Глава 1

Мокрый северный ветер без устали штурмовал двери и окна. Даже дом не был желанным островком тепла, он еще не успел прогреться — казалось, что огонь в очаге был таким же сырым и холодным, как и погода за окном.

— Кейри, брось эту ерунду, сейчас и так согреемся, — Лоин улыбнулся, глядя на крошечный нежный огонек в моих руках. Согреться я не надеялся — уже прошло больше часа, а огонь в очаге так и не хотел разгораться, помогать ему Лоин запретил, побоявшись, что я спалю весь дом.

Разговорились мы уже придя сюда. До этого часа три он молча вел меня от моста до города. Мерзко тут — на севере было настолько противно, что хотелось развернуть коня и унестись прочь… Никогда я еще не видел такой мрачной и бесцветной осени. В столице в сентябре все пылает золотом — здесь же целыми днями воет ветер, сверху нависает тяжелое стальное небо, со всех сторон обступают серые горы с голыми деревьями, и… не поймешь, дождь это или просто воду растворили в воздухе. В городе первое, что бросается в глаза — невысокие, больше похожие на яков мохнатые лошадки, и такие же мохнатые злобные серые или черно-белые собаки, едва ли уступающие им в размерах. Хозяева под стать им — мощные, угрюмые, неулыбчивые, вздыбленные, потрепанные ветром и холодом. Сами уже мало чем отличались от орков, с которыми вели постоянную войну. Пялились на нас с конем, как на диковинку. Я был явно худосочен для своего роста, слишком длинные растрепанные рыжие волосы, и лицом я скорее похож на лису, чем на их серых собак. Про таких коней, как мой, говорят «привез из Нарвета обоз» — такой он старый. Вороной, высоченный и слишком породистый для телеги или для этих мест.

Лоин же отлично сюда вписывался. Невысокий, светло-русый, почти бесцветный, черты лица острые и твердые, как местные скалы. Я ни разу не разговаривал с ним за пять лет учебы в академии, даже лицo его плохо помнил. Надо сказать, мы — ученики боевого факультета — редко общались с пространственниками. Они скучные и странные — горбятся над книгами в библиотеках, что-то постоянно чертят пером на бумаге или палкой на песке, выкладывают на гигантском учебном поле камнями какие-то узоры…

Я не ожидал, что Лоин вдруг, придя домой, станет общаться со мной едва ли не как с лучшим другом. Он закончил Академию годом раньше меня и теперь жадно выспрашивал у меня о том, что произошло в столице за это время. Особенно интересовался экзаменами на своем факультете. Я ничего не мог рассказать — нас принудительно пригнали смотреть. Это было долго и скучно. Молодые маги ходили по полю, выкладывали камни, махали руками, ничего не происходило, но оценки они получали. А я целовался с Ореей, чтобы не терять последние дни. От воспоминаний о ней на душе становилось тяжело, и я старался говорить о чем-то другом. Лоин, сам по себе спокойный и молчаливый, слушал, не перебивая, лишь иногда задавая короткие вопросы. Как же хотелось болтать после двух недель пути в торговом караване с молчаливыми охранниками и возницами, которые, видимо, были отсюда, из Эрвиля. Лоин — с самого Юга, но в душе он точно местный. Даже не посмеялся над тем, как я сдал экзамен, между прочим, свалил с ног одного из трех магистров-экзаменаторов, и формально я вышел победителем. Хотя за ночь накрутил себя и переволновался так, что не наделся продержаться и положенных для сдачи двух минут. Спасибо придворному магу королевы за то, что хоть попытался добавить бою реалистичности, и в качестве мишеней я мог использовать его ходячие скелеты, а не бить без толку по щитам магистров. Мертвецы выглядели мерзко, как бы не пытались их облагородить, даже несмотря на идеально полированные белые кости — все равно это была мертвечина. Я твердо решил, что эта дрянь ко мне ни за что не подойдет, и действовал. Первый отряд расшвыряло в разные стороны, второй следом, третий ждала та же участь. Стараясь не думать о том, что же будет, когда вскоре у меня кончатся силы, я уже готовился бросить в мертвецов пробный огненный шар, но земля вдруг выскользнула из-под ног, все смазалось, перевернулось, и я очутился на другом конце поля. Обидно было, что я не видел, как крошечный огненный шар подпалил магистру брови.

Лоину больше было интересно, как ограждали поле от зрителей. И он даже принялся царапать схему ножом на столе. Очень удивился, что я не слышал и даже не читал про аркули — невидимые сети заклинаний. Пока он разбирался, я машинально сжевал большой шмат отвратительно жирного мяса и попытался лечь спать. Лоин устроил меня в специально положенной для гостей кипе сена, накрытой шкурами. И дал мне толстое тяжелое шерстяное одеяло. Было тепло, если не снимать плащ и ботинки.

Но уснуть долго не удавалось. Я не волновался из-за предстоящей встречи с лордом, не волновало меня и поганое окружение, в которое я попал. Волновала Орея, волновал ее отец, воспринимавший дочь исключительно как оружие. Закрывал глаза и сразу видел экзамен. Ее мертвецы против мертвецов придворного мага королевы. Она не просто сдерживала атаки, она вела в наступление свой вонючий отряд. Она сильнее, это все видели. Если б сила мешала быть жертвой, никто не ездил бы на лошадях. Я помню нашу последнюю ночь — в лунном свете Орея казалась почти прозрачной. По-эльфийски тонкая, белокурая, пронзительно голубоглазая. Она подошла ко мне, сжавшись в комок, словно ей было больно ступать на землю, присела на край подоконника. Несмотря на улыбку — в глазах тоска. Так хотелось схватить ее, спрятать от всего этого и никому не отдавать. Жаль, что она запомнилась мне такой. И отчетливо въелся в сознание шепот: «Езжай куда угодно, но не туда». И запомнилось прикосновение тонких и ледяных, как у покойника, пальцев.

Потом привиделось сегодняшнее утро и обоз, медленно плывший в дожде. Оборвавший тишину лязг оружия и гневные крики. И появившийся из-за деревьев крепкий немолодой мужик. Лицо круглое, небритое, волосы темные растрепанные, в руках секира, а на лице хищная улыбка. Он сделал шаг вперед. Улыбка исчезла при виде огня, разгорающегося у меня в ладони. Шаг назад, бандит вжался спиной в дерево, в глазах ужас, какой может быть только за миг до смерти. Огненный шар уже жег руку, но я никак не мог оборвать жизнь. Это сделали за меня. Парень в белом плаще и птичьей маске вынырнул из серой пелены дождя, и полоснув кинжалом по горлу, рыкнул на меня:

— Не стой столбом, он бы тебя не пожалел!

Хрипящий мужик упал, глядя в пустоту.

— Там! — выкрикнул парень в белом. Я повернулся. Огненный шар слетел с пальцев раньше, чем я успел сообразить. Первому разбойнику он попал прямо в лицо, взорвался и зацепил еще двух других. Пар в воздухе, крики от невыносимой боли и один обугленный труп.

И все это — дело моих рук. Я лежал долго, гляда в потолок, прислушиваясь к шуму копошащихся под полом мышей, стараясь навести в голове хоть какой-то порядок. Странно было от осознания того, что то, чему я учился пять лет было сложнее. Какая-то мелочь, испуганный взгляд все разрушил. С отвращением к самому себе я и уснул.