Глава 9

Город Елис, провинция Эилфир. Дворец Ксанта

Биргит сказала круглолицему управляющему, что не нужно докладывать хозяину этого дома о её визите, она сама к нему пройдёт, и она хорошо знает дорогу к залу церемоний. Тобо предложил прохладного морса. Она отказалась. Такая услужливость ей была не по душе, но тешила самолюбие бессмертного, иначе он бы давно приструнил своего слугу.

Чтобы попасть в зал церемоний, надо было пересечь передний зал, свернуть за арку в малую гостиную, которая, как и раньше, оставалась полупустой, пройти по длинному узкому коридору с лепниной под потолком, выйти в сад и дойти до массивных дверей толстостенной постройки. Дворец был построен давно, и в таком сооружении раньше, вероятно, располагалась тюрьма или пыточная для нерадивых рабов.

Дневное солнце проникало через большие окна и наполняло зал золотистым светом. Тут по-прежнему было чересчур просторно.

— Здравствуй, Биргит, я ждал тебя, — произнёс Ксант, едва её заприметив.

Она обратилась в тилонку ещё в саду, уж очень ей хотелось проверить, узнает ли её друг. Он узнал, на его лице не было ни тени удивления. А впрочем, не такие явные отличия между её тилонским и вахадоранским обликом: просто другой цвет кожи, глаз, другая форма ушей и чуть глубже голос.

— Здравствуй, друг.

Биргит намеренно называла его другом, чтобы он даже не думал ухаживать за ней. После смерти Падира Ксант попытался сблизиться, но она дала ему понять, что он для неё просто друг, и иные отношения между ними невозможны.

Бессмертный спросил, как её здоровье.

— Отлично, спасибо тебе за это. Горн сказал, что ты мне очень помог, когда я болела.

— Да, если бы не моя магия, только Богам известно, что могло бы произойти, — Ксант наверняка преувеличил значимость своей помощи, дабы произвести на неё впечатление. — Горн рассказал мне о том, что ты оборотень, — он сделал пару шагов ей навстречу. — Биргит, ты очаровательна.

В тёмно-серых брюках и рубахе приглушённого синего цвета она вряд ли выглядела очаровательно, но в её гардеробе не нашлось ничего такого, что подошло бы под обе сущности: ничего ярко-синего, сине-красного, светло-серого или голубого. Ксант уже почти поднёс руку к её щеке, но ей пришлось отвернуться и сделать вид, будто за окном мелькнуло что-то интересное.

— Спасибо за комплимент, — сухо обронила она.

Ксант хотел приобнять её за талию, но Биргит снова ускользнула и уставилась на полотно, занимающее большую часть стены. На нём был изображён вахадоранец в полный рост.

— Этой картины я у тебя не видела, — сказала она.

— Рон полгода назад её закончил. Прекрасная работа, Рон был великим художником.

— Был? Что с ним случилось?

— Он умер пару месяцев назад. Поссорился с кем-то в таверне, какие-то негодяи затащили его на крышу и сбросили вниз. Он свернул шею при падении. Мне об этом хозяин того заведения рассказал. Рон был удивительным человеком, кисти и краски слушались его. Очень жаль, что всё так сложилось. Его работы чудесны, и сколько прекрасных картин он мог бы ещё написать, — вздохнул бессмертный. — Но жизнь продолжается, мёртвых не вернёшь, мы должны жить дальше и думать о будущем, — Ксант пытался подобраться поближе, и, скорее всего, вкладывал в свои слова особый смысл, намекая на то, что Падира уже не вернуть.

— А кто здесь изображён? — спросила Биргит, не спуская глаз с вахадоранца.

— Воин, — ответил Ксант. — Я попросил Рона нарисовать доблестного воина, который принесёт народу благополучие.

— А почему ты не заказал свой собственный портрет? — уж слишком велика была любовь Ксанта к самому себе.

— Я не люблю позировать, это слишком утомительно. В жизни есть занятия куда более интересные.

Биргит снова осмотрела картину. На переднем плане стоял вахадоранец, одетый в богатый чёрный кафтан чуть ниже колен, в его руке был меч с необычным узором на клинке, а красные глаза как будто искали в этом зале свою жертву. На заднем плане высился чёрный вулкан, изрыгающий лаву, а на склонах теснились высохшие деревья с извилистыми узловатыми стволами и голые серые кустарники. У ног воина лежало опрокинутое ведро, вода растеклась, и в ней отразилось сумеречное звёздное небо с тусклым искажённым полумесяцем.

— Мне не нравится этот вахадоранец, — заключила она.

— Это красивая картина! По-моему, лучшая из всех, что рисовал Рон! — запротестовал Ксант.

— Я не спорю с тем, что картина прекрасна. Рон был отличным художником, но этот воин несёт разрушение.

— Нет, это благородный воин. Как он одет, какая осанка! Мне он нравится.

— Художники видят больше, чем мы. Рада была повидаться с тобой, — Биргит сделала пару шагов в сторону выхода.

— Ты уже уходишь? Подожди, останься, — Ксант последовал за ней.

— Я зашла всего на минуту, чтобы поблагодарить тебя и попрощаться перед путешествием.

Он возмутился, но Биргит отклонила все его протесты, предложения немного передохнуть и не отправляться ни в какие путешествия. Он даже изъявил желание отправиться в путешествие вместе с ней, на что получил крайне резкий отказ. Она задумала вернуться в Тамику, поговорить с матерью и забрать Хемина с собой. В таком деле Ксант не помощник.

Биргит вышла из зала, вдохнула свежего воздуха, отбросила неприятный осадок, оставшийся после разговора с бессмертным, и переместилась домой.