Глава 1

— Уважаемый, прошу прощения за беспокойство, рядом с вами можно присесть?

Мужчина в стеганом черном дублете ответил не сразу. Он едва ли вообще слышал обратившееся к нему существо, сосредоточившись на окружавших его запахах и звуках. Гвалт пьяниц оглушал и раздражал, а пахло здесь не лучше, чем в канализации Хорнхолла. Никаких сомнений быть не могло — это, пожалуй, один из худших постоялых дворов в городе.

Клинтред остался одним из немногих крупных городов на всем материке. На востоке до самого моря протянулся горный кряж, на западе и юге — непроходимые болота. Единственный тракт вел на север, вглубь континента. Последние годы мало кто им пользовался, в основном редкие торговцы в своих повозках и случайные путешественники. Но даже они, привыкшие к жизни в дороге, путешествовали теперь исключительно в больших компаниях.

Мужчина напряженно размышлял. Он смутно помнил те времена, когда на востоке, из-за гор поднималось солнце, раскаленный диск перекатывался по небосводу и скрывался за горизонтом на западе, уступая очередь ночи, звездам и луне. Теперь все было иначе. Жизнь занесла его сюда, в один из последних оплотов человечества, еще сдерживающий натиск умирающего мира.

В конце концов, взгляд мужчины упал на маленькое существо, стоявшее рядом и терпеливо выжидающее. Словно выйдя из оцепенения, мужчина коротко кивнул и уставился единственным видящим глазом на своего случайного собеседника. Ростом тот едва ли мог достать макушкой пояса взрослого человека, а лицо было скрыто натянутым по самый подбородок капюшоном. Пока существо неловко залезало на стул, подол его грязной мантии натянулся, на мгновение обнажив зеленую коренастую лапу.

«Гоблин. Взрослая особь мужского пола» — отметил про себя мужчина, — «Принесла же нелегкая».

— Пива будешь?

— Премного благодарю за ваше предложение, но вынужден отказаться от наверняка вкуснейшего напитка. Пиво вредит фигуре, знаете ли.

«Вкуснейшее» пиво на вкус больше напоминало смесь рыбьего жира и тухлой воды в равных пропорциях. Мужчина окинул взглядом помещение. Свободных мест было более чем достаточно, основная орава празднующих сосредоточилась у барной стойки, опустошая кружку за кружкой и отпуская непристойности в адрес грузной официантки. Гоблин неспроста напросился именно за его стол.

Словно прочитав мысли мужчины, гоблин откинул капюшон и широко улыбнулся, продемонстрировав белый ряд уродливых острых клыков.

— Меня зовут Гарви. Для друзей — Гар, для близких друзей — Ви, — с этими словами гоблин протянул лапу.

Поколебавшись с секунду, мужчина стиснул лапу в крепком рукопожатии.

— Атарх. Очень приятно.

Разумеется, приятно ему не было. Мужчина делал вид, что присутствие гоблина его нисколько не напрягало, но при этом следил за каждым его движением. Встреча с гоблином в большинстве случаев сулила неприятности и внезапно пустой кошелек. Между тем гоблин не сводил с Атарха лукавых больших глаз.

— Позвольте заметить, в этом заведении много свободных мест. Вас наверняка гложет любопытство, почему я выбрал именно ваш, занятый, столик.

Не дождавшись ответа, гоблин суетливо принялся рыться в многочисленных складках своей мантии. Атарх пристально следил за собеседником.

После нескольких секунд поисков и невнятного бормотания гоблин выудил из кармана колоду карт. «Все понятно. Мошенник, карточный разводила» — сделал вывод Атарх и уже собирался встать. Он и так засиделся в этом заведении и решил поискать место на ночлег. Кроме того, Церковь не поощряла любые азартные игры, а особенно среди своих служащих.

— Не спешите уходить, уважаемый. Возможно, Вы преждевременно сделали ложный вывод обо мне и моем роде деятельности. Я не прошу Вас играть, прошу только смотреть, ведь понимаю, насколько эта ваша Церковь Белого огня не любит карты и все, что с ними связано.

Атарх замер.

— Ты знаешь, откуда я?

Гоблин спокойно пожал плечами и ухмыльнулся.

— Мне сказали карты. Присаживайтесь, я не думаю, что эти несколько минут смогут спасти Вашу лошадь, уважаемый Атарх.

Мужчина побледнел и молниеносно кинулся к выходу, расталкивая недоумевающих посетителей на пути. Едва не снеся с петель дверь, Атарх вылетел на улицу. Стойла пустовали, а его лошадь покидала постоялый двор в нескольких десятках метров от Атарха, с наездником в седле.

— Стоять! — закричал Атарх и кинулся к воротам.

Конокрад воровато оглянулся и несколько раз ударил лошадь в бока, пуская ее сначала в рысь, а затем в галоп, скрываясь среди черных теней нависающих построек и крепкой ругани едва не растоптанных прохожих. Когда Атарх выбежал за ворота, наездник был уже далеко, гремя подкованными копытами лошади по широкому мощеному бульвару в сторону северных ворот.

Внутри мужчины все закипело от бессильной ярости. Все его вещи, включая деньги и меч, были в седельных сумках. Выругавшись последними словами, Атарх пнул створку деревянных ворот, больно отбив ногу.

На ступеньках крыльца сидел гоблин и весело болтал своими короткими толстыми ножками, с любопытством наблюдая за приближающимся Атархом. Подойдя, мужчина поднял Гарви за грудки и прижал к деревянной стене корчмы.

— А сказали ли тебе карты, гоблин, что за воровство лошади я выпотрошу тебя как утку? — Атарх говорил тихо, но злой взгляд единственным видящим глазом и холодная уверенность в его словах напугала бы любого. Этот гоблин, по всей видимости, был не из пугливых — он спокойно смотрел на Атарха, не показывая и тени страха.

— Моя смерть — это моя судьба, уважаемый. А карты никогда не говорят о его владельце, как их не проси. Да, ты нанесешь удар, но умру я. Из двух событий наибольшее влияние это окажет на мою судьбу. Кроме того, к краже твоей лошади я не имею никакого отношения.

Из помещения на крыльцо буквально вывалились несколько кутил. Один из них тут же принялся бурно исторгать содержимое своего желудка, а другие продолжили невнятный спор о методах дубления кожи.

Атарх не желал привлекать к себе лишнее внимание. Его собеседник, видимо, тоже, так как при появлении шумной компании на крыльце поспешил натянуть капюшон. Допрос можно продолжить позже, решил Атарх и опустил гоблина на землю.

— Премного благодарю, — послышалось из-за капюшона. — Как вы могли заметить, я гоблин, и поэтому в человеческих заведениях персона нон гранта. У меня здесь недалеко свое гнездышко. Могу предложить бесплатное место на ночлег, пускай и не в таком комфорте. Но вам теперь особо не выбирать, ведь финансовое состояние слегка пошатнулось, не так ли?

Атарх не видел лица гоблина, но ясно понимал, что тот улыбается. Возможно, этот Гарви действительно был невиновен в краже лошади. Но как он узнал об этом? Гораздо больше вопросов вызывали карты, что Атарх мельком увидел в корчме, прежде чем погнался за конокрадом. Что это за карты? Если они несли в себе следы магии, долгом Атарха было отнести их в Хорнхолл, где их спрячут от неосторожных рук в недрах подземной цитадели. Вопросов было много, ответы были у гоблина. Да и отказываться от бесплатного ночлега при нынешнем состоянии его кошелька было бы глупо.

— Хорошо, веди. Схожу только за плащом.

***

Гарви вел своего спутника по дворам и переулкам, избегая главной улицы. Стоило им выйти из кажущейся теперь уютной корчмы, как пошел дождь. Лило будто из ведра, тропки между домами были размыты, и немногочисленные хмурые горожане, кому не посчастливилось в такой час оказаться на улице, по щиколотку утопали в грязи, противно чавкая истертой обувью. Атарх, глядя на свои совсем еще недавно блестевшие от чистоты сапоги, обязанные труду чистильщика обуви, в который раз мысленно проклял конокрада, от всей души желая ему чумы, проказы и сифилиса.

Гоблин периодически останавливался посреди очередного переулка, загибая пальцы и считая повороты. «Возможно, он ведет меня прямо в ловушку» — пронеслось в голове у Атарха. Мысль эта крепла все больше, по мере их отдаления от главной артерии города. Они уже пересекали нищий район, который, подобно гнойному наросту, расположился прямо под стенами заброшенной, давно покинутой городской крепости. Последний граф Клинтреда умер несколькими годами после катаклизма, так и не оставив наследников. Обитатели крепости — прислуга и родственники покойного стали быстро покидать замок, рассказывая о появившихся призраках и огромных стаях крыс. Последующие попытки заселить крепость так же не увенчались успехом.

Сырость и грязь, вперемешку со стекающими из домов нечистотами злили с каждой минутой все больше, а невидящий правый глаз нестерпимо ныл. Мучениям Атарха суждено было закончиться так же внезапно, как они начались с его решения покинуть корчму в компании странного гоблина. Гарви с гордым видом повернулся и указал Атарху пальцем на полуобвалившийся дом, а затем жестом поманил его за собой в узкий, частично заколоченный досками дверной проем. Если это и западня, решил Атарх, то я лучше попаду в нее, чем еще хоть на минуту задержусь под этим проклятым ливнем.

Внутри дом, если его и можно было так назвать, выглядел чуть лучше, чем снаружи. Посреди единственной целой комнаты, не затронутой обвалом, расположилось кострище с подающими последние признаки жизни углями. По всей комнате был разбросан мусор, и пахло сыростью, а по углам разрасталась плесень. Несколько мышей бегали вдоль стен, чувствуя себя здесь полноправными хозяевами. В потолке прямо над кострищем предусмотрительно зияла дыра, служившая дымоходом. Второй этаж был целиком обрушен, часть кровли заслоняла этот дымоход, не позволяя сквозняку задувать дым от костра обратно в помещение. Лестница на второй этаж была почти полностью разобрана на дрова. Сам костер шестиугольной фигурой окружали импровизированные матрасы из соломы и сырых перьев. На одном из матрасов, сваленная в кучу, лежала скромная кухонная утварь: котелок, несколько мисок и две деревянные ложки. Завершали этот странный контраст нищеты и походного уюта исписанные похабными надписями стены.

— Располагайтесь как дома, уважаемый, — голос гоблина отвлек Атарха от изучения обстановки. — Понимаю, не слишком много удобств, но, по крайней мере, здесь нашему разговору никто не помешает. Я пока, с вашего позволения, разведу костер.

Разложив у кострища насквозь промокший плащ, Атарх уселся на матрас рядом с хаотично разбросанной посудой. Гарви, напевая себе под нос, возился с бывшими ступенями, которые через несколько минут окончат свой жизненный путь, согревая двух замерзших путников. Чиркнуло огниво, суля так желаемое ими тепло, занялось маленькое пламя. Гарви подбрасывал в огонь новые ступени. Наконец, минуту спустя, пламя стало достаточно сильным, чтобы согревать все помещение. Гоблин уселся напротив Атарха и шумно вздохнул.

— Ну что ж, полагаю, у вас ко мне множество вопросов. — Гарви поднял взгляд на задумчиво уставившегося в пламя Атарха и добродушно улыбнулся. Впрочем, из-за строения его зубов улыбка больше походила на хищный оскал.

Атарх не спешил. Его интересовал и гоблин, и его карты, но он помнил, с кем ведет разговор. Неправильные вопросы не только не принесут ответов, но и породят еще больше вопросов. Атарх решил начать издалека, прощупать почву.

— Зачем ты привел меня сюда и предложил ночлег? Мне, серафиму.

Гарви его будто не услышал. Улыбаясь, он кочергой поправлял ступени в костре, продолжая мурлыкать себе под нос нескладный мотив.

— Странная штука — эта судьба, не так ли? Из всех проходимцев в городе именно на серафима Церкви мне указали карты. На самого, казалось бы, зловредного и наименее привлекательного для гоблина союзника.

Атарх поднял брови. Он ожидал лести, сладких речей и увещеваний, но никак не оскорблений. Однако истина в словах Гарви была. Атарх сам несколько раз в Хорнхолле под беспристрастным взглядом Совета Экзархов приводил в исполнение приказ о смертной казни гоблинов. Причем методы казни были самые изощренные.

— Тем не менее, — весело продолжал Гарви, — карты указали именно на тебя, серафим Атарх, и у меня нет причин сомневаться в правильности их выбора. Так уж вышло, что я вынужден просить тебя о помощи.

Наступила тишина, нарушаемая треском пламени и шмыганьем гоблинского носа, напоминавшего большую зеленую картошку. Видимо, Гарви ожидал какой-либо реакции со стороны собеседника, но Атарх продолжал потирать озябшие руки и задумчиво смотреть в огонь.

— Ответьте на мой вопрос, уважаемый. Если мы выйдем на улицу сейчас, или через несколько часов, что мы увидим на небе? Что мы увидим там завтра или через месяц?

— Проклятые звезды. И чертову луну, — мрачно ответил Атарх.

— Вот именно. Думаю, не нужно объяснять, что наш мир стремительно погибает после этого катаклизма, когда солнце перестало восходить из-за гор и заходить за морем. И самый тяжелый удар приняли на себя мы, гоблины. Мы живем в лесах, не умеем строить каменные дома или рыть норы. Наш мир — это вековые деревья, чей рост превосходит вышину ваших замков, а возраст — длину ваших самых знатных династий. Но теперь леса погибают, а с ними и мы, гоблины.

Атарх молчал. Он до сих пор не понимал, чего хочет от него гоблин, и какого рода помощь ему нужна. Гарви не врал — леса действительно погибали. Атарх был здесь, в Клинтреде, еще молодым послушником, до катаклизма. Он помнил, что на юге города был лесок, охотничьи угодья местного графа. Теперь же там непроходимое болото. Лес, в котором жили гоблины, был древнее и больше, но и его ждала та же участь. Вопрос лишь во времени.

— Гарви — мое неполное имя. Меня зовут Бар’сагхар Ток’орш Гарви. Я семнадцатый ребенок в семье, мой отец — король Барток. Когда стало ясно, что наш лес погибнет, он разослал своих детей во все концы мира, дабы найти лекарство для леса или же уберечь наш народ от гибели. И у меня есть план, в осуществлении которого мне понадобится помощь. Как сказали карты, помощи я могу просить только у одного человека.

— Ближе к делу, Гарви, или как там тебя.

— Мне нужно пересечь море.

Атарх впервые за все время разговора посмотрел на собеседника. Гоблин уже не улыбался, его глаза не светились лукавством. На приплюснутой широкой морде застыла мрачная решимость.

— Как ты собираешься это сделать? И зачем тебе я?

— Я организую экспедицию за море. Солнце не могло исчезнуть. Я думаю, катаклизм просто остановил вечную погоню солнца за луной. И теперь оно за морем. Если это так, то там, должно быть, всюду леса, где мой народ сможет начать жизнь сначала. Ты мне поможешь добраться до порта Сольден.

— Невозможно. С тех пор, как мы перестали видеть солнце, моряки не могут найти путь на восток. Все как один, возвращаясь, утверждают, что земля словно сгинула. Там, где раньше были неведомые нам леса, существа и города, теперь бесконечная водяная гладь и густые туманы. Никто уже давно не пытается попасть туда.

— У меня нет другого выбора, я должен попытаться. Насколько я знаю, никто больше из детей Бартока не нашел способа спасти наш народ. Думается, мой план — последняя надежда. Тем абсурднее выглядит моя просьба к палачу Церкви.

Атарх не знал, что ответить. Его удивила искренность, с которой говорил гоблин, но мысль о том, что это может быть хитро спланированная афера, его не покидала.

— Допустим, я тебе верю. Но как ты можешь быть уверен во мне? В Хорнхолле я казнил не одного гоблина-шпиона, а ваш народ был официально признан Церковью как падший, что дает любому из нас возможность арестовывать гоблинов везде, где только повстречаем. Возможно, я бы и не стал марать об тебя руки, но вот незадача — ты гоблин с подозрительными картами, по своим свойствам напоминающие магические. Моя обязанность как серафима Церкви — изъять у тебя эти карты и отнести их в Хорнхолл, где наши летописцы смогут с точностью установить их природу, и, в случае чего, запрятать глубоко, в недра гор, где они не смогут причинить вреда как магический артефакт. Что же мне мешает убить тебя прямо здесь, забрать карты и с чувством выполненного долга отправиться домой?

— Тебе мешает твоя Охота, серафим.

Атарх шумно вдохнул. Гоблин попал в яблочко.

— Это карты тебе сказали про мою Охоту?

— Именно. Но я вынужден тебя разочаровать — марионеток в Клинтреде нет, здесь ты охотишься за ветром. Одну из них ты найдешь в Сольдене. Кроме того, хладнокровно убить меня тебе помешает вон то дитя, наблюдающее за нами из угла.

Атарх подскочил и обернулся в направлении, куда указывал гоблин. Присмотревшись, мужчина увидел то, что он при первом осмотре принял за кучку тряпок — худую девочку лет десяти. Темные волосы торчали неаккуратно обстриженной соломой, а лицо и ручки покрывала грязь.

— Это Линдси, дочь моей бывшей напарницы по несчастьям, — продолжал гоблин, пока Атарх в изумлении разглядывал девочку. — Долгая история. Можешь не обращать на нее внимания, она немая и немного не в себе.

Девочка покачивалась, обняв колени, и не сводила с Атарха спокойного, в какой-то степени отстраненного взгляда. Немного понаблюдав за ребенком, мужчина повернулся обратно к костру.

— Если я все правильно понял, — медленно начал Атарх после минутного размышления, — Карты говорят, что я не убью тебя, не заберу твои карты. Они говорят, что мы вместе пойдем в Сольден, где я найду Марионетку. Все так?

— Почти. Повторюсь, про мою смерть они не говорят ничего. Ты можешь убить меня и забрать мои карты, став их хозяином. Ты сможешь читать их, но видеть свою судьбу — нет. Только судьбы некоторых других людей, которых выберут карты. Я обратился к тебе потому, что знаю — твоя Охота закончится в Сольдене. Нам по пути — только и всего. Я старался быть откровенным, чтобы не дать тебе повода заподозрить меня в чем-либо и отказаться.

— Откуда мне знать, что ты не лжешь насчет своих карт? Я не просто так остановился в Клинтреде. Церковь уверена, что Марионетку следует искать именно здесь, в заброшенном замке. Возможно, ты сочинил про Сольден, чтобы я согласился сопровождать тебя.

— Я уже говорил, что во всем Клинтреде нет большего врага гоблинов, чем ты, серафим Атарх. Если бы у меня был хотя бы один шанс на миллион, что я смогу в ближайшее время найти другого попутчика или сам пересечь болота и добраться до Сольдена, то поверь — я бы не стал заходить в корчму, и не стал бы подсаживаться к серафиму на Охоте.

— Ты знал о том, что моя лошадь будет украдена. Почему ты не предупредил меня заранее?

— Я узнал об этом в корчме, достав карты. Они сразу сказали про конокрада, уже седлающего твою лошадь. К сожалению, предотвратить кражу не было никакой возможности.

Атарх внимательно смотрел на гоблина.

— Мне нужно взглянуть на карты.

— Разумеется, — мгновение поколебавшись, ответил Гарви и запустил руку в подол балахона. Гоблин извлек колоду и протянул ее серафиму.

Атарх принялся внимательно изучать карты. Совершенно обычная колода, четыре масти: тьма, свет, природа и магия, от двойки до туза, полный комплект. Карты были изрядно потрепаны, будто сменили не одного владельца, но при этом не были похожи на магический артефакт с первого взгляда — ни свечения, ни резкого запаха озона, характеризующих такие вещи, не было. Это означало, что либо карты самые обыкновенные, либо это был действительно могущественный артефакт, созданный до катаклизма искушенным магом. Понять это могли летописцы в Хорнхолле после нескольких экспериментов.

— Скажи, Гарви, как ты их читаешь? Как именно они сообщают тебе информацию?

Гоблин нахмурился, старательно подбирая слова.

— Это сложно объяснить. Я смотрю на карты и словно знаю, что они мне говорят. Мне достаточно взять несколько карт, чтобы восстановить цельную картинку грядущего в голове. Это как секундный сон, вспышка перед глазами. Не могли бы вы вернуть мне их, будьте так любезны.

Если гоблин не врет, подумал Атарх, то это один из самых могущественных артефактов из всех, которые он когда-либо встречал. Карты необходимо доставить в Хорнхолл.

— Что еще сказали обо мне карты? — спросил Атарх, неохотно возвращая гоблину колоду. — Ты знал, что во время нашего разговора кто-то украдет мою лошадь. Ты знал, что я — серафим Церкви. Ты утверждаешь, что моя Охота закончится в Сольдене. Что еще?

— Боюсь, больше ничего. Карты раскрывают только некоторые эпизоды из жизни. Но у меня нет причин сомневаться в них.

В который раз воцарилось молчание. В углу тихонько чихнула Линдси. Гарви подкинул несколько ступеней в костер, и в комнате стало ощутимо теплее. Атарх пребывал в раздумьях. Молчание затягивалось, гоблин ерзал на месте и все чаще переводил взгляд с костра на собеседника.

— Хорошо, Гарви, пускай я безумец, но ты меня убедил. Мы идем в Сольден, только у меня есть одно условие.

Уже улыбнувшийся гоблин напрягся.

— Какое?

— Когда мы прибудем, ты отдашь мне карты. Или я буду вынужден применить силу. Им не место среди смертных, знания, которые они дают, могут быть опасны. Я обязан отнести их в Хорнхолл.

Гарви открыл было рот, чтобы возразить, но тут же взял себя в руки, улыбнулся и спокойно ответил:

— Пусть так, уважаемый Атарх. Я отдам тебе карты.