Глава 3. Здравствуй, новый мир!

И вот мы идем по лесной тропе. Двое детей, ненужных в родном мире, полные надежды найти свой дом в чужом. Летний ветерок путается в наших волосах, над кронами деревьев кружат необыкновенно красивые птицы с ярким цветным опереньем. Этот лес выглядит и пахнет непривычно. Деревья слишком высоки, а их листья имеют нежный салатовый оттенок, такой цвет листва в нашем родном мире имеет всего несколько дней в году, весной, когда только пробивается из набухших почек на встречу солнечному свету. По краям тропы растут цветы, их бутоны также необычно крупные, а аромат, заполняющий лес, представляет собой пьянящую смесь самых разнообразных запахов: от терпкого миндаля, до едва уловимого запаха мёда.

Дверь, пустившая нас сюда, осталась далеко позади. Но мы даже, ни разу не обернулись, что бы посмотреть на нее. Скорее всего, она просто исчезла. “Стерлась” с серой поверхности валуна, на котором возникла по воле Федотки, как исчез для нас покинутый нами мир. Мы оба знали — назад нам дороги нет.

— Егор… — позвала меня Леся.

— А?

— Что дальше? В смысле… Мы же не знаем, куда идти. И потом, у нас ведь нет ни еды, ни воды, ни запасной одежды. А вдруг здесь холодные ночи?

— Я не знаю, лисичка… Правда, не знаю. Но ведь любая тропинка должна куда-то вести!

— Надеюсь, — сказала Леся и вздохнула. — А то я уже хочу пить.

Мы шли еще очень долго. Не знаю, сколько прошло времени, но небо стало заметно темнее, когда я понял, что нам надо всерьез задуматься о еде и ночлеге, так как тропа, похоже, не торопилась нас куда-либо выводить. Пару раз я видел в кустах небольших пушистых зверьков, юрких, а по окрасу похожих на панд. Они кувыркались в траве и увидев нас поначалу будто вовсе не спешили прятаться, но когда мы подходили ближе все же ныряли за кусты. Мне и в голову не пришло пытаться их поймать: во-первых, я просто не смогу убить зверушку ради еды, а во-вторых, даже решись я на это, у нас не было спичек. А есть сырое мясо я не стал бы точно!

Наконец я заметил подходящее для ночлега место. О лучшем варианте нельзя было даже и мечтать. Посреди леса, разумеется. Тут был ручей, шустро бегущий между корней деревьев. А рядом с ним располагался куст, на котором росли крупные, размером с грецкий орех, ягоды, источающие потрясающий аромат. При виде этих ягод живот у меня громко заурчал, а рот наполнился слюной. Я уже собирался съесть одну, но Леся меня остановила, ухватив за рукав:

— А вдруг они ядовитые? Бабушка, когда была жива, часто водила меня в лес за ягодами. И учила, что нельзя есть все, что хорошо растет и вкусно пахнет.

— А родник? Воду-то можно пить? — испугался я.

— Боюсь, что это тоже может быть опасно, — виновато пожала плечами Леся.

Мы, не сговариваясь, сели на бревнышко и с тоской уставились на убегающий вдаль родничок. Тут Леся легонько толкнула меня в бок и с сияющей улыбкой кивнула в сторону куста. На одной из веток сидела птичка, клевала ягоду и с явным любопытством разглядывала нас. Видимо наклевавшись вдоволь, она перелетела к ручейку, попила, и, вспорхнув, улетела вверх, к шумящим на ветру кронам деревьев. Мы радостно переглянулись и бросились, есть ягоды. Вкус у них был необыкновенным, он понемногу сочетал сладость малины и вишни, а сочностью и нежностью напоминал свежий персик. Просто фантастика! Даже не знаю, сколько мы съели, но перемазались изрядно и к концу трапезы напоминали вампиров, только что закончивших ужин: у обоих нижняя часть лица была перемазана красным соком чудо-ягод. Насытившись, мы попили из ручья и пришли к единому мнению, что вода тут тоже просто волшебная. Теперь оставалось подумать лишь о ночлеге, так как солнце опускалось все ниже за горизонт и не стоило дожидаться, когда лес накроет тьма.

Несколько лет назад, когда родители были живы, они брали меня с собой в турпоход. Еще совсем маленький я с большим интересом наблюдал, как отец, и пара его товарищей, учат ребят постарше строить шалаш. Этот процесс настолько меня увлек тогда, что я как-то умудрился все запомнить. Не думал, что это мне так пригодится. “Спасибо, папа.” — мысленно поблагодарил я отца и принялся за дело. Сначала я собрал подходящие ветки, а затем начал их складывать “домиком”. Леся порывалась мне помочь, но мне было ее жаль — она так устала, что еле стояла на ногах — и я попросил ее просто подождать. А что бы мне работалось веселей, она стала петь песни. Когда каркас был готов, я укрыл его листьями незнакомого мне растения. Они подходили идеально: огромные, они доставали мне до бедра, и достаточно широкие.

Когда я закончил уже совсем стемнело. Мы забрались в шалаш и прижались друг к другу, как котята, пытаясь согреться собственным теплом. В принципе, в шалаше не было ветра, а ночь была по-летнему теплой и вскоре мы уснули крепким сном.

Снилось мне, будто стою я на высокой горе. Такой высокой, что деревья внизу кажутся маленькими, будто спички, а облака плывут совсем рядом со мной. Почему-то на мне надет какой-то странный халат, а в руке, вскинутой вверх, сжат сверкающий в солнечных лучах жезл. Я что-то громко кричу, и в небе, прямо передо мной возникает Феникс, озаряя собой и без того солнечный день. Я улыбаюсь ему и он подлетает ближе. Так близко, что я чувствую телом жар, источаемый его перьями. И вдруг он вскрикивает и начинает падать! Феникс отчаянно бьет крыльями, пытаясь зацепиться за воздух, но его будто тянут вниз. А внизу уже не лес, а настоящая бездонная пропасть. Я машу руками, пытаясь что-то сделать, но ничего не выходит. Слезы выступают на глазах и…

Меня вырвало из сна тихое хихиканье Лиски. Я вскочил и огляделся — рядом ее не было. Уже явно светало: сквозь ветки шалаша пробивался тусклый свет. Тогда я осторожно выглянул наружу.

Лисичка сидела возле ручья и что-то оживленно рассказывала, а вокруг нее, раскрыв от удивления рты, сидели самые разнообразные зверьки. Одни совсем крошечные, размером с хомяка, а другие крупнее — с хорошо откормленного кота. Были среди них и пушистики с окрасом панды, которых мы видели в траве днем раньше. И даже та самая птичка, что клевала наши чудо-ягоды.