Глава II. Пробуждение

Системное Сообщение: "Статус изменен. Лечение проведено до оптимального состояния пациента. На данный момент работа организма осуществляется в нормальном режиме. Направленная регенерация клеток позволила восстановить головной мозг до удовлетворительного состояния. Текущее значение 98,3/100. Отмечены непоправимые последствия травмы. Среди них отмечается серьезное повреждение памяти, объем утраченных воспоминаний оценить не удалось. Рекомендуется дальнейшее восстановление, однако тенденции разрушения комплекса прогнозируют прекращение работы медицинского отдела в ближайшие 145 суток. Энергообеспечение не позволяет проводить процедуры, направленные на восстановление утраченных сегментов мозга. Рекомендуем обратиться к персоналу медицинского отдела после восстановления бесперебойного питания".

Где он сейчас? Кто он? Зачем находится там, где находится? А главное, почему? На все эти вопросы было крайне сложно ответить, а в особенности, в его состоянии. Тело было неприятным, непослушным, ватным. Первые две минуты безуспешной возни наглядно демонстрировали, что было, если бы у человека вместо конечностей была лапша. Ответ прост до безрассудства — было бы очень трудно. Тем не менее, проблема была поправимой и, что еще важнее, временной.

Подняться удалось не сразу, но через несколько минут пальцы дрожащих рук уже держались за край койки, пока ноги неуверенно разгибались. Тело не слушалось, отказывалось следовать приказам, но постепенно поддавалось воле. В сообщении ему сказали о повреждениях мозга? Пусть так. Память действительно отказывалась хоть как-то прояснять ситуацию, но вот механический опыт тела давал некоторое преимущество перед неизбежностью. Поднявшись, он для уверенности потоптался на месте, параллельно с этим оглядываясь. Стало очень не по себе.

Серые обшарпанные стены пошли трещинами, частично покрытие отвалилось, на нем виднелись зеленоватые и бурые пятна ни то растительности, ни то грибов. Местами были видны водяные разводы и подтеки, на полу, что некогда был выложен шестиугольной плиткой, теперь красовались лужи. В некоторых импровизированных водоемах он даже видел простейшие водоросли, похожие на зеленоватые волокна паутинки. Потолок изрядно прогнулся. Если когда-то он был прямым и параллельным полу, то теперь он больше напоминал покатую крышу мансарды. Наполовину вырванная из него люстра, больше похожая на светящийся диск, еще работала. Помимо койки с которой он встал, в помещении было не так уж много интересного. Большую часть составляли приборы и механизмы, назначение которых, вероятно, имело медицинский характер, но способ действия так и оставался загадкой. Радо того, чтобы лишний раз не получить удар током, он решил не лезть к технике, на которой блестели капли испарений.

Жуткий интерьер, антураж которому добавляло почти полное отсутствие звуков. Аккомпанементом тишины было лишь тихое жужжание электроники, да отдаленный треск электрических разрядов. Зато, было заранее ясно, что поблизости нет никого живого. В подобной обстановке можно было усомниться в том, хочется ли видеть других людей. Здесь бы, хоть, себя самого рассмотреть, да негде. В прочем, некоторую информацию найти удалось.

В зеленой луже, прямо у кровати удалось найти коробку, практически сгнившую из-за влажности. Она превратилась в скользкую и рыхлую кашу, из которой с трудом удалось извлечь несколько вещей. При взгляде на первую, в голове возникла стойкая ассоциация со складным ножом, только чуть более навороченным. Единственная кнопка, обнаруженная на инструменте была незамедлительно нажата, и… щелчок. Не смотря на то, что рукоятка была не более десяти сантиметров в длину, выстрелившее из нее лезвие имело все тридцать. Как удалось заметить почти сразу, но было неоднородным и по виду больше напоминало канцелярский нож, нежели обычный. Судя по всему пластины входили одна в другую, когда инструмент складывался и быстро выезжали по нажатию. Самым удивительным было то, что нож не заржавел, хотя на ощупь был именно металлическим.

Пристальный взгляд на оружие заставил что-то болезненно щелкнуть в голове. На мгновение висок прострелило, глаза дернулись, навернулись слезы. Однако, это не помешало рассмотреть возникающее прямо в воздухе описание объекта.

Ультразвуковой Нож

Описание: простой инструмент, имеющий несколько применений. За счет накопленного энергетического заряда, механизм вызывает сверхбыстрое колебание лезвия. Полученная вибрация повышает эффективность лезвия и позволяет разрезать прочные материалы. Не является оружием, однако, при неправильном применение и несоблюдении техники безопасности может привести к серьезным травмам. Внимание! Строго запрещено дотрагиваться до лезвия инструмента, как в активном, так и спокойном режиме работы.

Фактическая прочности: 9/10

Коэффициент режущей способности: 71-116

Уровень накопленного заряда: 10/10; скорость накопления заряда пропорциональна окружающей свободной энергии.

Буквы висели в воздухе, частично закрывая обзор на неплохой инструмент. Попытка разогнать текст рукой не привела ни к чему. Результата стало можно достичь только после того, как было произведено усилие воли. Пожелал, чтобы текст исчез, и он послушался. Буквы сперва мигнули и исчезли, оставив только название "Ультразвуковой Нож" и цифровые значения характеристик.

Помедлив, откопал в коробке еще два приятных подарка судьбы. Один был более впечатляющим, так как представлял собой выцветшую магнитную карту, какие чаще всего используют вместо ключей. И самое главное — она была именной, это стало ясно с первого же взгляда, ведь в его голове вновь что-то скрипнуло, поднимая из архивов значения:

Карта-Ключ

Уровень допуска — 2

Зарегистрирована на: Исаев Сергей Николаевич, член группы исследования природы аномалий.

— Мое имя, — проговорил он, рассматривая карту. На ней не было ни единого символа, она была грязной, но странная система, очевидно, воспринимала не внешний вид объекта, а содержание. Данные считывались автоматически, и это было полезно. Как минимум, стало ясно собственное имя, фамилия, должность и уровень допуска, которым Сергей обладал до того, как потерял память. Это уже не пустое место. — А тут что? — пальцы потянулись к небольшой пластинке, напоминающей небольшую микросхему.

Карта памяти общего назначения

Описание удалено, содержание неизвестно

Объем встроенной памяти: 74/100.

— План действий я понял. Сперва надо понять, что происходит, выяснить подробности о том, кто я такой, а потом удовлетворить любопытство и проанализировать данные на этой карте памяти. Все гениальное — просто, — сказал он и принялся прятать вещи по карманам.

Первое время Сергей был не уверен, есть ли вообще на его одежде какие-то карманы. В какой-то момент о даже решил, что и вовсе нет. Одет он был в плотный эластичный костюм без видимых застежек. Он включал в себя перчатки и ботинки на плотной подошве, которые также нельзя было отдельно снять. Карманы нашлись, но не сразу, и были расположены на лодыжках, по бокам от икр. Небольшие, но в них поместились и ключ, и карта памяти. В целях собственной безопасности потенциальное оружие было решено нести в руках, дабы быть готовым к любым неожиданностям.

Выйдя из палаты, как Исаев назвал свою комнату, он попал в длинный протяженный коридор, находящийся в не менее плачевном состоянии, чем уже видимое им помещение. Общая потрепанность, обилие воды и совсем небольшое количество света сочеталось с небольшим количеством света. При этом вокруг появлялась растительность, висячие на стенах растения, крупные водоросли, мох и даже небольшие коралловые наросты. Мутная вода тоже была наполнена растениями. Пересекая совсем небольшой коридорчик до общего зала, он нацеплял на ноги комья тины, в которых даже копошилось небольшое ракообразное. Комья были брезгливо отправлены в сторону, а сам парень сделал именно то, что делал раньше, стал исследовать. В первую очередь, он осмотрел проход, из которого только что появился. Надпись "Жилые помещения" над входом говорила сама за себя. Сбоку от прохода была доска с подробной картой помещений. Она была в крайне плачевном состоянии, но она была.

— Жилой блок номер 7. Принцип один и тот же: большое общее помещение, затем коридор и шесть спален на блок. Все блоки имеют доступ к столовой и общим душевым, а так же выход за пределы жилой зоны, — что было за пределами, узнать было тяжело. Вода, стекающая с потолка полностью вымыла большую часть чернил из бумаги. — Остается только проверить самому, но сперва надо будет проверить остальные спальни, наведаться в столовую. Если все на столько плохо, как кажется, стоит позаботиться о том, чтобы найти чистую воду и хоть какую-то пищу. Даже, если в ближайшее время ничего не случится, вопрос питания встанет остро.

Первым делом, все же, была проведена ревизия комнат своего блока. Нельзя сказать, что он смог обнаружить что-то интересное или полезное. В большинстве своем имущество было скупым и бесполезным. Хлам, который либо сгнил, либо сломался. Разрядившиеся аппараты и механизмы, назначение которых не удавалось понять даже после того, как Сергей читал названия. До описания интерфейс снисходил крайне редко, и то, лишь в случае с простейшими батарейками, часами, да ультразвуковыми ножами. Последние были не слишком распространены, да и разряжены почти полностью. Тем не менее, лишними их назвать было сложно. Пока свой почти полностью заряженный инструмент отправился в карман, Исаев был готов применить чужой. Помимо клинков ему удалось найти две карты-ключа: одну — первого уровня и две — второго, при чем одну из них сломанную. Бесполезный улов сменился на что-то интересное только, когда Сергей перешел в следующий жилой блок. Там был человек.

Правильнее сказать, там было тело, мертвое. При том очень давно. Обитатель очередной спальни встречал гостя неровным оскалом желтоватых зубов и гнетущим взглядом пустых глазниц. Сергей не был уверен, знал ли он этого человека. Скорее всего, знал, ведь они должны были жить по соседству. В прочем, это лишь в том случае, если они виделись до того, как Исаев получил свою черепно-мозговую. А в этом уверенности не было. Тело было частично мумифицировано, что позволило трупу не развалиться на части. Напротив, оно очень даже хорошо сохранилось, вплоть до сигареты, зажатой в зубах. В неплохом состоянии был и пластиковый планшет с бумагами. Они не попали в воду, комната в принципе выглядела более сухой, а потому страницы имели вполне сносный вид. Только содержание было сомнительным. Вчитываясь в буквы, написанные небрежным почерком дрожащей руки, Сережа не мог разобрать и половины. Зато, где-то на четвертой строке его взгляд поплыл и прямо поверх листа появился новый слой текста, прописанный ровными печатными буквами:

Предсмертная записка сотрудника:

"Я уже заражен. Так-то. Тупые суки так и не разобрались в том, как можно хоть немного замедлить развитие болезни. Самое обидное, что я тоже отношусь к их числу, пусть и в меньшей степени. Я прибыл на эту планету, чтобы изучать записи Других, перевести их язык и сделать определенные выписки. Но нет же, теперь я болен. Самое неприятное, что мне не страшно. Они говорят, что это — один из симптомов. Заболевшему становится плевать на все, теряется аппетит и интерес. Не ел я уже четыре дня и мне все равно, что это опасно. Пока что я могу злиться, но я осознаю тот факт, что злоба — единственное чувство, за которое я цепляюсь, чтобы не стать овощем, как Вадим или Юля. Они уже дошли до той стадии, когда им можно отрубить руку, а они не заметят. И ладно Вадим, сидит на крыше и пялится в воду, но Юлька, того хуже, ходит по комплексу, пялится, врезается, спотыкается, падает. Почему ее не заперли? Я не понимаю. Наверное, причина очевидна. Нам всем плевать. Всем уже все равно. Я — не дурак. Я видел, что бывает с теми, кто доходит до крайней стадии болезни. Даже смерть не является для них освобождением. Я читал медицинские записи. Со временем я стану куском дерьма в форме человека и, не дай Бог, буду тоже шляться по комнатам. Я же знаю, что даже сдохнув, продолжу бродить.

Яйцеголовые сказали, что это из-за того, что пациенту становится плевать на свою смерть. Стать ходячим трупом или призраком, я не готов. И пошли бы они в зад. Пока что я — хозяин своей жизни, я буду решать, когда сдохну. А медицинская крыса с нижнего яруса, убеждающая меня в том, что лекарство будет, может подавиться моим хером. Я не дам копаться в моем трупе, когда окончательно впаду в апатию.

Единственный камень, остающийся у меня на душе — долг. Не вернул сотку Семенову. Странно, что даже под влиянием болезни я сожалею об этом. Может, потому что ненавидел этого славного малого? Не знаю. Сами разбирайтесь.

Всех благ!"

— А после был выстрел, — констатировал парень, слегка коснувшись чужого черепа. Не нужно было быть гением медицины, чтобы рассмотреть пулевое ранение, что пробило череп с одной стороны, а с другой вообще разнесло его в крошки. — Ладно, теперь ты хотя бы шляться не будешь. В любом случае, спасибо за то, что предупредил. Если увижу Юлию, постараюсь не сильно пугаться. В прочем, если хоть половина из того, что ты написал — правда, у меня будут большие проблемы. Ладно, все равно, кроме как вперед, идти некуда.