Я не совсем уверен. Возможно, был в бреду, сама понимаешь, подобное состояние — плохой свидетель. Но всё же, перед тем, как найти в себе силы самому справиться с недугом, показалось, что меня поддержали. Будто скользнул слабый ручеек магии, извне. И этой поддержки оказалось достаточно, чтобы проснулись мои собственные возможности.

Катрина круглыми глазами уставилась на брата Марка и осторожно уточнила:

− То есть, вы хотите сказать, что не сами совершили наше единение?

− Я хочу сказать, что нечто, подобное единению, совершила ты. И, Кати, там были не просто мысли и чувства, как обычно. Мне показалось, что на короткий миг открылись две двери, соединились два сосуда, наполненные Светом Пламени.

Катрина ошарашено помотала головой. Нет, она, конечно, вспомнила свою глупую выходку у постели больного, и точно наяву ощутила, как стало нехорошо после неприятного видения. Но она думала, что виной ее тогдашнего состояния была усталость, а Марк просто как-то умудрился зачерпнуть ее чувства.

− Ух, ты, − теперь уже потрясенно пробормотала она. — А, может, показалось, и на самом деле вы все сделали самостоятельно?

− Может. − Наставник снова взволнованно откинул пятерней волосы со лба, и Катрина мимолетно подумала, что ей очень нравится, как он это делает. − А если нет? Ты понимаешь, что это может означать?

Кати почувствовала, как сперло дыхание. То ли от страха, то ли от восторга.

− То есть, вы хотите сказать… я что, маг? — прошептала она.

− Всё может быть. Ваше генеалогическое древо вполне к этому располагает. И в тебе, и в Бенедикте могут дремать огромные силы! Да, и мы же, кажется, договорились на "ты"?

Катрина кивнула потрясенно, а потом задумчиво нахмурилась:

− Но… я никогда, вот, совсем никогда не чувствовала в себе ничего подобного!

− Это еще ничего не значит! Свет Пламени мог пробудить в тебе скрытую силу, как делал это со многими до тебя. Мы, маги, рождаемся обычными людьми, а после, в какой-то особенный момент, в нас начинает просыпаться истинная сущность. И, чем ближе к Источнику, тем раньше магия дает о себе знать.

− И как же выяснить точно? — Кати усердно принялась вспоминать, не случалось ли с ней еще чего необычного, но так ни до чего не додумалась.

− А, помнишь, ты еще сама пожелала изучать магию? − Марк покосился на подопечную. — И это я тоже считаю подтверждением своих соображений. Обычные люди дара опасаются.

Катрина тихонько вздохнула. Ну не рассказывать же ему, что тот поступок был вызван желанием еще раз встретиться. А потом новая мысль пришла ей в голову. Огорошила, заставляя ухватить брата Марка за руку и испытующе заглянуть в глаза:

− Я что же, когда-нибудь смогу стать крачкой?

− Все маги, так или иначе, ими становятся.

− Птицами?!

− Нет, что ты, − наставник тихо рассмеялся. — Такие способности уже давно никому не под силу. Крачками мы по традиции называем любых служителей церкви, одаренных магией.

− А-а, − слегка разочаровано протянула Катрина, а Марк поднес ее руку к губам:

− Попробуем снова разбудить твои силы. Обещаю, что тебе понравится.

Мягко поцеловал дрогнувшее запястье, а когда из коридора донесся стук чьих-то приближающихся шагов, легко спрыгнул со стола.