Глава первая

Первый теплый день марта, да что там, просто — первый теплый день, подходил к своему завершению. Я наблюдала за его концом, стоя у окна, и сожалея, что не удалось провести этот прекрасный день с Пашей. Решив, что он тоже должен знать об этом, я достала из кармана мобильный телефон и написала: «Сегодня был чудесный день. Жаль, что нам не удалось увидеться. Позвони мне, как освободишься. Люблю тебя!»

На экране высветилось уведомление об успешной отправки сообщения. И я потянулась за чашкой чая, стоящей на подоконнике, как вдруг на первом этаже раздался звонок.

«Это Паша!» — сразу подумала я, и выбежав из своей комнаты, направилась вниз по лестнице.

Спрыгнув с последней ступеньки, у самой двери сунула ноги в первые попавшиеся ботинки и схватив куртку, выпрыгнула на крыльцо. Но мама уже подходила к воротам и, когда дверь открылась, моему взору предстал худой высокий мужчина в форме. Это явно был не мой Паша.

Я разочарованно осталась наблюдать возле крыльца, а тем временем, мужчина представился:

— Здравствуйте. Майор полиции Лебедев. Могу я поговорить с Ниной Веденской?

— Здравствуйте, а по какому вопросу? — настороженно ответила мама.

— Это касается Павла Крюкова. Как мне известно, они близко знакомы.

Мама обернулась, удивленно посмотрев на меня. Я пожала плечами в ответ и направилась к ней, с каждым шагом все больше охватываемая страхом. Неуверенная в том, можно ли сразу задать волнующий меня вопрос, подойдя, я лишь осторожно поздоровалась с мужчиной.

— Вы Нина? — поинтересовался майор.

Я утвердительно кивнула, и не выдержав подступающей паники, выпалила:

— С Пашей что-то случилось?

— Да, — внимательно глядя на меня, ответил мужчина. — Сегодня днем он был задержан сотрудниками полиции при попытки ограбить квартиру.

Мои брови поползли вверх. Я удивленно уставилась на майора, не способная поверить, на мой взгляд, в бред, сказанный им сейчас. Ведь если я правильно поняла, то по его словам, Паша сегодня пытался ограбить чью-то квартиру. А я очень хорошо знала своего парня, и он бы никогда этого не сделал. Значит здесь была явно какая-то ошибка или недоразумение.

Теперь настала моя очередь удивленно поворачиваться к маме, в надежде, что она сможет разъяснить услышанное в какой-то другой интерпретации. Но было похоже, что мама не искала подтекста в сказанном и, в отличии от меня, в шоке не пребывала, а просто предложила майору пройти в дом. Но мужчина отказался, пояснив, что отнимет всего лишь пять минут моего времени, поэтому мы расположились в беседке, недалеко от выхода.

Я больше не решалась задавать сотруднику полиции вопросов, а он в свою очередь, как будто не понимая, как меня мучает неведение, начал из далека:

— Скажите пожалуйста, когда в последний раз вы виделись с Павлом?

— Вчера, в первой половине дня.

— После этого вы общались с ним по телефону или переписывались?

— Да, общалась, — подтвердила я.

— Как давно в последний раз?

— Сегодня только смс утром, а на последнее сообщение он не ответил, — и достав из кармана телефон, в надежде посмотрела на экран. Пусто.

— Он рассказывал вам о своих планах на сегодня? — продолжал мужчина.

— Немного, — сообщила я, и понимая, какой вопрос последует за этим, пояснила, что Паша планировал весь день работать в автомастерской.

— Вы сегодня договаривались о встрече? — что-то отмечая в своей папке, после каждого моего ответа, поинтересовался майор.

Я ответила отрицательно.

Мы не планировали сегодняшнюю встречу, но это еще не значило, что ее не могло бы быть.

Настала пауза. Мужчина продолжал что-то записывать в свою папку, и я, воспользовавшись небольшой передышкой, задала свой вопрос:

— Скажите, а где сейчас находиться Паша?

Майор поднял голову, оторвавшись от своих записей и, немного помедлив, ответил:

— На данный момент Павел находиться в полицейском участке. Как только необходимые документы будут готовы, его отправят в следственный изолятор, там он пробудет до суда.

И хотя я ожидала в ответе майора, чего-то похожего, все равно испытала смесь шока и отчаяния.

— Вы не могли бы поподробнее рассказать мне о случившемся? — взяв себя в руки, попросила я.

— Конечно, — как мне показалось, с сочувствием в голосе, подтвердил мужчина.

Он рассказал, что Паша был задержан сегодня в час дня на улице Соломенная дом пятнадцать, при попытке обокрасть квартиру депутата Ермолаева на сумму равную примерно пятистам тысячам рублей. Двум его сообщникам удалось скрыться. Их имена Паша не выдает, говоря, что они ни о чем не знали и оказались на месте происшествия случайно.

Суд над Пашей состоится месяца через два-три, и если к этому времени сообщники будут названы подсудимым, то его срок в колонии может заметно уменьшиться. Но пока он проходит, как единственный обвиняемый по этому делу, так что в исходе суда на данный момент сомневаться не приходиться.

— Нина, подумайте, может быть вы знаете, кто мог помогать Павлу? — завершив свой рассказ, поинтересовался майор.

Откуда я могла это знать, ведь чтобы кого-то подозревать, сначала нужно поверить в то, что мой парень вор и преступник, а это было бы для меня равносильно предательству. Поэтому я покачала головой и ответила отрицательно.

Майор внимательно смотрел на меня, и на его лице явно отражалось разочарование. Это был именно тот вопрос, ради которого он и пришёл ко мне, все другие сведения, очевидно, были ему либо известны, либо не имели значения. Теперь, я это хорошо понимала. Но думать и рассуждать, на данный момент, я не могла — мне нужно было увидеться с Пашей, тогда бы всё встало на свои места и прояснилось. По крайней мере, я была в этом уверена, поэтому, узнав у майора адрес отделения полиции, где находился сейчас мой парень, я наспех переоделась и, выпросив машину у отца, поспешила к Паше.

* * *

Ехать было не близко, так как жили мы на окраине города, а полицейский участок находился в его центре. Но я доехала за максимально быстрое время, благодаря еще и тому, что поздним вечером машин было мало.

Вбежав в участок, я тут же попросила свидания с Пашей. Пришлось разъяснять кем я ему прихожусь, и по началу меня даже не хотели пропускать, но потом записали паспортные данные и повели в глубь здания.

Я шла за полицейским по коридору, с обоих сторон которого были камеры, и почти в каждой сидели люди. Ощущения были не из приятных. Но тут, мы остановились у одной из решеток, за которой я увидела Пашу! Он сидел на скамье опустив голову на руки.

Меня пробила мелкая дрожь. Решимость, которая двигала мной на протяжении всего пути, иссякла. Я боялась, что не смогу сдержаться и расплачусь.

Паша поднял взгляд и на долю секунды мне показалось, что, увидев меня, он испугался, но затем, осторожно встал, и на его лице отразилось подобие улыбки.

— У вас пять минут, — открыв решётку, отчеканил полицейский.

Я вошла в камеру, и она с лязгом закрылась за моей спиной. Мы остались вдвоем.

И тут, Паша в два шага покрыл расстояние, разделяющее нас, и обнял меня. Не в силах больше сдерживаться я расплакалась, уткнувшись в его плечо. Он старался успокоить меня и просил не волноваться. Когда первый поток слез стих, я оторвалась от его плеча и глядя в глаза спросила:

— Ты правда это сделал?

Паша молчал, внимательно всматриваясь в мое лицо, будто хотел предугадать реакцию на свой ответ, но через несколько мучительных секунд, он коротко и ясно сказал:

— Да.

— Почему? — почти шёпотом спросила я.

— Так было нужно, — сухо ответил он, при этом, немного отстраняясь от меня.

Я почувствовала себя отвергнутой. За два года отношений у нас не было секретов друг от друга. Во всяком случае, так думала я, но у Паши было свое видение ситуации:

— Сейчас это уже не важно, — продолжил он, — потому что мне всё равно не выкрутиться. А тебе нужно жить дальше. Ты не должна больше ко мне приходить.

— Что за глупость! Паша, я не брошу тебя! Ты должен назвать тех двоих, — язык не поворачивался сказать «сообщников», — Тебе дадут меньший срок.

— Не верь им. Это мне никак не поможет.

Мои надежды рушились прямо на глазах, волна отчаяния захлестывала все больше, и я цеплялась за последнюю тростинку:

— Тебе нужен адвокат! Я могу найти его для тебя.

Паша помотал головой и с выражением благодарности на лице, но не без заминки, сказал:

— Родители уже позаботились об этом. Правда я думаю, что он вряд ли сможет мне чем-то помочь.

— Может быть дадут условно, — в надежде подбодрила я.

Но он только повел плечами, взял мою руку в свои и нежно погладил, при этом взгляд его оставался решительным.

— Нина, — начал он, и это уже не предвещало ни чего хорошего, — пообещай мне, что больше не будешь ко мне приходить.

— Зачем ты так? Почему хочешь отстраниться от меня? — мои глаза опять наполнились слезами.

— Милая моя, — Паша снова обнял меня, — мы оба должны понимать, что в итоге нам все равно придется расстаться, — я яростно замотала головой, в знак протеста. — Ты не можешь постоянно ходить меня навещать, ты должна жить дальше, а я буду только тянуть тебя назад.

— Это не тебе решать! — мой голос срывался и сильно дрожал.

Паша с грустью посмотрел на меня. И я почувствовала, что он уже все решил за нас двоих!

Я резко отодвинулась от него, потому что это было уже слишком, так пренебрегать нашими отношениями, желая разрушить все в один миг. Его просьба — больше не приходить, казалась абсурдной. Неужели он и правда этого хочет?

— Думаешь, я хочу, чтобы ты уходила? — словно прочитав мои мысли, возмутился Паша.

— Это же очевидно, — пожала плечами я.

— Конечно, я не хочу! Но так надо! — и поймав мой удивленный взгляд, прибавил, — Так будет лучше для тебя… и для меня.

Я вновь хотела возразить, но за спиной раздался уже знакомый голос:

— Ваше время закончилось.

— Сейчас, — сказала я, под лязганье открывающейся решетки и повернулась к Паше, он был подавлен, но взгляд оставался таким же решительным.

— Пообещай, что не будешь меня навещать и продолжишь жить дальше, своей жизнью, — понизив голос, потребовал он.

Я опустила голову, не в силах вымолвить ни слова, чувствуя, что по щекам опять заструились слезы. Паша взял меня одной рукой за подбородок, второй убрал волосы с лица и посмотрев на меня, будто прощаясь, поцеловал. Мои губы ответили взаимностью, я обняла его, но он быстро отстранился и держа мое лицо в своих руках сказал:

— Тебе нужно идти, — а затем, отпустил меня и сделал шаг назад.

Я как загипнотизированная, пошла к выходу, вытирая слезы тыльной стороной руки, не в силах больше бороться с его упорством, но оглянулась у самой решетки. Паша стоял все в той же позе, его светлые волосы были немного взъерошены, футболка облегала широкие плечи, на одном из которых еще осталось мокрое пятно, от моих слез. Он внимательно следил за мной, не зная, как еще попрощаться, я тихо сказала:

— Пока.

Паша медленно кивнул и сказал тоже самое, только одними губами, но когда я стала отворачиваться, чтоб уйти, он окликнул:

— Нина, — его голос стал хрипловатым, — пообещай мне!

— Я не могу, — так же тихо закончила я.

* * *

До дома доехала словно во сне, почти ничего не ощущая и не чувствуя. С родителями разговаривать не хотелось, так что сославшись на усталость, я поднялась в свою комнату, и тут же, не раздеваясь, рухнула на кровать. Сразу навалилась вся тяжесть пережитого, отчаяние захлестнуло с головой, и я вновь расплакалась.

Плакала долго, пока не забылась и не уснула. А на утро встала с ватной головой и опухшими глазами, но раньше всех. Направилась в ванную и привела себя в порядок. Пришлось накраситься в двое больше, чтобы как-то скрыть отекшее лицо.

В институт идти не хотелось, но для родителей создать видимость было нужно. Поэтому, когда папа высадил меня возле ВУЗа, я направилась к дверям главного корпуса, но как только его машина скрылась за поворотом, резко сменила направление.

Куда идти, я не знала, просто бесцельно брела вдоль улицы и пыталась придумать, как помочь Паше. Идей было много, но все они выглядели не серьезными и даже бредовыми. Да и как можно помочь человеку, если он сам этого не желает. Поэтому я достала мобильный телефон и позвонила Пашиной маме.

Она долго не отвечала, но я была настойчива и, где-то гудку к двадцатому, все же услышала: «Алло». Голос у Анны Михайловны, так ее звали, был то ли сонный, то ли недовольный. Я попыталась предложить ей свою помощь относительно дела Паши, но она достаточно сухо отказалась. Тогда я поинтересовалась, нельзя ли обратиться к пострадавшему депутату на прямую и попытаться урегулировать данную ситуацию без возбуждения уголовного дела. Но оказалось, что данный диалог уже состоялся, и положительных для нас результатов не принес, так как государственное лицо, в своем решении, осталось непреклонно. А вот имя нанятого вчера адвоката, Пашина мама вспомнила не сразу, хотя и заверила, что человек он опытный.

В итоге разговора, Анна Михайловна попросила меня не волноваться и даже пообещала держать в курсе событий.

Нельзя сказать, что наше общение получилось достаточно информативным или принесло мне какое-то утешение, но не зная больше, что делать и куда податься, я развернулась и пошла в институт, надеясь успеть на вторую пару.