Глава 1. Музейное зеркало

Всё началось с похода в музей — точнее, с того, что две мои закадычные подруги по школе ввалились ко мне в субботу, как снег на голову.

И как я ни пыталась отказаться от участия в мероприятии, ничего не выходило. Девочки были непробиваемы.

— Нинка! Ну чего ты будешь сидеть одна? — возмущалась Катя, вертясь перед большим зеркалом в новой бледно-розовой блузке с вышивкой на груди. — Ты что, монашка какая?.. Или совсем дурочка?

— Во-во, — поддакнула Светка, которая в этот момент листала глянцевый журнал, — я ей тоже самое говорю! Нечего отбиваться от коллектива. Все идут — и ты топай со всеми. А то смотри, эгоистка какая нашлась!

Упрёк в эгоизме обидел меня до глубины души. Разве я что-нибудь жалела для девчонок? Или хоть раз отказалась дать списать домашку по литературе?

— У меня и надеть нечего, — попробовала я снова возразить, втайне надеясь, что всё-таки прокатит. А зря!

Катя и Света вечно спорили о вкусах, чуть не ругались, но если уж обе хватались за одну идею, переубедить их было невозможно.

Вот и теперь Светка, окинув меня бесцеремонным взглядом, безжалостно приговорила:

— И в джинсах сходишь, не в театр идём!

— Вон у тебя какая футболка есть, цвет классный, и вообще смотрится бравенько… — Это Катя вытащила из шкафа мою любимую голубую футболку со стразами. — Надевай, и волосы причеши… Давай, быстро! А то опоздаем.

Пришлось собираться. Я накинула лёгкую ветровку, начесала волосы, чтобы не выглядели прилизанными, поправила очки и взяла сумочку.

— Кать, Свет, всё, я готова.

— Во, давно бы так! — одобрительно щёлкнула языком Светка.

Я закрыла квартиру на ключ, прикинув, что мама придёт с работы не скоро, — и мы отправились на остановку.

Сев в троллейбусе у окна и увидев в стекле своё бледное отражение, я снова спросила себя, зачем и куда меня понесло.

Наш городской музей не ахти какая достопримечательность, о нём и знают-то только свои, местные. А расскажи кому иному, так плечами пожмут: эка невидаль — смотреть захолустные музейные цацки!

Эх, по-хорошему мне надо бы не в музей, а решать задачи по математике… А то в понедельник Марта Игоревна спросит… У неё такой нюх на лодырей, сразу угадывает, кто урок не выучил! Да и вообще… На следующий год выпускные экзамены, я маме обещала десятый на пятёрки закончить. А сама вот, развлекаюсь. Хорошо хоть девчонки не на дискотеку потащили...

***

Краеведческий музей располагался в длинном деревянном доме с зелёными окнами и невысоким крыльцом. Во дворе стояли полуторки и старенькие «Волги», а возле крыльца приютилась маленькая пушка.

Войдя в небольшой вестибюль, мы повесили куртки на вешалку и гуськом прошли в узкие двери в первый зал. Тут находилась экспозиция, посвященная каменному веку: под стеклом лежали обработанные древним человеком камни, наконечники стрел и копий, сделанные из костей животных. Впечатляла лапа медведя с длинными когтями: после неё не было охоты знакомиться с мишкой поближе.

Возле бивней мамонта и черепа шерстистого носорога были прикреплены изображения реконструкции их облика. По стенам торчали рога оленей и чучела птиц. А весь дальний угол занимала большая юрта с полным внутренним убранством...

Поглазев на всё это, мы пристроились к экскурсии для шестиклассников.

Медленно продвигаясь по залам, я внимательно слушала, что говорит сухонькая экскурсовод Эмма Павловна. Катя и Светка то и дело дёргали меня, таща вперёд, так как я всё время задерживалась у экспонатов.

А ведь это так здорово: смотреть на вещь, ощупывать её глазами — и представлять, какими были эта самопрялка или ручная мельница в руках их прежних хозяев… Как выглядела крестьянская изба, а как — казачья… Какие люди жили до нас, те, что владели всем этим добром? О чём они мечтали, как смотрели на мир? Наверное, ни один экскурсовод мира не сможет это рассказать… Нам не дано проникнуть в мысли и чаяния тех времён, нас слишком держит наше собственное время.

Запах старинных вещей, как аромат прошлых веков, окутывал все залы деревянного домика, а тиканье напольных часов наполняло мою душу тихим покоем и даже блаженством. Атмосфера музея настраивала на неторопливый, старинный лад, давала отдохнуть от суеты нашего стремительного века.

Подруги ушли вперёд, видимо, отчаявшись заставить меня оторваться от созерцания вещей. И даже голос Эммы Павловны доносился из соседнего зала как-то приглушённо.

Я стояла одна в длинном зале экспозиции, посвященной восемнадцатому и девятнадцатому векам. Вернее, перед большим зеркалом, занимавшим всё пространство от пола до потолка. Золочёная рама зеркала была украшена причудливыми завитушками, чёрный лак добавлял строгости, а в гладком блестящем стекле был словно бы ещё один зал, точное повторение этого...

Протянув руку к раме, я оглянулась: не видит ли кто?

К счастью, вокруг никого не было, вся экскурсия ушла смотреть картины местных художников через зал от меня.

Вздохнув с облегчением, я уже смелее дотронулась до рамы.

Она оказалась тёплая на ощупь, нагретая солнечными лучами из окна. Узоры и завитушки, золотые цветы и листья так и сияли на свету, и я, зажмурившись, представила, что это зеркало стоит не в музее, а, скажем, где-нибудь во дворце… На балу.

Вот-вот зазвучит музыка, и прекрасный принц подойдёт пригласить меня на танец… Будут сиять огни свечей в огромных люстрах, отражаясь вот в таких зеркалах и высоких мраморных колоннах. А мы станем скользить по гладкому пёстрому паркету, — совсем как в каком-то историческом кино...

Кажется, у меня закружилась голова. По крайней мере, я пошатнулась и уперлась пальцами в раму.

Зеркало под моей рукой качнулось, задрожало, и я испуганно открыла глаза, решив, что сейчас вся эта музейная махина упадёт на меня. Но нет: зеркало стояло как прежде, только...

В нём не было стекла!

И при этом никаких признаков, что его только что разбили: ни осколков на полу, ни зубцов-обломков, — ничего!

Осталась только золочёная рама, и в ней, словно сквозь голубой туман, проступала незнакомая нарядная комната со старинной мебелью.

Решив, что это ещё один музейный зал, я, воровато оглянувшись, шагнула вперёд...

***

Но тут у меня снова закружилась голова, вдобавок я запнулась за раму, и с грохотом полетела на пол.

«Ой-е-ёй! — мелькнуло в моей голове, — сейчас сюда прибежит вся экскурсия и Эмма Павловна, а может, и сама директриса! Ну, Нина, молодец, отличилась!»

В комнате плавал всё тот же голубоватый туман, вернее, дымок. Вдохнув его, я закашлялась, а затем кое-как поднялась, потирая ушибленные колени. Отбитые ладони болели: при падении я нехило приложилась ими о каменную мозаику пола.

Стоп! А откуда такая красота взялась в нашем захолустном музее?

Да и вообще… Оглядываясь по сторонам, я в изумлении приоткрыла рот. Бархатные портьеры, золочёные стулья с мягкой обивкой, дорогие гобелены на стенах… Старинные шкафы, инкрустированные драгоценными камнями… Туалетный столик из тёмного полированного дерева, с узорами из листьев.

В нашем музее не могло быть такой роскоши, хотя бы потому, что местная администрация не слишком щедра, а спонсоров такого масштаба и подавно не сыщется.

Разве что предположить, что меня каким-то чудом выкинуло в Эрмитаж?

Я оглянулась, ожидая увидеть позади дверь, но вместо этого встретилась взглядом со взлохмаченной девчонкой в джинсах. Голубая футболка поблескивала стразами на груди, очки сидели косовато… Я шагнула вперёд — девчонка тоже сделала шаг навстречу.

Значит, это я. Ну, да, это зеркало, такое же большое, как и с той стороны, только чуть занавешенное тяжёлой бархатной портьерой… Тёмная полированная рама, украшенная по углам оскаленными звериными мордами, прохладная блестящая поверхность, отражающая комнату сзади меня. Красивое зеркало! Жаль, я не умею на глаз определять, к какой эпохе принадлежит вещь.

Пока я стояла, как дурочка, глядя на своё отражение, в углу колыхнулась другая портьера, пропуская высокого человека в историческом костюме века этак...

Шестнадцатого? Или всё-таки семнадцатого? Вечно я путаю, что и в каком столетии носили!

На мужчине был широкий вишнёвый плащ, откинутый назад, так что хорошо было видно камзол из красноватой узорчатой ткани, щедро расшитой золотым шитьём. Тёмные короткие штаны с подвязками и красноватые чулки убедили меня, что костюм принадлежал именно шестнадцатому веку. Хотя, конечно, я не историк, а всего лишь десятиклассница, увлечённая темой средневековья.

Но интереснее всего было лицо незнакомца. Обрамлённое длинноватыми для нашего времени светло-каштановыми волосами, оно привлекало доброжелательностью и прячущейся в уголках глаз улыбкой. И в то же время незнакомец не производил впечатления добродушного дядьки. Осанка ли, движения или взгляд, — но что-то сразу натолкнуло меня на мысль, будто этот человек какое-то очень важное лицо.

Мне стало неуютно, словно директор школы застал меня прогуливающей урок, да ещё посетила ужасная мысль.

«Вдруг здесь потихоньку ото всех снимают фильм, а я вломилась и помешала?»

— И-извините, — пробормотала я, заикаясь от неловкости. — Я попала сюда нечаянно… Я сейчас уйду.

То, что произошло дальше, не поддавалось разумному объяснению и больше походило на сон.

Незнакомец, которого я мысленно окрестила Вишнёвым Плащом, доброжелательно улыбнулся — и разразился потоком слов на приятном, но совершенно незнакомом мне языке.

Иностранец? Даже не знала, что наш захолустный музей посещают иностранные туристы..

Наконец, видя моё полное ошеломление, мужчина замолчал, а затем обернулся и повелительно воскликнул всё на том же языке, обращаясь к кому-то невидимому.

Тяжёлая портьера в углу колыхнулась снова, и моему взгляду предстал молодой человек в одежде опять-таки словно из исторического фильма.

В отличие от первого незнакомца, этот был одет во всё чёрное, кроме белоснежных кружев на воротнике и манжетах. Длинные тёмно-рыжие кудри живописно ниспадали парню на плечи, а тёмные глаза на бледном серьёзном лице смотрели неожиданно твёрдо и властно. Пожалуй, и второй незнакомец оказывался ой как непрост...

Под его взглядом я окончательно стушевалась: всё-таки подобных гордых красавцев доводилось видеть разве что в кино. И дала ему про себя имя Рыжий Франт.

А он изящно поклонился Вишнёвому Плащу, приложив руку к груди, и тот начал ему что-то втолковывать, то и дело показывая на меня.

Мне стало совсем неуютно.

О чём эти двое говорят? Я им помешала, и они не знают, что со мной делать? Может, лучше и в самом деле уйти? Только куда?

Я огляделась, не видя ни одной нормальной двери.

Разве что зеркало… Как-то же я через него прошла? Может, на раме имеется какая-то кнопка?

Пока я соображала, меня тронули за плечо, и Вишнёвый Плащ протянул мне зеленоватый кулон на цепочке, показывая знаками, что эту штуковину следует надеть на шею.

Я посмотрела в замешательстве. Всю жизнь меня учили не принимать подарков от незнакомцев — и вот тебе раз!..

Что же теперь делать: принять или отказаться?

Я взяла вещицу в руки: обычная каплевидная подвеска, камень вроде бы жадеит. Провела по гладкой поверхности пальцем...

— Наденьте, — слово услышалось неожиданно чётко и ясно, будто и не было только что никакой тарабарщины.

Я взглянула: со мной говорил Вишнёвый Плащ.

Чего ради, спрашивается, он столько времени прикидывался иностранцем, если так чисто говорит по-русски?!

Но я не успела ничего спросить, потому что он настойчиво повторил:

— Наденьте это.

И снова показал жестом для пущей наглядности.

Я покачала головой и решительно протянула украшение назад.

— Нет уж, извините… Не привыкла получать подарки от незнакомых людей.

— Это не подарок, а переводчик, — проговорил мужчина, внимательно глядя мне в глаза. — Наденьте его, донна, иначе мы не сможем с вами разговаривать. А нам нужно о многом побеседовать.

Ну раз так, то можно и надеть.

Хотя я не представляла, о чём можно говорить с этими двумя.

Разве что попросить показать выход из этой комнаты?

Примерно это я им и выдала, стараясь, чтобы звучало как можно вежливее.

— Выйти из комнаты?

Казалось, моё желание немало озадачило обоих. Они переглянулись.

— Ну да. Я хочу вернуться к экскурсии. Что в этом такого странного?

— Ваше величество, объясните ей, наконец, что она не в своём мире, а в Византрии, — сказал нетерпеливо Рыжий Франт.

На меня он почти не смотрел, только нервно поглаживал и разминал кисти рук, недовольно кривясь при этом, как будто его оторвали от важного дела.

— Не так быстро, Просперо, не так быстро, — возразил Вишнёвый Плащ, оказавшийся Его Величеством. — Девушка существо нежное, может и в обморок упасть. Нужно подготовить донну к такой неожиданной вести...

— Да что там меня готовить! — перебила я невежливо. — Говорите уже, что хотели сказать, и я пойду.

Но он властно указал мне рукой на кресло:

— Сядьте, пожалуйста, донна. Нам предстоит серьёзный и непростой разговор.

— Да что такое? — заволновалась я. — Если вы про то зеркало… Я же не знала, что оно разобьётся… И вообще, я нечаянно!

— Успокойтесь, донна, зеркало никто не разбивал. Просперо подтвердит. А теперь сядьте — и выслушайте нас спокойно.

Я послушалась и села, продолжая недоумевать.

Мой собеседник опустился в кресло напротив, откинув плащ левой рукой.

В эту минуту мне подумалось, что Вишнёвый Плащ левша: ведь и кулон он подавал мне той же рукой.

Или может, правая рука у него больная?

— Итак, милая донна, — начал не спеша мой собеседник, — позвольте сначала представиться: мы — Алессандро Гвискардо Восьмой, милостью богов король Византрии. А это — наш придворный маг, Просперо ди Ферино.

Моё недоумение ещё больше возросло, и я начала подозревать, что надо мной хотят подшутить.

— Погодите, это что, розыгрыш, да? Вы какие-то артисты или ролевики?.. Зачем мне выслушивать от вас всякие глупости?

— Ваше величество, девчонка не верит вам. Прикажете позвать стражу?

Вид у Рыжего Франта, то есть Просперо, был настолько серьёзный, как будто он в самом деле собирался позвать охрану...

Да нет же, Нина, не поддавайся, это всего лишь хорошая актёрская игра!

— Что вам от меня нужно? — устало произнесла я. — Зачем вся эта игра в королей и магов? Я не умею играть в театре, и никогда не участвовала в ролевых играх.

— Как вас зовут, милая донна? — вместо ответа спросил король.

— Нина.

Мой собеседник вздохнул.

— Ну, так вот, донна Джованнина… Должен сказать, нам тоже нелегко принять, что вы попали сюда из другого мира. Зеркало, к которому вы притронулись в том доме, не простое зеркало. Это артефакт переноса, настроенный на наш мир. Если захотите, дон Просперо объяснит вам, как оно работает… — Вишнёвый Плащ, или как его, Алессандро… потёр пальцами переносицу, словно человек, который старается ухватить ускользающую мысль. — О себе мы можем сказать только то, что уже говорили. Мы — король Византрии, и нам требуется ваша помощь, донна.

— Точнее говоря, нам требуется помощь молодой красивой девушки, — уточнил Рыжий Франт, бесстрастно глядя на меня из-за кресла своего короля.

— Просперо! Она единственная захотела прикоснуться к артефакту, и это тебе хорошо известно, — неожиданно повысил голос Вишнёвый Плащ. — Донна Джованнина — наш последний шанс. Другого может и не быть.

— Да разве я возражаю, Ваше Величество? — саркастически усмехнулся Просперо. — Только сдаётся мне, сия донна вовсе не рвётся нам помогать.

Алессандро посмотрел на меня так, что я снова почувствовала себя в кабинете школьного директора.

— Я верю, что донна не откажется помочь нам, — сказал он с нажимом, обращаясь Просперо. Но я прекрасно понимала, что эти слова адресовались мне. — Она благородна и умна, и конечно же, ей ничего не стоит оказать нам эту небольшую услугу.

Я нахмурилась. Вот чего не люблю, так это давления на психику.

Вообще-то я человек добрый, со стороны иногда может казаться, что я этакая рохля в очках, настолько часто уступаю подругам и маме. Но если начать на меня давить или читать нотации, то я могу и нагрубить, выдав такое, что самой потом становится стыдно.

Особенно меня любит доставать нравоучениями тётя Вера — папина сестра, которая приезжает к нам в гости каждое лето, почему-то считая своим прямым долгом воспитывать «непутёвую девочку», то есть вашу покорную слугу. Причём вот так же обращается к моей маме, а смотрит поверх очков на меня. Говорит так нудно и долго, что в конце концов я не выдерживаю и, выдав какую-нибудь бессвязную тираду, хлопаю дверью — и убегаю на улицу.

Вот и теперь после слов Алессандро во мне зашевелилось похожее недовольство.

Конечно, здесь уйти, хлопнув дверью, не получится, — хотя бы потому, что неизвестно, где находится эта дверь. Поэтому я сжала губы и посмотрела в лицо Алессандро — надеюсь, это вышло достаточно дерзко.

— Сначала докажите, что я нахожусь в этом вашем другом мире! А потом посмотрим, смогу ли я чем-то вам помочь, — заявила я ему и для пущего эффекта сложила руки на груди.

Пусть видит, что их розыгрыш провалился.

Может, сейчас извинится и выпустит меня обратно к экскурсии?

Но Алессандро как будто даже обрадовался и кинул торжествующий взгляд на Просперо, типа «вот видите, я был прав», а потом снова обернулся ко мне.

— Ничего нет проще, донна Джованнина. Извольте идти за нами, и мы представим самое убедительное доказательство, что вы сейчас находитесь в королевстве Византрия.

И он приглашающе указал рукой (опять левой!) в сторону дальней портьеры.

— Византия — это империя такая была в истории, сейчас её нет, — возразила я, и даже усмехнулась: мол, ещё ролевиками называетесь! Учили бы историю получше.

Просперо на мои слова только презрительно фыркнул.

А Алессандро произнёс спокойно, я бы даже сказала, с царственным достоинством:

— Я вполне допускаю, что вашем мире могло быть государство с похожим названием. Но Византрия — это моё королевство, и мы сейчас находимся в самом её сердце, в Миларне.

Ещё и Миларна какая-то… Честно говоря, вся ситуация начинала меня подбешивать, поэтому я на это заявление только закатила глаза.

— Послушайте, как вас там… Александро, да?

— Дон Алессандро, донна, если вам так удобнее, — кивнул мой собеседник серьёзно. — В чём ваше затруднение?

— Да в том, что ваше королевство… Оно же вымышленное, его не существует, как… Как Средиземья Толкина и прочих… всяких там фэнтези миров! А вы мне втираете на полном серьёзе...

Но меня перебил Просперо.

— Донна Джованнина, извольте обращаться к королю Византрии с должным почтением! В нашей стране никто не слышал про Средиземье и как вы сказали… Фэнтази? Но никто из нас не потерпит пренебрежительного отношения к нашему государству и его властителю!

Дон Алессандро остановил его взмахом руки. Левой, разумеется.

Он улыбался.

— Вы в самом деле уверены, милая донна, что нашего королевства не существует?

— Разумеется, — осторожно сказала я, не понимая, к чему он клонит.

— Тогда пройдёмте с нами, донна, — С этими словами дон Алессандро подал мне левую руку, и мы направились к дальней портьере. Просперо откинул её перед нами, кто-то снаружи распахнул дверь, — и мы оказались в светлой картинной галерее, украшенной колоннадой. По стенам галереи висели живописные полотна неизвестных мне художников, вперемежку с никогда не виденными мраморными статуями животных и людей, которых, как и данной галереи, просто не могло быть в нашем захолустном музее!

А дон Алессандро молча вёл меня дальше, мы прошли анфиладу комнат, при виде которых у меня захватывало дух, настолько везде было роскошное убранство. Чем-то всё напоминало мне интерьеры дворца Юсуповых, виденные как-то в интернете, и всё-таки это были не совсем они...

Но наибольшее потрясение ждало меня, когда мы вышли на большой каменный балкон, увитый незнакомым цветущим растением с красивыми пунцовыми цветками.

Я глянула вниз: моего города не было!

Вместо него там зеленел большой парк, а дальше повсюду, куда ни кинь взгляд, теснились разноцветные черепичные крыши или же высились каменные башни со шпилями, словно я очутилась в фильме-сказке со средневековыми декорациями. Вдалеке, за этим незнакомым городом, виднелись леса и пашни, а у самого горизонта в синей дымке угадывались снежные пики гор.