Пролог

Я тебя не боюсь!

За окном царила тьма и мерзкий холод. Уличный фонарь скудно освещает крыльцо. В доме светло и тепло. Мама готовит на кухне что-то вкусное, это чувствуется по аромату, доносящемуся из кухни. В моих руках красный журавлик. От нетерпения, мне хочется сжать руки в кулаки, но пока не придет папа, я не могу испортить игрушку. Жду. Уже поздно, а его всё ещё нет.

Мама зовет меня к столу, но мне не хочется идти. В окне мелькает тень. Мужчина в черной шляпе и плаще подходит к двери. Я срываюсь с места и бегу, вытягивая руки с красным журавликом. Входная дверь открывается, впуская в дом дыхание холода, по моему телу бегут мурашки, и я радостно протягивая свое творение…

Лицо у папы бледное, он напуган; заходит в дом, не замечая меня, и не снимая обувь, широким и твердым шагом проходит на кухню. За ним тянется запах сырости и холода. Мама удивлена, она спрашивает что случилось. Папа тихо приказывает нам собираться. На этот раз мама ничего не спрашивает. Она кидается к вещам, но папа криком останавливает ее, приказывая взять только деньги и документы.

Я все еще стою с журавликом в руках, надеясь, что они заметят его, улыбнутся и похвалит меня. Но внимание на меня обращает лишь мама, сбегая по лестнице со второго этажа. Она встревожена, руки нервно сжимают какие-то бумаги. Отдав их отцу, она кидается ко мне и хватает за руку, вытаскивая из своего счастливого мирка. Журавлик падает из рук, я пытаюсь его поймать, но мама тянет меня к выходу.

Папа смотрит на происходящее отрешённым взглядом. Увидел ли он моего журавлика? Нет. Он смотрит в темноту, в которую должен вступить. Мама тащит меня на холод, я сопротивляюсь, но они не слышат моих криков, будто мы находимся в двух разных мирах. В уютном, наполненном запахами и красками, доме, находился мой мир. А их — серый и холодный — был здесь, в этой тьме.

В голове лишь одно: папа не увидел журавлика. Может, если он его увидит, то улыбнется мне? Эта мысль овладела мною.

Наконец я вырвалась. Перед глазами мой красный журавлик. Мама закричала. Папа бросился за мной. Я всё это вижу и слышу, но в голове лишь бумажная птица. Вот она. Теперь я счастлива, и прижимаю журавлика к сердцу. По спине бегут мурашки. Меня окутал холод, не тот, что был на улице. Страшный скрежет разрывает воздух. Я оборачиваюсь, и на этом мой мир рушится.

Папа остановился. Его глаза расширились, рука, протянутая мне, дернулась и повисла. Он что-то говорит, но тихо, совсем не понятно, и падает. За его спиной стоит зверь. Я вижу лишь его очертания, но это до смерти пугает меня. Зверь шумно втянул воздух и выдохнул. Мгновение, он срывается в мою сторону, и это выводит меня из транса.

Сжав журавлика в руках, я бегу к лестнице. Слышу грозный рык, от которого все вокруг содрогается; я спотыкаюсь на лестнице, ударяюсь головой о ступеньки, но поднимаюсь и продолжаю бежать наверх. Зверь врывается в дом, выдирая с петель дверь, и она отлетает с грохотом в стену. Я взбираюсь вверх, зверь преследует меня. Я слышу, как его когти царапают паркет, и представляю, какой они длины.

Я уже на втором этаже, но не знаю, что делать. Зачем я сюда бежала? А зверь почти добрался до меня. Я вбегаю в свою комнату и захлопываю дверь. Передо мной окно. Бегу к нему, не раздумывая, выпрыгиваю, скатываясь по крыше, слышу, как дверь в моей комнате разлетается в щепки. Крыша закончилась. Я падаю на что-то мягкое и мокрое — это куча опавшей листвы. В плече кольнуло, боль заставила меня подняться. Передо мной черный лес, я бегу в него. Слышу, как зверь выбивает раму, попадает на крышу и когтями старается удержаться на ней, и тяжело падает вниз.

Бегу в полной темноте. Любой ствол, попадающийся мне на глаза, я принимаю за папу. Неужели он так и не увидит моего журавлика? Эта мысль вгрызается в сердце, причиняя боль. Слезы льются из глаз. Ноги увязают в грязи. Бегу, но все равно слышу позади дыхание.

Глаза привыкают к темноте. Ноги подкашивается, я падаю лицом в лужу. Больно!.. Зверь рядом. Я слышу, как шуршит под ним сухая листва, как глубоко он вдыхает воздух. Он приближается. Ужас пожирает меня. Поднимаю голову — зверь передо мной, он похож на медведя, такой же огромный и сильный; только морда его вытянута, как у собаки. И клыки!

Я различаю каждую мышцу на этом могучем теле. Он смотрит на меня, я на него. Он рычит и поднимает лапу. Я совсем одна перед ним; и когда это доходит до меня, я вскакиваю. Зверь замирает, он готов одним ударом сломать мне хребет; боль в плече отдаёт в голову; но я стараюсь показать, что мне не страшно и шепчу:

— Я одна…

Его уши встают, ловя каждую нотку моего голоса.

— Я осталась одна, — по щекам бегут слезы, — я осталась одна… ты лишил меня всего! Это ты виноват!

В ответ звучит грубое рычание...

— Ты лишил меня всего! Я не боюсь тебя. Слышишь? Я не боюсь тебя!

Мой крик эхом разносится по лесу. Зверь втягивает носом воздух и пытается дотянуться до меня лапой. Я открыта перед его ударом, но лапа проходил у меня над головой; ветер колышет мои волосы. Я открываю глаза. Он все так же пристально смотрит на меня.

— Я не боюсь тебя! Ты забрал у меня все, так забери и мою жизнь!

Зверь рычит и встает на четыре лапы. Я чувствую запах шерсти и шумное дыхание. Но я не боюсь. Зверь с тихим урчанием раскрывает пасть. Боль электрическим зарядом бежит от ног до плеча. Перед глазами прыгают огоньки. Рука, сжимавшая журавлик, выпускает его. Ноги слабеют.

— Исай! — доносится до меня.

Зверь отвечает на зов нежным урчанием. Сознание ускользает от меня. В голове лишь одно: я не боюсь...

Непроглядная мгла. Зверь ушел…

Но эта мертвая тишина всегда будет отзываться во мне болью.

Исай, я никогда не прощу смерть моих родителей...