Начало третьей главы

Пути Морр.

Тысячи раз Аран мысленно возвращался в миг своего Преображения. Он еще не осознал себя, а Жажда была уже в нем — неутолимая, неотвязная Жажда. Жажда, на которую он и его родичи обречены, исторгнутые из Хаоса могущественными заклятиями. Обретшие сознание и тела, но — принужденные повиноваться. Тысячи раз он спрашивал себя — жалеет ли, что получил эту новую жизнь и тысячи раз не находил ответа. Что лучше? Бездумное существование части великого Хаоса или эта, приносящая боль и страдание, но зато деятельная и осмысленная жизнь в подаренном теле, под постоянным гнетом Клятв Повиновения? Бывали Обороты, когда он наслаждался новыми ощущениями, бывали — когда безразличие захлестывало его. А бывали и такие, когда хотелось разрушить свою хрупкую оболочку, вернуться в Хаос или погибнуть, но больше не чувствовать Жажды. Но проклятые Клятвы держали крепко. Запечатанные Знаком Хаоса, они надежно выполняли свою работу и не было в них изъяна, по крайней мере пока ничего обнаружить не удавалось.

Аран застонал. Жажда становилась невыносимой, а никто из Хозяев не появлялся и мучения грозили свести с ума уже самого гратона, как его появление свело с ума прежнего владельца этого тела. Вон он, в дальнем уголке сознания, бессмысленно «бормочет» свои заклинания — бывший маг, он все еще ведет свою битву за это тело, не понимая, что все уже давно проиграно. Привычно шикнув, гратон заставил испуганно притихнуть своего «компаньона», затем встал и потянулся, грациозно выгнув спину и вытянув шею. Что не говори, а это тело обладало своей особой красотой. Аран не спеша сформировал свое зеркальное подобие и стал изучать этот уже практически ставший привычным, но все еще интересный облик: Вытянутое тело, покоящееся на четырех мощных лапах было покрыто коротким серебристым мехом и заканчивалось длинным хвостом с небольшой кисточкой. Огромные фиолетовые глаза спокойно взирали из-под высокого лба, увенчанного двумя треугольными ушами заканчивающимися небольшими кисточками, так же как и хвост. Открыв рот, Аран обнажил два ряда острейших зубов и не спеша облизал чувствительный нос черным широким языком. Да, положительно это тело намного лучше предыдущих четырех. Издав горловой рык, Аран развеял свое подобие и сел на задние лапы, оглядывая теперь свое временное пристанище.