Глава 3

Третья глава, где события набирают обороты. Стадия принятия (и немножечко депрессии)

Трэвис расслабленно рулил, гоня своего новенького железного коня по пустынным улицам, не забывая краем глаза поглядывать на Софи. На первый взгляд девушка была спокойна, как добросовестный буддийский монах, по ее отрешенному лицу совершенно ничего нельзя было прочитать. Но он знал, что сейчас это только видимость — подругу с головой выдавали собственные руки. Трэвис видел это машинальное терзание рукавов и браслетов множество раз — перед важными выступлениями и серьезными разговорами.

О том, почему он вообще замечает эти мелочи, и по какой причине его так интересует эта х свои комплименты, подарки и цветы для тех, кто в них нуждается. Поэтому приходилось обходиться легким флиртом и ехидными пикировками. Хотя так было гораздо смешнее и… Правильнее.

Молодой человек давно привык к тому, что может заполучить любую: кто не велся на привлекательную внешность, тех обычно завоевывала его харизма, а самых привередливых подкупал почти бездонный бумажник — денег он никогда и ни для кого не жалел, так как сам нужды в них никогда не знал, да и искренне считал, что жадничать в его случае — гневить госпожу удачу.

Но в этот раз коса нашла на камень, точнее, на здоровенный булыжник. Софи относилась к нему неплохо, но и только, и это ощутимо царапало самолюбие.

— Софи, вернись на землю, одари меня своим животворящим вниманием и объясни уже, в какой притон мы только что самолично отвезли нашего неугомонного солиста? Он же всегда воротил нос от наркотиков и правильно делал…

— Не в наркоте дело, — отрезала девушка. От внимания Трэвиса не ускользнуло то, как она судорожно впилась ногтями в руку, выдерживая паузу, собираясь, то ли с мыслями, то ли с силами, а вероятнее и с тем, и с другим. — Рэй попал в… весьма крупные неприятности не совсем понятного происхождения. И для того, чтоб понять, что делать дальше, ему нужно было попасть к человеку, который изначально ему помог. Мы его как раз к нему и подбросили. По идее, все должно проясниться.

— А если нет? Ты уверена, что он вернется и сможет во всем разобраться?

— Понятия не имею. Но моя загадочная женская интуиция говорит, что все должно быть хорошо, — на ее губах появилось бледное отражение ее обычно кривой усмешки, и у Трэвиса немного отлегло от сердца — когда Софи переставала язвить, это значило, что дело действительно хуже не придумаешь, а так, надежда на благополучный финал еще оставалась. И парень, к собственному удивлению, ей верил.

— Ну если женская интуиция, то тут точно никаких проколов быть не может, — хихикнул Трэвис, стараясь совладать уже с ростками собственной тревоги. — Значит, подождем, — он легкомысленно пожал плечами, на скорости входя в крутой поворот.

Пару минут молчание разбавляли только рев двигателя, шум кондиционера и шорох шин, иногда переходящий в возмущенный визг.

Софи не выдержала первая:

— Тебе не интересны детали?

— Может и интересны, но, если ты мне их не говоришь, значит это не мое собачье дело. Рэй не маленький, сам разберется. И вообще, ты же знаешь, я не люблю особо навязываться и беспокоится, за меня с этим отлично справляется Дилан. Кстати, он в курсе? Судя по тому, что вы были без него…

— Да, мы пока решили ему не говорить, — Софи кивнула. — Все-таки он очень хороший и… В общем, слишком хороший для этого жестокого мира. Еще нервный срыв словит. Поэтому, если что, ты ничего не знаешь.

— Не знаю, так не знаю, — покладисто согласился парень. — Все ради вашего душевного спокойствия. Кстати, мисс, ваш кэб почти прибыл к месту назначения.

Трэвис лихо притормозил у нужного дома — их немного тряхнуло, тормоза жалобно скрипнули, спасибо ремням безопасности, никто не познакомился поближе с передней панелью автомобиля.

— Ты точно скоро угробишь себя в автокатастрофе, дебил, — возмущенно заворчала девушка, вылезая из машины. — Права купил, вот теперь умение водить купи.

— Спасибо за столь изысканные комплименты моему несколько агрессивному стилю вождения и не менее ценные рекомендации по его улучшению, — блондин не удержался и добродушно подмигнул своей раздраженной подруге. — Я рад, что вы оценили.

— Вали уже, красавчик, — Софи в точности повторила прощальный жест Рэйвена. — Только не собери по дороге все столбы, деревья, ограждения и велосипедистов.

Хихикнув, Трэвис дернул передачу и вжал педаль в пол, срываясь с места, намекая на то, что именно этим он и будет заниматься по дороге домой.

Девушка покачала головой, задумчиво глянула на собственные темные окна, и пошла открывать дверь.

Трэвис же, преодолев несколько кварталов, остановился у края тротуара, пытаясь понять, как лучше поступить. С одной стороны, вроде как не происходит ничего криминального, но…

Мало ли что.

Подтверждая его выбор, мироздание подсунуло ему прямо под нос таксофонную будку, которую он заметил только тогда, когда рассеянно оглянулся, пытаясь понять, как и куда ему ехать дальше.

***

Прежде чем Лоуренс отбыл наверх, переодеваться, Рэй, вспомнив о своем обещании, выпросил у него разрешение позвонить. И в гордом одиночестве истребив содержимое графина, наконец отправился на поиски телефона. Вино на удивление сильно дало в голову — она благодарно и довольно кружилась, в собственном теле было крайне тепло и уютно, и никакие вампиры и демоны молодому человеку сейчас были не страшны. Как и чужой особняк. Впрочем, зловещим или жутким его при всем желании было не назвать — роскошная обстановка отдавала вполне домашним уютом, старые окна были плотно законопачены — ни один сквозняк еще не покусился на ноги Рэя, и его это бесконечно радовало. Но первому впечатлению парень редко доверял.

Выйдя из гостиной, он предусмотрительно навострил уши. Ничего толком не услышав, Рэйвен справедливо решил, что, если немного тут заблудится — исключительно в исследовательских целях, ничего страшного не будет.

Слева виднелась уже знакомая прихожая, справа почти сразу поднималась лестница на второй этаж, и направо же вел коридор. Недолго думая, Рэй повернул туда и тут же наткнулся на кухню — двойные полупрозрачные двери были слегка приоткрыты. Темнота мешала разглядеть детали, но вот обонянию тут было раздолье — в тумане разнообразных сладковато-пряных запахов можно было утонуть. Тут угадывалась и привычная корица, и густой аромат кофе, и кардамон с мускатным орехом, и свежие нотки мяты, и горьковатая ромашка, и гвоздика, и лавандовые вспышки — всего Рэйвен различить не мог. Потоптавшись на пороге, он все же решился заглянуть в святая святых — холодильник. Холодный свет лампочки озарил несколько упаковок с сырами, десяток яиц, молоко, еще коробку с пирожными, и кучу шоколадных пудингов. Никакой нормальной еды, но и никаких ужасов. Только в морозильнике, вместе с мясом — вроде как даже не человеческим, нашлись несколько подозрительных пакетов с темной жидкостью. Рэя передернуло, и он торопливо засунул их на место.

Кроме заначки с донорской кровью парню так и не удалось обнаружить ничего предосудительного — следующая дверь после кухни вела в ванную, дальше коридор снова поворачивал направо, и Рэй уперся в библиотеку — стены просторной комнаты были до потолка заставлены стеллажами с книгами, в большое окно, прямо напротив двери, светил уличный фонарь, позволяя немного разглядеть обстановку. Следующие комнаты вероятнее всего были гостевыми, и интерес вызвали бы только у дизайнера интерьеров. Коридор закончился дверью черного хода, и парень поспешил вернуться обратно — пока Лоуренс не спустился обратно.

Телефон в итоге нашелся на кухне — теперь уже Рэй нагло врубил весь свет, и завладев телефонной трубкой, начал торопливо набирать номер Софи.

Девушка не отвечала довольно долго — Рэй даже успел вообразить себе пару ужасов, но раздавшийся в трубке немного усталый, ровный голос их тут же развеял.

— Рэй? Ты там живой?

— Да, я… Пожалуй, даже слишком живой. И даже есть меня не собираются, но это не точно. Я вообще звоню сказать, что вроде все нормально, и чтобы ты, ну, не волновалась.

— Точнее, чтоб тебе не пришлось снова покупать мне пиццу.

— Или так. Я… Не знаю, приду ли завтра в школу, но если что, постараюсь зайти к тебе вечером.

— Я могу только пообещать остаться в живых до завтрашнего вечера...

— Софи?! Что-то случилось? — подобное заявление не на шутку встревожило парня.

—… Но скорее всего любопытство убьет меня раньше, — девушка на другом конце провода ехидно хихикнула, явно довольная собой.

— Ну тебя, — от полноты чувств Рэй даже махнул рукой — он уже успел снова перепугаться за подругу. — Твои шутки прикончат меня раньше, чем вся местная нечисть вместе взятая. И да, что ты в итоге сказала Трэвису?

— Сказала все, не говоря ничего. Не парься, ему хватило того, что у тебя какие-то неприятности, без уточнений.

— Окей, буду знать. Ладно, тогда… Спасибо тебе еще раз, и до скорого.

— Спасибо в карман не положишь, как и в желудок, — Софи добродушно усмехнулась и все же сжалилась. — Не за что. Жду от тебя вестей. И помни, мне не хотелось бы зажигать на твоих похоронах, — с этими словами она сбросила вызов.

Рэю оставалось только растерянно чесать затылок, пытаясь понять, сколько штуки, а сколько правды было в последнем предложении.

Долго размышлять ему не дали — хозяин наконец изволил закончить решительную битву со своим гардеробом. Темно-синий костюм был Лоуренсу очень к лицу, да и сидел идеально, не добавляя ему ни грамма официальности — отсутствие галстука и роскошная шевелюра, оставшаяся на свободе, все равно делали его пижоном. Впрочем, он им и был.

Хоть Рэй никогда и не заморачивался по поводу своего внешнего вида, руководствуясь принципом «что первое нашел, то первое и надел», то сейчас его все же проняло: за свои дырявые носки, поношенные джинсы и растянутый, прожжённый бычками свитер, стало мучительно стыдно.

— Ну, что, готов к романтичной вечерней прогулке? — рыжий добродушно подмигнул своему гостю и поманил за собой.

— Не особо, — кинув трубку, проворчал парень, и со вздохом потащился следом за Лоуренсом. Настроение с оглушающим грохотом свалилось до уровня адских плинтусов. Знания знаниями, но чувство собственной незначительности и посредственности, особенно на таком фоне, яростно пошло в атаку, нагоняя несвойственную парню тоску. Но злость — на себя, и на всех этих проклятущих мажоров и выпендрежников, в пару мгновений сожгла душащую хандру.

Может быть он не сынок олигарха и не манерный красавчик, но когда-нибудь у него будет все, что он захочет. Не больше и не меньше.

Пусть даже сейчас у него есть только потрепанная гитара, да океан дистиллированного упрямства.

Неторопливо одевшись, они вышли на улицу. Фонарь все так же горел, сад молчал, промозглый холод обиженно кусал нос и уши. Лоуренс на пять минут пропал в стороне гаража, оставив Рэя зябко топтаться на крыльце.

Ожидание стоило того, чтоб немного померзнуть — Рэйвен не разглядел марки машины, но завалившись внутрь и оценив роскошную кожаную обивку, понял, что второй раз за ночь катается на какой-то шикарной тачке. Не на своей. И это начинало конкретно так надоедать.

Но вспомнив, что он еще им всем покажет и купит себе таких машин с десяток в ближайшем светлом будущем, парень глубоко вздохнул, в очередной раз стараясь вернуть себе душевное равновесие и спросил:

— Ты так и не объяснил, зачем мы туда тащимся, — он пристегнул ремень и требовательно воззрился на Лоуренса. — Нельзя было до завтра подождать?

— Подождать можно всегда, другое дело, возможные последствия. Хоть в нашем с тобой случае их и не будет — все же, я не делаю ничего противозаконного, но лучше закончить всю эту рутину побыстрее. Да и ты заодно посмотришь — чтоб окончательно поверить во все это сверхъестественное безобразие, — они плавно подъехали к воротам, рыжий тыкнул кнопку на маленьком пульте, и створка плавно сдвинулась в сторону, выпуская их на дорогу. Второе нажатие кнопки заставило ворота закрыться.

— То есть Гильдия, это и полиция, и правительство в одном лице?

— Ее влияние сейчас огромно, и функции она выполняет самые разные. Есть правда еще Магистры — самые влиятельные вампиры на определенных территориях, но сейчас их власть по большей части номинальная — основную работу все равно делают в офисах Гильдии. Поэтому обычно они занимаются тем, что иногда приходят куда-нибудь с очень важным и напыщенным видом и пытаются качать права, — многозначительно хмыкнув, Лоуренс переключил передачу и надавил на газ — за окном замелькали обнаженные сады и спящие особняки всех мастей и калибров.

— И как их выбирают? И зачем они тогда, если ничего не могут?

— Быть Магистром — это престижно и статусно. Ну и они могут обвинять, могут взять под свою защиту, могут требовать пересмотра дела, амнистии, облегчения наказания, или наоборот. Они — остатки старой вампирской иерархии, сейчас что-то вроде народных трибунов от вампиров. И с ними Гильдии все еще приходится считаться. А выбирают… Если тебе интересно — каждые двенадцать лет, в день зимнего солнцестояния. Проводится собрание, выдвигаются кандидаты, создается видимость борьбы, и встречайте нового Магистра. Или старого. Хотя иногда борьба действительно бывает — когда несколько кланов или группировок хотят таким образом усилить свою власть.

— Звучит не очень круто, все равно. И ты смог бы стать этим самым Магистром?

— Ну, при определенном стечении обстоятельств и моем жгучем желании, пожалуй, да. Но я, слава богам, не столь амбициозен и честолюбив, поэтому просто наслаждаюсь жизнью, без интриг, шантажа, и прочих грязных делишек, которые неизбежно сопровождают любую власть.

Рэй на время замолчал и отвернулся к окну. Но тут внезапная мысль заставила парня обмереть от ужаса.

— А если я… Ну, стану этим самым, вампиром, я… Смогу выступать? На сцене?

Лоуренс кинул на него мимолетный испытывающий взгляд и самодовольно усмехнулся:

— Так как обращение проводить мне, то ты сможешь все. Единственная трудность, с которой встречаются вампиры, живущие публичной жизнью — это то, что их внешность не меняется с возрастом. Поэтому приходится бесконечно менять имидж, пропадать без вести, инсценировать собственную смерть, и заниматься прочими утомительными мелочами. Раньше с этим было проще, сейчас же, в эпоху развития информационных технологий, придется попотеть, чтоб сохранить инкогнито. А вы с какой целью интересуетесь, молодой человек? Мечтаете о карьере актера или музыканта?

— У меня своя группа, — немного смущенно откликнулся Рэй, понимая, насколько смехотворными со стороны должно быть выглядят его амбиции. — И я знаю, что мы сможем стать чем-то большим, чем просто любители.

— Ну, твое новое состояние не будет помехой при исполнении этой мечты. Даже скорее будет проще — больше сил, больше времени, вампирский магнетизм, меньше проблем с продюсерами и со студиями… И никакой смерти от передозировки на пике карьеры. Довольно удобно.

— Что еще за магнетизм?

— Считается, что у людей возникает обязательная симпатия к вампиру, особенно, если они контактируют достаточно долго. Но, у всех разный уровень устойчивости, да и вампиры бывают разные, поэтому, так бывает далеко не всегда.

Рассеянно почесав затылок, парень наконец вспомнил, что его еще интересовало:

— Ты говорил, что у вампиров существует что-то вроде иерархии. Как это все происходит-то? Кто самый старый и больше всех убил, тот и самый крутой?

Лоуренс ехидно хмыкнул, плавно входя в поворот — особняки и парки закончились, и их место заняли узкие, невысокие дома старого города, с его множеством извилистых улочек и местами мощеными мостовыми. Для автомобильного движения крайне неудобно, но зато туристы в восторге.

— Все не так просто. Хотя, возраст и количество выпитых людей тоже имеют определенное значение… Но в первую очередь имеет значение то, кто тебе, хм, подарил второе рождение, как это обычно красиво называют. А потом уже начинаются всякие манипуляцию по наращиванию собственного могущества — жестокие массовые убийства, сделки с демонами, и прочие невинные шалости.

— Звучит оптимистично.

— Очень. Но вообще условно господа кровососы делятся на три большие группы — Супремы, Супериоры и Инфериоры, соответственно — Наивысшие, Высшие, и Низшие. Звучит напыщенно, но как-то так повелось. Последние — по большей части грустные и опасные отбросы, те самые вампиры, образ которых стал так популярен у людей. Мертвая плоть, боязнь солнца, невозможность предаться каким-либо человеческим удовольствиям — в силу того, что метаболизм необратимо нарушен, но Амброзия все равно работает, влача бедняг в безрадостное бессмертие.

— Подожди, что за Амброзия? Вирус? — переспросил Рэйвен.

— Не могу похвастаться особо обширными знаниями в естественных науках, но Амброзия или же в просторечии — Амбр, точно не вирус. Это просто определенное химически активное соединение, которое при попадании в организм начинает его менять. И чем его больше попадает — тем лучше, тем более позитивные изменения тебя ждут. Но если тебя обращает кто-то с малой концентрацией, то ты в свою очередь получишь еще меньше, и лучше уж мгновенная смерть, чем такая вечность. Супериоры вполне неплохо себя чувствуют — в пепел под солнцем не рассыпаются, могут делать все тоже, что и люди, только вот интенсивность всех ощущений заметно снижена — ты чувствуешь вкус, но все равно, не так как раньше, и так во всем. Впрочем, к этому можно привыкнуть. Супремы же самые везучие из всех — они довольно редки, и никто ничего толком о них не знает, кроме того, что они неприлично могущественны и щедро одарены магическими способностями. Ну и что Амброзия в их крови зашкаливает.

— И к какой категории относишься ты? — Рэй даже соизволил оторваться от созерцания городских пейзажей за окном и с подозрением воззрился на рыжего.

— В Гильдии при заполнении документов тебе все скажут…

— Ой, да ладно. Так прям и самый крутой. Слабо верится. Так бывает только в комиксах, да во всяких сомнительных девчачьих книжонках…

— Я не помню, говорил ли я, что тебе повезло?

— Не говорил.

— Теперь сказал.

— Ты всегда был таким самодовольным?

— Сколько себя помню.

— А сколько ты себя помнишь?

— Ну, около пяти сотен лет.

Озвученная цифра все же произвела на Рэя впечатление. Но показывать это он совершенно не собирался.

— Пятьсот лет самодовольства и нарциссизма?

— И еще всяческого гедонизма. Люблю получать удовольствие от жизни, — попытку подколоть Лоуренс играючи проигнорировал, и наигранно укоризненно погрозил Рэю пальцем.

Придя к внутреннему компромиссу, Рэй только скорчил рожу своему новоявленному покровителю, оставив демонстрацию средних пальцев на какой-нибудь более подходящий случай.

— А то, кто я сейчас… Ты как-то странно меня назвал, — вспомнил парень.

— Пока ты просто трэлл, мой друг. Условно говоря, человеческий слуга вампира, как Рэнфилд у Дракулы. Но, конечно, не так. Никаких насекомых и крыс, только моя кровь. Чувствовать себя ты будешь лучше, соображать сильнее, физически тоже будешь способен на большее. Ну, от ломки до ломки.

— Сраная наркота эта ваша Амброзия, — раздраженно заключил Рэй. Хоть перспективы и рисовались почти радостные, но эта чертова зависимость жирно их перечеркивала.

— Есть такое. Впрочем, после обращения ты перестанешь от меня зависеть. Но тебе все равно понадобится кровь, правда уже человеческая, и тут начнется самое сложное, почему, в общем-то, быть молодым вампиром крайне проблематично, особенно первое время.

— И что же это? — подозрительно вопросил парень.

— Учиться не убивать, — слова Лоуренса прозвучали совершенно буднично, как будто он говорил о погоде или курсе фунта, и от этого Рэю стало немного не по себе. И немного раздражало то, что с каждым ответом вопросов становится только больше.

— Это так сложно?

— Если это было бы легко, все человечество уже превратилось бы в бессмертных кровососов. Ну, или почти все — питаться же кем-то надо… Такая жизнь, безусловно, имеет свои плюсы, которые я тебе озвучил ранее, но и минусы довольно неприятны — нужно вечно держать себя в руках, так как потеря контроля с вероятностью в девяносто процентов повлечет за собой чью-то смерть. Ну и сам процесс питания… Это как если ты очень голоден, стоишь рядом с роскошным шведским столом, но съесть тебе можно только одну ложку салата, — рыжий грустно вздохнул, в очередной раз куда-то поворачивая — Рэй был слишком увлечен разговором, чтоб следить за дорогой.

— Но не все же ограничиваются ложкой салата?

— И в последствии, сходят с ума. На самом деле, не так уж много людей, которые могут хладнокровно убивать ради своей корысти, при этом сохраняя здравый рассудок. Психопаты и маньяки безусловно есть, но гораздо больше грустных историй о том, как новообращенные вампиры убивают своих родственников, друзей и любимых, и потом, в лучшем случае — себя. В худшем, теряют себя и убивают уже тех, кто просто подвернется под руку.

— А что с психопатами? Ну, зачем им это?

Лоуренс немного странно на него посмотрел — с лица на пару мгновений исчезла легкая усмешка, взгляд стал то ли просто излишне пристальным, то ли задумчивым и немного печальным

— Убивать — это очень приятно. Один раз попробовав, крайне сложно остановиться. Ну и это верный способ стать более могущественным, подняться выше в иерархии. Раньше подобное происходило очень часто, сейчас таких умников стараются отловить как можно быстрее...

— Наверное, многим это не нравится?

— О, да. Среди старых вампиров много тех, кто поднялся именно таким способом, и им совершенно не нравится, что их ограничивают. Но приходится подчиняться и недобрым словом поминать как Лазарио, который подписал на все это всех вампиров, так и Селену — сегодняшнюю главу Гильдии. Я, если честно, удивлен, что за двести лет ее так никто и не убил, если учитывать, сколько у нее врагов из старой знати….

Лоуренс наконец остановился в начале узкого переулка. Рэй, опомнившись, начал вертеть головой, в попытке понять, в какую подворотню его привезли, но места этого не припоминал — он не так уж и часто бывал в старом городе.

— И куда нам?

— Придется немного пройтись пешком.

Парень вывалился из машины и огляделся уже получше — с обоих сторон вставали отвесные стены невысоких старых домов, фонари светили довольно ярко, сводя всю возможную жуть этого переулка на нет. Луна вместе со звездами стыдливо пряталась за толстые темно-серые облака, на улице все так же царил стылый ветер и легкий, но от этого не менее надоедливый мороз.

Оставив машину, они минут пять просто шли прямо по переулку. Впереди дома расходились и виднелось пустое пространство. Через пару минут Рэй наконец-то понял, где-они — на горизонте показался величественный силуэт старого аббатства, а значит, они на главной площади.

Но до нее, с ее кафе, барами и сувенирными магазинчиками они не дошли — Лоуренс свернул в последнюю подворотню, и Рэю пришлось идти следом почти наощупь — фонарь здесь видимо перегорел, и разглядеть что-либо было весьма проблематично.

— Если бы мы до этого несколько часов не просидели у тебя, где ты бы спокойно мог меня сожрать, я бы решил, что мне конец, — заворчал Рэй, споткнувшись. — Или ты просто тащишь меня на какую-то вечеринку, чтоб меня сожрали там?

— Молодой человек, вы как-то подозрительно зациклены на этой идее. У вас это такая эротическая фантазия? Быть съеденным?

— Нет у меня никаких фантазий. Я просто готовлюсь к худшему, — буркнул парень.

— Что, совсем никаких? В твоем возрасте это как-то не слишком нормально…— Рэй не видел его лица, но усмешка в голосе говорила сама за себя.

— Мои эротические фантазии — это не твое дело и никогда им не будет, — парень машинально огрызнулся, чуть ли не врезавшись в резко остановившегося Лоуренса.

— А зря, я бы многое мог тебе подсказать. Впрочем, об этом попозже, мы пришли.

Они стояли в небольшом внутреннем дворе, рядом с потрепанным магазинчиком. Назывался он, если верить ошарпанной черной вывеске «Перекресток Гекаты», и несмотря на время, приветливо светился витринами, уставленными черепами различных животных, странного вида кристаллами и облезлыми, но весьма внушительно выглядящими фолиантами.

— Как-то не очень солидно смотрится.

— Вполне неплохая маскировка, как по мне.

Внутри магическая лавочка выглядела получше — даже почти загадочно. Приглушенное освещение с трудом разгоняло пыльный полумрак, обоняние атаковали запахи десятков благовоний, на полках щурились странные чучела и статуэтки, с канделябра свисали ловцы снов, стенды увешаны бижутерией всех мастей, в витрине теснились различные вариации таро, рун, жезлов, кристаллов, шаров, кинжалов, свечей и прочих сомнительных эзотерических приспособлений. Царила над всем этим богатством весьма колоритная дама — уже не девушка, но бабушкой называть ее было еще преждевременно, несмотря на снежной белизны волосы, которых было, кажется, чересчур много. Как и талисманов и амулетов на шее. Она лениво подняла на них взгляд, отрываясь от какой-то книги, оглядев сначала Рэя, а потом Лоуренса. В карих, густо подведенных глаза мелькнуло понимание.

— Луна все видит.

Рэй от такого приветствия растерялся, но вот его спутник этого явно ждал.

— Луна все простит.

Женщина только фыркнула махнула рукой.

— Идите уж, куда идете. Или может заинтересовались чем-то? Погадать могу, если в будущем своем не уверены…

— Погадать я и сам себе могу, уважаемая, спасибо за предложение. Хорошего вечера, — Лоуренс вежливо улыбнулся и взяв Рэйвена под локоть, потащил его куда-то за стеллажи и за горы потрепанных книг.

— Это что было такое?

— Считай, кодовая фраза. Старая традиция.

— А она кто? Вампирша?

— Просто ведьма, ничего особенного.

— Ничего особенного?!

Дальше возмутится Рэй не успел — Лоуренс затащил его в какую-то боковую комнату. Она была абсолютно пустой, за исключением двух лифтов. Видок у них был не самый современный, и благонадежный — если правый еще выглядел рабочим, то левый вызывал очень большие сомнения. Парень бы несколько раз подумал, перед тем как прокатится на таком, но в этот раз у него, судя по всему, особого выбора не было

— Что это за развалюхи?

— Это спуск, — Лоуренс добродушно фыркнул и подошел именно к левому лифту. Рэй приготовился уже было созерцать какую-нибудь эффектную высшую магию, но все оказалось до банального просто — рыжий просто вставил карточку в щель под панелью с кнопкой вызова, которую парень изначально не заметил. Лифт обстоятельно заскрипел, створки разъехались, приглашая внутрь.

— А мы не застрянем тут? — Рэя все еще терзали сомнения. Все выглядело как-то совсем непрезентабельно, а ведь он за этот вечер уже столько наслушался о могуществе и влиянии этой самой Гильдии!

— Это вряд ли. Они только выглядят потрепанно, на самом деле все работает как часы, — Лоуренс бестрепетно шагнул внутрь. Парень со вздохом завалился следом. Благо еще, лифт был довольно вместительным, и стоять вплотную не пришлось.

— Один, четыре, девять…Э-э-э, это на какой нам этаж? — Рэй с легким недоумением следил за тем, как Лоуренс нажимает кнопки.

— Это не этаж, это код. Тысяча четыреста девяносто восьмой год — год подписания договора о создании Гильдии Охотников и утверждения Кодекса Ходящих в Тенях. Я уже сегодня говорил об этом, — тем временем лифт едва ощутимо вздрогнул и плавно, бесшумно поехал вниз, вопреки всем опасениям Рэйвена.

— Точную дату ты не называл, — огрызнулся парень. — Зачем все так сложно?

— А ты хотел огромную неоновую вывеску и свободный вход? — Лоуренс расслабленно прислонился к стене и сложил руки на груди. — Естественно, слишком сильно прятать входы нет смысла, но банально обезопасить себя от излишне любопытных людей необходимо.

— То есть, в Гильдию можно и по-другому попасть?

— Я знаю как минимум еще четыре «двери». В этом районе огромное количество подземных ходов, поэтому, думаю, есть еще.

— И все они открываются с помощью такой карточки? — парень кивком указал на чужой карман, в котором хранился ключ ко всему этому мистическому форменному безобразию.

— Да, с помощью карточки и дополнительных действий, например, введенного мной кода. Все зависит от того, где конкретно ты хочешь войти.

— Звучит все равно не очень надежно. Охрана-то тут вообще есть?

— С ней мы еще столкнемся, не переживай.

Прозвучало это весьма многообещающе, поэтому Рэй решил пока замять эту тему. Скоро сам все увидит.

— А что нужно будет делать, когда мы придем, куда надо?

— Ничего особенного. Проверят мою личность, тебе нужно будет заполнить анкету…Может быть, что-нибудь еще — я в последний раз обращал лет двести назад, когда ни о чем подобном и речи не было.

— Получается, я у тебя не первый? — Рэй понял, как это звучит только после того, как сказал. И попытался в срочном порядке исправить ситуацию. — Ну, в смысле… Обращенный.

Лоуренс двусмысленность явно оценил — ехидно хмыкнул, но комментировать в том же ключе не стал.

— До тебя было еще двое очаровательных молодых людей, которых я посчитал достойными второго рождения. К слову, трое — это максимальное число обращенных для одного вампира. Наказание за нарушение этого правила весьма жестоко.

— И что за наказание?

— Нужно самолично выбрать, кого убить. Или же убить себя. Не очень весело, как по мне, особенно если учесть, что это почти тоже самое, как принуждать мать отправить кого-либо из своих детей на эшафот.

— Звучит как-то жутковато, — Рэйвен невольно поежился — сравнение было весьма красноречивым.

— Поддерживать хотя бы относительный порядок сложно даже в людском обществе, не говоря уже вампирах, оборотнях, низших демонах-хранителях, призраках, и прочих существах, чье бытие несколько отличается от обычного.

Наконец лифт остановился, створки неспешно разъехались. За ними оказался угрюмого вида коридор, потолок пытался свалится на голову, стены из почти необработанного камня были холодными даже на вид. Освещали все это безобразие лампочки без абажуров, которые уходили вдаль, вслед за коридором.

— Далеко еще? — Изо рта вырвался клуб пара, здесь было явно ненамного теплее, чем на улице.

— Не очень. Может минут десять.

Угрюмый вид коридора к разговорам не особо располагал, поэтому они шли в молчании — их сопровождало только легкое эхо собственных шагов. Лоуренс был задумчив, и явно не в этой вселенной, Рэй пытался отогреть пальцы в кармане кожанки и мечтал то о перчатках, то о теплой батарее.

Коридор начал расширяться и подниматься — откуда-то подул теплый воздух, и Рэйвен уже было обрадовался, но не тут-то было — на смену отступившему холоду пришла новая напасть — стены, пол и потолок покрывали странные концентрические угловатые узоры, от взгляда на которых у парня начинала кружиться голова. Присмотревшись, преодолевая дурноту, Рэй понял, что эти узоры состоят из множества символов, отдаленно похожих на скандинавские руны, но с более плавными линиями.

Стараясь смотреть только вперед, и гадая, когда же у Лоуренса разовьется аллергия на его вопросы, он устало поинтересовался:

— А это что за хрень?

— Первая часть защиты. Сложная сеть охранных и предупреждающих заклятий, тревожка и капкан в одном флаконе. Медвежий капкан. Мне даже интересно, что произойдет с теми, на кого все это безобразие сработает…

— Что значит «капкан»? Типа термин такой?

— Нет, просто образно говоря. Работа этого массива заклятий направлена на предупреждение, задержку и банальное отнятие жизни у нарушителей.

— Нас точно не расплющит?

— Не думаю — вероятнее всего активировать финальную часть может только непосредственно начальник офиса.

— Не внушает доверия.

— Эти заклятия не срабатывали как минимум век, а то и больше, поэтому, не думай об этом.

Рэй и рад был забить, но это было не так уж просто в подобном месте. Не смотреть на завораживающие символы у него получалось, но теперь ему начал мерещиться чей-то взгляд. Не удержавший, парень еще раз оглянулся по сторонам, но коридор был пуст. Впрочем, это не мешало волосам на затылке шевелиться.

Мужественно решив оставить свои опасения и ощущения при себе, парень сжал зубы и просто зашагал быстрее. Еще не хватало, чтоб этот рыжий пижон решил, что он трус и шарахается от собственной тени.

Впереди замаячил просвет, и Рэйвен с облегчением вздохнул — хоть он уже и отогрелся, и ощущение чужого взгляда исчезло, но идти по скучному дурацкому коридору откровенно надоело. Но как выяснилось, расслабился он слегка рановато — слева на стене сплетение символов расступалось, аккуратно обходя вокруг пятно гари, которое отдаленно напоминало силуэт человека с большим крыльями. И все бы было ничего, но, когда Рэй скользнул по нему взглядом, у этого «пятна» открылись глаза — круглые, белые, мутные, как у мертвой рыбы. Не заорать во весь голос у парня как-то получилось, но вот остаться рядом не очень — судорожно шарахнувшись от стены, он неловко врезался в Лоуренса, но судя по тому, что они дружно не свалились на пол, рыжего врасплох застать не удалось.

— Это…Это что за хуйня такая!? — жуткие бельмы продолжали таращиться, но первый ужас уже прошел — все же, он был не один на один с этой жутью, поэтому со страхом было справиться гораздо легче. Правда, голос все же немного дрожал. Лоуренс же остался каменно-невозмутим — было даже как-то обидно, что хрень, которой он так испугался, не произвела на его спутника никакого впечатления. Ну совсем никакого!

— А это вторая часть защиты…Доброй ночи, Набериус.

Блеклые буркалы как будто моргнули, и исчезли — на стене снова было просто подозрительное пятно, без всяких сомнительных дополнений. Лоуренс только укоризненно покачал головой, и взяв Рэя под локоть, потянул от злополучного места.

— Это же, блядь просто лютейший пиздец! Ты же знал, что так будет, да? А если бы у меня сердце не выдержало? — предварительно отобрав свою руку, начал бушевать Рэй. — Куда ни плюнь, везде какая-то непонятная ебань, которая так и хочет меня наебать или напугать. Да чтоб вы подавились все своей загадочностью и зловещностью, мудаки потусторонние! — парень хотел сказать еще пару ласковых, но услышав краем уха мерзкое злорадное хихиканье, замолк, буравя возмущенным взглядом своего совершенно безмятежного спутника, который даже не думал хихикать, но явно был причастен ко всему происходящему.

— Не ворчи, твоей безопасности ничего не угрожает.

— Зато психике угрожает! Я слышу чье-то хихиканье, но никого не вижу, и это ни хрена не нормально! Про ту хуевину на стене вообще молчу.

— Мы с тобой обязательно вернемся к этой теме, но не сейчас — уж больно она обширна. Если я начну все объяснять с самого начала — а такие вещи нужно начинать с нуля, то мы тут просидим пару суток. Скажу только, что здешний хранитель любит пугать новичков.

Рэйвен насупился и обиженно замолчал. Впрочем, он больше дулся на себя, чем на Лоуренса с этим самым Хранителем — провалить такую простую проверку!

Тем временем далекое светлое пятно превратилось в арку внушительного размера настежь распахнутых ворот.

Миновав ее, они оказались на одном из этажей огромной системы коридоров и лестниц, опоясывающих колодцем уходящее вниз и вверх пространство. Рэй перевесился через перила и к своему удивлению он с трудом мог различить последний этаж, представляющий из себя широкий зал с массивной статуей, стоящей аккурат посередине. Что это за изваяние не было ясно ввиду ракурса и внушительного расстояния.

Задрав голову, парень увидел витражный купол исключительной красоты — детально проработанная белая сова раскинула крылья и делила небо на ночное — темное, с месяцем и звездами, и дневное — нежно голубое, с оранжевым солнцем. Вся эта красота посверкивала, как будто по ней прохаживались солнечные лучи.

Опомнившись, он завертел головой в поисках Лоуренса. Тот ушел не далеко — стоял в нескольких десятков метров рядом с большим информационным стендом и внимательно его разглядывал. Рэй решил не отставать и добравшись до источника справочной мудрости, тоже погрузился в изучение.

Сверху была справка, уведомлявшая, что уровни считаются сверху вниз, а номера кабинетов идут по часовой стрелке. Дальше шли названия отделов, кабинеты, которые входят в эти отделы и что где находится. На самых верхних этажах расположились экономический отдел и отдел информационной безопасности, дальше шли социальный и юридический, ниже — следственный, оперативный и некий отдел сокрытия. На нижних этажах расположился госпитальный корпус, архивы и тренировочные залы. Так же была довольно подробная схема лестниц и переходов.

В голове плохо укладывалось, насколько огромно это место.

— О, мы уже на нужном уровне. Нам нужен кабинет четыреста семьдесят два, это нам пройти…Еще немного дальше влево, против часовой стрелки.

Рэю ничего не оставалось, как в очередной раз тащиться следом за Лоуренсом.

Здесь наконец-то появились люди — самые разные, как по возрасту, так по одежде. Кто-то сидел у каких-то дверей — вдоль стены тянулись довольно уютные на вид диванчики, кто-то куда-то целенаправленно шел — видимо, сотрудники.

Их обогнала довольно колоритная пара — высокий здоровяк, который походил на викинга в ковбойских шмотках, и миниатюрная брюнетка в черном, с прямым каре. Они о чем-то ожесточенно спорили — Рэй услышал только слова, «комиссар», «вскрытие», «чертовы мертвые ублюдки», так как девушка говорила очень торопливо, а у здоровяка был сильный акцент.

Прислушаться внимательнее Рэй не успел — парочка свернула в ближайший коридор. И только после того, как они исчезли из виду, до него дошло что людьми они вряд ли были.

— Эй, а эти двое, что прошли мимо нас…? Кто они?

Лоуренс рассеянного пожал плечами:

— Оборотень и вампирша, а чем занимаются не скажу — в лицо всех сотрудников я не знаю.

— Как ты, блин, различаешь, где люди, а где не люди? — негодующе засопел парень.

— Не переживай, я тебя этому научу.

Их путь лежал дальше по кругу, мимо кабинетов, темных провалов коридоров, диванчиков, и небольших кадочек с цветами — как они здесь выживали, было тем еще вопросом, но выглядела зелень вполне живой и здоровой.

Искомый кабинет оказался весьма уютным, несмотря на странное сочетание каменных заполированных стен, достойных каких-нибудь средневековых замков, современной мебели и удобств. Сколько же он денег вбухали, чтоб сделать эти огромные подземелья пригодными для нормального существования?

За столом сидела симпатичная блондиночка в строгом сером офисном костюме. Ну как, сидела — выглядывала из-за монитора компьютера и нагромождения бумаг. За ней виднелся здоровенный шкаф с металлическими выдвижными ящиками. Перед ее столом стояли несколько добротных кожаных кресел — в одно из них Лоуренс сразу же упал, обворожительно улыбнувшись хозяйке. Лампы заливали все это безобразие ярким желтым светом. Сильно пахло кофе и немного сыростью.

— Добрых ночей и удачи на охоте. Меня зовут Сьюзан Миллер, чем я могу вам помочь? — блондиночка светилась любезностью, но взгляд у нее был цепким и внимательным — явно не слишком типичным для простого офисного работника.

— Доброй ночи и благосклонности Луны, — Лоуренс был сама вежливость и невозмутимость. — Мне сегодня звонили из вашего департамента, и я хотел бы уладить все юридические аспекты.

Рэй наконец сообразил, что можно сесть, и осторожно устроился на краешке второго кресла. Чувствовал он себя крайне неловко — как в тот раз, когда он устроил драку в столовой, и вызвали к директору не только его самого, но и отца.

Девушка тем временем перебрала несколько папок и наконец открыла одну из них. Пару минут они провели в молчании: блондиночка погрузилась в чтение, Лоуренс рассеянно качал ногой и, видимо, размышлял на какие-то абстрактные темы, Рэй немного нервно ерзал, слабо понимая, что тут вообще происходит.

— Я так понимаю, в ваше личное дело не нужно вносить никаких правок? — Рэйвен чуть было не подпрыгнул от неожиданности, но мисс Миллер обращалась не к нему, а к Лоуренсу, который только лениво покачал головой.

— С тысяча девятьсот восемьдесят шестого ничего не менялось.

— Хорошо…— девушка отложила папку, которая видимо и была личным делом Лоуренса в сторону, и порывшись в другой куче документов, протянула Рэю несколько листов. Это оказались какие-то психологические тесты и банальная анкета. Магия магией, а бюрократия и тут достала.

— Молодой человек, заполните пожалуйста.

Со вздохом, парень взялся за ручку.

Пока он пытался вспомнить свои паспортные данные и прочие весьма скудные детали собственной биографии, мисс Миллер и Лоуренс завели скучнейший разговор о погоде, который постепенно перетекал в не менее нудную беседу о политике. Рэйвен и рад был прекратить это безобразие, но к этому времени успел справиться только с анкетой — его ждали дурацкие тесты. Впрочем, будучи мотивированным, расправился он с ними крайне быстро.

— Мистер Фэйн, я могу попросить вас немного подождать в коридоре. Мне нужно поговорить с молодым человеком наедине, чтоб окончательно все подтвердить.

— Конечно, никаких проблем, — Лоуренс весьма оперативно освободил помещение, даже не подумав возмутиться.

Минут пять в кабинете царила тишина — девушка проверяла его анкету и просматривала тесты. Закончив с бумагами, она подняла на него взгляд и строго вопросила:

— Вы примерно понимаете, что происходит, мистер… Прауд?

Рэй только вздохнул и машинально почесал затылок.

— Если честно, не очень. Я только сегодня обо всем этом узнал, и в голове все еще ничего не уложилось.

— Вы хорошо держитесь. Крепкая и устойчивая психика — крайне важный аспект, так как вампиризм дает условное физическое бессмертие, но не гарантию ясного рассудка.

— А как вы…Решаете, кто может быть вампиром, а кто нет? И что происходит с теми, кого не одобряют? Ведь как я понял, все эти процессы уже необратимы…

Блондиночка строго, и одновременно устало на него посмотрела — так, что задавать какие-либо вопросы вовсе расхотелось. Впрочем, Рэйвена таким было не пронять.

— Процессы необратимы, но мы не можем позволить себе такой роскоши, как чистые руки. Если обращенный или трэлл, или кто-либо опасен — для нашего общества, или для людей, приходится оперативно решать с ним проблему. Раньше моральная сторона вопроса и вовсе никого не интересовала, поэтому порядок поддерживали гораздо более радикальными методами. Сейчас же есть специальные препараты, усиленное наблюдение, возможность временной изоляции…Много альтернатив умерщвлению.

— Другими словами, раньше неугодных убивали, а сейчас с ними возятся?

— Именно так. Хоть мы и ведем весьма активную просветительскую деятельность — насколько это вообще возможно в нынешних условиях, все равно бывают крайне непростые случаи, где сложно судить кого-либо, — девушка немного грустно вздохнула, видимо, припомнив что-то не слишком приятное из своей практики. — И отвечу на ваш первый вопрос — здесь ведущую роль играет рекомендация. Другими словами — в первую очередь мы рассматриваем того, кто будет обращать, и только во вторую — обращаемого, так как первый берет всю ответственность за второго — как до обращения, так и после. К обращаемому требований не так уж и много — возраст, желательно, от восемнадцати до сорока пяти, крепкое психическое здоровье, средний и выше уровень интеллекта. К обращающему — высокий уровень амбра, ясность рассудка, благонадежность, осведомленность, и как я сказала ранее, способность нести ответственность за другого.

— И что, Лоуренс подходит под все? — кисло поинтересовался парень. — Как-то он не особо ответственный на вид.

— Вполне подходит, — серьезно ответила девушка. — А что вид… Он бывает обманчив. Особенно в нашем обществе.

— И я тоже подхожу? — совсем уж уныло, на всякий случай уточнил Рэй.

— Вполне, — распространяться мисс Миллер не стала. — Ладно, к вашим вопросам вернемся позже. Сейчас вы мне должны рассказать, что с вами случилось. Подробно, по порядку. Мне нужно внести все в отчет. И вот еще… Возьмите это, — парень с удивлением принял из чужих рук небольшой черный камень и недоуменно захлопал глазами.

Девушка все же сжалилась и объяснила:

— Это агат, специальным образом зачарованный. Он снимет с вас все чары, которые искажали бы ваши воспоминания или восприятие. При условии наличия этих чар, конечно же. Чтоб исключить факт манипуляции вашим сознанием со стороны вампира.

Рэй страдальчески вздохнул, но покрепче сжал талисман, прикрыл глаза и постарался сосредоточиться на недавних событиях. Кто его знает, этого рыжего выпендрежника…

Но ничего не произошло и не изменилось — самым обидным было то, что парень даже ничего толком и не почувствовал. Пришлось рассказывать все как было, благоразумно умолчав о Софи.

— Конечно, произошедшее — наша недоработка, но хорошо, что все закончилось таким образом, — заключила мисс Миллер, до конца выслушав Рэйвена. — Я не вижу никаких препятствий для вашего обращения, кроме возраста. Вам в апреле следующего года будет восемнадцать? — Рэй машинально кивнул. — Тогда рекомендую отложить обращение до этого срока.

— Это так важно?

— Разница между восемнадцатью и семнадцатью не слишком велика, вы правы, но здесь лучше не торопиться. В идеале обращение лучше всего и вовсе проводить после двадцати одного года, когда организм и личность полностью сформируются, но… Решили установить нижнюю границу в восемнадцать лет. Впрочем, это сейчас не так важно. Сейчас я обязана донести до вас необходимый минимум информации. Слушайте внимательно.

Рэй попытался придать лицу сосредоточенное и интеллектуальное выражение, но подозревал, что его попытки ничем пристойным не закончились.

— Начнем с того, что категорически запрещено. Во-первых — убийства. Как людей, так и нелюдей. Причины, думаю, ясны. Во-вторых — распространение информации, для людей не предназначенной. Это прямой саботаж Гильдии и всех сородичей. В-третьих — обращение более чем троих человек. Или же обращение лица, которому меньше восемнадцати лет, — девушка замолчала на пару секунд, переводя дух, и продолжила. — Эти случаи попадают под прямой запрет, то, что карается суровее всего. Остальное — нежелательно, и тоже наказуемо, но не так жестко. Криминальная деятельность, пытки, насилие в отношении людей и нелюдей, нападение и неподчинение сотрудникам Гильдии, препятствия расследованию…Полный свод законов, поправок, наказаний и рекомендаций можно найти в Кодексе Ходящих в Тенях. Не сомневаюсь, что у мистера Фэйна есть дома распечатанная копия. Настоятельно рекомендую с ней ознакомиться.

— С запретами все ясно…А что можно-то? — парень не удержавшись, ехидно хмыкнул.

— Можно все то, что нельзя, — мисс Миллер неожиданно насмешливо вскинула бровь — флер официоза на секунду исчез, вместо офисной дамочки напротив оказалась циничная симпатичная девушка с усталыми, старыми глазами. — Думаю, твой покровитель сможет рассказать тебе о том, что не запрещено во всех подробностях.

— А…Сколько вам лет? — вопрос дурацкий и невежливый, но Рэйвен не удержался.

— Больше, чем вам, раз в десять. А вообще, подобные вопросы дамам задавать не особо прилично, — как ни в чем не бывало, она протянула ему несколько листов. — Ознакомьтесь и позовите мистера Фэйна. Вам обоим нужно это подписать.

Рэй бегло пробежал глазами по документу — формальный, черствый слог, но вот содержание…

Соглашение

Я, Лоуренс Фэйн, тысяча четыреста девяносто седьмого года рождения (первая ступень, категория А), беру под свою ответственность Рэйвена Кертиса Прауда тысяча девятьсот семьдесят четвертого года рождения (человек) под свою полную ответственность. Обязуюсь обеспечивать подопечному всю возможную безопасность, предоставить всю возможную информацию и привить необходимые для полноценного существования навыки.

Я, Рэйвен Кертис Прауд, тысяча девятьсот семьдесят четвертого года рождения, даю свое согласие на покровительство. С основной информацией о себе, будущем покровителе и сумеречном обществе ознакомлен. Обязуюсь соблюдать Кодекс Ходящих в Тенях.

04.11.1991

— А что значит «первая ступень, категория А»? — парень тоскливо смотрел на место для подписи. Так и продают душу дьяволу. Наверное.

— Уровень амбра обращающего, — девушка машинально склонила голову набок. — Это максимально возможная концентрация, очень редкий случай и огромная удача. Для вас. Как если родиться в семье миллионеров, или что-то вроде того. Вас что-то смущает?

— Ну, на самом деле все… А особенно то, что я про своего «покровителя» ничего не знаю…

— Я не имею права раскрывать вам какие-либо подробности из личного дела, кроме наличия каких-либо правонарушений. Их не зафиксировано. А уж остальное — это в черте ваших межличностных взаимоотношений.

Скривившись, Рэй торопливо подмахнул бумаги и поплелся звать Лоуренса из коридора. Тот выглядел подозрительно жизнерадостным, поэтому придушить его хотелось еще больше, чем раньше.

Оставив роскошные закорючки на пол-листа, два экземпляра рыжий взял себе, третий отдал девушке. Вежливо уточнив необходимость последующих визитов, и попрощавшись, он проследовал на выход.

— До свидания, — машинально пробормотал Рэй, бросая последний взгляд на девушку.

— Удачи. И берегите себя, молодой человек, — улыбка у нее получилась теплой, но вот серые глаза все так же были похожи на мертвый пепел.

***

Дорогу обратно Рэй толком не заметил — уж слишком сильно не него подействовала вся ситуация, и особенно — старческий взгляд, совершенно не вяжущийся с молодым привлекательным лицом. Впрочем, когда он завалился в машину, Лоуренс безжалостно его рефлексию прервал, поворачивая ключ зажигания в замке.

— Так что, куда тебя вести? Домой, или может обратно ко мне — расскажу тебе еще пару страшных историй, напою теплым молочком, уложу в кроватку…

К шуткам парень был не особо расположен, поэтому только страдальчески поморщился:

— Вези домой.

— То есть после первого свидания у незнакомых молодых людей на ночь не остаемся? Похвальное здравомыслие, — не отставал рыжий.

— Иди ты…Молочко пить, — искренне огрызнулся Рэй, пристегиваясь. — И у нас не первое свидание, а второе. Но все равно не останусь.

— Вы разбиваете мне сердце, молодой человек…Впрочем, я, естественно, не настаиваю, — было немного непривычно слышать, как плавно, но вместе с тем явственно меняется тон чужого голоса — за полсекунды из игриво-насмешливого, до прохладно-серьезного. — Хотя, у меня есть некоторые неявные опасения на ваш счет…Тебе снились кошмары в последние несколько дней?

В отместку тоже хотелось попаясничать, но дальними извилинами Рэй понимал, что сейчас лучше не выпендриваться. И постарался припомнить свои последние сновидения. Ничего криминального не припомнилось. Парень уверенно помотал головой.

— Ничего не снилось, это точно. А что еще за херня-то?

— Видишь ли, меня слегка волнует твой рассказ о веспере в подворотне. Не хотелось бы, чтоб он к тебе прицепился. Но если ты уверен, что тебе ничего не снилось, не было ощущения чужого пристального взгляда, то скорее всего, бояться нечего.

Рэй невольно поежился — уж больно хорошо он помнил ту жуть, и встречаться с ней еще раз совершенно не горел желанием.

— А можно как-то это проверить? Ну, типа магией, все дела. Или защититься?

— Боюсь, что нет. Только выждать некоторое время — если он есть, он так или иначе себя обнаружит, особенно когда знаешь, что искать, — едва заметно нахмурившись, Лоуренс полез в бардачок. Достав оттуда небольшой блокнот с ручкой, он торопливо что-то записал, и выдрав лист, отдал Рэйвену:

— Здесь телефон моего магазина и моей помощницы — на случай, если тебе срочно потребуется меня найти, а домашний не будет отвечать. А также номер пэйджера, но я бы на него особо не рассчитывал — я постоянно его где-нибудь теряю.

Парень немного озадаченно принял листок и сунул в карман. От приступа чужой внезапной заботливости на душе стало муторно и пасмурно — неясное предчувствие какого-то очередного пиздеца встало противным комом в горле.

***

Первый пиздец не замедлил нарисоваться — впрочем, в отличие от сплошь паранормальных, которыми были насыщены последние несколько дней, это был вполне низменен и до зубовного скрежета банален.

Рэй стоял рядом с подъездом, курил, и тоскливо смотрел на светящиеся окна своей квартиры. Папаша решил вернуться из загула, и как не вовремя! Да еще и не спит. Вероятность, что тот просто забыл выключить свет, стремилась к нулю — даже здесь, у подъезда, было слышно, как скрипуче надрывается полудохлое радио, которое Кертис не заложил лишь потому что настолько убитая техника никому не нужна даже на запчасти. По идее нужно было срочно придумать себе легенду, которая бы оправдывала его возвращение в пять утра. Впрочем, в большей степени реакция дорого родственничка зависела от его настроения — он мог, как и просто лениво вопросить, где черти нерадивого сынка носили, а мог и закатить настоящий скандал. Последнего Рэй желал меньше всего: в последние пару дней отдыхать не особо получалось, а живительный эффект от чужой крови почти сошел на нет — вернулась усталость, да и спать хотелось уже весьма ощутимо. Тратить время на бессмысленные споры и истерики не было совершенно никакого желания.

Сигарета дотлела до фильтра, руки замерзли, в голове умных мыслей не прибавилось, хотя, спасибо никотину (или самовнушению), беспорядочные образы в голове все же перестали мелькать на манер старых диафильмов. Выкинув бычок в урну и сунув руки в карманы, парень решительно потопал в подъезд.

При виде родных облезлых стен накатила странная обида и дурацкие детские воспоминания. Как отец учил его первым аккордам, как они вместе разбирали шкаф с пластинками и кассетами и слушали их вечерами напролет, как смеялись над дурацкими ужастиками, как сами готовили попкорн и гуляли в ближайшем парке. Рэй хорошо помнил, какое пиво тогда пил папаня, как после работы лениво критиковал происходящее в телевизоре, как читал запоем научную фантастику и иногда крайне тяжело и задумчиво молчал.

Идиллия закончилась лет пять назад — когда Кертиса бросила последняя дама сердца. Рэй надеялся, что отца скоро отпустит, но это разрыв оказался для того слишком болезненным — он начал запойно пить, забыв про все на свете.

Со стабильной и относительно неплохой работой менеджера в магазине бытовой техники после такой выходки было покончено. А потом умерла бабушка — единственный человек, который хоть как-то мог на него повлиять. Рэйвен был еще слишком мал, и мог только таскать деньги себе на еду из отцовского бумажника, да стараться не попадаться ему на глаза. Началось безрадостное существование на пособие по безработице и редкие выигрыши в карты. Только в четырнадцать у Рэя получилось найти себе подработку — сначала пришлось мыть машины, потом получилось устроиться курьером, и не так давно — в музыкальный магазин. Денег стало побольше, времени на учебу — меньше, желание оставаться дома после восемнадцати нельзя было разглядеть и под микроскопом, потому что ссоры продолжались, и конца им никакого было не видно.

Ступеньки тем временем кончились. В отличие от неприятностей.

Рэй по привычке пытался открыть дверь как можно тише, что у него получилось. Но за секунду в душе поднялась злость — за себя, за отца, за всю ситуацию в целом. Почему он должен его бояться? Почему должен слушаться человека, который последние пять лет вел себя как скотина? Какое право вообще он имеет о чем-то спрашивать и указывать ему, что делать, когда сам — форменный неудачник, никак не желающий признать этот факт?

Поэтому, в прихожую парень ввалился громко и откровенно, с чувством швырнув ключи на комод и включив свет. Он готов к битве, готов к любому выяснению отношений и к любому скандалу. Решимость перехлестывала через край.

Дом его встретил горечью дешевых сигарет, кисловатым запахом дешевого пива и чего-то подгоревшего. Музыка вблизи звучала еще ужаснее, звуки, исходящие из динамиков, казалось, царапали барабанные перепонки, однако парень был единственным, кого это смущало.

Кертис расправлялся с хрен знает какой по счету бутылкой пива и курил — судя по пепельнице, из которой бычки уже вываливались, делал он это не первый час.

— О, приперся-таки, пиздюк малолетний, — почтенный родитель одарил припозднившееся чадо лениво презрительным осоловелым взглядом. Когда-то его можно было назвать весьма привлекательным мужчиной, но неухоженная щетина, мешки под глазами, бело-землистый цвет лица как-то оттенял и мужественный подбородок, и красивые скулы. Нездоровая худоба, мощный запах перегара и пота завершал неприглядный образ.

— Лучше бы не припирался, — воинственно огрызнулся Рэй, скидывая ботинки и борясь с желанием разбить пепельницу об голову этого…Кого? Точно не отца. Его отец не может так опуститься, не может вызывать отвращение, вперемешку с жалостью и острой неприязнью. Этот человек не имеет ничего общего с тем, другим, который остался только на старых фотографиях, который умел и мечтать, и любить.

Можно попробовать пройти мимо. Просто уйти в свою комнату, хоть внутри все и клокочет, как в вода в закипающем чайнике. Нужно отдохнуть и переварить все произошедшее.

Дешевенький замок, на который пришлось отдать половину одной из первых зарплат, уже не первый раз спасал от лишних разговоров. Немного поорав под дверью, и для порядка попинав ее ногами, Кертис обычно терял желание ругаться сам с собой и отправлялся либо к бутылке, либо досматривать очередное дурацкое ток-шоу.

Рэйвен честно старался держать себя в руках, хоть и хотелось задержаться и высказать в лицо все, что вертелось на языке. На крейсерской скорости он форсировал коридор, но в конце ждал сюрприз.

Облезлая дверь висела на одной петле, замок был с корнем вырван и с первого взгляда было ясно, что ремонту не подлежал. В комнате царили хаос и разруха — как будто прошлась банда воров-вандалов в поисках сейфа с золотыми слитками. Даже мебель пострадала: единственное, что осталось стоять на месте — это шкаф. Окинув мимолетным взглядом свое разгромленное убежище, парень только скрипнул зубами, понимая, что разборок не избежать. В глубине души он даже был этому рад. Как рад и тому, что его гитара осталась у Трэвиса — в ином случае, инструмент постигла бы печальная участь.

— Какого… какого хера тут произошло? — разъяренной змеей зашипел парень, влетая в кухню. — Какого хрена я спрашиваю? Нахуя ты мне дверь снес? Что ты забыл у меня в комнате?

— Думаешь я не знаю, что ты у меня деньги пиздишь? Пиздишь, а потом шатаешься ночами хер знает где со своими дружками, — проигнорировав вопрос, перешел в наступление Кертис. — Из-за тебя мне пришлось брать в долг.

— А ты не пробовал меньше играть в карты, и больше работать? — от глупости и несправедливости упреков хотелось выть. Или убивать.

— За языком следи, пиздюк. Еще раз — куда ты дел деньги? На наркоту спустил? Пропил? — Кертис градус абсурдности обвинений опускать не собирался.

— Какая нахуй наркота? Да твоего сраного пособия едва хватает, чтобы счета оплатить, — окончательно взорвался Рэй. — Ты ради сраной сотни фунтов мне комнату разнес?

— Мне нужны деньги, и я знаю, что они у тебя есть.

На задворках сознания бледной тенью за всепоглощающей злостью мелькнуло облегчение — значит, заначку эта пьяная скотина не нашла.

— Это МОИ деньги, и я трачу их на себя. На тебя я не потрачу и пенса, по крайней мере до тех пор, пока ты не перестанешь пить.

— Ты мне еще будешь указывать, что делать? — вызверился дорогой папочка. — Я все еще твой отец, хотя все чаще кажется, что эта трусливая шлюха, которая тебя родила, наставляла мне рога.

— Даже если так, ее можно понять. От такого как ты не сбежит только парализованная, — руки немного дрожали, злость душила, ослепляла, забивала уши. — Ты давно себя в зеркало видел? Слабак и бомж.

Этот выстрел, судя по всему, попал в цель — дорогой родственник с ненавистью воткнул окурок в пепельницу и решительно повернулся к Рэйвену:

— Мелкий бесполезный выродок. Весь в свою мамашу — подстилку для наркоманов. Хиппи-хуиппи, уж я-то знаю, что она просто любила наркоту и потрахаться.

Симпатичная девушка все так же улыбалась со старых, спрятанных от отца снимков, прижимая к себе гитару. Бесконечно далекая от грязи и ненависти, чужая, но одновременно непостижимым образом родная, близкая, все понимающая без слов.

Злоба, самая черная, вперемешку с ненавистью, без колебаний взвились вверх, заслоняя горизонт, отрезая здравый смысл. Никто не имеет право оскорблять ее, а особенно — он. Предатель. Или же чертов двойник, подкинутый какими-нибудь пришельцами. Кто угодно, но не его отец, никогда.

— И это говорит пропитое убожество, готовое весь дом вынести ради выпивки.

— Ты рот-то закрой, не дорос меня жизни учить. Точно в мамашку пошел: ума нихрена, а других лечить самый первый.

— Да лучше уж быть в мамашу, чем в такое ничтожество как ты. Искренне надеюсь, что она действительно тебе рога наставила, потому что меня блевать тянет от одной мысли, что мы родственники, — от переизбытка эмоций действительно немного мутило. Злые слезы жгли глаза, в горле застыл ком чего-то мерзкого и безысходногою

Помятое лицо перекосилось, он попытался встать. Рэй знал, что Кертис полезет в драку, поэтому ударил первым. Пепельница была стеклянной, увесистой, удар получился на славу — бычки веером разлетелись по всей кухне, обоняние резануло мерзким запахом залежавшихся хабариков, грохнула об пол задетая отцом бутылка пива, кислятина разлилась по полу и в воздухе. Кертис, видимо, даже не успел удивиться — просто свалился со стула на пол, как мешок. Мешок с мусором.

Научиться заново дышать всегда сложно. Адреналин в крови плясал, кровь растекалась по старому линолеуму — пока немного, но вдруг…

Парень не боялся и не жалел о сделанном. Не чувствовал вины, не ведал жалости. Проще считать, что его настоящего отца забрали пришельцы, и вместо него подкинули мерзкого двойника.

Правильность произошедшего оглушала, злость откатывалась, оставляя на берегу сознания тягучую усталость и пронзительную ясность сознания.

Поставив орудие возмездия обратно на стол, парень склонился к родственнику, пытаясь проверить пульс. Он вроде был, и крови оказалось не так много — можно сказать, повезло. Закусив губы, парень все же тщательно протер злосчастную пепельницу — от алых пятен, и на всякий случай от своих отпечатков, и пошел в свою комнату. Что делать было яснее ясного — оставаться здесь он не мог ни при каких обстоятельствах.

Сборы много времени не составили — несколько смен одежды, пара любимых книг и кассет, старый плеер, злостно необходимые учебники и тетради, документы, зубная щетка с шампунем, да сохранившаяся заначка. Не бог весть что, но на какое-то время хватит. Рэй почти поддался искушению вывернуть отцовский бумажник, но сдержался, посчитав, что таким образом он опустится до его уровня.

На глаза попался фотоальбом, и не удержавшись, Рэйвен его открыл. Это было дурацкой, сентиментальной, но очень личной вещью — год назад он самолично собирал для него фотографии, и его совершенно не смущал тот факт, что свободного места в нем было еще очень много. Рэй справедливо считал, что у него еще все впереди.

На первых страницах еще черно-белые фотографии матери — наверное, единственные оставшиеся в доме. Остальные подверглись тотальному уничтожению папочкой в очередной пик пьяной ненависти и отчаяния. Хоть Рэй никогда ее и не видел, но ему нравилась улыбчивая, темноволосая девушка с той самой гитарой, которая осталась ему. Было немного обидно, грусть тоже была, но была она светлой, пронизанной солнечными лучами. Парень не злился на бросившую его мать, хотя имел на это полное право. Не получалось, смотря на эту улыбку.

Потом — дурацкие детские фотографии. Вот он с отцом в тире, вот он пытается изображать крутого гитариста, а тут с крайне бандитским видом гоняет голубей.

Фотографии с Диланом заставляют умиленно фыркнуть — они тут такие мелкие, и такие смешные.

Недавних снимков не так уж много — первый день в старшей школе, странные фотографии с репетиций, несколько забавных моментов с их совместных посиделок — без смеха смотреть на то, как Софи с Диланом рубятся в приставку, а Трэвис с загадочным видом пытается упереть у девушки бутылку с вином было сложно.

Что он и сделал. Рассмеялся. Чего было больше в этом смехе — истерики или облегчения так сразу было и не понять.

Альбом отправился в сумку — Рэй понял, что не может оставить тут эту вещь.

Собравшись, он еще раз проверил Кертиса — тот вполне бодро дышал. Больше тут его ничего не держало. Кроме скейта. Вздохнув, парень взял еще и скейт.

До рассвета было еще далеко. На улице было зябко и мерзко. Хотелось под теплое одеяло и спать, а вместо этого он с вещами стоял рядом с подъездом, сбегая в никуда.

Можно было воспользоваться предложением Лоуренса, но идти сразу к нему не хотелось — почему, сформулировать не получалось. Гордость, упрямство, недоверие, легкая неприязнь смешались в одно странное чувство, которому Рэй и доверился. И принял решение обрадовать Трвэвиса своим обществом. За пару недель совместного проживания они друг друга может и не придушат, а потом он что-нибудь придумает.

Прикинув, сколько придется тащится — общественный транспорт еще не ходил, а на такси тратить деньги не хотелось, парень зашагал вперед — навстречу судьбе, своему выбору, ноябрьскому утру…