Глава 3.

На удивление, они[1] оказался достаточно медлительным. Его массивные лапы не давали демону быстро передвигаться, однако извилистая длинная шея демона легко вытягивалась на любое, даже самое большое, расстояние и могла достать противника, где бы тот ни находился. А острые, словно стрелы, клыки легко разрывали добычу на части, оставляя рваные раны. Это существо прозвали «Рюю'они», что переводится довольно просто — «Демон-дракон». Он не часто покидал свои пещеры и по этой причине о данном монстре было известно крайне мало. Но самый известный факт, из-за которого его так сильно страшились — демон мог принимать облик дорогого противнику человека. Рюю'они без труда проникал в сознание людей и выискивал самые сокровенные воспоминания. Такое положение дел ступорило противника и демон, без особого труда, съедал добычу.

Почему же демону нужно было влезть в тело Чида, чтобы разузнать, куда отправится Химэй? Это одна из слабостей данного они. Если человек находится при смерти или очень юн и его помыслы чисты, то демону не удается вкроиться в сознание человека. Кавакуро Чида относился ко второму случаю и, по этой причине, Рюю'они было необходимо прибегнуть к одной из изощренных техник — поглотить человека, натянуть его кожу на себя и притвориться им. В течение 30 минут человек будет жив и даже не осознает, что его поглотил демон, но по истечению этого времени, он незамедлительно умрет, а они сбросит его кожу.

Тем временем, Химэй встала в боевую позу, как ее учил отец и сконцентрировала дыхание. Одной из особенностей тренировок девочки была концентрация дыхания. Из-за вспыльчивости характера, она часто тратила свои силы понапрасну, нанося неточные и слабые удары. Вначале занятия все шло хорошо, но со временем, сердцебиение учащалось, дыхание сбивалось, боевая стойка приходила в негодность. Что-то не получается — Химэй злилась. И не потому, что ее мог отругать отец(чего он никогда не делал), а потому, что та считала себя слабее любого встречного и пыталась доказать сама себе, что это не так. Масло в огонь подливали местные мальчишки, говоря: «Какая ты слабенькая! Вроде, дочь такого известного кузнеца, а даже деревянную катану в руках толком удержать не можешь! Ха-ха!». Любого незрелого человека такие слова выведут из себя, не то, что, на тот момент, пятилетнего ребенка.

Успокоившись, девочка бросила пронзительный взгляд на чудовище. Химэй была еще мала и не могла знать, как вычислить слабые стороны противника. Так что, решила действовать по ситуации, хоть подобное поведение могло стоить ей жизни.

— Ну, чего стоишь, малявка? — язвил они. — Не ты ли только что говорила, что перережешь мою длинную шею? У тебя все еще есть выбор. Лучше бы тебе им воспользоваться. Ты и пяти минут не продержишься в битве со мной!

— Болтаешь, болтаешь… — на лице девочки появилась тень. — Лучше бы глядел в оба!

Она дернула левой ногой и на Рюю'они обрушилось порядка пяти деревянных балок. Химэй понимала, что в честном бою ей не выстоять перед монстром. Поэтому, решила действовать хитростью. Это была одна из ловушек дома Ямати. Из-за частых нападков на пристань Умино, в каждом доме, храме и трактире имелось несколько ловушек. Везде они были разными, но, бывало, и повторялись. Химэй вовремя вспомнила об этом и незамедлительно решила воспользоваться данным преимуществом. Конечно, демону это особо не навредит, но замедлить может.

Рюю'они сжался в комок. Одна из балок ударила его по рогу и тот взвизгнул. Вот та самая слабая часть монстра — его рога. Они были среднего размера с 3 суна[2] длинной и 2 суна шириной белого цвета с красными проплешинами. Но достать их было не так-то просто, ибо изворотливая шея поворачивала голову демона так, как ему вздумается.

Девочка побежала прямо на монстра и это было очень опрометчивым шагом, так как тот тут же опрокинул ее на татами. Что-то хрустнуло в правой руке, но она лишь с силой закусила губу, из которой незамедлительно пошла кровь. Кости шестилетнего ребенка были еще не так крепки, как у взрослого и их можно было легко повредить. Но Химэй не ослабила хватку и, в этот раз, начала бежать зигзагами. Демон же пытался достать ее, вытягивая шею, но промазывал, ибо тело девочки было куда меньше, чем у взрослого мужчины или женщины.

Ей удалось оказаться наравне с рогами монстра. Она замахнулась катаной и приложила все усилия, чтобы отсечь рога они. Если это, хотя бы, не ослабит его, то девочку тут же прибьют тяжелой лапой, оставив на полу кровавый след. Тело Химэй даже отец родной не признает — такой силой обладал Рюю'они. Она снесла рога монстра и отлетела на 5 сяку[3]. В тот момент, демон ударил ее своей шеей, порвав на груди одежду прочной и острой чешуей. К несчастью, Химэй упала на только что поврежденную правую руку и боль стала еще более невыносимой. Из глаз девочки покатились слезы и она издала тяжелый вопль.

Демон замотал головой и начал пронзительно визжать, что даже на расстоянии 100 тё[4] его могли услышать. Сначала он упал на земь и пытался подползти к Химэй. Шея не вытягивалась и не слушалась они. Рюю'они открыл свою широкую пасть и завопил:

— Эй, девчонка, тебе меня не одолеть! Думаешь, задела мое слабое место и все — на этом покончено? Сейчас я слаб, но быстро восстанавливаюсь! Помереть от рук такой малявки — да ни за что на Свете!

Девочка схватилась за правую руку. Та сильно болела. А ударившись спиной о стену, оставив неглубокую вмятину, все стало совсем плохо. Тело этого ребенка еще не было готово к столь тяжелым битвам. Чудо, что она осталась жива.

И все же, монстр еще не повержен. «Нужно добить… Добить… — думала Химэй. — Но как я, такая слабенькая, смогу перерезать ему шею? Чешуя очень острая и прочная… Я здесь умру, не увидев в последний раз отца? Но как же…». Они начал подползать все ближе и ближе. Еще немного и он откусит ее ногу!

— Да черт с два! — выкрикнула она и сконцентрировав всю силу в удар — перерезала шею Рюю'они.

— Ах, ты… — только и вырвалось у демона. — Химэй, как ты могла убить собственную мать?

— Ч-что? — девочка широко раскрыла глаза.

И вот, в последний миг, демон решил воспользоваться тем, о чем его знали в первую очередь. Химэй не могла помнить облик матери, так как та умерла после родов, но гравюры и рассказы отца о ней формировали определенный образ.

Ямати Ханау не славилась какой-то необычайной красотой. Ее внешность была вполне себе обычной: прямой нос, немного пухловатые губы, прямые брови, которые она сбривала, чтобы рисовать те, что считались эталоном в эпоху Камакура[5] и длинные черный волосы, уложенные в аккуратную прическу и перевязанные голубой лентой.

— Это ты убила меня! Лучше бы я тебя не рожала! — у «матери» навернулись слезы. — Я могла бы быть счастлива, если бы не ты! Вот и подохни вместе со мной!

Девочка резко провалилась сквозь татами и оказалась в полной темноте. Она куда-то стремительной падала, но из-за полного мрака не понимала куда. Вдруг, начали показываться кадры из ее воспоминаний и воспоминаний Кавады. Некоторые из них было тяжело разглядеть, а другие были четки, как ясный день.

Первая встреча Ханау и Кавада. Они шли по своим делам и случайно пересеклись на мосту Бё. Бросили кроткий взгляд и двинулись дальше. Кавада обернулся, чтобы запомнить облик девушки, но та уже почти скрылась из виду. Кадр прервался.

Отец кует катану. Он так увлечен работой, что не заметил стоявшую в дверях кузничной девушку в желтом косодэ с орнаментом облаков.

— Кавада-сан! — обратилась она к нему. — Простите, что отвлекаю от работы, но мне нужно передать Вам поручение от главы деревни!

Он незамедлительно остановился, вытер пот с лица и тела и накину кимоно. «Это же та девушка, что я ранее видел на мосту!» — пронеслось в голове мужчины.

— Здравствуйте. Прошу прощения, что не услышал Вас. — и Ямати-сан поклонился.

— Это я должна просить прощения за то, что пришла в неподходящее время. Хадзимэмаситэ[6]. Меня зовут Рююрё Ханау. — она поклонилась в ответ. — Кавакуро-сан хотел узнать, когда будет готова его катана.

— Завтра я отнесу ее ему. — ответил Кавада.

— Хорошо. Я Вас поняла. — она снова вежливо поклонилась и собиралась уходить, но…

— Извините, — обратился Ямати-сан. — Что Вы думаете насчет того, чтобы сходить в таверну Хокуга-сана? Я бы хотел Вас угостить. Все же, Вы проделали немалый путь сюда и наверняка устали.

Девушка с минуту стояла, обдумывая слова Кавады. Затем, слегка поклонилась и сказала:

— Мне несколько неудобно, что Вы потратитесь на меня… Но если это Вас не затруд…

— Не затруднит! Не извиняйтесь, пожалуйста. — прервал ее мужчина. — Подождите минуту и мы немедленно двинемся.

После была показана их беседа по пути в таверну, но эти воспоминания было настолько тяжело разглядеть, что даже звук местами прерывался. Единственное, Химэй удалось отчетливо расслышать — «Я искренне рада нашему знакомству. Спасибо за еду!». И это было сказано из уст ее матери.

Далее, показались кадры со свадьбы Кавады и Ханау. Но, опять же, они были не столь четки. Девочке удалось увидеть свадебное одеяние обоих родителей и своего почившего дедушку со стороны отца, который скончался от болезни, в период беременности Ханау. Он был одет в серое хитатарэ[6] с геометрическим темно-синим рисунком и белым поясом. Ямати Като(дедушка Химэй) производил впечатление сильного и статного человека, пусть ему уже и было за пятьдесят. Ямати-сан был строг, но справедлив, всегда признавал свои ошибки. Одной из его страстей, помимо кования катан, являлось обучение детей. Как-то, Като даже проработал 6 лет учителем в храме деревни Умиай, но после взял перерыв и обучал лишь собственного сына и пару мальчишек из знакомых ему семей.

Родителей Ханау не было на церемонии. Они были против этого союза и считали, что их дочери стоит выйти замуж за мужчину из воинского сословия, а не какого-то там кузнеца из глухой деревни. Но, несмторя на их неблагосклонность, они не препятствовали решению Ханау, хоть и пытались отговорить ее всеми силами. После того, как Рююрё Ханау взяла фамилию Ямати и переехала в дом мужа, родители отвернулись от нее, но девушке это не мешало жить счастливо в браке, хоть она поначалу часто горевала из-за этого. И вот в семью приходит приятное известие — Ханау забеременела.

Воспоминание резко прервалось. А Химэй так хотелось узнать, что будет дальше… Она все продолжала стремительно куда-то падать. Было холодно и ее рваная одежда совсем не защищала от сильного ледяного ветра. «Я умерла? — подумала девочка. — Все же, я не увидела отца… А мама… Правда ли она так ненавидит меня? Может, мне не стоило появляться на Свет? Хорошо, что я умру…».

— Милая, — она услышала голос отца. — Лекарь говорит, что у нас будет девочка. Ах, как счастлив!

Вспыхнул кадр из очередного воспоминания Ямати Кавада. Он был более четким, чем предыдущие. Но, порой, пропадали звуки и Химэй могла видеть лишь безмолвную картинку.

— Поскорей бы… — произнесла Ханау, поглаживая свой живот. — Я так жду эту малышку! Ай..

— Ханау, что такое? — Кавада взял жену за руку.

— Ничего… Просто сильно толкается. — та улыбнулась. — Видимо, силы ей будет не занимать! Хорошо, что ее отцом будет кузнец.

Воспоминание снова прервалось.

— Химэй!.. — ее кто-то тряс за плечи. Голос былотяжело разлечить. — Химэй, очнись! Химэй!

Та медленно открыла глаза. Перед ней была одна из тех ненавистных ей теток. Ясубё Мэко — так ее звали. Седые волосы Ясубё, до этого аккуратно уложенные в изящную прическу, были растрепаны. Глаза бегали туда-сюда. Кожа совсем побледнела от страха, будто она увидела призрака. Женщина продолжала трясти девочку, не замечая, что та уже очнулась.

— Что Вы тут делаете, Ясубё-сан? — вялым голосом произнесла Химэй. — Где папа?

— Ками-сама, ты очнулась! — не замечая ее вопросов, воскликнула женщина. — Что случилось с твоей одеждой? Почему ты тут лежала одна на полу с окровавленной катаной?

— Тут был… — девочка начала кашлить. — Рюю'они… Вы его не видели?

— Когда я сюда пришла, ты лежала одна на татами. — произнесла Мэко. — Подожди секундочку.

Женщина налила воды и поднесла пиалу к губам девочки. Химэй тут же все выпила. Ее немного лихорадило, по лицу стекал холодный пот. Еще и поврежденная рука ныла…

— Где мой отец? — снова просила девочка.

— Я не знаю… — Ясубё опустила голову. — Все, что мне известно: на поле битвы творилась какая-то чертовщина. Мертвые войны восставали и продолжали биться. — она схватилась руками за голову. — Так много людей погибло… Все отправились на Северо-Восток к реке Рирё. Нужно немедленно бежать туда!

— Хорошо… — девочка попыталсь встать, но случайно облокотилась на правую руку. — Ай!

— Что с твоей рукой? — подбежала женщина.

— Повредила… — сев обратно на татами, сказала девочка.

— Та-а-ак, давай-ка сначала подлатаем твою рученьку. Ну что ты, не плачь…

— Вдруг папа умер, и я больше никогда его не увижу! — Химэй закрыла глаза рукой. — Я видела воспоминания отца… Там была мама!

— Как ты могла увидеть его воспоминания? — удивилась Мэко. — Это же невозможно!

Девочка помотала головой. «Я не знаю… — думала она. — Я… ничегошеньки не понимаю!». Она совсем ушла в свои мысли и не концентрировалась на словах Ясубё. Та что-то боромотала о рике Рирё.

— Ну, то, что с тобой произошло — сейчас не имеет особого значения. — заключила женщина. — Я лишь надеюсь, что твой отец жив… Все, готово!

Правая рука Химэй была перебинтована оторванным подолом косодэ песочного цвета. Мэко помогла девочке встать на ноги, придерживая ту за ее маленькие хрупкие плечи.

— Бери свою катану и скорее отсюда! — сказала Ясубё.

Примечание:

[1] Они — яп. «демон»

[2] 3 суна длинной и 2 суна шириной — 1 сун = 3,03 см, т.е рога демона были 9,09 см длинной и 6,06 см шириной.

[3] 5 сяку — прим. 150 см.

[4] 100 тё — 1 тё = 109 м, т.е. 10 900 м.

[5] Припер бровей:

[6] Хитатарэ — это одежда для торса с телом шириной в две панели, открытая вниз по фронту и вдоль боков. В отличие от каригину и суйкан с их стоячими воротниками, оно имело открытый воротник. Рукава крепились к туловищу только на половину их длины, низ свободно болтался. Хитатарэ было сделано более “выразительным”, с увеличенными рукавами, и стало общепринятой повседневной одеждой букэ в период Камакура, так же примерно в это же время (конец Хэйан/начало Камакура) были добавлены шнуры на запястьях. В отличие от суйкан и каригину (на всякий случай: там они шли сквозь внутреннюю ткань и подкладку), шнуры на запястьях проходили через серии петель, пришитых к поверхности ткани, или прямо через туннель шва на запястье.