Тки, ткачиха

Взмахнув руками, ложится на воздух, взлетая сначала невысоко, но при этом бросая тело резко вперед — иначе не удержаться в полете; теперь растворяешься в воздушных потоках, словно ты сама птица. Сладко-сладко поет где-то вдалеке ныне почивший Демис Руссос, еще одна живая легенда, голос которого, даже слышанный единожды, уже не суждено будет забыть. Лети, плыви, ведь даже достижение цели порой не так важно, как путь к ней.

Внизу прежде была только дорога, но затем проплыли уже верхушки деревьев — не так быстро, как на самолете, но как упоительно, словно левитация происходит на самом деле, а не в волшебном сне, каждое ощущение настоящее, ведь происходит оно из генетической памяти (люди были птицами, но птицы не стали людьми, так уж сделала природа). Почему, паря, вечно думаешь о теории эволюции? Странный каприз разума.

Выше, выше… и вот напоенная розоватым сиянием солнца туча, похожая на перевернутый сугроб рыхлого весеннего снега, уже почти теплого, но все еще пушистого, а Демис Руссос все поет и поет, звуки разносятся прямо над головой.

Неожиданно в плечо врезался снежок, заливисто рассмеялась маленькая девочка, даже пригоршни снега в тонких руках демиурга ее не испугали — обе носились по небу, обстреливая друг друга, смеясь и совершенно не замерзая. Кристаллы-челноки снуют где-то поблизости, а в сугробе застрял Маленький Принц… ну-ка, придем ему на помощь!

Принц не остался в долгу, за спасение он подарил розовый пряник со смеющейся мордашкой, весь в прохладной глазури. До чего же он похож на солнце! Подышать на пряник, превращая его в воздушный шар; теперь, если он надуется, это будет солнце. Надулся — светило незамедлительно встало за горизонтом, но лучи почему-то не слепят, как это было бы в реальности, они лишь отражаются в светлых глазах демиурга, и те сравнялись по цвету с колдовским небом, по которому рассеялся снег.

Умолкла песня только тогда, когда появился на горизонте старый-старый дом, словно сошедший со страниц сказок Андерсена, именно к нему шла сейчас молоденькая симпатичная девушка, по меркам реального мира — почти школьница. Совсем недавно умер ее дед, оставивший в наследство этот самый дом, причем дом совершенно необыкновенный… только юная хозяйка еще не знала об этом.

Огромный заросший сад, старинная мебель, видневшаяся из окон и из-за открытой двери, шелестящие то тут, то там перламутровые бабочки… тронув челнок-кристалл, можно добавить немного танцующей в лучах заката застаревшей пыли. Чем не образ для дома с привидениями? Развернуть призму, убрать темные пятна, наполнить эскиз золотым светом — тьма не для нас, мы не хотим впустить ее в сердце.

Навстречу девушке-девочке вдруг выехал фарфоровый всадник — это ожили в шкафу разнообразные статуэтки, выполненные с таким искусством, что можно было рассмотреть самые мельчайшие детали даже не напрягая зрения. Девушка остановилась как вкопанная, едва не роняя с плеча небольшой рюкзак. Всадник отвесил хозяюшке поклон, не сходя с нарисованного седла, конь тоненько заржал, тоже кланяясь как в цирке.

Зазвонил сотовый, девушка ответила довольно спокойным голосом, затем посмотрела в шкаф и вышла за дверь, видимо, было плохо слышно.

Сверкание, изящный росчерк кристалла — дверь захлопнулась.

Хозяйка влезла в окно и удивленно рассматривала почти пустой шкаф; давешний всадник стоял на нижней полке, рядом с ним разместились две гречанки и печальный Иванушка-царевич с лягушкой в руке. Возмущенная девушка уперла руки в боки — одновременно повернулся кристалл — и всадник сорвался с места, скача прямиком к мышиной норе, куда за ним и последовала домовладелица. Напуганные статуэтки жались в самой норке, беспокойно позвякивая.

Что же там происходит? Ответ опять был в сверкании кристалла: прежний хозяин обижал беззащитные статуэтки, теперь они боялись, что их разобьют. Жались друг к другу две Василисы Прекрасные, настороженно стискивал в пальцах лук красавец Феб, пока нимфы Дафна и Майя, что не испугались и остались в шкафу, пытались убедить остальных, что милая хозяюшка такая добрая, что они уже ей понравились. Девушка ласково гладила каждого поочередно, что-то мягко и нежно говорила, но слова тут не сильно и важны, главное — доброта сердца, этому следует учить детей, не все рождаются такими.

Яркие вспышки кристаллов, закрепивших новую красивую ткань.

Полет можно продолжать, ровные красивые нити уже не порвутся, а дальше ждут новые, не сотканные еще полотна, а по дорогам и городам гуляют самые разные мужчины и женщины, юноши и девушки, мальчики и девочки. Каждому полотну нужно немного любви, любая нить жаждет кусочка твоего сердца.

Сохраняя в себе свет из детства ты сможешь петь всю жизнь.