Глава 2.

— Осторожнее, Кавакуро-сан! — воскликнул второй глава. — В этот раз они привели больше солдат… Но мы не сдадимся!

Первый глава деревни лишь кивнул и продолжил наносить один за одним удары врагу. Нужно было добраться до вассалов, что будто на грязь смотрели на жителей пристани Умино. Конечно, они считали, что одержат победу над немногочисленным количеством людей из разных деревень. Какая-то часть народу уже погибла. И это было им явно не на руку.

— Как прискорбно… — с насмешкой произнес один из вассалов облаченнный в темно-синее катиэ[1] с золотой вышивкой карпа. — Столько детей останутся сиротами. Ах, ну и глупые же вы люди!

— Глуп тот, кто перешивает катиэ императорской гвардии! — воскликнул Котигава Мимото.

Кавакуро Като(первый глава Умиай) пришел раньше остальных жителей своей деревни, так как было необходимо согласовать план действий с остальными главами. Им едва хватило времени. Войска сёгуна наступили раньше, чем они предполагали. Приходилось поначалу отбиваться собственными силами, ибо подмога, по приказу глав, должна была прийти в определенное время. К сожалению, Саши Митоми[2] убили, когда вассалы только переступили границу. И почему он тут же ринулся в бой? Увы, таков характер главы деревни Умисо: появляется враг — тут же его атаковать. Так его и пронзило порядка десяти стрел. Скорбеть времени не было, поэтому тело Саши-сана осталось на поле битвы до того времени, пока все не закончится.

— Сёгун Минамото-но Санэтомо, может, уже закончим? — спросил один из подчиненных вассалов. — Пусть наши солдаты и сильны, но так же погибают. Лишние потери нам ни к чему.

— Моти ва мотия, Минаичи-сан…[3] — произнес сёгун, спокойно, но с презрением глянув на того. — Я знаю, что делать и без тебя.

— Как пожелаете… — вассал тут же перевел взгляд на собственные гэта[4].

***

— Кавада-сан, сзади! — крикнула Хокуга Чио, отбивавшаяся от двух солдат.

— Хай[5]! — и очередной противник упал наземь. — Нехорошо нападать со спины. Это подобно трусости.

— Да чтоб тебя! — выкрикнул воин перед тем, как его пронзили катаной.

«Здесь творится что-то странное, — думал Ямати. — Битва до сих пор не окончена. Откуда они все лезут?!» Его снова ударили сзади. Кавада обернулся, чтобы взглянуть на противника… Да это же только что убитый им солдат! «Да что здесь творится?!» — прокричал про себя мужчина, снова нанеся удар тому. Однако, войну это было нипочем. Сколько ни бей, он не падет.

— Хокуга-сан, будь осторожна! — обратился Кавда к ней. — Они будто воскресают после их поражения!

— Поняла! — кивнула та.

В прочем, нужно подчеркнуть, что силы женщинам, как и мужчинам, было не занимать. Когда в остальной Японии девушки занимались лишь домашним хозяйством, сплетнями и чтением разного рода романтических книг, в пристани Умино женщин учили сражаться. Мужчин не хватало. А так, можно было увеличить количество и так не самого крупного войска. Этот фактор поспособствовал уважению к женщинам. Они стали на ровне с мужчинами, как изначально и было положено.

Нужно так же упомянуть и то, что Ямати Ханау была известна по всей Японии. И это вовсе не преувеличение! Она занималась финансами пристани Умино, следила за статистикой, отчитываясь каждый месяц перед главами всех деревень. А к этому делу женщин еще не допускали, так как считали их слишком легкомысленными и очень невнимательными. Из-за столь высокой и важной должности, мать Химэй мало времени уделяла хозяйству. Хоть она и старалась готовить на несколько дней вперед и заранее прибрать в доме, этого не хватало. Так ее муж, Ямати Кавада, несколько научился готовить простые блюда. Однако есть их было, по началу, крайне нелегко. Возможно, благодаря этому, после смерти жены, Кавада не был полностью обнадежен в домашнем хозяйстве.

«Что же делать? — думал мужчина, попутно отбиваясь от врагов. — Если так пойдет и дальше, то мы не сможем одержать победу. Этот чертов сёгун… Решил еще и магией воспользоваться! Как низко!»

***

Девочка забежала в дом. По пути, за ней кто-то следил и это было не просто предчувствие или интуиция. Развив уже к шести годам некоторые навыки слежки, коим она обучалась сама, чтобы в нужный момент схватить с прилавка Адзуки любимые моти. За это Химэй ни раз получала нагоняй от тех самых теток, которые не забывали бранить и отца. Мол, как ты дочь воспитываешь, пусть и без матери? Та же не стеснялась заступиться за отца и сказать что-то грубое в ответ.

Она аккуратно выглянула из окна: никого, только ветер слегка шевелит листву на деревьях. Это продолжалось около минуты. Девочка решила взять катану прямо сейчас, чтобы не тратить время после. Химэй аккуратно, чтобы никто(если кто-то следил) не услышал каких-либо звуков, подняла татами и достала обеими руками длинную коробку с 1,5 сяку[6], обернутую серой тканью. Убрав ее, перед глазами девочки пристала изумительная коробка темно-синего цвета с орнаментом золотых облаков. По середине было написано «Чикара-но-Кумо», что переводится как «Сила облаков», а внизу «Ямати Кавада» — имя кузнеца, выковавшего катану. Руки Химэй несколько дрожали перед столь прелестной вещицей.

— На восьмилетие я подарю тебе катану. — вспомнила девочка, когда ей было 4 года. — Думаю, тогда она будет тебе в пору. Растешь-то ты быстро, уже почти мне по пояс! — рассмеялся отец.

— Па-а-ап, а какой она будет? Мне так интересно! — начала тянуть она того за хаори[7].

Кавада наклонился к дочери и слегка похлопал ту по маленькой головке.

— Когда время придет, обязательно увидишь.

Открыв коробку, Химэй лицезрела черную катану с орнаментами золотых облаков. Рукоять той была синего цвета, как на коробке, перемотанной светло-голубыми нитями. Цуба и яблоко[8] же имели золотой цвет, повторяя его с футляра. «Как же восхитительна эта работа! — пронеслось в голове девочки. — Так, не время любоваться катаной, нужно проверить, есть ли кто поблизости.»

Она взяла меч в обе руки, наклонив тот в правую сторону и тихо прошла вперед. Татами уже было необходимо менять и местами оно поскрипывало, но и при этом Химэй удавалось почти не издавать ни единого звука. Дом, в котором она жила с отцом был невелик и имел один этаж. Интерьер жилища был прост и не выделялся чем-то явственным. Однако, вошедшие сюда сразу понимали, что это дом кузнеца: по помещению валялись листы с чертежами разных мечей от танто до катаны. Отец пытался держать дом в чистоте и порядке, в чем помогала и Химэй, но с круглосуточной работой это было непросто.

Вдруг дверь резко отварилась и из нее выпал какой-то мальчик. Девочка медленно подошла к нему. «Кавакуро Чида?! А он-то что здесь делает? — подумала Химэй. — Как-то часто мы видимся.» Малец тяжело дышал. От его хаори остались лишь какие-то клочки, а резинки гэта были пропитаны кровью. Скорее всего, он куда-то спешил. Неужто в дом Кавада-сана?

— Почему ты бежал сюда? — прямо спросила девочка.

— Я… — пытался выдавить запыхавшийся Чида. — Простите за д-дерзость, но можно в-воды, пожалуйста.

Химэй, не выпуская катану из рук, дала тому воды. Мальчуган сразу все выпил и несколько переведя дыхание, начал:

— Ямати-сан просил передать тебе, чтобы ты шла из дома и бежала в лес. Они там не справляются. Иди на Северо-Восток. Тебя там будут ждать. — из уголка рта мальчика пошла кровь.

— Кто будет ждать? — спрашивала девочка. — С-стой, у тебя кровь в уголке рта…

Тот ничего не ответил, а лишь тупо уставился на собеседницу. Кровь начала течь из глаз, а тело Чида затряслось, будто в лихорадке. И тут из мальчика начало выползать какое-то существо непохожее ни на что, о чем могла знать Химэй. Это была помесь тигра, дракона и очень уродливого демона с желтыми усами. Чешуя фиолетовая и отливала зеленым. У чудовища было четыре когтистых лапы. Казалось, ударь он один раз и от противника останется лепешка. Кожу Кавакуро Чида он сбросил на татами и начал говорить высоким, словно скрежет по металлу, голосом:

— Да-к вот, куда направится юная Госпожа… А без этого мальчонки мне бы не удалось узнать.

Девочка была шокирована. Только что из семилетнего мальчика вылез такой монстр… Да врагу не пожелаешь такого увидеть, не то что ребенку! Она чуть было не выронила катану из рук, но быстро пришла в себя.

— Чудовище! Что ты с ним сделал?! — выкрикнула та. Из ее глаз хлынули слезы. Пусть с сыном главы деревни она не была хорошо знакома, но отец говорил, что этот мальчик был невероятно добрым и сострадательным по отношению к другим. А таких людей Химэй ценила. Кавада рассказывал, что ее мать была такой же и по этой причине она ставила людей с подобными качествами выше остальных.

— Чего? Малявка, лучше бы бежала, а не задавала глупые вопросы. — говорил он. — Скоро и с тобой такое произойдет… — он перевел взгляд на ее катану. — Э-это откуда у тебя? Милая девочка, отдай по добру по здорову и я, так и быть, дам тебе сбежать.

— Нет! — в своей манере ответила та. — Эту катану мне выковал отец! Пади прочь, иначе перережу ей твою длинную шею!

— Ах ты, мелкая! — еще более высоким голосом воскликнул тот. — Давай-ка посмотрим, хватит ли тебе силенок это сделать!

Примечание:

[1] Ктиэ — Верхняя куртка, основанная на кэттэки но хо, которую носили низкоранговые военные или чиновники, а так же императорская гвардия в качестве официальной униформы. Она делалась из поскони или льна, открытая по бокам, со стоячим воротником. В период Хэйан туловище было шириной в две панели, как и рукава. Спина была обрезана короче, чтобы облегчить движения. В период Камакура туловище и рукава сменились на однопанельные, делая одежду более прилегающей, на подобие каригину, но с более короткими рукавами.

[2] СашИ МитОми — да, здесь было важно ударение.

[3] «Моти ва мотия» — пер. «Доверь дело мастеру»

[4] Гэта — японские деревянные сандалии в форме скамеечки, одинаковые для обеих ног (сверху имеют вид прямоугольников со скруглёнными вершинами и, возможно, немного выпуклыми сторонами).

[5] «Хай!» — пер. «Да/Понял(-а)»

[6] 1,5 сяку — 1 сяку = 30,3 см, т.е. 1,5 сяку = прим. 45,6 см.

[7] Хаори — японский жакет прямого покроя без пуговиц, надеваемый поверх кимоно или с хакама. Полы хаори придерживает шёлковый шнур «хаори-химо», диаметром чуть более сантиметра и длиной 15 см.

[8] Цуба и яблоко: