Глава 1

… голова болит адовски.

А они воют дурными голосами, словно их поджаривают на медленном огне. Внутри всё вибрирует и хочется убивать.

— Значит, мисс Бигэт МакКолл.

— Так и есть.

С похмелья даже собственное имя кажется диким. А тут ещё они. Облепили клён и орут.

Фантасмагория, рождённая воспалённым сознанием. Будто почки на дереве враз набухли до невероятных размеров и сбрендили. А ты сам шалый, как только что пролетел по кроличьей норе и вылез где-то в Зазеркалье.

А там — всё страньше и чудесатее.

Март, чтоб его.

Коты зовут любовь.

Мне любовь не нужна. Ни-ни. Выперла её за дверь, кинула гаду в лицо его письма. Ага, писал! Это в век-то SMS, Instagram и Twitter. Он же весь такой ретро.

Но я его выперла.

Всё! Баста! Никаких больше романов.

Теперь горда, свободна и независима, как кошка.

Разревелась. Позвонила Шелли. Вот она и предложила: «Сестрёнка, пошли напьёмся». Я махнула рукой на всё и сказала: «А пойдём!».

Так собственно всё и началось …

— … началось, — икнув, говорю я.

Инспектор смотрит понимающе. Видит, как морщусь и как мне тяжко. Закрывает окно, и кошачий хор смолкает. Повисает блаженная тишина. Только часы — тик-так, тик-так. Считают, не упустят ни мгновения. Блаженно жмурюсь.

Инспектор — он ничего, вполне симпатичный, полноват, правда, — будит меня, постучав по столу ручкой.

Отгоняю дрёму, встряхиваюсь. Готова к вопросам. У инспектора они есть.

— И вы отправились …

Он округло водит рукой, и я понимаю: продолжай.

Выполняю:

— … топить горе в бутылке.

— И куда же?

— Паб выбрала Шелли …

… Шелли кричала в трубку:

— Он совершенно офигенный!

Прям через телефон видела, как она жестикулирует.

— Там эти собираются … ну как их? Ролевики, во. Реконструкторы. В общем, антуражненько.

— Убедила, — сказала я. — Беру такси и к тебе. Смотри, будь готова. И да, как он называется, паб твой?

— … Паб называется …

Инспектор скоро станет гением пантомимы, вытягивая из меня подробности.

Это потому, что сплю ещё. Кофе бы, а то тоскливо …

Эх …

— Название дурацкое … даже стыдно … — собираюсь с духом и выпаливаю: — «Дохлый кот!»

— Боюсь себе представить их меню, — теперь морщится инспектор и тарахтит по клавишам старенького компьютера.

— Лучше не надо — Хэллоуин далеко.

— Хэллоуин, вроде, далеко … — сказала я.

Это касалось дамы за столиком в углу. Странной такой. В высокой шляпе. Непонятном плаще. Словом, старомодная, жуть. Наверное, тоже пишет письма возлюбленным и не знает, что такое iPod.

И, скорчив рожицу, я передразнила Шелли:

— Антуражненько.

Она обиженно мотнула рыжей шевелюрой.

Почти безлюдно. Только бармен с лицом зомби драил стойку. Меня передёрнуло.

— Не удивлюсь, если тут водятся вампиры.

Шелли прыснула.

Подошла официантка, сонная, как выловленный карп. Выставляла наш заказ под «угу». Наверное, только это слово, подобно маленькому баркасу, пробивалось в её мозг и вело за собой более крупные слова-корабли. Я всё боялась, что она прольёт что-либо на нас. Мы заказали ещё алкоголя и дева, угукнув, поплыла прочь.

Проводив её взглядом, Шелли сказала:

— Если она не уснёт по пути, у нас есть сегодня шанс напиться!

… — не уснула. И набрались мы изрядно.

Инспектор смотрит на меня со смесью сочувствия и осуждения. Словно говорит: тоже мне леди!

— А потом начался дождь и пришёл этот тип.

— Какой?

— Ну тот, с совиными глазами …

…. Глаза светились. Круглые, жёлтые, как у филина. Их обладатель тоже доверия не внушал. Высокий, крепкий, в замасленной одежде, с прилипшими к грубому мясистому лицу длинными седыми волосами. Он напоминал пирата.

… — Шелли, Шелли, — тормошила я изрядно захмелевшую сестру. — Посмотри на него.

Шелли отмахнулась рукой.

— Нет, дорогуша, маши не маши, — загробным голосом сказала я, — а он — реален.

— Капитан Крюк, — мрачно подтвердила мои мысли пьяная Шелли. — Такой убьет — недорого возьмет.

Должно быть, он понял, что мы пялимся. Обернулся, мазнул взглядом. Больше по мне. Бррр…

— Мама дорогая! — пробормотала Шелли. — Мне надо срочно пи-пи.

И, шатаясь, побрела в дамскую комнату.

Мужчина заговорил:

— Мне нужно комнату и перекусить.

Его раскатистый бас заполнил всё пространство зала.

— Кажется, вы что-то путаете.

Зомби-бармен так и не ожил и всё ещё тёр стойку. Говорил тоном, который подошёл бы сломанному автоответчику.

Мужчина навалился на столешницу. Наверное, сверлит зомби взглядом. Но я вижу только спину.

— Это вы не поняли. Я — Грегори МакНиллон.

А пафосу-то сколько! Прям принц-барон.

Ну-ка, зомби, жги. Твой выход.

Тот, не меняя выражения лица и интонации, промямлил:

— Да хоть принц Чарльз.

И тут дама в странном плаще встала. Места вокруг было много, но ей зачем-то приспичило протискиваться мимо меня.

— Прошу прощения, — сказала она, когда наступила мне на ногу. И уронила газету.

Я подняла, хотела окликнуть, чтобы вернуть, но дамы уже не было.

Глянула на строки — необычная статья. В окрестностях пропадают кошки. Поговаривают о какой-то секте и древних тёмных обрядах. Вроде газета серьёзная, а такую чушь пишут.

… — пишут и сами, наверное не читают.

Возмущаюсь и снова непристойно икаю. Опускаю взгляд. Чёрт, стыдно.

— Я говорила уже … — повожу рукой, желая указать за дверь. — Когда прибежала заявлять.

— Да. Мы запросили в редакции все номера за месяц. Там нет материала о кошках.

— Но я точно помню! И число вчерашнее. Газета ещё пахла типографией.

— Вам могло привидеться. Вы были не в себе.

За дуру держит! Тихо бешусь, говорю на пределе вежливости:

— У меня фотографичная память на текст. Я преподаю грамматику в лицее святого Патрика.

О, наконец-то его возмущение прорывается. Прям слышу, как клокочет. Качает головой, побагровел. Ай-яй-яй, думает он, ещё и учительница. Наверняка, кто-то из его отпрысков учится у нас. Может даже посещает мои занятия. Кто он там у нас. Вильямс. В параллели моих третьеклашек шесть Вильямсов. Наверняка один его. Вот с памятью на лица у меня куда хуже.

— Тогда вам следовало взять ту газету.

Он всё-таки подавил гнев. Полинял лицом до здорового румянца. И умудряется говорить нейтрально. Профессионал.

— Я хотела, — вздыхаю, — но потом всё так завертелось …

… Шелли завертелась волчком.

Она как раз вышла из дамской комнаты и, как шлюпка в риф, влипла в совиноглазого. Он, наконец, понял, что «Дохлый кот» — это не трактир, комнаты не будет, и пёр к выходу. Мелкая и тонкая, что швабра, Шелли разбилась об него, как моя любовь разбилась о суровую реальность.

Крутнулась на каблуках, грохнулась на пол.

И — жжжжж… Юлой …

Чуть не прожгла пол пламенем волос.

А мужик этот что-то пробормотал. По-гаэльски, чтоб его. Кое-как разобрала «истинную сущность». А потом — Шелли стала кошкой…

— … милой такой. Сиамской. Он схватил её, за пазуху и исчез. Пфу и нету. Я, дура, даже за дверь выскочила. А там ничего кроме дождя. Стеной. Вымокла сразу до трусов. И заорала, помню, как в фильмах этих тупых орут: «Нееееттт!», как будто это что-то изменит!

Инспектор подходит к кулеру и набирает воды. Протягивает мне.

— Вот, выпейте. Вы очень взволнованы.

Глотаю, давлюсь. Горло перехватывает болезненный спазм. Кашляю до неприличия, чуть не выворачиваясь наизнанку.

— Простите, ради бога, — говорю, обретя наконец способность дышать, и вернув дар речи.

— Ничего. Продолжайте.

— Да что там продолжать, я решила, что с ума спрыгнула …

— Не без основания, — бормочет он, и уже какой раз берёт себя в руки и продолжает спокойно, степенно: — Но в полицию вы обратились не сразу?

— Говорю же, решила, что умом тронулась. Перепила. Приглючилось мне. В общем, словила такси и домой …

… дома, едва раздевшись, полезла в душ. Грелась. Намыливала себя и клацала зубами. Меня всегда знобит после алкоголя. Помню, наша химичка говорила, что это из-за реакции с поглощением тепла. Но я тогда уже влюбилась в Питера, этого придурка, что испортил мне жизнь и отравил любовь, и меня интересовала лишь та химия, что у меня в голове.

Залезла под одеяло и отрубилась сразу. Кровать закружилась, завертелась и ухнула вместе со мной во тьму.

Сон пришёл муторный. Какой-то костёр. Тени вокруг. Кошачий ор. Только потом рассмотрела: над костром — клетка с котами. Мечутся, орут, грызут и скребут решётку. Лупят друг друга так, что вокруг летят клочья кровавой шерсти.

И слово над всем этим — страшное, тёмное, завораживающее, как шипение, — Тайгерм. Оно плюхнулось в лунное серебро поляны. И, отливая ртутью, побежало к костру, подгоняемое чёрными тенями. Пламя с урчанием слизнуло его, взметнулось ввысь. И слово утонуло в диком протяжном кошачьем вое …

Проснулась от тошноты. Рванула в туалет, поделилась с унитазом ужином и выпивкой.

Спустила.

Вой продолжался.

Туго соображала, но потом дошло — мобильник. Сама поставила на звонок сирену скорой помощи. Казалось прикольно.

По стеночке добралась в прихожую, где швырнула сумочку. Чертыхалась нещадно, пока ловила среди помад и карточек рыбёшку телефона.

Поймала, поднесла к уху.

— Мисс МакКолл, — закричал мне в ухо старушечий голос, — беда! Шелли пропала! После того, как вы уехали, она уже не вернулась. Тот бар … его нет в телефоном справочнике … что с ней?!

Уже через слёзы, через истерику — у Шелли классная квартирная хозяйка. Как бабушка — беспокоится, булочки по утрам печёт. Всё переживает, что Шелли тощая.

— Бигэт, детка, да что же это?!

— Миссис Сайлес, успокойтесь. Я разберусь. Мы найдём её.

— Пожалуйста …

Эта просьба потом ещё долго вибрирует в воздухе. Звенит в больном мозгу. Сижу на полу, прислонившись к стене. А самой будто за шиворот бросили льдинку, и она ползёт по позвоночнику. Снова тошнит и холодно.

Шелли …

Значит, правда.

Вот тогда я и позвонила в полицию …

— … правильно, что обратились в полицию! — Инспектор едва ли не по плечу хлопает. — Объявим вашу сестру в розыск. Уже не первый случай. И описания похитителя схожи.

— И что, все жертвы превращались в кошек?

Снова икаю, чёрт!

— Да, кое-кто из заявителей сообщает об этом.

Радуюсь, значит, не сбрендила.

Но инспектор ловко подрезает крылья моей радости:

— Но вы же понимаете, что мы не можем включать подобные факты в протокол.

Хлопаю глазами.

— А как? Это же важно!

— Послушайте, мисс …

— … МакКолл, — подсказываю я и ёрзаю на стуле.

— … мисс МакКолл, вы же взрослая умная женщина. Ну чтобы вы сказали, если бы ваш ученик заявил вам, что опоздал на урок, так как гонялся за Гарри Поттером, который летал вокруг города на метле?

— Пожалуй, порадовалась бы: ребёнок читает и имеет богатое воображение.

— Вот, а у нас воображение к делу не пришьёшь. Всем известно, маги и колдуны современности — по большей части шарлатаны. Ими занимаются другие ведомства, не мы. Они, к сожалению, под уголовное наказание не попадают.

— Но ведь существуют всякие сатанисты там … Они же, насколько я слышала, чуть ли не кровь младенцев пьют.

— По большей части, мисс МакКолл, это домыслы журналистов из жёлтых изданий. Те ради сенсации и не на такое пойдут.

Нас прерывает звонок.

Инспектор отвечает коротко и чётко, кладёт трубку и говорит мне:

— Извините, я должен идти, — и вежливо кивает на дверь.

Встаю, комкаю сумку, не спешу уходить.

— Вы найдёте её?

— Мы сделаем всё, что в наших силах.

Медики и правоохранители любят эту фразу. А ещё — вам поможет только чудо. Хотя сами в чудеса не верят и нам не велят…

… Уже поворачиваю за угол, когда мне вслед доносится:

— Мисс, постойте, стойте же!

Оборачиваюсь: молодой человек приятной наружности. Высокий в очках, за стёклами которых фосфоресцируют (меня снова глючит?) зелёные глаза.

— Вам нужно забыть…

— Что?

Ветер срывает с ближайшего столба листок и швыряет к моим ногам, словно разгневанный почтальон: получите и распишитесь!

Поднимаю. Объявление: «Пропала женщина. 25 лет. Рост 5 футов 6 дюймов. Была одета в сиреневый вязаный жакет»…

Молодой человек выхватывает у меня послание ветра и разрывает в клочья:

— Это, — говорит он.

А потом в меня летит алая вспышка. Невольно закрываюсь руками. Падаю на колени.

Вспыхиваю, сгораю, разлетаюсь на осколки …

А вот так я умерла.