Начало

Глава 8.

Я быстро закинула в сумку вещи. Было необходимо добраться до главного входа как можно быстрее. Черный был закрыт — какая-то проблема, которую должны были починить со дня на день. Но это продолжалось уже две недели. Уже две недели как я ходила на рукопашный бой, после которого посещала бассейн, располагавшийся прямо под этой площадкой для занятий, которая сама находилась под балконом. Было немного нелепо думать о такой конструкции. Но все было именно так — запутанно и без смысла. Как и в жизни.

Все эти две недели я старалась заполнять все свое свободное время хоть чем-то, отвлекающим от неприятностей, которые окружали меня. Максим. Я видела его каждый день. И не понимала его. Я была уверена, что это он присылает мне записки, которые я теперь стала получать каждый день. В каждой записке было краткое описание чувств на то или иное произошедшее событие. И с каждым днем желание получить и прочитать записку усиливалось. Вот и сейчас я спешила именно по этой причине.

Быстро пробежав по лестнице вверх, я буквально вылетела на площадку, колонны которой скрывали окружающий пейзаж. И только пройдя несколько метров, я заметила, что пошел снег.

Первый снег.

Он падал громадными хлопьями, которые тут же стремились растаять. Везде образовались лужи, появилась грязь. Так же мне было жаль растения. Они погибали. А я уже так привыкла к лету!

Было холодно.

А на мне только свитер. Плюс я только что из воды. Да, было действительно холодно. Я побежала, уткнувшись носом в горловину свитера. Шерстяная ткань надежно укрыла мое лицо от ветра и снега, но вот видеть дорогу я могла только под ногами. И это было отнюдь нехорошо.

Что-то остановило меня. И в это что-то я влетела, чуть не сбив. Максим. Я почему-то сразу знала, что это именно он. Просто по энергетике, исходившей от него.

Я буквально уперлась в него, его рука от неожиданности обняла меня за плечи. Думаю, он это сделал, чтобы самому не упасть. Это бы объясняло все.

Вот мой взгляд нашел его. Он выглядел удивленным. И довольным. Вот только почему — это осталось для меня загадкой. Я отступила на шаг, извинения застряли в моем горле. В этот момент я ничего не чувствовала к нему, кроме неприязни. Максим усмехнулся и посмотрел куда-то.

— Что это вы делаете? — Сорвалось у меня с языка.

Кирилл, Валера, еще два парня, Андрей и Матвей, сидели на камнях на углу школы и… курили что-то! Причем с явным удовольствием. Я просто… не знала, что делать, что говорить и вообще….

— А ты сама не видишь? — Выдохнув, спросил Кирилл и подмигнул мне. Все становилось сложнее. Гораздо сложнее. Ведь я была новичком во всем этом — во всяких вот таких разговорах, шуточках. У меня ничего раньше такого не было.

— И давно вы так? — С улыбкой, спросила я, проигнорировав Кирилла. В конце концов, подумала я, их уже не исправишь. Все эти курильщики были довольно таки неплохими людьми, по крайней мере в общении со мной, но изменить их нельзя было. И дурные привычки были их составляющими.

— С самого приезда! — Пожал плечами Матвей. Я покачала головой. Как же я могла всего этого не замечать?!

— Вы мастера маскировки! — Все с той же укоризненной улыбкой сказала я. В этот момент я осознала, что стою в холоде в одном свитере, а мои мокрые волосы уже начали леденеть. И поспешила ретироваться. Идти было еще пять минут, но я не представляла себе, как переживу это.

Уже сделав несколько первых шагов в сторону входа, я почувствовала чью-то руку на своем плече, которая остановила меня. Я резко обернулась, зная, кто это. Макс. Его прикосновение обожгло меня даже сквозь ткань, я поспешила скинуть его руку со своего плеча. Все с той же усмешкой он протянул мне куртку.

— Не надо. — Буркнула я и уже хотела продолжить свой путь с мрачными мыслями, но вновь все та же рука остановила меня. Это уже начинало действовать на нервы! — Здесь дойти пять минут!

— Заболеешь, всех заразишь, в том числе и меня! Профилактика на будущее. — Грозно, прищурив глаза, в ответ сказал Максим и, притянув меня еще ближе, посмотрел в глаза так, словно хотел внушить мне эту мысль. Я просто не могла находиться рядом с ним! Мне было необходимо сбежать.

— Ты тоже. — Промямлила я, глядя ему в глаза. На мгновение он растерялся, а потом вновь улыбнулся и уже без прежней грозности сказал:

— Но это же ты у нас проблема ходячая!

Ох! Я закатила глаза в раздражении. А потом вспомнила про записки. Он здесь. Может, уже оставил? И вообще….

— Зачем тогда ты так поступил? — Уже в который раз я сказала те слова, которые вообще не хотела произносить. Не знаю, о чем он подумал, да и выражения его лица я не видела, так как отвернулась и побежала к двери. Я убежала. Ну почему? Неужели я такая трусиха?!

Я прерывисто дышала, волосы выбились из хвоста и теперь тяжелые пряди создали навесу перед лицом. Опять я ничего не видела. И опять же — как в жизни.

Возникло какое-то непонятное чувство де жа вю, когда я врезалась в очередного «кого-то». Валера. Что ж, это судьба. Я резко выдохнула, так как воздух буквально вылетел из моих легких при столкновении с Валерой. Его рука обхватила меня, я по инерции двинулась вперед и получилось так, что мы сделали круг, словно танцующая пара.

— Тише, куколка! — Воскликнул, смеясь, он. Я, продрогшая, взглянула на него. В нем было все то простое, что привлекало людей. Он попал сюда за воровство. Потому что умел делать все быстро и тихо. Но он был хорошим. Вот такие должны нравиться. А не всякие там Максимы…. — Ого, да у тебя губы синие! — Заметил он и, после некоторого осмотра, при проведении которого он держал меня в тисках, выдал: — Ты так и заболеть легко можешь!

— Я сейчас же приму меры профилактики! — Замотала головой я и попыталась отстраниться. Но у меня этого не получилось. Во-первых, руки Валеры, во-вторых, Макс так же хотел войти в двери, но их занимали мы, поэтому он потеснил нас самым наглым образом.

— Встали тут! — Буркнул он и с устремленным выражением лица оттолкнул нас к стенке. Что же меня сегодня все держат, толкают, пихают!

Но вот Макс заметил, кого же он все-таки потеснил. Он замер, превратился в кого-то, кого я не знала. Холодный красавец, с волос которого падали капли от растаявшего снега. Все в нем было настроено на то, чтобы привлекать внимание противоположного пола. О, и это работало!

На его лице сначала отразилось удивление. А потом гнев. Гнев, который был направлен на всех и на самого себя в том числе.

— Ты же заболеешь! — Воскликнул он, видимо, не придумав ничего лучше. Я вновь закатила глаза в раздражении — что-то слишком заботливые стали. Но мое раздражение тут же улетучилось, как только Валеру нагло оторвали от меня, а саму меня схватили за руку и буквально потащили наверх. Я мельком посмотрела на удаляющегося от меня юношу — Валера пожал плечами и с несколько грустной улыбкой вышел из здания.

— Что ты себе позволяешь?! — Воскликнула я, когда Макс, проволочив меня по коридору, потом мимо гостиной, в которой сидели Вика, Ваня и Ника, миленькая миниатюрная девушка с веснушками на лице, запихнул меня в ванную. Что ж, это было слишком!

Все это он делал в порыве гнева, но все его движения были рассчитаны и не было ничего лишнего. Он молчал. Молчал и набирал в ванну воду. Вскоре маленькое помещение застелил пар от воды. Я смотрела, как его рука ускользает под струю воды, видела его напряженное выражение лица.

— Раздевайся. — Наверное, мне показалось. — Раздевайся давай. — Нет, не показалось. Вот черт. Придется вновь бежать, а этого я не хотела. И не любила.

Шум воды стих. Ванна была практически полной. Я посмотрела на нее, на Макса, на нее, на Макса….

— Ох, и проблем же от тебя! — Воскликнул Максим и сделал то, чего я никак не ожидала — схватил меня в охапку и попытался снять с меня свитер.

— Иди ты! — Вышла из ступора я и попыталась вырваться. Ничего не вышло. Он намеревался сам снять с меня одежду. Чего я не могла допустить. Вот его рука случайно коснулась моей голой кожи на пояснице. Во мне закипел гнев, я, ни на что не обращая внимания и наплевав на последствия, принялась яростно вырываться. Макс немного растерялся поначалу, а потом….

— Кошка! — Выдохнул он, когда я «случайно» оцарапала его. Мне хотелось отомстить ему за все. За все те мысли, что приходили мне в голову и мучили меня. Пожалуй, это было его единственное преступление против меня. Но и этого было достаточно.

Что-то пошло не так. Это я поняла по тому, что на лице Макса отразился легкие страх, а мое тело, как и его, хотело принять горизонтальное положение. Мы упали прямо в ванную.

Я вскрикнула, прежде чем почувствовала тепло. Вода была довольно теплой. Она была манящей. И если бы не все это, я сама залезла бы в нее.

— Это ты во всем виноват! — Не в силах исправить свое положение, выдохнула прямо Максу в лицо. Было неудобно, но все же возможно. И я действительно не могла исправить положения. Я устала. И мое тело мне не повиновалось.

— Ага. Конечно. — Устало вздохнул он, даже не шевелясь, и устремил свой взгляд вверх, как будто не желал видеть все это. Мне было хуже. Я не могла отвести взгляд. Моя голова буквально упала на грудь Макса. Я прикрыла глаза. — Пора вставать. — Раздалось как будто со стороны. Прошло около минуты. Мы набрались сил и, переглянувшись, решили действовать.

Я поднялась довольно быстро. Отчего у меня закружилась голова, а мое тело чуть не совершило следующее падение. Макс подхватил меня, уже в который раз, и за счет этого поднялся.

С нас лилась вода. Она была, казалось, везде. И тут, и там, и это было до ужаса противно!

Я с обвинением посмотрела на Максима.

— Ну, теперь то точно придется раздеваться! — Пожал плечами он.

****

— Ты идешь? — В дверном проеме показалась светлая головка Леры. Я нахмурилась, не понимая ее вопроса, и в последний раз отжала тряпку. Ванная идеально блестела. Вот только я вся была грязной, вспотевшей и сильно рассерженной! У меня не хватало слов, чтобы выразить весь тот гнев, что я испытывала по отношению к Максу! Я просто…. — Так ты идешь? — Переспросила Лера более громко, видимо, теряя терпение.

Я встала во весь рост и, грозно посмотрев на блондиночку, слишком резким голосом спросила:

— Куда еще?!

— Э…. На психологическую разгрузку. Сегодня будут подарки. — Растерянно ответила она, явно не ожидав такого отношения к себе. Я тяжело вздохнула — все во мне сейчас было напряжено и в любой момент это напряжение могло причинить боль окружающим. Надо быть сдержанней.

— Я сейчас приду. Идите. — Устало произнесла я. И с тоской посмотрела на ванную. Она мне нужна была как никогда ранее. Но, надо идти. Подарок. Я хотела узнать, что же это за подарок нам дадут.

Приведя себя в относительный порядок и переодевшись, я бегом направилась в кабинет Игоря. Когда я буквально ворвалась туда, все уже были на своих местах.

— Я раньше хотел провести это занятие, но вот все некогда было. — Начал Игорь, повернувшись к нам лицом. Я заняла место рядом с Викой. Она не обижалась на меня. Я видела ее мысли — после долгих размышлений, она пришла к выводу, что я сказала тогда правду. Хотя я считала не так. Просто… обида тогда говорила во мне! Но объяснить этого я не могла. Вика просто сделала вид, что ничего не было. И все. — На этот раз задание будет несколько другое. Вы напишите кое-что о себе. Итак. Вам предстоит написать любое моральное преступление, которое вы совершали когда-либо.

Я посмотрела на свою группу. Все они были точно такими же, как и на первом занятии — близняшки с энтузиазмом что-то мысленно обсуждали, Ваня усердно витал в прострации, Макс с интересом рассматривал ручку, Кирилл строил из клочков бумаги горку, а Вика изучала потолок. Что ж, все в этом мире идет по кругу.

— А что, если я не слишком хорошо понимаю словосочетание «моральное преступление»? — Спросил Кирилл с равнодушным видом, рассматривая очередной кусочек бумажки. Но ответ его очень даже интересовал. Он даже выпрямился на стуле.

— Преступление, при котором вы не причиняли кому-либо физического вреда, но причиняли вред поступками либо словами. — Ответил Игорь с таким выражением лица, как будто он сделал то, что так давно хотел сделать. Видимо, ему нравилось быть учителем. — Еще вопросы?

— А писать надо самый плохой или так себе моральный поступок? — Голос Кирилла, конечно, надоедал, но не в этой ситуации.

На этот раз Игорь почувствовал некоторое раздражение, и это отразилось в его движениях.

— Любой. Еще вопросы?

— А результат этого преступления тоже писать?

Я не сдержалась и громко рассмеялась, как и Вика. Мы просто хохотали, расплывшись на стульях. Да, все идет по кругу. Вот я случайно натолкнулась на рассерженный взгляд Игоря и умолка. Как и Вика.

— Пиши. — Пробурчал Игорь. Свой вопрос он не повторил намеренно. И это, видимо, так же показалось нам очень смешным. В общем, я до конца занятия чувствовала себя в довольно-таки приподнятом настроении. И даже когда писала о преступлении, улыбалась. Странно все это.

Что ж. Я редко когда совершала моральные преступления. Так как вообще редко подолгу контактировала с людьми. Поэтому я долго, очень долго вспоминала свое моральное преступление.

— Кстати, забыл сказать, что зачитаете свои работы вы сразу же, и подарок получите тоже. — Как бы между прочим, сказал Игорь, уткнувшись в какие-то бумаги. Раздался короткий стук — удар ручки о пол.

— Так я могу его так рассказать! — Воскликнул Кирилл с некоторым возмущением. Со стороны Вани так же раздалось какое-то бурчание, но никто толком ничего не понял. Игорь оторвался от бумаг и тяжелым взглядом смерил блондина. — Ну, это ваше моральное преступление! То есть, мое моральное преступление. Надоело писать!

Да, Кирилл действительно был лентяем номер один на всем острове.

— Ну…. Хорошо. — Немного подумав, выдал Игорь. Я так же отложила ручку, хотя на листке уже были выведены каракули.

— В общем, одно из моих, естественно, немногих моральных преступлений заключается в том, что я не уступил бабушке место в автобусе. Точнее, в троллейбусе. — Выдал Кирилл. С минуту в кабинете царила полная тишина. А потом…. — Да не смейтесь вы! Это был такой случай! А вы…. В общем, все было очень даже странно! Я собирался домой с крутой вечеринки. Ну, как собирался — я перебрал с напитками, да и с другими дурманящими средствами, поэтому меня и выперли! Денег, естественно, не было. На часах — около двух ночи. И тут к остановке подъезжает этот самый последний троллейбус. Ну, я и сел. Испугался малость, но сел. Еду остановку, другую. Троллейбус пустой, абсолютно! Ну, и спящий кондуктор. И вот на очередной остановке зашла бабуля. Я ее сразу заподозрил — что в такое время может делать бабуля?! Она подошла ко мне. Я смотрел в окно. Она стояла около меня. Я смотрел в окно. Троллейбус резко затормозил. Бабуля упала. Я смотрел в окно.

Это было, конечно, не смешно, но мы смеялись. Раньше я отругала бы за такое, но теперь мне хотелось быть вместе с ними плохой. И это было здорово!

— В общем, как я потом понял, ей просто надо было выходить на следующей же остановке, вот она и не садилась.

Игорь… всем свои видом выражал неверие. Ну, а мы смеялись так громко, как только могли. Кирилл занял свое место.

Когда все малость утихли, вышел Иван. Мне было очень интересно узнать его моральное преступление. Очень интересно.

— Вот моя история. — Начал он, нервно теребя листок бумаги. Вика немного подалась вперед, видимо, ей так же было до жути интересно. А, может, и не только это. — Я предложил девушки помочь донести сумку.

И все. Пожалуй, это было самое нелепое моральное преступление, какое когда-либо совершали в мире. Глупый смешок вырвался из моих уст. Я… не могла контролировать свои эмоции, так как вообще ничего не понимала!

— И это все? — С сомнением спросил Кирилл, на его лице отобразилось непонимание. Впрочем, как и у всех.

— Это была не ее сумка! — В ответ воскликнул Ваня с некоторой безысходностью.

Да, давно я так не смеялась.

— И мало того, меня потом бабушка избила этой сумкой, обозвав самым противным человеком в мире! — С долей обиды добавил он.

— Вот! — Воскликнул Кирилл, указав куда-то пальцем. — Все бабушки такие!

— Следующий! — Прихлопнув в ладоши и не желая дальше слушать бред, сказал Игорь.

Лера. Она решила рассказать историю за двоих. Ведь они все делали вместе. Это и было их проклятие. Они не могли друг без друга. Но, наверное, их не слишком это волновало. Ее рассказ был так же довольно веселый, с нашей точки зрения. Они повествовали нам, как обманули школьниц, торговавших шоколадками благодаря их схожести. Что ж, неплохо.

Макс. Когда он вышел, мое сердце пропустило удар. Но я больше ничего не почувствовала. Ведь мои чувства были заперты. Да и я была теперь плохой. Его слов я почти не слышала, и так до конца не поняла его моральное преступление — я следила за каждым его движением, движением губ, движением рук, я следила за его взглядом.

Настала моя очередь. Я долго не могла сосредоточиться на задании. В конце концов, взяв себя в руки, я зачитала:

— Мое моральное преступление заключается лишь в том, что однажды я сказала человеку правду. И он обиделся. Возможно, я была не права, но разве кто-то запрещал говорить людям правду?! Неужели нельзя просто так подойти к человеку и после того, как он прочитает тебе нотацию о плохом поведении, зачитать ЕМУ нотацию. Что его жизнь полный отстой, его жена ушла от него, дети ненавидят, заработной платы едва хватает на жилье, да и вообще он крупный неудачник, и вряд ли когда-нибудь что-либо изменится! У меня все.

Кто-то захлопал в ладоши. Но мне было все равно. Я сказала то, что хотела. И рассказала я это преступление просто потому, что другие вспомнить не смогла.

— Я скажу как есть. — Начала Вика, выйдя без бумажки. — Моя мачеха недолюбливала меня. Однажды она чисто случайно подожгла мне волосы. Ну, а я после этого и совершила то самое моральное преступление, за которое меня долго осуждали мои «любимые» родственники — повесила ее маленькую, плешивую собачку в гардеробе, заранее изрезав всю ее одежду.

В классе, наконец, наступила тишина. Я посмотрела на свой листок. В каждом изгибе буквы как будто пряталась тень, эхо настоящих событий, которые все мы всегда будем скрывать. Но учителя не могли понять этого. Они не видели в нас монстров. И это было их ошибкой. И они напрасно думали, что смогут когда-либо нас изменить. Человек меняется, только когда сам этого хочет. По-другому нельзя.

— Все это было довольно интересно. — Прозвучало в тишине. Игорь поднялся со своего места и, не сказав больше ничего, раздал каждому по коробке. Вновь подарок. Ужасный подарок. Что ж это за психологическая разгрузка такая?!

— Зачем вы делаете это? — Спросила Лера с болью в голосе, когда и им с сестрой преподнесли коробочку. Взгляды учеников Феникса обратились к нему.

— Чудовища внутри вас. И вытаскивать их совершенно не нужно — они будут еще опаснее. Вы должны привыкнуть к такому раскладу вещей.

****

Я села на кровать и, обтирая мокрые волосы полотенцем, осмотрела коробку. На ней все так же каллиграфическим почерком было написано мое имя. И вновь то же дурное предчувствие. Не выдержав, я распаковала ее.

В комнате, кроме меня, опять никого не было. Все повторялось. Круг, ну да. Все разбрелись по углам, никто никому не доверял.

Это были бумаги. Масса бумаг. Досье на каждого, кого я убила. По крайней мере, на тех, в убийстве кого я ОБВИНЯЛАСЬ. И как бы больно это не звучало, но это, в основном, были неплохие люди. Я и без этого напоминания знала, что совершила много зла. И когда в очередной раз я шла на убийство, я говорила себе «с хорошими людьми часто случается плохое». И это успокаивало. Немного.

Мельком просмотрев их, я убрала коробку в тумбочку. Этот подарок несильно задел меня, в отличие от предыдущего. Если честно, он вообще не задел меня. Свою работу я отставляла в сторону — моих чувств она никогда не касалась. Да и я теперь была плохой.

В комнату вошла Вика, а следом за ней ворвались и близняшки. Все было как всегда — подарки и их не изменили. Вика высказалась по поводу всего того, что испытала на психологической разрядке в привычном для нее слоге. Близняшки устроили небольшое сражение подушками. Вот и все. День подошел к концу. Я уснула, и моей последней мыслью перед входом в мир сновидений было «скоро все изменится». Это немного испугало, но…. Опять же, мне было плевать.

****

Я находилась в лесу. Все та же ужасающая поляна, где когда-то я нашла тело Бет. Все те же ужасные колокольчики, хвоя и лунный свет. Круг. Ну почему так?

Но в этот раз я могла двигаться. И чувствовала свое тело. И даже ощущала запах, витавший в воздухе — что-то до жути сладкое, напоминавшее запах забродившего вишневого варенья. И мне было интересно, почему здесь так пахнет. Да и вообще, почему мне вновь приснилось это ужасное место?! Или я не сплю вообще….

— Ты должна искать выход. — Выдохнула мне прямо в лицо Бет. Мертвая, прекрасная мертвенно-бледная с алыми губами и лихорадочным блеском в глазах, Бет. Нет, я видела лишь сон. И это радовало. Немного. Видеть мертвую мне отнюдь было не в радость. Но это же была Бет!

— Зачем? — Спросила я, наблюдая за ее передвижениями в воздухе. Светлые волосы все так же, словно в воде, развивались по воздуху. Это притягивало внимание.

Бет криво улыбнулась, мне показалось, что это вовсе и не она, да и улыбкой это никак нельзя было назвать — какая-то ужасная ухмылка, которая не предвещала ничего хорошего.

— Ищи выход. Или ОНИ потребуют жертв. Скоро. — Противная улыбка не сползала с ее лица, Бет все так же кружила вокруг меня. Каждое ее слово было наполнено ядом. Но мне казалось, что все, что она говорит — правда. — Вы и не заметите, как вновь зацветут первые цветы, а кровь уже польется рекой. Пока не зацветет вишня. Это ее любимая ягода.

Глава 9.

— Вы сегодня дежурные, если не забыли! — Грубый голос Лизы прорезал воздух коридора, в котором витали недосмотренные сны. Ученики Феникса переглянулись, явно не понимая к кому именно обращены ее слова. Но я знала. Ко мне. И Максу. На его лице появилась странная улыбка, объяснение которой я дать не могла. Все разворачивалось куда хуже, чем я предполагала.

Я не выспалась — сон о Бет развеял мои мечты отдохнуть. У Макса было непонятное настроение, которое я хотела исправить ударом кулака по его красивому лицу. Лиза была само очарование, отчего внутри меня словно все цветы вяли. И много народу! Ну почему утром здесь всегда так много всех?!

— Эй, Кристина, пошли!

Лиза не дала мне даже сказать что-либо. Просто вытащила на улицу, лишь подождав, когда мы оденемся потеплее. Я практически бежала за ними. Мельком увидев выражение лица Лизы, я задумалась. Это было странно — я никогда ее не видела такой. Как будто она была рассержена на что-то. И это что-то она не могла убрать, чтобы изменить свое настроение.

Я удобнее схватила руками сумку с едой. Казалось, она весила больше меня! Хотя Макс тащил еще более тяжелую сумку, он не испытывал никакого дискомфорта. Ох, я кажется вообще потеряла форму!

Сегодня было холодно. Намного холоднее, чем в предыдущие дни. Кажется, зима была уже близко, хотя по моим подсчетам сейчас был еще только октябрь. Может, в этих местах так всегда?!

— Вам выпала особая работка! — Сказала Лиза. Я видела, как ее рука дрожала — она хотела закурить. Но почему то не делала этого. Всмотревшись в ее лицо, я отметила чрезмерную бледность и темные круги под глазами. А в самих глазах сияла… пустота. Как будто из нее выкачали все эмоции. — Необходимо утеплить эти домики. Иначе звери погибнут в холоде. Все ваши инструменты тут. Разберетесь как-нибудь. — Сказала она напоследок и, пнув камень, ушла. Мы переглянулись. В глазах Максима я так же прочитала удивление, которое было порождено, несомненно, поведением Лизы.

Мы работали, молча. Настроения не было. Погода была не самой классной, Лиза с утра ходила не в духе, Макс унизил меня на вечеринке и вчера едва не утопил. Так что проявления каких-либо дружеских знаков внимания не было. И не могло быть. Не должно было быть.

Я, думая лишь о плохом и тем самым вгоняя себя в самую крайнюю тоску, усердно работала над стеной своего домика. Необходимо было забить все щели рваными кусками ткани. И вот, с особой злостью воткнув ткань в стену, я слишком резко и слишком рано опустила руку. В итоге, у меня оказалась содранной кожа на запястье. С удивлением и некоторым разочарованием глядя на это, я лишь минуты через две воскликнула от легкой, зудящей боли. Макс случайно заметил, как я стою в ступоре и рассматриваю свою руку. Он поднялся с колен и подошел ко мне.

— Что там? — Спросил он немного хриплым голосом. И, увидев, что там, рассерженно покачал головой: — От тебя одни неприятности.

Не знаю, что заставило меня сказать следующее, но почему-то в тот момент это казалось мне важным:

— Мне снилась Бет.

Я перевела свой взгляд с раны на Макса. Он молчал. Глядя куда-то вдаль, он молчал и думал о чем-то, что ему не нравилось. Вскоре я подумала, что все это было напрасно, и уже хотела продолжить чертову работу.

— Знаешь, я тогда, наверное, плохо поступил. Когда ушел и не искал Бет. Но я не жалею, что сделал это. Надо держаться подальше от таких вещей. Итак тогда было много народу. Я не хотел мешаться.

— Никто не обвиняет тебя. Что случилось, то случилось. — Наверное, мне необходимо было сказать ему что-то вроде этого. Ведь так было правильно. А правильно надо поступать хотя бы иногда. — И сон о Бет здесь не причем. Она мне снилась. Уже во второй раз. И все то же — она как будто мертвая говорит со мной. Она сказала — ищи выход. Я понятия не имею, что это значит!

Мы вновь приступили к работе. Максим помогал мне — как пострадавшей. Несколько минут все это действие происходило молча.

— Ничто не происходит просто так. — Выдал мысль Максим. Я посмотрела на него, на мгновение прекратив работу. Было такое чувство, что все вернулось на свои места. Как будто я простила его. Как будто он пошел мне навстречу. В этот момент я готова была выдать всю правду, все, что накипело у меня внутри. И я хотела этого. Но сказала только:

— Хм, наверное.

Когда все было сделано, мы присели отдохнуть. На горизонте неожиданно появились две фигуры. Я не хотела ни с кем контактировать. Просто не было желания показывать, насколько сильно на меня действует вся эта атмосфера. Но, увы, моим желаниям не суждено было сбыться. Впрочем, как и всегда.

Это были Кирилл и Вика. Они так же шли мрачные и немного молчаливые. Кирилл, не сказав ни слова, ушел играть с животными. Через пару минут раздались не слишком приличные слова. Я вяло улыбнулась. Все шло по кругу.

— Мы принесли вам горячий чай. — Несколько чопорно сказала Вика и поставила перед нами термос. Максим пробурчал слова благодарности и, даже не прикоснувшись к термосу, ушел в домик к Кириллу. Я проводила его взглядом. Все напоминало французское кино — грустно, но жизненно.

Я посмотрела на Вику. Та все еще казалась беспечной и вечно шутящей девушкой, но в ее лице появилась так же и печать пережитых страданий. Но эти страдания она испытывала внутри себя. И я могла понять ее.

Раньше все было проще. Когда мы не знали друг о друге ничего — было намного легче начать разговор. Сейчас нас многое связывало. И это многое пугало. Было желание сбежать отсюда, начать все снова. Но в какой-то момент ты понимаешь, что вечно начинать сначала, без ошибок не сможешь. И приходится мириться с таким стечением обстоятельств.

— То, что ты сказала тогда в кабинете Игоря, это правда? — Тихо спросила я, глядя на то, как ветер штурмует лес. Мне до последнего хотелось верить, что Вика не такой монстр, каким представляется всем. Но с другой стороны так было бы лучше — тогда я не чувствовала бы себя одинокой.

— Она подожгла мне волосы. — С горечью начала Вика. Она не смотрела на меня. Может, боялась, что я увижу в ее взгляде что-то запрещенное. — Мне было девять. Я толком и помню, как так получилось. Помню только ненависть и боль. Массу боли. Когда я вернулась из больницы, ее не было дома. И тут эта противная собачка! Она лаяла на меня. Казалось, кто-то наказывает меня за то, чего я не совершала! И мне необходимо было деть куда-то свою боль. Я плохо помню, как сделала это. Но мне заметно полегчало. Физическая, так же как и эмоциональная боль утихла. Но после этого поступка меня возненавидели все родственники, хотя им было плевать на причиненную боль мне. Они не брали это в расчет. Именно тогда я и разочаровалась в людях впервые.

Вот ее блуждающий взгляд на мгновение остановился на мне. Я затаила дыхание.

Люди ломаются изнутри. Моральные преступления гораздо более жестоки, нежели физические. Урок в кабинете Игоря был неслучайным. Они давили на нас, пытаясь разбудить наши хорошие чувства. Но затронули только плохие.

— Твою ж мать! — От грустных размышлений нас оторвал вскрик Кирилла. Мы посмотрели в сторону двери домика. Оттуда вышел Макс и сообщил:

— Несколько зверей мертвы.

Я и Вика переглянулись. Черная полоса была более длинной и ветвистой, чем мы ожидали.

— Как они умерли? — Тихо спросила я, наклонившись и глядя на белые пушистые холодные комочки.

— Извини, я забыл снаряжение патологоанатома в кармане другой куртки! — Так же тихо ответил Кирилл. Несколько минут спустя, убедившись в том, что все это правда, мы вздохнули и выпрямились.

— Может, они старые были? Ну, или съели не ту траву. Или…. — Предполагал Макс.

— Нет. Посмотри — в этой клетке много кроликов. Но умерли только эти двое. И они не старые. Все они ели одно и то же. Да и лежат близко друг к дружке. Как будто умерли вместе. В одно время. — Покачала головой Вика. Мне было жаль эти милые комочки. Но ничего исправить нельзя было. И все как будто так и должно было быть. Чувство безысходности накрыло меня.

— Может, похороним их?

Я и Вика с некоторым удивлением посмотрели на Кирилла. Это была его идея. Именно это я внушала себе, когда мы шли к деревьям с белыми комочками и лопатой в руках. Ветер уже утих, но небо было затянуто тучами, так что мрачная обстановка все еще окружала нас.

— Я хочу сказать речь! — Неожиданно воскликнул Кирилл, даже приподняв руку, как в первом классе. Мой взгляд, в котором явно читались неверие и удивление, нашел его физиономию.

— Ты мудак?! — Резко спросила Вика, сильно ткнув его в бок. Блондин охнул и схватился за ушибленное место.

— Да я ж речь хочу сказать! — Повторил он как будто в свое оправдание. Я покачала головой. Иногда он не к месту вел себя, словно болван. Совсем не к месту. — Это были храбрые зайцы! — Начал он. Против воли на моем лице появилась улыбка. — Они прибыли на этот долбанный остров, не зная, что их здесь ожидает. Надеюсь, что они были счастливы. Мы обещаем, что найдем и накажем тех, кто повинен в их смерти!

Несколько минут мы смотрели на белые комочки, которые лежали в маленькой ямке. Кирилл взял в руку горсть земли и бросил на них. Я смотрела, как комья земли покрыли белую шерстку кроликов. Это было несколько символично — как будто мы сейчас хоронили все, что было до этого. Мы хоронили что-то светлое и оставляли вместе с этим и наши воспоминания.

Через несколько минут над землей возвышались небольшие холмики, а на них лежало несколько поздних полевых цветов. Кирилл и Вика ушли, обсуждая что-то, чем они хотели бы заняться по возвращении в школу. Макс последовал за ними. В последний раз окинув взглядом холмики, лес, я пошла туда, куда не хотела идти, чтобы делать то, чего не хотела.

****

Наша работа на сегодня закончилась. Мое настроение нисколько не улучшилось к концу дня. И я решила освежиться — побыть одной. Максим с сомнением сказал, что сам отнесет рюкзаки с контейнерами. Я бы и хотела ему помочь, но…. Просто не было настроения.

Я думала о том, что все не так. Все не так, как надо, не так, как хотела бы я. И мне казалось, что я теряю что-то из виду. Бет сказала — ищи выход. И это было что-то большее, чем дверь или план побега. Я верила в это. Верила в то, что сон не был очередной шуткой моего разума. Ведь ничто не бывает просто так. Только не в моей жизни.

Мысли о поисках выхода привели меня к морю. Волны с шумом терзали остров, затерявшийся в этом огромном мире. И так же сомнения терзали меня. С одной стороны, я хотела чего-то. С другой желала, чтобы все осталось по-старому. Человек боится перемен — внутри него все сопротивляется этому. Но…. Все, что меня сейчас окружало, стало моим домом, в котором жила моя семья. И Макс…. Я должна была остаться одна, чтобы подумать в первую очередь о нем. Та самая нить, что связывала нас когда-то, вновь появилась. Наверное, она никуда и не исчезала, просто я ее переставала видеть. Все было уже позади.

С горестным вздохом я, пиная гальку, пошла вдоль берега. Чайки с мрачными криками летали надо мной. Они мне не нравились. Как будто эти надоедливые птицы кричали о чем-то, что в конце концов принесет мне массу разочарований.

Со стороны раздался крик. Я замерла. По спине пробежала капелька холодного пота. Вновь крик.

Это был крик ярости. И повторялся он все чаще и чаще.

Я подошла ближе к деревьям, мой путь был направлен на крик. Прячась в деревьях и камнях, я наблюдала, как кто-то крушит все вокруг себя. Это была женщина. И я с удивлением обнаружила, что это Лиза. Она, крича, ломала палки, откидывала валуны в сторону, покалечила куст. А потом, немного успокоившись, принялась кидать камни в воду. Я была потрясена тем, что увидела. Никогда не думала, что увижу такое. Только не с участием Лизы.

Как будто это был лишь сон. Хрупкая женщина, которая обычно отличалась стойким спокойствием, убивала свою ярость в окружающем.

Не веря, я направилась в противоположную от нее сторону. Попадаться ей на глаза не хотелось.

Дошла я до школы, на удивление, быстро. Даже не поняла, как это произошло. Наверное, все из-за того, что весь путь думала о Елизавете Андреевне.

****

Когда я, все еще пребывая в прострации, вошла в гостиную, меня встретили слишком шумно. Наверное, из-за того, что Кирилл бросал на люстру чью-то одежду, крича при этом неприличные слова. Вика сидела в кресле и курила что-то, так же, как и Макс, сидевший у нее в ногах. Близняшки сидели на кухонном столе и пили что-то из пластиковой бутылки, по цвету напоминающее компот. Ваня восседал за журнальным столиком и… создавал это самое «компотное».

Я прошла чуть дальше, отмечая задним числом, что все катится в ад. Интересно, а нам всем там места хватит?!

На полу были разбросаны окурки, комки грязи, одежда, посуда, книги и журналы. Все напоминало плохую комедию с самым черным юмором.

Наверное, на моем лице слишком явственно отразился шок, потому что все прекратили свои занятия и теперь наблюдали за мной. А я…. Ну, а я просто смотрела на все это. И не понимала. Почему? Почему именно сегодня? Почему именно при мне?!

— Э…. Может, покуришь? — Спросила Вика то, что первое пришло ей в голову, в сомнении изогнув левую бровь. Ее рука протянула мне самокрутку. Я посмотрела сначала на сигарету, потом на Вику, на сигарету, на Вику. Взгляды всех присутствующих были обращены на меня. Я никогда раньше не курила. Это было бы еще одной уликой, зацепкой против меня. А я этого избегала.

Со стола спрыгнула Лора. Она, покачивающейся походкой, подошла ко мне и, резко выкинув руку вперед, протянула мне бутылку с этим самым «компотным» содержимым. От нее пахло чем-то сладким, но в то же время не очень приятным. В ее нетрезвых глазах я видела успокоение и наслаждение.

— А, ладно! — Пожав плечами, сказала я и, взяв бутылку, сделала пару неосторожных глотков. Зря я это сделала….

Все, что было в последующие два часа, я помнила с трудом. Все вокруг вертелось, происходило с такой скоростью, что я не успевала ничего запомнить! Я смеялась, смеялась и смеялась! Внутри была пустота, которую я сейчас заполнила полной бессмыслицей. Но эта бессмыслица была так приятна!

Мы пили, курили, с криками носились вокруг стола, разбрасывали одежду, рвали книги и журналы. В конце концов, немного успокоившись, мы все сели посреди разгромленной комнаты в круг. И все же опять принялись смеяться. Вика сидела на кресле, вновь одев на себя перчатки и противные красные очки, которые сейчас уже не казались мне таковыми. Близняшки сидели у меня в ногах, у дивана. В их пьяном поведении было что-то милое. Кирилл сидел рядом с ними и с повышенным интересом рассматривал свои руки. Причем делал он это так, как будто впервые видел их. Ваня практически лежал на журнальном столике. Ну, а я лежала… кажется, на Максе. Ну, да. Если учитывать, что он сидел на диване, то я самым наглым образом лежала на нем. Осознав это, я повернула голову в ту сторону, где, по моему мнению, должна была быть его головы. Но я не увидела его. Так, стоп, на чем же я тогда сижу?! Чисто случайно повернув голову в противоположную сторону, я, наконец, нашла его улыбающуюся физиономию. Ему было очень даже приятно, особенно, учитывая, что я лежала у него на коленках, а моя голова покоилась на его груди. Да и мне было приятно. Я пожала плечами — сегодня на все было плевать.

— А знаете что? — Вдруг слишком громко спросил Кирилл, явно не ориентируясь в пространстве. Хотя мой уставший и затуманенный мозг решил, что он только делает вид, что пьян. — Давайте сыграем в догонялки!

— Предыдущая игра закончилась не слишком приятно! — Не в тему заметила Вика и рассмеялась. Так же не в тему. Хотя я тоже рассмеялась. И Лора тоже. Боже, что же с нами происходит?! Неожиданно я почувствовала, как рука Максима обняла меня за талию. И, честно, мне стало комфортнее. Как будто так и должно было быть. Рядом. В тепле. Приятно.

— Но сегодня с вами буду я! — Воскликнул Кирилл и поднялся на непослушные ноги. И едва не упал в первое же мгновение. Это вызвало новую волну смеха, которая переросла в дикий хохот, когда Кирилл все-таки грохнулся обратно на место. Он, едва сдерживая улыбку, попытался сделать обиженный вид, но ничего у него не вышло.

В итоге, смеющиеся, мы буквально вытекли из гостиной. В коридоре никого не было. Тускло горел свет. Казалось, мы были одни в здании. И все это пространство принадлежало нам!

Сначала вышел Макс, потом я, Вика, близняшки и Ваня. И буквально уже через минуту мы разбежались кто куда.

Только я и Макс держались вместе, даже близняшки разлучились.

Я едва сдерживала рвущийся наружу смех. Почему-то все это казалось мне до боли смешным, и, наверное, так и было.

Мы действительно никого не видели. Как будто все вымерли. Мы шли вдоль коридора, и уже прошли вторую лестницу. Тут было разветвление — кабинеты. Я посмотрела по сторонам и уже хотела было пойти влево, как вдруг меня остановила сдерживающая рука Макса. Я резко обернулась и неожиданно для себя оказалась в его объятиях. Он был так близко…. Мой одурманенный мозг с замедленной реакцией наблюдал, как его лицо приблизилось ко мне, мои глаза сами по себе закрылись. Легкое касание губ. Словно электрический разряд. Так легко….

И все. Уже через мгновение Макс как будто исчез. Я стояла и смотрела по сторонам. Неужели мне все это показалось?!

Крики и смех со стороны заставили меня выйти из шокового состояния. Я слишком быстро развернулась, отчего в глазах запрыгали черные точки. Но это не остановило меня, мои ноги понесли меня в сторону кабинета математики. И тут то меня вновь выхватили за руку, я почувствовала, что все повторяется. Вот только в этот раз меня схватил не Максим, а… Валера?!

Я стояла, прижатая к стене, смотрела на него и не могла понять — это сон или галлюцинация?! Вроде он был настоящим. Все те же глаза, брови, нос, губы, но с выражением лица было что-то не то. Он был как будто обеспокоен….

Я рассмеялась прямо ему в лицо!

— Ох, сделал бы физиономию проще! — Смеясь, воскликнула я. Валера отпрянул, но это не слишком волновало меня. Я смеялась и смеялась. В какой-то определенный момент я подумала, что что-то не так, но потом оставила это дело — ведь мне было так хорошо!

— Да что же вы творите! А если вас заметят учителя?! — Спросил он, нахмурившись. И попытался меня поставить прямо, но я просто висла на нем. В одно из мгновений голос Кирилла послышался где-то в опасной близости. Я все-таки встала прямо и хотела уже пойти туда, куда хотела, хотя забыла об этом, но Валера попросту не пустил меня. С вопросом в выражении лица я посмотрела на него. Как мне показалось.

— Пусти. — Хрипло произнесла я, а потом вяло улыбнулась. Только сейчас я подумала, что, наверное, глупо выгляжу в его глазах.

С тяжелым вздохом он опустил руки. Я сделала нетвердый шаг по направлению к кабинету математики. Еще мгновение, и вот уже рука Валеры держит меня за талию. Я едва успела вдохнуть, как с удивлением почувствовала легкий поцелуй в губы. Все это произошло так быстро, что я даже не моргнула. Просто смотрела. Все происходило как будто не со мной. Это было фильмом. Да, фильмом, в котором были явно талантливые актеры, но вот пленка и сама камера устарели. Потому то все и было так размыто.

На дрожащих ногах я, как мне показалось, вбежала в злосчастный кабинет. Чтобы….

Как будто со стороны я видела себя. И эта я смотрела туда, куда не следовало смотреть.

Я видела, как жестокая веревка обхватывает синюю шею. Я видела, как лицо человека искажено в предсмертной муке. Я видела, как противно и немного неестественно висят руки и ноги. Я видела, как какой-то мертвый парень висит на веревке, подвешенной к люстре, буквально в паре метров от меня. Это было настолько ужасно, что я не могла дышать. Казалось, даже кровь в жилах застыла.

Нет, нет, нет, все это происходит не со мной!

Я вышла из своего странного состояния. И только спустя столько времени я закричала. Закричала так, как только смогла. В ослабленном, измученном организме оставалось совсем мало сил. В голове все перемешалось. Я не видела, как в кабинет стали врываться люди. Я видела только синие прожилки вен на шее мертвого парня. Кажется, его звали Матвей. Да, его так звали. Это он тогда курил вместе с Кириллом. Я вскрикнула еще раз, поразившись быстротечностью времени. Кто-то вывел меня из кабинета. Не помню, как оказалась у себя в гостиной. Не помню, как там собрались все весельчаки. Да и неважно все это было.

С отстранением я наблюдала, как Вика, близняшки, Ваня и Кирилл шепчутся о чем-то. Макс накинул мне на плечи одеяло и легко обнял. Мне было на все это плевать, но все же я пришла в себя. Наверное.

В гостиную медленно, с грацией дикой кошки вошла Лиза. Она была великолепна в своей грозности. Ее лицо ничего не выражало. Абсолютно. В туфлях на каблуках, черном одеянии, с распущенными волосами и сигаретой в руках, она прошла в центр погрома и встала как раз рядом со столом. Ее руки были затянуты в тонкие перчатки. Никто больше не заметил этого. Потому что никого это и не интересовало. Я вяло подумала, что и меня тоже не должно это беспокоить.

Взгляд Лизы медленно обвел погром — она увидела абсолютно все. И разорванные книги, и разбросанную одежду, и окурки. Вот она остановилась на бутылках. Пластиковая, а так же стеклянный графин. Ее каблучки вновь застучали. Все мы как будто издалека наблюдали, как она взяла сначала бутылку. И вылила ее содержимое на пол. Выбросила бутылку куда-то в сторону. Куда именно не волновало ее. Потом она взяла графин. Так же вылила, взяла графин за горлышко и… разбила о столешницу. Мы вздрогнули, когда по комнате, в которой еще с полчаса назад звучал дикий смех, пронесся звук бьющегося стекла.

— Уберите здесь все. — С горечью, отчеканив каждое слово, выдавила из себя Лиза и откинула так же в сторон горлышко графина. И намеренно наступив каблуками на стекло, медленно вышла из комнаты.

Несколько минут все смотрели, молча, на закрывшуюся дверь.

Кирилл поднялся на непослушные ноги и поплелся в спальню для мальчиков.

— Я не собираюсь здесь кортачиться! — Хмыкнул он и скрылся. Я посмотрела на Вику. Та пожала плечами и так же ушла. Как и близняшки. И Ваня. Потом мой взгляд нашел Макса. Тот попытался улыбнуться, но у него ничего не вышло.

— На сегодня хватит. Пора спать.

Это были его последние слова, сказанные мне. Он отнес меня в спальню. Было как-то все странно. Зачем он это делал со мной? Я схватилась за него, как за спасительный круг. Но я знала, что он был ненадежен. Знала, что мое сердце будет разбито. Но позволила напоследок, чтобы он поцеловал меня в щечку.

Когда он ушел, внутри меня остался его запах, его голос, его образ. Он остался внутри меня. И я знала, что завтра он будет холоден ко мне. Я знала это так же, как и знала, что все перешло грань разумного — этому было подтверждение в лице Матвея. Точнее, в его теле, подвешенном на веревке. И я так же знала, что если сейчас пойду в ванну, то не найду там записки. Потому что их отправлял Макс, а сегодня он просто не смог бы этого сделать.

Глава 10.

Мне почему-то не спалось. Нет, я знала, что мне нужно поспать, но просто не могла.

Я уже могла трезво мыслить. Могла хорошо видеть. Но спать…. Нет, почему-то мой организм относился плохо к этой идее. И я блуждала все утро, словно сомнамбула. Да, видок у меня был, наверное, еще тот, потому что Вика, когда проснулась и увидела меня, перекрестилась. Да, это определенно о чем-то и говорило.

Чтобы занять себя чем-то, я прибрала кухонный отсек в нашей гостиной. И не более. Потому что решила, что все остальное — забота других и я свою часть выполнила.

К началу занятий проснулись только Вика и Ваня. Все остальные просто решили забить на все. Они спали. Вот только я спать не могла! Мне было настолько плохо, что хотелось забиться в угол и сидеть там вечность.

Мое плохое самочувствие позволяло видеть мне только то, на чем я сосредотачивала свое внимание. Из-за этого постоянно приходилось находиться в напряжении.

Ученики школы ходили, словно живые мертвецы — на их лицах не было никаких чувств, движения тела были настолько скудны, что они лишний раз не поднимали головы, чтобы посмотреть на кого-либо. В них не было ничего даже плохого. Абсолютно ничего. Как чистые листок бумаги, который только предстояло заполнить каракулями.

Урок начался как-то спонтанно, как будто по всеобщей согласованности. Все поднялись со своих мест, как по команде, одновременно, приветствуя учителя. Прозвенел звонок. В кабинет, с таким же отсутствующим видом, как и у всех, вошла Елизавета Андреевна. Вновь перчатки. Вновь стук каблуков.

Я, подперев голову руками, украдкой наблюдала, как Лиза садится за свой стол. И делала она это медленно. Как будто все это давалось ей с большим трудом. Наконец, она посмотрела на нас. В ее глазах можно было заметить какую-то… безысходность?!

Моя рука против воли нарисовала на поле в тетради кружок. И этого показалось мало, чернила разбрасывали свои сети все дальше, получался какой-то рисунок. В конце концов, после пяти долгих минут молчания Лиза заговорила. Моя рука замерла. Это было черное солнце, в лучах которого летала чайка.

— Вчера при трагических обстоятельствах погиб Матвей. Один из нас. Не думаю, что он хотел этого. Не думаю, что он стоил такой смерти. Матвей был неплохим человеком. Помогал на уроках. С ответственностью относился к работе. Он прибыл сюда, чтобы стать другим, хорошим человеком. У него это получилось. Но до дня, когда он смог бы показать нового себя миру, он не дожил. И я хочу объявить минуту молчания в память о нем.

Я, как и все, поднялась со своего места. Почему то в голове пронеслась мысль, что это не последняя смерть.

****

После занятий я пошла на факультатив по обработке информации. Все ходили сегодня пусть и хмурые, но ничего все же не отменили. Напротив — каждую нашу минуту свободного времени старались заполнить, чтобы мы не слонялись без дела.

Игорь вел это занятие. И был он мрачнее тучи. Я думала, что он был определенно привязан к Матвею. Тот посещал этот факультатив и любил устраивать с преподавателем диалоги. И вообще был общительным. Его любили все. И привыкли к нему настолько, что, войдя в кабинет теперь, многие просто терялись. Я наблюдала со своей парты, как люди медленно вливаются в жизнь без Матвея. Это было сложно. Но так надо было — отпустить и оставить этот этап жизни в прошлом.

— Любая информация несет определенную ценность. Сегодня я расскажу вам об информации, которую преподносит нам наше сознание. — Начал Игорь. Кто-то смотрел в окно. Кто рисовал в тетради. Все это было настолько формально, только для галочки, для вида, что выводило из себя. Неужели мы так и будем играть в школу?! — Это сильно зашифрованная информация. Мозг не может общаться с нами посредством нашего обычного языка, просто потому, что этот язык мы используем только при общении друг с другом. Сны, какие-либо знаки, которые нам только кажутся, рисунки…. Все это информация, посланная нам сознанием. Необходимо только расшифровать ее. Я не смогу научить вас этому. У каждого свой персональный язык общения с сознанием. К примеру, вот это. — Я вздрогнула от неожиданности, когда Игорь взял мою тетрадь с теми самыми каракулями на полях. Я посмотрела на него. — Черное солнце. И чайка. Первый знак означает запутанность. Вы запутались в себе Кристина. Потеряли саму себя. А чайка…. Рядом с вами есть что-то, что вернет вас в реальность, но вы не желаете замечать этого. Все просто! — Я посмотрела на Игоря. О, он был неплохим учителем. Многое знал. Даже слишком. — Знаки — это лишь информация, которую не следует упускать из виду. Думаю, что каждый усвоил то, что я сейчас рассказал. А теперь учебный фильм о психомоторных расстройствах личности. — Видимо, Игорь просто не хотел вести предмет, поэтому с помощью фильма захотел скрыться в своих мыслях. Впрочем, как и все.

Едва я переступила порог гостиной, как прямо перед моим носом пролетел чей-то предмет одежды. Кирилл и остальные устраивали, казалось, еще больший погром. Меня вывело из себя то, что они так… вели себя! Как будто ничего и не произошло. Пройдя в центр комнаты, я, собрав всю свою волю в кулак, громко спросила:

— Да какого черта вы делаете?!

Все замерли. И взгляды всех присутствующих обратились ко мне. Кирилл, спустя некоторое время, криво усмехнулся и продолжил свои дела. А Вика, нервно постукивая ногой по полу, ответила:

— После долгих препираний и когда дело чуть не дошло до драки, мы заставили все-таки этого засранца убрать все это. И, как видишь, мы наводим вот такой относительный порядок.

Да, если присмотреться, они действительно наводили порядок. Но только если присмотреться.

— Вчера погиб Матвей. — Тихо произнесла я. В моей голове был полный сумбур, но почему-то мне казалось важным сказать это. Вика посмотрела на меня и зло усмехнулась.

— Мы знаем. — Буркнула она. Со стороны кухни раздался неприятный треск. Это Макс и Ваня ровно подвешивали шкаф. Заметив, что все внимание обращено к ним, Макс пожал плечами, как бы извиняясь.

— Он был неплохим парнем. Общительным. Не думаю, что он сделал это осознанно. — Продолжила я. Никто ничего не говорил. — Или вообще сам. Бет была обычным человеком. И Матвей тоже. Если у нас есть какие-либо дары, то, может, есть дар, заставляющий умирать?! Ведь на теле Бет не было никаких следов убийства!

— Да о чем ты?! — Бросив на пол стопку бумаг, рявкнула Вика. В мгновение ока она оказалась возле меня. — Все это просто совпадение! Матвей повесился! И точка! И если у кого-то был дар убивать, то почему же на Лору это не подействовало?!

— На нее это не подействовало, потому что она не вполне нормальный человек. — Против своей воли воскликнула я. И тут же посмотрела на Лору. В ее глазах взметнулся страх. Только сейчас она осознала, что была на волоске от смерти. И эта информация буквально раздавила ее. Я чувствовала вину. Но лишь немного.

— И у кого же такой дар? — Нахмурившись, спросил Макс. Теперь все взгляды присутствующих были обращены к Вике. Она несколько растерялась от такого внимания. В гостиной воцарилось молчание, которое во всех смыслах этого слова съедало нас. Мы оказались намного дальше, чем думали — где-то на грани между нормальной жизнью и жизнью, которым правят мистические способности.

— Я не знаю дары всех. — Тщательно подбирая каждое слово, произнесла Вика. — Мне необходимо сосредоточиться на отдельном человеке, чтобы распознать его дар. Я делала это в шутку. С некоторыми.

— Так надо отсканировать каждого, пока весь этот чертов остров не превратился в кладбище! И я не хочу умирать, если ваша теория окажется правдой! — Воскликнул Кирилл.

****

Мы решили оставить Кирилла, Ваню и близняшек в гостиной. Поначалу они возникали, что им придется одним убирать весь тот бардак. Точнее, возражал один Кирилл. Но после весомого довода, что большая компания может привлечь внимание, и он успокоился.

И поэтому, сейчас, я, Вика и Макс быстрым темпом передвигались по школе. Редкие попадавшиеся нам школьники оказывались обычными людьми. Неожиданно из своей комнаты вышла величественная Джейн. Почему-то именно в этот момент, когда здесь были мы. Это был знак. Я и Вика тут же по какой-то причине посмотрели на Макса.

— Что? — Раздраженно спросил он у нас, явно не понимая наших намерений. А потом догадался…. — Я не знаю, что у нее за дар!

Обе мы знали, что у него и Джейн было что-то. И хоть эта информация приносила мне боль, но я уже свыклась с ней. В конце концов, я должна уже привыкнуть, что все мои надежды никогда не оправдываются. И хоть та нить, что связывала нас, была ощутимой, но я в который раз убеждалась, что она ничего не значит.

Вика фыркнула на слова Макса и сделала следующее, чего мы никак не ожидали:

— Эй, Джилл! У нас к тебе разговор!

Джейн с сомнением обернулась. В ее идеальных чертах лица проскальзывало удивление. Она была слишком идеальна. И я могла понять Максима. Наверное.

— Чего вам? — Спросила она, скрестив на груди руки. На мгновение я попыталась влезть в ее мысли. Но меня как будто вышвырнули оттуда. Преднамеренно. И мой взгляд поймал усмешку Джейн.

— Что у тебя за дар? — Едва дыша, спросила я, так как внутри все горело от той боли, что причинили мне цепкие пальцы чужого разума. Взгляд Джейн стал стеклянным, лицо побледнело.

Она побежала. И мы следом за ней. Я так толком и не поняла, почему же мы все бежим, но знала, что так надо. Мы сбежали по лестнице вниз, потом еще ниже и….

Чья-то рука схватила меня прежде, чем я поскользнулась на чем-то и упала. Я была прижата к телу Макса. Мой взгляд был обращен к нему. У него был отсутствующий вид, как будто он видел что-то, чего здесь явно не было. Потом меня озарила догадка — его дар. Дар предвидеть будущее. Это спасло меня, возможно, от поломанной шеи.

— Ох, спасибо! — Чуть слышно пролепетала я, сглотнув вставший в горле комок. Парень улыбнулся и отпустил меня. Предплечье побаливало от его хватки, но все же….

— Отпусти меня! — Услышали мы визги Джейн и рванули туда.

Вика держала ее за руки, прижав к стене. В подвале было темно и холодно. Мрачноватая обстановка. Но именно она и вынуждала нас действовать быстро и несколько жестоко. Я подбежала к Джейн и, без всяких ненужных в этой ситуации слов, схватила ее за кисть руки.

В голове пронеслось так много мыслей! Я ворвалась в чужой разум без его разрешения. Это было жестоко. И больно — в первую очередь мне. Я едва не закричала от ломающей изнутри боли, но стерпела, до крови прокусив внутреннюю поверхность щеки.

Почему-то я увидела ее и Бет. Маленьких. Они были счастливы. Когда-то. Пока не погибли их родители. Счастье закончилось. И в Джейн проснулся ее дар…. Это было в ней не от рождения, потому то она и умела хорошо его контролировать — он был приобретен.

Я вздохнула от облегчения, что прекратила эту связь. Джейн широко раскрытыми глазами смотрела на меня и тяжело дышала. Я впервые видела какие-то чувства, кроме крайнего безразличия и легкого беспокойства, на ее безупречном лице. Это был испуг, неверие, удивление. Это был шок.

— Что вам надо от меня? — Дрожащим голосом спросила она. Вика отпустила ее руки, и Джейн поспешила обхватить ими голову. Все мы переглянулись в нерешительности. Все было совсем не так, как мы ожидали. Совсем не так! Мы выбрали не тот сценарий жизни!

— Так зачем вы преследовали меня? — Более спокойно спросила Джейн, закурив самокрутку, которую ей вежливо подсунула Вика.

Мы, вчетвером, сидели на мешках с тряпками в подвале. Уже не было и речи ни о какой погоне. Все предпринятое ранее казалось нелепой ошибкой! И результаты этой ошибки были на нашей совести! Никогда не думала, что буду заботиться о Джейн! И никто, наверное, так не думал. Даже Максим. В этот момент я чувствовала себя глупо. И готова была убить себя!

— Мы думали, что у кого-то из школьников есть такой дар… убивать. Или внушать желание смерти. — Неуверенно сказала я. Ведь я была зачинщицей всего этого. Мне и расхлебывать. Джейн затянулась и, выпустив дым, усмехнулась.

— Нет. Такой дар здесь вряд ли есть. Но я расскажу вам кое-что. То, что я здесь оказалась, отчасти вина Бет. Отчасти моя. На этом чертовом острове! Кто бы знал, к чему приведет мой дар! Видите ли, в свое время я встретила одного человека, такого же, как и мы. И он мне кое-что объяснил. Наша энергетика…. Она и убивает людей. Неосознанно, они уничтожают себя, сходят с ума из-за нас. Так случилось и с Бет. Она была обычным человеком. Но из-за моей энергетики…. В общем, она убивала людей. С особой жестокостью. А потом успокаивалась. Где-то на полгода. Однажды она воткнула вилку в глаз нашему репетитору! Я помогла ей скрывать следы преступления. — На это Джейн как-то странно усмехнулась. Все в ней выдавало боль, горечь, обиду. — Знаете, самое страшное, а ведь я за всю свою жизнь даже дорогу в неправильном месте не переходила! Но все преступления мы разделили на двоих. Признались, что мы как бы соучастницы. Хоть Бет и ненавидела меня за то, что я дала посадить себя. Но я чувствовала, и чувствую себя виноватой. И поэтому итог один — рядом с нами люди всегда будут умирать. Будут сходить с ума. Потому что за эти дары мы платим их жизненной энергией, которую высасываем. Мы никогда не сможем жить нормально. И правильно, что они посадили нас на острове. Вот только теперь люди, которые живут здесь, будут мучиться. Нас, несущих даров, здесь слишком много. И, боюсь, все это плохо кончится. Мне жаль Бет. Но уже ничего не исправишь. Все только начинается.

****

Со слезами на глазах я вбежала в свою комнату. Сердце билось так часто и так сильно, что, казалось, вот-вот выпрыгнет наружу. Дыхание было редким и глубоким.

Все было не так! Все! Весь мой мир развалился, отдирая от моей души по кусочку! Это было так больно, что и описать было сложно. Где-то там, на дне души проснулись чувства, которые я считала давным-давно мертвыми. Я жалела саму себя, жалела, что моя жизнь сломана из-за… дара! Да и можно ли называть это даром?! Скорее проклятие.

Скоро сюда придут Вика и близняшки. Я должна была скрыть свою боль. Я должна была быть сильной.

Схватив коробку с письмами, я скрылась в ванной. Как раз во время. Где-то позади меня щелкнул замок входной двери.

Мой затуманенный рассудок приказывал мне распечатать пожелтевшие конверты и прочитать письма. Осторожно, трясущимися руками я сделала это. И каждую секунду, что я разрывала бумагу, мне казалось, что сейчас все это исчезнет. Как плохой сон. Но этого не происходило.

Я распаковала самое первое письмо. Мне было страшно. И стыдно за то, что я не прочитала раньше. Но лучше поздно, чем никогда.

«Здравствуй, моя милая Тина!

Мне очень жаль это писать, но я должна покинуть тебя. Детка, я желаю тебе только счастья, но, увы, я не могу его подарить тебе. Все то время, что мы провели вместе, было самым счастливым в моей жизни.

Позже, я, возможно, объясню причину своего ухода. Но не сейчас.

Ты не должна прощать меня, но все же я молю о прощении. Прости меня, Тина.

Я люблю тебя. И всегда буду любить.

Твоя мама.»

Письмо было коротким. Но после этих слов я, не веря, расплакалась еще сильнее. Все было не так…. В этом чертовом мире все не так!

Я быстро распаковала второе письмо. В нем было практически то же самое. Она извинялась.

«…. Тина, помни, что я всегда буду любить тебя. Помни это, чтобы ни случилось. Ты должна стать хорошим человеком.

Я теперь живу в другом городе. Здесь неплохо, но не хватает вас. Я одна — ведь не бросила вас из-за кого-то.

Думаю, что ты прочитаешь эти письма нескоро. Так что не жду ответа….»

Все повторялось. Почему-то я считала, что и там будет что-то вроде этого. Ведь все повторяется, верно? Но все же мои руки сами по себе распаковали последнее письмо. И то, что я там прочитала, повергло меня в сильнейший шок.

«…. Милая, прости меня, что сообщаю тебе это. Но, боюсь, что у меня нет выбора. Зная, что ты не прочтешь это еще очень долго, пишу тебе причину своего ухода.

У меня рак головного мозга. Я умираю, Тина. Твой папа не знает об этом. И ему знать это незачем — боюсь причинить ему лишнюю боль, ведь он такой ранимый! Я и тебе не писала бы об этом, но, ты, кажется, справишься со всем.

Когда ты узнаешь причину, в далеком будущем, тебе станет легче. Поверь мне.

Не думаю, что успею еще тебе написать. Поэтому вновь говорю тебе то, что ты и так знаешь — люблю тебя. И буду любить тебя всегда. Даже там, куда ухожу.»

Над этим письмом я не плакала. Мир рухнул. Душа наизнанку. Чувства спутаны. И я не плачу. Все нормально. Вполне нормально.

Усталость навалилась на меня тройной силой. Было желание лечь спать и больше никогда не просыпаться. Все теперь казалось таким неправильным, что от осознания этого ломило в костях.

Словно живой бездушный труп, я поднялась с колен, убрала письма в коробку и направилась к выходу. И только сейчас заметила, что к зеркалу прикреплен аккуратно сложенный листочек.

Почему-то я знала, что там будет написано. Я ожидала этого. И я так же знала, что это последняя записка.

«Знаю, что несколько не в тему сообщаю, но боюсь, что могу и не успеть. Я люблю тебя.»

На моем лице не дрогнул ни один мускул. Даже внутри меня ничто не отозвалось на эти слова. Но я ведь все еще была жива! Наверное.

****

Вот уже второй день я молчала. У меня просто не было желания общаться с кем-либо. И многие это понимали. Многие, но не все. Думаю, что все остальные менее болезненно восприняли новость. Но только не я.

Ведь это я причиняла боль своему отцу. Он любил меня, а я медленно и жестоко уничтожала его, отламывала кусочки его разума, чтобы в конце концов он молил о смерти. Он любил меня. В этом я была уверена. Потому что иначе он оставил бы меня. И я была уверена, что из-за меня моя мать заболела. Потому что наша энергетика была направлена на все способы уничтожения людей. И только я сама виновата в том, что нахожусь там, где не хочу быть. И только я сама виновата, что не живу обычной жизнью. Я не хожу в колледж, не встречаюсь с самым обычным парнем, не езжу к бабушке на каникулы. Я просто гнию. Здесь. И так будет всегда.

Второй день.

Второй день я наблюдаю, как Вика, близняшки и Макс приспосабливаются к новому положению убийц. И я так же видела, что им это удается с трудом. Они разрабатывали какой-то свой план. И, хотя до сих пор мало кто верил в то, что наша энергетика погубила Бет и Матвея, но они думали над чем-то. И хотели посвятить меня в эту тайну. Вот только не смогли пробить мою броню.

Лишь Максу удалось с трудом это сделать. Наверное. Он просто был рядом. И молчал. Садился рядом со мной в столовой, молча ел, шел со мной в кабинет, провожал до комнаты, посещал библиотеку. Вот уже второй день я ходила туда, брала книгу «Прежде чем я упаду», читала первую и последнюю страницы и уходила. Я не знала, зачем делала это. Почему-то я желала почувствовать еще на ком-то это чувство. Чувство того, что жизнь может измениться и за один день. Возможно, это казалось кому-то странным. Но Максим молчал. Был рядом и молчал. Думаю, за это время мы были с ним близки более чем когда-либо.

После библиотеки Максим отлучился, сказав что-то. Я толком не расслышала причину его ухода. И, решив, что неплохо побыть одной, направилась к выходу. Думаю, всем показалось странным, что я не зашла за верхней одеждой. Но так же думаю, что все в конце концов пожали плечами и отправились по своим делам.

Дул сильный ветер. Море было шумным. Где-то высоко летали чайки, противно выкрикивая что-то. Наверное, они сплетничали о том, что я неудачница. И были бы правы.

Волна скользнула прямо к моим ногам. И тут же отступила. Лишь оставила несколько маленьких камушков. Я не чувствовала холода. Нет, мне было все равно. Я просто наблюдала за тем, как жизнь проходит мимо меня.

Все это было до меня. И будет после. Я ничего не значу в этом мире. Ничего.

Убивая саму себя горестными мыслями, я и не заметила, как чайка приземлилась рядом со мной. Когда она все же решила вновь подняться ввысь, я вздрогнула. Это вернуло меня в относительную реальность. Я осмотрелась по сторонам.

Этот остров был оплотом одиночества. Сюда приезжали люди, чтобы побыть в одиночестве. И здесь оказались мы. Чтобы научиться ценить общество. И его правила. И здесь всегда, кто бы не приезжал, будет призрак грусти. Он и был моим спутником, пока я бродила по берегу. Довольно таки хорошим спутником, который не упрекал меня в жизни и не учил.

Неожиданно кто-то схватил меня за руку, уже в который раз, и прижал к чему-то удивительно теплому. Я не сразу поняла, кто это был. И только сейчас до меня дошло, как же сильно я замерзла!

Через мгновение на мне была чья-то куртка, а сильные руки крепко держали в объятиях. Сделав глубокий вдох, я посмотрела вверх — это был Макс. Хотя я поняла это еще с минуту назад, когда уловила его персональный запах, определение которому не могла дать.

— Что ты здесь делаешь?! — Гневно спросил он, посмотрев на меня сверху вниз.

— Не знаю. — Тихо произнесла я. Мой голос был хриплым. И я не узнала его. Все теперь было чужим.

— Ох, от тебя одни проблемы! — Покачав головой, вздохнул. От него шло тепло и свет, как бы смешно это не звучало — ведь я знала, кем он являлся на самом деле. Но все эти противоречия…. Я желала этого. И это было рядом. Всегда.

— Ну, прости. — Вздохнула я и прижалась ближе.

— Когда мне было около шести лет, моя мама отвела меня к дедушке в больницу. — Начал он свой рассказ. Мы шли вдоль берега. Он обнимал меня за талию, у нас была одна куртка, которую мы едва делили, но все же нам было тепло. Пусть ветер и пытался это исправить. А где-то высоко кричала чайка…. — Думаю, он был не рад тому, что я пришел. Он не любил, когда к нему приходили посетители. Я видел это, пусть он и думал, что отлично это скрывает. Но не в этом суть. Он рассказал мне легенду о чайке. Сам он был моряком. И любил всякие такие байки. Надеялся, что я пойду по его стопам! — На это Максим как-то невесело усмехнулся. — Легенда о чайке! Если корабль терпел крушение, чайка прилетала и кричала над ним, давая надежду на спасение всем морякам. И чудесным образом они спасались. И мой дедушка, как он сам признавался, видел это своими глазами. Чайка, одна-единственная, отозвалась на их мольбы о помощи. И их спасли. Я не знаю, выдумка или нет это. Но каждый раз, слыша крик чайки, я думаю о том, что это выход. Как будто они знают всю правду. И знают, что нам нужно для спасения.

Я вздохнула. Эта история казалась мне выдумкой. Но именно такая выдумка мне и нужна была сейчас. Реальный мир был не для меня.

Место, которое мы проходили, показалось мне знакомым. И не только потому, что я уже знала здесь все. Именно здесь Лиза и успокаивала свой гнев. Да, вот поломанные ветви, валуны, покалеченный куст.

— Что ты знаешь о Лизе? — Вырвалось у меня. Я посмотрела на Максима, как бы извиняясь. Не в моем духе было спрашивать такое. Особенно если это было похоже не сплетни.

— О, узнаю прежнюю Кристину! — Улыбнувшись, воскликнул Максим. Я робко улыбнулась в ответ. Да, все приходило в норму, которая была выдумана нами. Но что же действительно было нормой?! Явно не исправительная школа и не этот остров, и не наши способности. — Я о ней мало чего знаю. Окончила педагогический колледж, вышла замуж за моего дядю и этим самым искалечила себе жизнь. Помогала мне скрываться от полиции. Вот и все. Она никогда не говорила о себе, если честно. И никогда не говорит о своих чувствах, желаниях, мечтах. Вообще скрытный человек. А зачем тебе это?

Я пожала плечами и снова улыбнулась. Было приятно чувствовать тепло его рук. Было приятно быть с ним. Я любила его. Он шел рядом и не спрашивал ничего лишнего. Понимал. Вот за это я и любила его.

— Ты что-нибудь знаешь о несчастном случае, который произошел здесь когда-то?

На лице Макса отобразилось непонимание и задумчивость, как будто он не понял смысл моих слов. Через мгновение, наконец, осознав, о чем это я, он озарено усмехнулся.

— Не думал, что ты увлекаешься страшными историями! — Вздрогнув от холода, который принес новый порыв ветра, воскликнул он. Мне оставалось только мило улыбаться и сохранять образ милой, ненавязчивой, но очень любопытной особы. — Я спросил у своего дяди еще с месяц назад. Он, кончено, попросил никому не рассказывать, но…. — Бросив на меня полный сомнений взгляд, Макс вздохнул и выдал: — Ох, ну, ладно, я расскажу тебе! — На это я тихо рассмеялась. — Еще года три назад здесь был своего образа дом отдыха. Остров могли снять на неограниченное время люди, которые хотели уединиться. Надо сказать, очень много молодожен было. Но вскоре компания потеряла интерес к тому, чтобы и дальше сдавать дом. Поэтому они решили продать его. Покупатели не заставили себя ждать. Большое семейство, дети в котором в основном были усыновлены. Они хотели создать свое гнездышко, в которое слетались бы каждое лето. Или что-то вроде этого. В общем, все бумаги были подписаны, счастливое семейство тут же уехало сюда. От них не было вестей больше трех месяцев. Обеспокоенные родственники забили тревогу. Спасатели, что прибыли сюда, сразу же удивились тому, что увидели — абсолютно тихое место. Как будто все вымерли, даже птицы. Не было слышно ничего. Над островом стоял туман, который, казалось, поглощал все живое. Но самое удивительное было впереди. Даже не так, самое ужасное! В доме не было такой абсолютной тишины. Когда спасатели вошли, они даже вздохнули с облегчением: из кухни доносился плеск воды, из зала — шум телевизора. Все было, казалось, не так уж плохо. Но, пройдя чуть дальше, они поняли, что оказались чуть ли не в самом кошмарном сне. Глава семейства сидел на диване, вокруг него сидели его дети — и приемные, и родные. Не знаю точно, сколько их было, но одно знаю точно — малышей у них не было. Казалось, они все спали. Но нет. Они словно умерли за мгновение до того, как вошли в дом спасатели. Просто так. Без всяких причин. На кухне спасатели так же нашли мать и остальных детей, кого-то нашли в своих комнатах. После долгих, тщательных проверок, исследований и анализов было установлено, что семейство было мертво уже более недели. Но что самое интересное — в доме не нашли следов того, что целую неделю все вещи лежали без дела. Словно кто-то еще был там и жил вместо них: телевизор работал не более часа до того, как в дом вошли спасатели, вода на кухне так же лилась недолго, так как в раковине стояла пробка. И еще один удивительный факт — все члены семьи умерли в один и тот же день, в один и тот же час. И, скорее всего, в одно и то же мгновение. На острове же никого больше не нашли.

Это было совсем не то, что я ожидала услышать. Совсем не то.

Все это казалось мне нелепой выдумкой. Но зачем им было врать? Не было смысла.

Тему мистики я всегда старалась обходить. В моей жизни итак ее было достаточно. Но все же я не жалела, что спросила.

Несколько минут мы молчали. Максим, наверное, думал о том — правильно ли он поступил, рассказав мне эту историю. Хотя, в этом я все же сомневалась — его нахальная натура этого бы не позволила.

Вот мы прошли мимо еще одно знаменательного места. Именно сюда я и пришла в первый день. В тот раз Макс так же случайно присоединился ко мне. А, может, все дело было в судьбе?!

Я случайно посмотрела вправо. И….

Да, мистики действительно было в моей жизни достаточно. И не только потому, что окружающие меня люди, так же как и я сама, имели необычные способности.

Я уже видела это возвышение. Один раз. В тот самый первый день. Но почему-то потом забыла о нем. Странно, обычно такие вещи не забываются.

Это была высокая, метров в двадцать гора с резким обрывом, уходящим в море. И было странно, что все то время я больше не замечала ее. Очень странно.

— Что это за гора? — Спросила я Макса. Тот, с удивлением посмотрев туда, куда я указывала, нахмурился.

— Хм, не знаю. Я ее раньше не замечал.

Мы переглянулись. И, ни слова не говоря, пошли в сторону этой самой странной горы. Точнее, туда, где возможно было бы забраться на нее — в лес.

Было удивительно тихо. Ветер стих. Быстро идя, мы согрелись и уже шли несколько раздельно — я впереди, Макс позади. Наверное, потому, что я имела более мощную физическую подготовку. Именно по этому поводу весь путь Максим и ворчал, а мне оставалось лишь улыбаться.

— Долго еще? — Спросил он, когда мы прошли уже достаточно, но верхушки горы не было видно. Я обернулась — вид у него был измученный и злой. Я просто не смогла не рассмеяться над ним. — Чего?! — Раздраженно воскликнул он, разведя руки в сторону в знак вопроса.

— Ох, ты словно старый дед! — Покачала я головой.

Наконец, вот она — вершина. Мы сразу же прекратили движение, едва показалось море. Дальше подходить казалось опасным. Здесь было очень красиво. Как будто в другом мире, где не было ни малолетних преступников, ни исправительной школы. Просто трава, деревья и море. Здесь даже мы были несколько лишними.

Мы улыбнулись, обрадовавшись тому, что открыли это чудо.

Мой взгляд случайно устремился вправо. Опять. Но все же это была случайность. По тому краю горы шли в форме лестницы громадные камни. Казалось, эта импровизированная лестница действительно вела к берегу острова. Но это только казалось. Что-то потянуло меня туда. Неизвестное чувство, что ведет путешественника к новым открытиям. Я должна была убедиться в том, что эта гора существует. Я должна была увидеть.

Макс не последовал за мной. Возможно, ему просто не была интересна эта странная гора. Ведь обычно человек не слишком стремится к неизведанному.

Я убедилась в том, что здесь было очень опасно — все эти камни были очень с острыми верхушками. И если неправильно ступить, то можно поскользнуться и упасть прямо на эти ужасные пики. Вся эта картинка несколько пугала, поэтому я поспешила вернуться к Максиму. Но в последний момент мой взгляд ухватил что-то яркое, желтое. То, чего, там, на камнях, не должно было быть.

— Что ты собираешься делать? — Спросил Макс, когда я направилась к этому желтому, странному предмету. Я услышала позади себя шаги — он, наверное, забеспокоился о том, что я собираюсь полезть через эти ужасные пики.

— Там что-то есть! — Просто ответила, даже не обернувшись. Ветер подхватил мои слова и пронес по всей горе.

Я убрала волосы назад, чтобы они не стали причиной моей ошибки и поломанной шеи.

Ноги осторожно ступали по скользкой от влаги поверхности камня. Сердце билось немилосердно. Мысли перескакивали от одной к другой, я не могла ни на чем сосредоточиться, кроме как на той желтой маленькой вещичке, что привлекала меня. Я старалась не смотреть вниз, старалась, но….

— О Боже! — Воскликнула я и в последний момент перед тем, как упасть, рванула вперед. Я слышала, что Максим что-то крикнул мне, но что именно — не расслышала. В ушах стоял шум — биение сердца, ток крови.

Как будто во сне, я почувствовала, что моя рука схватилась за что-то. После чего по запястью проползла струйка чего-то теплого и не слишком приятного. Боли я не чувствовала. Ее вытеснил страх.

— Возьми меня за руку! — Крикнул мне Макс. Я, с паническим выражением лица, посмотрела чуть вверх. Он был так рядом, но… это казалось невозможным! Эти миллиметры невозможно было преодолеть!

Внутри меня бушевал страх и чувство скорой смерти. Противная жидкость все так же стекала по моему запястью. Голова закружилась, и я была вынуждена посмотреть вниз. Вот она, эта желтая вещица, что так привлекала меня. Это была… бумажка. Чертова бумажка, из-за которой я, возможно, погибну! Я могла настолько детально ее рассмотреть, что и в руки не было необходимости брать. Это была визитка. Всего лишь… визитка!

«Решаю проблемы любой сложности.

М.»

Ну, и номер телефона. Что за… ерунда?!

Вот бы мне сейчас позвонить и спросить — решил бы мою проблему этот «М»?!

— Хватайся! — Вновь сказал Максим, его голос сорвался. Ему было так же страшно, как и мне. Возможно, еще сильнее.

Собрав последние остатки своих жалких сил, я попробовала раскачаться и таким образом дотянуться до его руки. Если у меня не получится, то я упаду на скалы. И в самом лучшем случае дело обойдется переломом позвоночника.

Прикосновение рук, какая-то неимоверная сила выдергивает меня из пропасти, легкий удар о землю.

— Сегодня явно не мой день. — Прокряхтела я, пытаясь хоть как то восстановить свое дыхание. Несколько минут абсолютно тишины. Смех Макса. Несколько истеричный, но вполне искренний. Супер.