глава 3

Глава 3.

Если мир повернулся ко мне задницей,

я не Архимед, чтоб искать точку опоры.

Павел Шумилов.

Мужчины покинули предоставленную мне комнату сильно после полуночи. В камине трещал огонь, в желудке уютно сидел поздний ужин, и тело болело уже не так сильно. В голове толпой копошились мысли, напоминая тараканов — один пробежал и смешался с толпой, попробуй именно его теперь найти.

Если начинать с главного, то я мертва. Окончательно и бесповоротно. В своем мире. По мне плачет матушка, отец убивается, бабушки заказывают за упокой и вообще все друзья в шоке, мягко говоря. Но надо смотреть на все реально, я хоть и жива, но никого из них уже не увижу. Хорошо хоть дед со мной.

Если продолжать тем, что я жива… лучше бы я была мертва везде. Как мне жить в этом мире — я не представляю! Здесь мало понятий о личной гигиене (одно только отсутствие нормального туалета ввергает меня в ужас), здесь кормят хоть и вкусно, но, подозреваю, однообразно. Из напитков — молоко, вино, чай, да фруктовый настой, и то последнее было сварено по рецепту деда для меня специально. Здесь нет интернета, электричества, моих любимых книг. Нет, без большинства из любимых предметов я могу прожить, но как прожить без любимых книг? Трагедия на грани комедии...

Рядом с кроватью послышалось движение. Белка вынырнула из-под кровати и замахала хвостом, опрокинув им вазу со столика у окна. В зубах у Белки… о небо! Это же моя сумка!

Я выхватила сумку из зубов собаки и, похлопав по кровати в ногах, пригласила ее прилечь. Белка с радостным повизгиванием (и поскрипыванием кровати) запрыгнула ко мне. Я начала извлекать из сумки все, что было в нее набито за последние три года использования.

Так, ноутбук и плеер мне здесь вряд ли пригодятся, но лучше их оставить. В плеере еще есть заряд часов на 12 режима ожидания, а в ноутбуке часа три. Три любимые книги, включая «Мастера и Маргариту», а это значит, что счастье уже есть. Пара блоковых тетрадок, купленных для нового семестра в универе, несколько ручек, куча ненужных бумажек с номерами телефонов и адресами, пара конфет и плитка шоколада «Милка» (надо дать попробовать Диметри). В кошельке пара сотенных бумажек, груда мелочи (убить таким кошельком можно). Подкладка сумки уже давно порвано, так что в самой сумке я тоже нашла изрядную долю железной мелочи. И купленный специально для десятидневной поездки блок тонких клубничных сигарет. Грешна, курю я, когда нервничаю или пью, а сейчас как раз обстановка не самая спокойная.

Взяв со стола блюдечко, я прикурила от своей любимой «Zippo» и с наслаждением затянулась. Давно я не курила — голова сразу пошла кругом и перед глазами все поплыло. Когда самочувствие наладилось, я задумалась. Как теперь быть? Домой дороги нет, здесь с моим характером выжить вряд ли получится. Придется держать язык за зубами, если хочу прожить еще пару десятков лет. В первую очередь, надо очень вежливо общаться с Диметри.

Я залезла в тайный отдел кошелька. Там лежали фотографии на документы дорогих мне людей. Это любимая привычка — у близкого человека брать фотографию, сделанную им для документа. Фотографий было немного: три моих бывших молодых людей, две мамы и папы. Увидев их фотографии, я зашлась в истерике. Слезы текли и текли, а рыдания вырывались из груди против воли. Я никогда их больше не увижу, для них я мертва навсегда. Я боюсь даже представить, какую боль испытала мама, узнав, что ее дочь мертва. Слезы накатили по новой… мамочка, как же мне сейчас тебя не хватает…

Чьи-то руки подняли меня от подушки и прижали к себе. Эти руки не утешали, не гладили по спине, и мужчина не шептал ничего успокаивающего. Он просто крепко прижимал меня к себе, давая выплакать боль и горе. Сама не заметив этого, я крепко обняла мужчину в ответ и дала волю рыданиям. Через минут десять я начала икать, со мной всегда так, когда я долго плачу.

— Дать тебе воды? — спросил знакомый голос темноволосого эльфа.

— Да… пожалуйста… — я отстранилась от его груди, там, где было мое лицо, теперь красовалось огромное мокрое пятно.

Диметриэль встал с кровати и взял со стола чашку с фруктовым настоем. Я пила большими глотками, пока не закашлялась. Диметри учтиво постучал по спине.

— Спасибо, Диметри… не знаю, что на меня нашло, — я стыдливо опустила глаза и начала разглядывать кружку, которую сжимала в руках.

— Ничего страшного, Лика, — Диметри взял мою ладонь и сжал, — я прекрасно понимаю, что для тебя все это очень неожиданно и болезненно.

— Больше всего меня расстраивает то, что я никогда больше не увижу свою матушку. Она была невероятно близка и дорога мне. А как ты узнал, что мне плохо?

— Ты в моем замке, Лика, — Диметри сказал это, как прописную истину.

— И? — я сделала большие глаза, — я не из твоего мира, так что сделай одолжение, объясни подробнее, как сказка Колобок в пересказе для идиотов.

— В нашем мире и такая есть, — улыбнулся Диметри, — так вот, Лика, ты в моем замке. А он заколдован так, что я чувствую все эмоции и мысли своих гостей, чтобы исключить предательство. Правда, в твоем случае, я понял, что тебе нужна чья-то поддержка, и пришел тебя утешить.

— Ты пришел очень вовремя… я редко даю волю слабостям, поэтому тебя можно считать исключительным другом.

— Почему?

— Никто из моих друзей того мира не видел меня в слезах. А дед видел лишь слезы ярости или физической боли, когда я поранюсь, например.

— Это неправильно, ты ведь девушка, а все женщины существуют на своих эмоциях.

— Ну, значит, я опять ублюдок в своем виде. Что ты видишь во мне от женщины, не считая явных половых признаков? — спросила я его напрямую. Судя по всему, в их мире другие ругательства, потому что на мою грубость он даже бровь не поднял.

— Не считая явных признаков, — Диметри покосился на мою грудь, почти не скрытую прозрачной ночной рубашкой, — я вижу ухоженные волосы, красивые руки, очень милое личико, совершенно женскую реакцию на «скажу позже» и вообще очень интересную молодую женщину.

У меня отпала челюсть. А в книгах врут, что эльфы не смотрят на человеческих женщин.

— Смотрят, если эти женщины им по вкусу, — улыбнулся Диметри.

Так. Он, что, мысли мои читает? Ах да… он же говорил, что мысли и эмоции гостей он слышит… м-да, ситуёвина. И как же мне теперь на его фигуру смотреть? И вообще что ли о нем не думать?

Диметри покраснел, так как помимо рассуждений в голову полезли мысли в стиле «какой голос», «какие красивые глаза» и «какая попка!».

— Лика, не могла бы ты не думать о таких вещах? — сдавленно проговорил Диметри.

— А ты не мог бы не лезть ко мне в голову?

— Да, я и сам уже не рад! Ты думаешь на восемь тем одновременно, кроме нужной тебе сейчас, перед тем как ответить ты в голове прокручиваешь варианты ответов и отвечаешь вне списка этих вариантов. С тобой говорить проще, чем читать твои мысли. Ей Богу, я завидую человеку, который может тебя понять!

Я улыбнулась. Меня и через 22 года понять нереально, а он о паре часов и чтении мыслей говорит. Дед, вон, до сих пор иногда в шоке от моих выходок, хотя уж он-то меня знает лучше всех остальных.

— Ты такая маленькая? — нет, все-таки его брови когда-нибудь сольются с прической навсегда.

— Двадцать два года это мало? — теперь моя очередь округлять глаза и посылать брови в путешествие к волосам.

— Мне сто двадцать два летом исполнится.

— А выглядишь не старше двадцати пяти, — не нашла я более разумного ответа.

— Эльфы вообще очень медленно стареют, до тридцати лет мы постепенно растем до вашего шестнадцати летнего возраста. После тридцати мы постепенно взрослеем до предпоследней стадии. После шестидесяти лет мы перестаем изменяться, только постепенно стареем. За сто лет я постарею на пять лет. Наших детей никто не видит, потому что все тридцать лет после рождения наши дети находятся исключительно на территории своей семьи и проходят изучение нашей истории и традиций, грамоте и математике, выбирают стезю по которой пойдут. Выбирают направление магии, которое им подходит больше. Почему я это тебе рассказываю?

— Потому что я хотела это знать, — я очаровательно улыбнулась, но улыбку испортил сладкий зевок, который я не смогла подавить.

— Тебе пора спать, Лика, — Диметри встал с кровати, предварительно опустив меня ниже на подушки и укутав одеялом по бокам, — сладких снов.

— Сладких снов, Диметри… — он уже открыл дверь, когда я все-таки решилась, — и спасибо тебе большое, Диметри, за все, что ты сегодня сделал для нас.

— Не за что, Лика… — почти не слышно ответил он и затворил дверь.

Я опустила голову на подушку и предалась мыслям. Белка залезла под одеяло, и тепло ее тела у моих ног постепенно согрело меня и разморило. Как уснула, я уже не заметила.

Снилось мне море. Оно разливалось синевой прямо у кромки густого темного леса. От леса доносился запах хвои и травы, грибов и чего-то еще очень родного. Уши улавливали пение птиц, шуршание напуганного кролика в траве, шелест волн о песок. Припав на передние лапы, я взяла в карьер и побежала по берегу у самой кромки воды. Уши реагировали на каждый шорох со всех сторон, а лапы несли меня вперед… вперед, вперед, там опасность и те, кого я должна спасти… кого? От чего? И кто я?

…-Лика! — грозный оклик раздался над ухом.

— Ну, еще минутку, Диметри… — буркнула я, зарываясь носом в подушку, но продолжая провожать одним ухом каждое движение.

— Лика, если ты сейчас откроешь глаза… Открой хотя бы один! И ты будешь очень удивлена увиденным, — второе ухо дернулось на голос, определив деда у камина.

Ухо дернулось? Оба уха совершали невероятный цирковой номер, двигаясь на моей голове в сторону любого шороха. Я приоткрыла один глаз. Затем второй. Надо мной возвышался Диметри, явно недовольный происходящим.

— Я что-то пропустила в этой жизни? — удивленно спросила я.

— Если верить моим глазам, то я пропустил не меньше, — задумчиво ответил дед, не сводя с меня глаз.

Так, или я дура, или одно из двух… Все тело ломило, как будто я сдавала кросс по бегу, а потом еще и норматив по плаванию. Я сладко потянулась, стараясь изгнать ломоту, и ощутила, что с моим телом произошли еще кое-какие изменения. В виде огромного и пушистого лисьего хвоста.

— Эм, Деметри, а это что? — я подняла рукой пушистый рыжий хвост, который, как выяснилось, был моим собственным.

— Я подозреваю, что это твой хвост, — слегка приглушенно ответил эльф.

— Я уже догадалась, ведь он из моей поясницы растет. Дай мне зеркало.

— Думаю, что не стоит, дорогая, — вдруг ласково сказал дед и сел рядом. Причем, не сводя глаз с моего лица.

— Так, а с лицом что? — я начинаю бояться, они ведут себя слишком странно.

Деметри поднес большое зеркало к моему лицу. Сразу на лице я не заметила изменений, не считая порезов. Оно было моим и, вроде, не претерпело изменений. Но вот уши… Мне сразу вспомнилось аниме, которое я так любила. Во многих из них были такие герои. С кошачьими ушками, выглядывающими из-под волос. Только у меня они были лисьи. Остренькие такие, с черной шерстью на кончике.

— Деметри… — я не договорила, шокировано уставившись на свой рот.

Оказывается, мои зубы тоже изменились. Вместо привычных маленьких зубов, я приобрела пару прелестных и тонких клыков. Можно мне смирительную рубашку? Мне кажется, диагноз уже окончательный...