Глава 2. Жорик

Спаааать… Как же хочется спааааать!.. Спать на камнях под звездным небом хоть и увлекательно, но даже собачий коврик казался сейчас царским ложем. Как же он манит в свои нежные тёплые объятья!

Лучше бы вообще домой не заходил. Домашний зоопарк постепенно превратился из места отдыха в каторгу. Особенно после того, как дражайшие друзья еще и своих питомцев на хрупкие плечи юного биолога скинули. А чё, профильно же! Всё равно ухаживает за живностью, так почему бы не на парочку больше?

А начиналось всё с одной собаки… Потом появилась кошка со сломанной лапой, за ней — слепая крыса, которая в один прекрасный день оказалась не одна, а еще и с выводком из семи крысят. После крысы пошли птицы: воробьи, голуби, вороны. Они-то надолго не задерживались. Лечились, набирались сил и улетали восвояси — Гера их к себе не приручал специально. Только один галчонок, совсем ручной, остался. Такого не отпустишь, пропадет.

Теперь же их было много. Очень много. Сколько точно, Гера затруднялся ответить. Потому что часть крысят, в другой прекрасный день, сбежала, и Жорик не знал считать их всё-таки своими или нет. Ну а что, живут в доме, еду получают из одного места: в чулане под половицей, кран с водой никогда до конца не закрывается, всё капает маленькими капельками, чтобы серые беглецы всегда могли вдоволь напиться. Им же и так тяжело.

Помимо почти ручных крыс, где-то в доме, по словам Алекса, ползал огромный удав, сбежавший еще от его родителей много лет назад. Жорик, как и все остальные жители дома, сомневался в правдивости байки Чёрика, но каждому из квартирантов хотя бы раз казалось, что в комнате они находятся не одни, после чего слышался едва уловимый шорох — будто кто-то очень длинный переползает из одного угла в другой…

Хорошо, что можно всего лишь включить процесс кормления и уборки, и просто ждать пока он завершится, лежа с котэ в обнимку…

“Мр-мр-мр” — говорит котэ. Жизнь прекрасна. Осталось только не забыть поставить кормление и уборку клеток на автомат, чтобы личного присутствия для включения не требовалось… Три месяца возобновить не получается. Память-память. Хотя… тогда бы не удалось с утра пообниматься с котейкой, побегать во дворе с собаками, почесать гриву тулпара… быть укушенным ящерицей, пауком, крыланом и самым страшным и диким экземпляром коллекции — кроликом.

Кролики только с виду милые и пушистые. На самом деле более злобного и опасного зверя во всём свете не сыщешь. Это любая ведьма подтвердить сможет. Стоит поднести корм к миске, так со злобным рыком это чудовище бросается прямо на руку, успеваешь заметить только блеск отточенных резцов! И всё! Нет руки! Как спасаться, одному небу известно!.. В следующий раз пусть Алекс Эльвирке дарит лучше мантикору или дракона, чем такое чудовище. С ними и то проще будет. Всё равно же Гере ухаживать, не этим двоим. Эльвирка про своего кролика и вспомнит-то хорошо раз в месяц, в инстаграмчик фотоньку запостить. А это чудище при ней еще нормальным притворяется. Гладить разрешает, не кусается, пальцы облизывает, глазки строит. Зато на несчастном биологе потом как отыграется — мама не горюй.

Кстати о маме. Надо зайти к ней, а то соскучилась опять, наверное. Да и вишнёвое варенье кончилось — пора пополнить запасы. Наверняка все из банки постоянно таскают, а несчастного Георгия Жориком-обжорой-сладкоежкой зовут… Алекс, пожалуй, может обойти сигнализацию. Надо усилить. А то варенья не напасёшься!

Время за мурлыканьем котейки и размышлениями о превратностях судьбинушки пролетело незаметно. И, о чудеса, он опять опоздал в универ. Побороть желание прогулять помогла только мысль о том, что с кафедры опять звонить будут, надоедать своим нытьём: сколько можно не появляться, так вести себя нельзя, блаблабла… Всё-таки студентом быть проще. Хорошо хоть лекции разрешили не вести. А то бумажки, планы, конспекты — фууууууу. В лаборатории их хватает. Статью еще оформить надо, заявка на грант горит… Интересно, они всё-таки догадались, что тот маааленький взрыв в аудитории на занятии был вовсе не случайностью? Окна всё равно давно менять пора было. Так что ректор спасибо должен был сказать за это маленькое ЧП — за счет страховки всё покрыли же, да и не пострадал никто… почти. Подумаешь, брови обгорели. С Герой такое уже раз пять случалось. Минимум.

А вот и звонок с кафедры. Что? Мыши разбежались?! Неееееееет!!! Полное отчаянье! Падение в пропасть… Вот она — безысходность!..

— Моя армия!!! — душераздирающий крик потряс округу. — Котэ, прощай, я спешу!

***

Зато рабочий день прошел самым что ни на есть весёлым образом. Это надо было видеть!.. Пришлось запрячь студентов и лаборантов, пара аспирантов ещё на помощь пришла. Ползком прочесали всё здание, включая подвал. Им пришлось стать отрядом немедленного реагирования в белых халатах. Ориентировались на крик — откуда исходит истошный женский визг, сразу туда направляли мобильную группу. Армия мышей и спасательный отряд в итоге сорвали больше половины всех занятий и одно заседание в кабинете ректора. Говорят, что Всея Университет встречался с министром образования, и Великая Армия чуть не сорвала повышенное финансирование исследований на следующий год. Но армия на то и Армия, чтобы всегда прийти на помощь своему генералу. Маленькие глазастики продемонстрировали чудеса послушания. Этот министр даже немного повосторгался их навыкам. Разочаровывать Гера его не стал. Ведь пока до настоящей коммуникации еще очень далеко, а то, что видел этот бюрократ — самая обыкновенная муштра и дрессура… которой изредка посвящалось совсем немного рабочего времени. Ну, прямо капельку. Чесслово!

Но самая веселая часть мышеспасательной операции была в местной столовой. Заодно и поел на халяву — так рады были местные богини кухни избавлению от красноглазой напасти. Знать им, конечно, незачем, что тот ужасный человек, что плохо закрыл клетки, был сам Жорик.

В общем, Георгий Беннедиктович — самый молодой кандидат биологический наук Китежградского Университета Магии и Естествознания — вернул в клетки свое маленькое войско в 50 голов в полном составе. Даже задержаться немного пришлось. Зато такого веселого рабочего дня у него уже давно не было. С прошлой пятницы, когда мыши через горящее кольцо прыгать начали.

Домой идти не хотелось. Серёга наверняка в мастерской — что-то недавно рассказывал про новую постановку. Алекс дома не бывает: разрывается между работой, универом и консерваторией. Вроде в одном университете, вместе поступали, почти вместе экстерном закончили, потом аспирантура. Ал, правда, всё диссер свой оформить не может, обогнал Гера его-таки — ящик мороженого, на который при поступлении спорили, выиграл. Но за пять лет Жорик с ним не больше семи раз в стенах альма-матер сталкивался. И чуть чаще дома. Не, всё понятно, разные факультеты. Теоретическая магия Вампилова и Герина биология (кафедра прикладных преобразований), разные этажи, разные залы библиотеки… Но святая святых — столовая! Даже на обедах не появляется. Домой только спать приходит. Зато его благоверная вечно там тусуется. Прохода от её фентифлюшек дамских нет и болтовни глупой… Не, домой точно путь закрыт. Навестить родителей? Тоже не вариант. Надо было заранее предупреждать, чтобы мама чего-нибудь вкусного приготовить успела… и когда сестрёнки нет, а то опять заскандалит, что ее жить в Логово так и не позвали и в Общество не принимают… Так что лучше на выходных.

Позвонить Вике?...

Ммм…

Нет!

"Пообещал же себе. И не тянись к телефону!"

О! Раз уж с чертовкой-Викторией общение снова под запретом… временно, наверное… Дэну позвонить можно! И не виделись давно.

— Алло, Дэнчик, привээт!

— Ну и тебе привет, Джордано!

— Проснулся, совушка?

— Еще не ложился, жаворонушка…

— Значит тебя бессмысленно предлагать рандевуууу? — лирично протянул Жорик.

— Думаю, да… Хотя, стой! Давай!

— Ого-го! Сколько энтузиазма! Я могу заехать за тобой на моем белом коне!

— Ээээ, нет уж, спасибо… Я был бы рад, да боюсь с формы белую шерсть потом счищать замучаюсь. Давай лучше встретимся. В условном месте.

— Отлично! Я тренировался играть в шахматы! На этот раз точно тебя сделаю!

— Ну-ну!.. Это только если я тебе поддамся, сладенький! Во сколько?

— Да я хоть сейчас, радость моя!

— О, но даже на крыльях совиной любви я не смогу примчаться так сразу. Дашь мне минут сорок?

— Гыгыгы, — загоготал Жорик, — да хоть час, Дэн.

— Ха-ха-ха, — также смехом завершил телефонную традицию Данил. — Ну, до встречи, Гер!

Весь этот диалог произносился нарочито-громко. Проходящие мимо были в восторге. Что и требовалось.

Условным местом была одна чайхана в восточном районе Старого города. Друзья ещё в далёкие школьные годы избрали её тайным местом для встреч. На тот момент, правда, в тайнах не было никакой необходимости — их ореол лишь помогал превращать дружеские посиделки в маленькие приключения. Тогда чайхана полюбилась им ценами — поесть дешевле в городе было негде. Затем, когда на дружбу Геры и Дэна начали посматривать косо (в том числе из-за их телефонных шуточек), ореол таинственности стал выполнять свою непосредственную функцию. Они даже могли до неё спокойно добраться, скинув любые гипотетические или реальные хвосты. А всё из-за того, что хрен найдёшь эту чайхану. Ребята и сами далеко не с первого раза смогли запомнить дорогу к ней, в каждый визит приходилось плутать. Вроде бы еще вчера точно поворачивал около дома с синим навесом и зелёной урной, ан нет — теперь она оказывалась за поворотом у деревянного дома.

Играло роль и то, что улочки здесь узкие, петляющие. Так и этого было мало! Они еще и друг на друга жутко походили. Не удивительно, что даже спустя столько лет у обоих друзей до сих пор закрадывалось подозрение, что либо это заведение постоянно мигрирует, либо их, таких похожих, несколько на восточный район, и встречаются они постоянно в разных местах. Но Жорик с Дэном всегда находили друг друга.

После долгих размышлений за чашкой щербета, друзья решили для себя остановиться на том, что чайхана немного заколдована (хоть признаков они и не обнаружили), и найти её могут только Избранные, в число которых они смогли попасть. Как тайный клуб какой-то, ей богу.

Из раза в раз здесь можно было встретить одних и тех же людей. Будто они только тем и занимались, что покуривали кальян, ели плов с шурпой да распивали ароматный чай с травами. Вот, например, древний бабай — сухой как скелет, с длинной седой бородой, в халате и в тюбетейке. Ну точно старик Хоттабыч. Или тот бай — весь такой почтенный-почтенный. Об этой почтенности говорили — нет, даже кричали — халат из золотой и красной парчи и огромных размеров животище, в котором смело мог поместится еще один почтенный бай. Он никогда не расставался с расписной пиалой с горячим чаем, его из без того узкие глаза всегда были блаженно зажмурены. И обязательно присутствовала мисочка с сухофруктами. Натуральный кот с бесконечной миской сметаны.

Были и другие постоянные обитатели этого места, все колоритные — хоть портреты пиши и целую галерею их образами заполняй. Гера даже решился однажды нарушить закон таинственности и притащить сюда Серёгу, чтобы тот смог запечатлеть это необыкновенное место, но в первый и последний раз так и не смог найти чайхану в лабиринте узеньких улочек. Это был явный знак. Некоторые тайные места на то и тайные, что никому про них говорить нельзя.

С улицы к чайхане было сложно привыкнуть — после яркого солнца внутри казалось темно, да еще и в воздухе сгущались вечные облака сладкого дыма: о вытяжке владельцы заведения не слышали. Но оно и к лучшему — еще один элемент образа.

Главное, чтобы он, образ этот, был целостным. А он складывается из маленьких кусочков мозаики, ни один из которых без ущерба для картины не выкинешь.

Жорик прошел в угол зала. Непривычный для европейцев низкий стол и пара больших узорчатых подушек были единственными не занятыми, они всё ещё стояли на твердой поверхности. Жорик плюхнулся на одну из свободных, и тут же стол и вместе с его подушкой неторопливо поднялись в воздух и где-то посередине комнаты неподвижно зависли, лишь изредка, точно облака, покачиваясь от резких дуновений ветра из открытого окна.

Большой начищенный медный чайник и узорчатая пиала уже подплывали к нему по воздуху. Ну и шахматная доска, привычно, как кот к хозяину, спустилась в руки с ближайшей полки.

Отличное место — эта чайхана. Релаксирующее, неторопливое, постоянное в своей изменчивости, как сама жизнь. И невероятно легко и комфортно тут, лучше чем дома. Даже ход мыслей меняется, меньше на шуточки-прибауточки тянет. Для Дэна, подозревал Гера, это едва ли не основная причина любить это место: он выглядел здесь почти что вменяемым, и не так позорно было сидеть с ним рядом.

Да-да, тот еще зануда этот Дэн. И говорит Жорик для него громко, и руками машет, чашки роняет, с подушек летает головой вниз. Зато понимает Данил его как никто другой. Раньше был Алекс… Ну да много уже об этом сказано — совсем не тот. Хотя и раньше Вампилов на Тота не тянул. Всё больше под Сета с Осирисом косил.

Попивая чай, Жорик неторопливо расставил фигуры. Традиция: он всегда за белых, Данил — за черных. Противостояние Света и Тьмы нельзя остановить.

В голове крутились недавно просмотренные выигрышные схемы. Но где-то на периферии. Основное: подготовка и настрой перед встречей с Дэном. Надо продумать список тем, которые ни в коем случае нельзя поднимать. Ну, во-первых, об этой сердцеедке Виктории. Ни за что. Во-вторых, всё что связано с деятельностью Организации. А что с ней связано? Про сегодняшнюю тусу нельзя. Что еще? Про то, что в Сибирь предложили поехать.

А вообще хотелось бы. Если бы не Армия, конечно. От Томска всего километров пятьсот до Дома. Там, где детство прошло. Можно было бы и крюк сделать. И Дэнчик бы заценил. Они же именно там познакомились, в деревушке посреди Сибирской тайги. Ностальжи...

Что же еще? Про дело Маринки вот спросить можно. Вряд ли что расскажет, конечно… но все-таки она ему не чужая. Заклятый враг как-никак. Эта таинственная история и его волновать должна.

А вот и он. Так. Не говорить о Вике. Не говорить о Томске. Не говорить о тусе. Все запомнил? Ну, в бой!

Дэн чётким почти строевым шагом прошел сразу к парящему столику, за которым разместился Гера. Мдэ, хорош он всё-таки, падлюка, особенно в форме… Перевес явно на его стороне. Ну да черт с этой чертовкой.

— Здравствуй, Жорик.

— И тебе привет, Дэнчик.

— Ты же знаешь, я — не Дэнчик. Я — Данил, — усмехнулся жандарм.

— О, да кто-то школьные годы вспомнил! — засмеялся Жорик. — Тогда и ты, будь добр, звать меня Георгием.

— Ага, Бенедиктовичем… О, фигуры расставил уже!.. Ну ходи, светленький…

— Пешка на Е2-Е4… Слушай, Дэн, а тебе Вика не звонила? — выпалил Жорик, пока мозг не успел его остановить. У Данила аж рука над фигурой зависла, и он как-то подозрительно тяжело вздохнул. Жорик весь напрягся, начал жутко ругать себя за вопрос.

— Герыч, ну мы же договаривались, чтобы избежать недовольства, о ней не говорить.

Жорик виновато скривился и уставился в доску. Ну кто за язык тянул?

— А вообще не звонила. А должна? — в голосе друга проснулось любопытство.

— Вполне. Она снова на меня страшно обиделась. Сказала, что я — я! — бесчувственный и еще какой-то там, не запомнил. Так что принимай эстафету.

— Не в тему-то как, — после небольшой паузы, нахмурившись, ответил Данил.

— Как так? — с крайнем удивлением спросил Гера. Ведь по уговору всё честно: один не общается, пробует второй.

— Да работа… Не могу говорить, знаешь… Если коротко: дел значительно прибавиться должно.

— О! Неужели тебя наконец-то повысили?! Хотя новых лычек что-то не вижу…

— Нет… Но дали персональное задание. Когда я его выполню, отказывать в повышении больше не смогут, — гордо сказал Данил. Однозначно, он был настолько рад случившемуся, что нарушил все свои принципы и поделился с Жориком.

— Рад за тебя! Что бы это ни было, ты точно справишься. Главное, чтобы это было не моё убийство. В моём чае яда нет? — засмеялся Жорик, сопротивляясь желанию поднять вторую запретную тему. Ведь наверняка из-за ночной облавы дела появились!

— Хе-хе. Убивать тебя никто не просил.

— Ну и хвала небесам! — продолжал Гера, но вмиг посерьёзнел и спросил. — Слушай, Дэн, а что ты реально сделаешь, если тебе прикажут меня убить?

— Во-первых, убийством лишних людей наше ведомство не занимается. По крайней мере, на моём уровне доступа к такой информации точно нет. Во-вторых, убийство это не метод. Вербовка — метод, но тут другой вопрос. Ну а в-третьих, если бы такой приказ поступил, мы бы наконец смогли разрешить давний спор: кто из нас более могущественный чародей, — серьезно сказал Данил, и только озорные огоньки в глазах выдали его действительное отношение к вопросу. — Это была бы дуэль столетия!

— Я боюсь, как бы мы тогда весь мир не уничтожили, — грустно усмехнулся Жорик.

— Ага, а заметив эту накладку, пришли бы в эту чайхану чай пить на развалинах цивилизации. Но нам же не нужны развалины вместо мира. Поэтому придётся отказываться от честных методов и таки подсыпать в твой чай яд. Тебе шах, кстати.

— Ой, да ладно! Внимательнее, бро! Съедаю твоего офицера. И вообще не нужно меня втихую убивать. Я серьезно.

— Да ты что, Гер? Откуда серьезность? Какая муха укусила? Не будет такого приказа никогда! — легкомысленно засмеялся Данил.

— Я бы сомневался. Ты единственных с их стороны, кто реальную опасность мне и отцу представлять может. Так что если вся эта игра в декабристов зайдет слишком далеко, с их стороны это было бы логично.

— Логично?! Жорик! Вот только ты мне о логике не говори! — Дэн явно начинал нервничать. Эту тему Гера уже поднимал не впервые, но вразумительного ответа так и не услышал.

— Шах, Дэнчик. Невнимательный ты сегодня.

— Да ты что?! — поразился Дэн. — Надо больше спать. Пропустил… Мат мне.

— Партия! Добро победило Зло! По новой? Расставляй! А вообще, — Жорик снова изменил тон на серьезный, встретившись с усталыми, темными глазами друга, — ты же и сам понимаешь, что правильно я всё говорю.

— Давай как с Викой тогда? Обходить эту тему стороной, — пошел на попятную Данил, явно не желая продолжать разговор. — До возникновения реальной опасности.

— Ты что действительно не знаешь, что будешь делать в таком случае?

— Без понятия, Гер, — сокрушенно сказал Данил. Молча расставили фигуры по доске. — Если честно, я очень надеюсь, что я всё-таки смогу до этого приказа уговорить тебя покинуть ряды организации… Тебя же там никакие идеи не держат.

— Не держат, — протянул Жорик.

— Для тебя же это только игра в декабристов.

— Игра, — Жорик старался сосредоточиться на игре. Настала его очередь выслушивать неприятные вопросы.

— От которой людям плохо, — протянул Дэн, и после тяжелой паузы нехотя сказал. — После твоего завала двое ребят в больнице.

— Жить будут? — встрепенулся Жорик.

— Надеюсь. Но ты понимаешь, что даже если всё обойдётся, это уже статья: причинение вреда средней тяжести сотрудникам внутренних органов при исполнении? Уже на игры мало походит.

Жорик досадливо замолчал.

Продолжили играть в тишине. Слышалось лишь мягкое постукивание фигур по доске.

Оправдываться не имело смысла. Слушать морали и дальше — не хотелось. Объяснять позицию в сотый раз — тоже. Всё равно же не понимает.

Да, Жорику было всё равно, кто и как руководит их страной. Лучшая жизнь? Что за абстрактное понятие?! Ему и так неплохо жилось. Притеснения многих слоёв общества, с которым пыталась бороться Организация, никак не коснулись молодого чародея. Из его близких страдал только волкодлак Серёга. Да и то, что за страдания? Ну, бумажек больше собирать, ну, госдолжность никогда не занять? Ему это и не нужно. Свободный художник. Хоть здесь картины пиши, хоть у неволшебников — всё одно. Отсутствие свободы слова с появлением Интернета, несмотря на все запреты и постановления, по сути, перестало существовать. Что там еще? До пенсии еще далеко, никакие пособия не нужны, на зарплату научного сотрудника прожить сложно, да можно, благо грантов больше стало. Так что другой жизни Георгию особо и не хотелось. Он понимал, что это несколько эгоистично. И лешие, и вурдалаки заслуживают поддержки человеческого населения, но ради этого не обязательно бунты устраивать. Когда у них была Маринка — смысл в Организации был. Наследница княжеской силы в теории должна была стать идеальным правителем — всех понимающей и устраивающей. Как из неё мог получиться хоть какой-то правитель Жорик представлял слабо, но в её образе была надежда на будущее. При этом законное и довольно светлое. И люди за ней тянулись. А потом она умерла. Тогда остался в Организации, чтобы узнать почему и как пропала боевая подруга. Без нее смысла не было, прав был Дэн. Да и какое светлое будущее может построить кучка бунтарей?.. Но ведь эту кучку бунтарей возглавляет отец, с какими-то планами, программами, речами… И мама там же. И Алекс с Сергеем.

Но главным был бунташеский дух свободы, тайны и приключений — сплошной романтизм, которого так не хватало в обычной жизни. Не мог же Гера взять и пройти мимо всего этого, такого заманчивого?

Да и Вече жандармов долго за ними не отправляло. Первые собрания Организации проходили вообще в доме родителей за кружкой чая. Потом началась слежка, тайны, погони. Веселуха!

А тут люди от этого страдают, статьями угрожают...

Да из-за чего весь сыр-бор? Ну, собирается тайный кружок, ну, предлагают всякие разные законы и новшества, думают, как их в жизнь привести, другого наследника княжеской силы ищут. Вреда людям никакого. В теории даже польза. Вече бы прислушаться, а они гонять вздумали… Вот уж никогда не хотел Жорик в это политическое болото лезть. Уж лучше с мышами в лаборатории.

Но раненые, тем более от его рук — ни черта не весело. Заигрались?

— Да, прав ты, дружище…

— Тебе шах, кстати…

— О, быстро ты… Похоже, мат.

— Еще?

— Что-то не хочется. Пускай ничья будет. Меня, наверное, так просто не отпустят. Подготовить потихоньку уход надо будет.

— Угу, так правильнее! — просиял Дэн. Всё-таки работать в разы легче будет, когда лучший друг покинет ряды преступников. — А отпустят? У нас слухи ходят, что только через смерть...

— Через смерть? Хе-хе. Ореол тайны вокруг Организации добавил легенд. Нет, конечно, никого убивать не будут. Да и функций важных на мне никаких нет. Даже вербовку не доверяют. Больше как символ используют: смотрите среди нас настоящий живой Светлый чародей! Можете даже пальцем потыкать, — шутливо проворчал Жорик. — Давай не будем больше об этом? Всё-таки нехорошо, что я жандарму инфу сливаю, даже если валить оттуда решил.

— Да лан, Герыч, как будто я этого не знал, — усмехнулся Данил. Карие глаза будто враз стали еще темнее. И тут Гера насторожился. “Блефует!” — понял он. Не знал. Точно не знал. А не простая перевербовка ли это? Дэн же сам говорил, что это вполне в стиле ведомства. Не решился ли друг принципами пожертвовать ради погонов? Мог ли? А черт его знает! Тёмный же… Неужели мог? Раньше не стал бы… Но магия, а чародейство уж тем более, откладывает отпечаток на самого человека. Черт! Да что же за фигня-то такая?! Не знать, не использует ли тебя лучший друг?! Бред какой-то! Валить от всего этого нужно, и бежать как можно дальше! Что это за мир такой, где даже близким людям верить нельзя?!

Все эти метания, похоже, отразились на лице Геры, потому что Данил вдруг резко переменил тему.

— Да черт с ней, c Организацией вашей. Ты мне лучше расскажи, как твои опыты с телепортацией? Понял как Марина тогда под поезд угодила?

— Кажется, да… Правда, я приостановил опыты, так как желающих людей, желающих выступить подопытными, нет.

— А предметы?

— А что предметы-то? Человека нужно. Мгновенное перемещение предметов и даже животных в пространстве ответов на вопросы не даст, — сел на любимого конька Жорик. — Помнишь, я рассказывал? Так же, как перемещаются индрики, Марина телепортироваться не смогла бы. Не зря рогатым нужно прежде побывать в месте переноса. Я ставил считывающие датчики на одного — кое-как уговорил. Это не телепортация, а портал. У каждого индрика по земле разбросаны не большие едва уловимые нашей техникой порталы — что-то наподобие тоннелей на скрытой молнии. Им необходимо этот замочек поддеть, чтобы протиснуться и попасть куда нужно. Заранее сделать лаз — иначе никак. А Марина, по словам всех её знакомых, даже близко к этой линии ж/д путей подойти не могла. Очень похожая техника переходов между измерениями у нашей Виктории. Я ее специально одно время по мирам скакать заставлял. Но её способности я считаю достаточно опасными. Она просто в клочья разрывает ткань пространства, оставляет между мирами дыру. Которая со временем может начать расширяться. Мало того, что дыра расширяется со временем. Она не закрыта! Из неё всякое разное просачиваться может. Она, правда, когда поняла, начала учиться такие же скрытые застежки делать, как у индриков, и в один и тот же мир разных порталов не открывает, одним пользуется. Но в рапорте с места происшествия ни о каких пространственных разрывах не сообщалось — ты же сам его достал, видел. А они достаточно мощные, любым счетчиком легко считываются. Так как доверия тогда еще к твоему ведомству ни у кого из нас не было, я вместе с отцом туда ездил. Да, спустя месяцев восемь. Но дыра должна была быть страшной. И следы в любом случае остались бы. Так что Марина точно пространство не разрывала. Получается, телепорт? Но тогда… это ж пипец полный! Вот смотри, — Жорик передвинул к себе чашку, — изменить ее пространственное местонахождение мне не сложно, — легкое движение кистью, как у фокусника, и чашка исчезла со стола. Движение кистью в обратную сторону и чашка из ниоткуда появилась прямо перед Дэном. — Я для эффектности могу даже блесток добавить, как в Стар Треке будет. Проверяй.

— Ого, Гер! — искренне восхитился Данил. — Это же перемещение! Из ниоткуда! Я восхищен! Разрывов в пространстве нет, изменений нет, следов преобразования чашки нет! Гениально!

— Не-а, Дэн. Ни капли не гениально. Прислушайся к ней, — оба замолчали. Слушали тишину какое-то время.

— Ты о чем? Ничего же нет. Тишина, — ничего не понимая, сказал Данил.

— Вот именно. Ничего. Прислушайся к своей чашке. Которую я не трогал.

— Опять ты со своими буддисткими штучками! — поморщился Данил. — Да не слышу я, что там чашки твои говорят.

— Ничего не буддийское. Не слышишь, так дотронься, прочувствуй ее. — Дэн недовольно сморщился, но решил подчиниться. Чтобы лучше понять, даже глаза прикрыл. Сначала его лицо не покидала ироничная усмешка, он явно придумал какой-то остроумный комментарий, но вдруг насторожился, сжал крепче в руку перемещенную чашку, в другой руке свою, поменял чашки в руках. Открыл глаза, уставился на Герину чашку, и, наконец, неуверенно сказал:

— Эта чашка какая-то… холодная… Я не понимаю… Вроде и тепло рук принимает, отдаёт… Но что-то не то. Та же чашка, точно та же, что до перемещения была, но не хватает чего-то… Не могу объяснить… — лицо Данила выглядело растерянным. Он не привык, что не может что-то объяснить привычными рациональными терминами.

— Угу… Смотри дальше, — и тут рядом с первой чашкой возникла вторая, затем третья, четвертая. — Я их сколько угодно могу сейчас наштамповать, — буднично пожал плечами Гера.

— Ого… — изумился Данил. — Они же одинаковые!

— Ну да, — усмехнулся Гера, Данил же на него смотрел как ребёнок на ярмарочного кудесника. Геру это позабавило — не часто такой взгляд от своего надменного дружка увидишь. — Я сейчас объясню всё. Разоблачение века! Да и ты сам всё это можешь. Легко! Ты, мой друг, часто забываешь о том, что хорошее чародейство зависит от хорошего воображения! Когда ты перемещаешь чашку, ты не просто представляешь, что сначала чашка стояла тут, а потом бац — и на другом краю стола. Нужно вообразить, визуализировать у себя в голове, ну или полностью прописать путь перемещения, как в программировании. Из одного место в другое просто так переместить нельзя — я пробовал. То что я сделал — это как на сочетание ctrl-x на клавиатуре компьютера нажал. Я скопировал эту чашку. Каждую её частицу, всю структуру, вплоть до молекулярного строения. Дальше я эти данные из точки A изъял. Но не сразу в точку B они попадают. Всё как в компе: скопированные данные попадают в буфер обмена. Именно там, судя по всему, остается (или даже всегда там и находится — не разобрался до конца) идеальный образ вещи. Примерно, как эйдосы Платона. Копии идеального образа я могу вставлять на любые другие точки на плоскости: С, D, E. Да где угодно. Но они пустые. В буфере что-то очень важное застревает. И в наш мир я не могу это вытащить.

— Стоп-стоп-стоп… Гера, под очень важным ты, что душу имеешь ввиду? Хочешь сказать ты доказал наличие души?..

— Нет. Я ничего не доказал. Я фиксировал телепортацию на приборах, и наших, и неволшебников — никаких изменений так и не обнаружил. Совсем никаких. Доказать я ничего не могу… Я просто знаю, что эйдос предмета так и остался там, в буфере. Правда, есть подозрение, что это именно моё чародейство так работает, потому что я сам так мир вижу и чувствую. Всё-таки способ и манера волшебства — продолжение самого волшебника. И, должно быть, у какого-нибудь рьяного материалиста телепортация и без ущерба может пройти.

— Только ни один чародей не может быть рьяным материалистом, — неотрывно глядя на вереницу идентичных чашек, пробормотал Данил.

— Это да. Даже если ты был им прежде. С таким сталкиваешься, что верить так или иначе начинаешь… — крутя в руках новую чашку, вздохнул Жорик. Помолчали.

— Но это получается, — после продолжительной паузы решился высказаться Дэн, — что если Марина телепортировалась, то где-то в буфере может остаться её… эйдос?

— Теоретически, — задумчиво, глядя в потолок и почесывая затылок фигурой белого ферзя, протянул Жорик, — да.

— Но… это же… — потрясенно пробормотал Данил, не в силах осознать всё, что сейчас услышал. — Ты Алексу говорил? А отцу?

— Нет, конечно, — задумчиво вертя в руках того же ферзя, очень тихо ответил Гера. — Надежда может оказаться губительной. Есть вероятность, что переместить самого себя всё-таки возможно. То есть перемещая в пространстве не просто какой-то левый объект, а самого себя, можно и эйдос за собой вытащить. Это же сила воли или еще что-то типа того. Не знаю. Или другой вариант: какая память у буфера обмена? Сколько там скопированный эйдос храниться будет? Вечно? Или день-два? И вообще что такое этот буфер? Аж страшно становится, когда об этом думать начинаешь. По-хорошему, нужно взять и себя в этот буфер отправить, но я, если честно, всё не могу на это решиться. Пока.

— Да, это-то понять не сложно. Я бы на такое никогда не решился.

— Нет в тебе духа исследователя, — усмехнулся Жорик. — Я хочу попробовать побольше узнать сперва об этом буфере. В книгах поискать, может, у древних что есть. И уже зная, что это за место, авось рискну.

— Интересно… А я задание постараюсь выполнить, тогда уровень доступа выше будет, может, тоже, что полезного узнать получится.

Вечер завершился в задумчивой тишине. Друзья распрощались, и чайхана вновь потерялась в запутанных переулках старого города.