Глава 2. Дверь

В полдень Людмила Анатольевна начала готовить меня к выписке. Она собрала все необходимые документы и помогла упаковать мои скромные пожитки. Хотела подарить мне одну из тех книг, что давала читать, пока я болел. Я отказался: все равно отнимут. Она по глазам поняла, настаивать не стала. Мудрая женщина.

Скоро за мной приехал Петянька, детдомовский сторож, и отвел меня к машине. Я был очень удивлен, увидев, что он сам садится за руль. За два года в этом приюте я ни разу не видел его трезвым. Людмила Анатольевна на прощание поцеловала меня в лоб и пожелала “больше не падать”. Я пообещал, что не буду, хотя знал, что мне еще “падать” и “падать” Было искренне жаль с ней расставаться, но я послушно сел в машину и до самого поворота махал ей из окна.

До “дома” было всего километров пятнадцать, но, даже учитывая бездорожье, мы домчались всего за полчаса. Всю дорогу Петяня хвастался, что завязал пить, его снова пустила домой жена и даже вот, машину доверили. И все это за пару недель! Я улыбался, кивал, но слушал в пол уха. Конечно, я был рад за удачный поворот в судьбе сторожа но… не давали мне покоя воспоминания о прошедшей ночи.

Вот и приехали… Унылое, облупившееся здание за не менее унылым серым забором. Двор с запущенной игровой площадкой: краска облезла, качели завалились на бок. Все как обычно.

Петянька, проследив за моим взглядом, покачал головой:

— Вечный упадок. Никому ничего ненадоть. Да ты вылазь из машины-то, вылазь.

Я выскользнул из машины и побрел к своему корпусу. Вообще их было всего два: наш и девчачий. Раньше мы жили в одном здании, просто в разных половинах, а во втором здании были учебные классы, столовая и какое-то производство, незаконно налаженное бывшим директором. То, что оно было незаконным мы узнали позже, когда директора посадили. А нас тогда расселили по разным корпусам. Теперь учебные классы были в нашей половине, а кушать мы ходили в корпус к девочкам.

Директриса встретила меня на удивление хорошо, даже похвалила, что умею держать язык за зубами. Она-то знала, как я “падал”, что даже попал в больницу с сотрясением и ушибами по всему телу. Мальчишки тоже вели себя подозрительно спокойно, хотя и поглядывали нагло, с ехидцей. Но я с удовольствием заметил в их глазах и долю страха: так смотрят на бездомную собаку — а вдруг укусит? Комнаты у нас были на восемь человек. Небольшие, только-только чтобы кровати влезли. И я волей-неволей задевал ребят, проходя мимо. Обычно они только этого и ждали, а затем начинались “наезды. Но не сегодня.

Драки в приюте — дело обычное, а мне доставалось куда больше других. Как и Леське. Я долго не мог понять, в чем причина такого отношения, а потом дошло — зависть. Мои родители погибли три года назад, а до этого я рос в любящей семье. А у Леси была мать. Хоть и запойная алкоголичка, но настоящая, живая мама. Большинство детей из приюта своих родителей никогда даже не видели, от того нам и завидовали лютой завистью. И ненавидели.

Да, нам было тяжело, но именно невзгоды помогли нам встретиться. С того момента я понял, что теперь ответственен и за нее. Синяков, конечно, стало в два раза больше, но зато и Лесю задирать стали реже, а мне только это и нужно было.

Месяц назад я увидел как Денис, один из старших ребят, стал приставать к Лесе. Она несла щепу в котельную, а он подскочил и начал распускать руки. С ним была пара его дружков, которые с хохотом наблюдали со стороны. Не знаю, что со мной произошло, но я просто вскипел. Растолкав парней, я подлетел к Денису и набросился на него с кулаками. О последствиях я даже не думал, а только бил, бил и бил его без капли страха, хоть он и был на целую голову выше меня. Бил, пока не увидел, что лицо у него все в крови, а он сам ревет, как девчонка. Даже его преданные друзья от шока долго стояли столбом. Но потом они пришли в себя, и настала моя очередь валяться в грязи… Очнулся я уже в больнице с сильным сотрясением, синяками и ушибом легких. Болело буквально все, вдыхать было невыносимо, но я был счастлив, что смог заступиться за подругу.

Уже приближался обед, и все ребята готовились идти в столовую. Я не был исключением. Не от того, что был голоден (Людмила Анатольевна, добрая душа, кормила меня как на убой и, кажется, я отъелся на год вперед). Мне не терпелось поскорее увидеть Лесю и узнать как она тут жила без меня. А еще рассказать о необычной ночи в больнице, Федотке, Фениксе и страшной тени.

В столовой я сразу стал искать глазами Лесю, и разглядел ее сидящей в самом дальнем углу. Она тоже меня заметила и помахала рукой. Меня так и подмывало подойти к ней прямо сейчас, но я понимал, что тогда влетит нам обоим, поэтому сел за стол и без особого ажиотажа принялся за еду. Еда была, как всегда, отвратительной, но я все же проглотил безвкусный суп и порцию “космических пельменей” (так тут в шутку называли перловку). Затем подождал, когда все поедят, и, смешавшись с толпой, двинулся к выходу. В коридоре я тихонько заскочил в комнатушку уборщицы и спрятался за висящими халатами. Когда голоса и топот стихли, я так же тихо выскользнул оттуда и понесся к выходу.

За девчачьим корпусом меня уже ждала Леся. Там, в изрядно полысевшем кустарнике, было наше “тайное место”. Моя подруга сидела на дощечках, еще летом принесенных мной, и просто сияла от радости. День был солнечным и яркие лучики, с легкостью проникающие сквозь ветви, играли в ее золотистых волосах.

— Егор, я так рада, что ты вернулся! — прошептала она, когда я сел рядом. Я осторожно обнял ее за плечо и взглянул в ее большие глаза цвета шоколада.

— Я тоже, лисичка!

Она хихикнула и легонько ткнула меня пальцем в бок. Но я знал, что это “прозвище” ей нравится, а тычок в бок — это так, для порядка.

— Когда тебя увезли, я так испугалась! Ты был весь в крови и без сознания, — так же тихо продолжила Леся. — А потом я узнала, что с тобой все в порядке и успокоилась. Но я все равно ужасно скучала!

— И я скучал, — уверил я. — Тебя тут не обижали?

— Нет, что ты. Мальчишки меня сторонились. Мне кажется, они тебя боятся, — тут она будто смутилась — Егор, ты не обижайся, ладно? Но тогда я тебя тоже испугалась. У тебя была такой взгляд… Ну, знаешь… как у хищного зверя, что ли.

Я изумленно уставился на нее, а она, еще сильнее смутившись, продолжила:

— Ты не помнишь? Ты ведь его укусил тогда, пару раз… ему руку зашивали…

Я не мог поверить своим ушам, ведь ничего такого я действительно не помнил! Леся попыталась меня успокоить:

— Врач, который приезжал на скорой сказал, что у тебя было что-то вроде шока. Временное помешательство. Я тоже думаю, что так оно и было. Ты не бери в голову.

Я молча кивнул, не в силах сказать ни слова, от переполнявшего меня изумления. Леся, кажется, хотела еще что-то сказать, но вдруг мы услышали шаги и голоса. Мы, было, затаились, но вдруг ветки затрещали, и в кусты вломился Динис. За его спиной я увидел еще ребят. Человек пять или шесть. Денис сплюнул на землю и процедил, глядя на меня:

— Ну что, звереныш, думал в кустах спрятаться? Я знал, что вы сюда придете! Думаете, никто вас не видел? Сейчас за все ответите, голубки.

В его руке что-то блеснуло. “Нож” — пронеслось с ужасом в моей голове. Леся тихо заплакала, а я вскочил на ноги и зло уставился на Дениса. Парни за спиной Дениса зашумели, и я увидел, что у них в руках палки. Было ясно, что мне их не одолеть, как ни старайся. Но и Лесю без защиты я оставить не мог, поэтому единственным, что оставалось — это драться. Я ринулся вперед, Денис вздрогнул, но тут же собрался и полез в мою сторону. Леся схватила меня за руку и закричала прямо в ухо:

— Нет, Егор! Они тебя убьют!

Я просто поразился, какая сильная у нее хватка. Она потянула меня за руку и я, подчинившись, рванул за ней. Мы выскочили с другой стороны кустов и побежали в сторону корпусов. Денис и его дружки побежали следом.

Мы неслись, что было сил, но чувствовали, что скоро нас нагонят. В голову не пришло ничего больше, чем вбежать в котельную и подпереть дверь изнутри. Через пару секунд последовали пинки и удары в дверь, а затем все стихло и послышался ехидный голос Дениса:

— Думаете, вас это спасет? Мы ведь не уйдем! Слышишь, ты? Мы тебя прибьем, и нам ничего не будет! Скажем, что ты сам напал, псих! А о твоей подружке мы позаботимся, не беспокойся.

За дверью послышался одобряющий смех парней. Я посмотрел на Лесю и вздохнул. Она сидела на полу, обхватив руками голову, и плакала.

— Я боюсь, Егор, — сквозь слезы выдавила она — Уведи меня отсюда, пожалуйста! Куда угодно, но уведи…

И тут я решился.

— Федотка! — взмолился я негромко и присвистнул на всякий случай — Пожалуйста, открой дверь!

Пару секунд ничего не происходило, а потом на одной из стен стали явственно прорисовываться очертания двери. Она становилась все ярче, и ярче, пока не оформилась окончательно. Леся поднялась с пола и восхищенно, без капли страха, смотрела на дверь.

— Идем? — спросил я и потянул на себя дверную ручку. Нас обдало волной теплого, летнего ветерка. С той стороны светило яркое солнце и даже отсюда было слышно пение птиц.

— Идем! — отозвалась Леся и взяла меня за руку.