Исполнение долга

1

Император Александр Второй в праздничной шинели обходил строй на плацу в Павловском кадетском корпусе, которому суждено было скоро стать юнкерским училищем. Это происходило в ноябре 1863 года в Петербурге на Большой Спасской улице.

Из — под распахнутой шинели Государя гордо выглядывал темно— зелёный общегенеральский мундир с аксельбантом и орденами-звёздами, сверкала каска с султаном из перьев.

Искрились золотом галуны и красные погоны на шинелях волновавшихся кадетов, дожидаясь милости и доброты Государева сердца.

Подошёл Император и к шеренге преподавателей. Всем показалось, что ему было что-то нужно от немолодого преподавателя фехтования.

И действительно, Государь отвёл его в сторону, оставив придворную свиту поодаль, и сообщил, что нужно поговорить с глазу на глаз в отдельном кабинете.

Как только они прошли в здание и уединились от всех в кабинете истории, Император обратился к преподавателю:

— Господин поручик, я знаю, что вы прошли Крымскую Компанию и имеете огромный опыт в сабельном бою. Так как вы знаете хорошо своих воспитанников, то вы мне поможете отыскать среди них мне адъютанта для секретных поручений, обладающего недюженным умом, способностью противостоять нескольким врагам в бою и хранящего секреты государственной важности. Вы можете сейчас мне показать такого?

Скрывая своё волнение и немного подумав, поручик ответил:

— Мне кажется, у меня есть такой, Ваше Императорское Величество. Сейчас я вам его приведу. Разрешите я оставлю вас на несколько минут.

Он вошёл через несколько минут с тем, горящий взгляд которого не оставлял сомнений в том, что он не задумываясь отдаст свою жизнь за Царя.

Юноша лет шестнадцати в кадетской праздничной форме с прилизанным пробором на голове и веснушками на лице, вытянувшись в струнку, с волнением отдал честь и громко представился:

— Кадет Григорий Броневой, Ваше Императорское Величество!

— Вы получите чин камер-пажа во Дворце и будете выполнять мои тайные приказы. Собирайтесь. Скоро вы выполните первый приказ, а затем сдадите все экзамены и очень быстро, — услышал этот юноша от Государя.

Григорий первый раз так близко видел Царя, перед которым раньше благоговел, смотря на портрет при входе в кадетский корпус. А сейчас это вылилось в сильное чувство и внутреннее стремление поцеловать полу шинели Государя. С силой сдерживая это стремление, Григорий стремительно вышел из кабинета.

2

Две сестры, Маша и Катя, сидели вечером за чаем в Петербурге в доме старшего брата Михаила на Бассейной улице в январе 1864 года. Жена Михаила, маркиза де Чече Маджоре, сидя против них, свысока высказывала Кате своё недовольство ведением хозяйства в доме Кати так же, как надзирательница отчитывала бы барышню в Смольном Институте. Катя только что вышла из детской, где отдала своего сына Георгия на руки няне.

Да, многие при Дворе нанавидели княгиню Екатерину Долгорукую с её как из мрамора точёным носиком за то, что ей оказывал особое внимание сам Государь! И маркиза не была исключением из тех многих.

Но в тот момент, когда Катя коснулась рукой тонких прядей своих каштановых волос на лбу, как бы, защищаясь от маркизы, под их окнами остановилась карета, запряжённая четвёркой ухоженных коней.

Когда она поправляла складки на гладком коричневом платье с кринолином и с кружевным воротничком, открылась дверь, и на пороге очутился молодой человек в длинном запахнутом суконном плаще, укрывавшим почти всю его фигуру. На голове у него красовалась конусообразная приплюснутая сверху шапка с козырьком над которым красовалась кисточка из позолоченных нитей. Только внизу из-под плаща выглядывали ножны сабли.

— Камер-паж Григорий. Прошу прощения, сударыни. кто здесь будет княгиня Екатерина Михайловна Долгорукая? — обратился он к присутствующим, отдав честь.

Катя назвала себя, после чего юноша подал ей запечатанное сургучной царской печатью письмо в голубом конверте. Принимая письмо, она обратила внимание, что этот юнкер залюбовался её волосами.

В ту самую минуту, когда Катя вскрывала конверт, её сердце забилось сильней, — там находилась просьба сейчас же прибыть в этой карете к зданию Зимнего Дворца. И там стояла Его подпись, подпись Государя!

Надо было тогда видеть, какую немую сцену представляли сидящие за столом женщины, с испугом и завистью смотревшие на суетливо собирающуюся и одевающуюся Катю!

И тут Григорий узнал её!

Учась в младшем классе гимназии, он как-то раз шёл с другом по аллее Летнего Сада. И вдруг, впереди себя они увидели двух красивых барышень. Словно два ангела спустились с небес на ту аллею. Два мальчика как заворожённые последовали за этими прекрасными видениями. Мальчики тогда воображали, что они— рыцари в Палестине, защищающие Святую Землю от сарацинов. Из разговора барышень мальчики узнали их имена. И когда Катя обернулась и бросила на Григория завораживающий взгляд, он надолго запомнил её лицо. Тогда за барышнями мальчики следовали до тех пор, пока те не уехали прочь.

А сейчас Григорий помог Кате с накинутой на лицо вуалью сесть в карету, сел рядом и быстро захлопнул дверцу.

Кате пришлось испытать сумасшедший азарт, и её сердце было готово выскочить из груди от радости и быстрой езды по улицам зимнего города. Она, ведь, давно ожидала этого приглашения!

Вот и Зимний Дворец. Карета остановилась, Григорий уже в сумерках подал ей руку, помог спуститься по ступенькам кареты, дал позолоченный ключ и указал на небольшую дверцу в стене здания.

— Я вас прошу, княгиня, подойти к вон той дверце и открыть её. Я пройду следом за вами для вашей безопасности, — проговорил он с волнением в голосе, опасаясь чего-то.

Его опасения оправдались. С бьющимся от радости сердцем Катя открыла ту дверцу. Но как только она вошла внутрь, какой-то человек в маске в грязной серой фуражке в потрёпанной студенческой шинели с длинным красным шарфом подскочил и, коварно улыбаясь, подставил ногу в проём двери, не давая закрыть её. Затем он пролез вовнутрь, качаясь и раскланиваясь как шут на масличной ярмарке, и попытался схватить Катю за подол платья, выглядующего из под короткой шубки.

Но тут внутрь вошёл сопровождающий камер-паж и закрыл за собой дверцу. Незнакомец в маске обернулся.

При тусклом освещении трёх свечей в шандалах, стоящих на ступенях каменной спиральной лестницы, она увидела как к лицу шутника поднялся тонкий сабельный клинок и прочертил на лбу шутника кровавую линию, сорвав при этом картонную маску. С криками и проклятьями незнакомец-шутник выскочил наружу, закрывая при этом своё лицо шарфом.

— Вот теперь дорога свободна, — промолвил паж и поцеловал протянутую, как в благодарность, руку Кати.

Катя испытала в ту минуту устремлённый на неё какой-то странный взгляд, полу-умоляющий, полугрустный и безнадёжный. Этим взглядом она была напугана второй раз.

После большой паузы Григорий подал ей шандал со свечой и молча указал ей направление, отдав ей второй ключ и сам оставаясь ждать.

Тогда он был горд самим собой, — ещё один приказ Государя был выполнен им.

Он воображал себя рыцарем-победителем на средневековом турнире, ловящим цветок, брошенный рукой дамы его сердца. Вокруг все рукоплескали его победе, а он вёл под узцы коня, чтобы встретиться с дамой своего сердца, которую не видел много лет.

Он ждал, и в тот момент к нему пришло какое-то необъяснимое чувство нежности. Оттуда — из детства. У него возникло желание, воспользовавшись случаем, ещё раз побыть с ней наедине, вот в такой же романтической обстановке. И чтобы ничто не помешало бы им, ни чей властный приказ…

А Катя, совсем испуганная и неуспевшая поблагодарить своего спасителя, открыла вторым ключом дверь в тайную квартиру и упала в объятия любимого Императора Александра Второго.

3

При свете одной лишь свечи на столе вокруг на венских стульях и на диване расселись в явочной квартире члены тайного студенческого кружка, организованного совсем недавно. Каждый из них ожидал срочного задания связанного с опасностью и смотрел на окружающих с удивлением.

Николай Утин, руководитель революционной организации «Земля и Воля», уезжающий сегодня ночью в Женеву, говорил стоя и очень быстро о насущных задачах: о передаче земли крестьянам и отказе либералов в помощи революционному движению. Его сюртук, чёрная широкая борода и причёска-шевелюра, казалось, тоже призывали к революционному движению.

При этом он успевал оглядывать студентов, стараясь угадать, кто и на что способен в революционной борьбе. Он сразу же заметил в углу угрюмо сидевшего новичка в старой студенческой шинели и с забинтованной головой.

После своей речи Николай подошёл к столь заметному студенту и, с отвращением чувствуя запах водочного перегара, спросил, почему он носит эту повязку.

— Зовут меня Семён. Это меня отметили в драке по пьянке. А к тому, кто это сделал, у меня должок имеется. Он где-то в верхах служит. Хочу до него добраться. Потому и вступил в эту вашу борьбу, — ответил тот.

Отметив для себя, что этот студент слишком будет заметен и что он политически ещё не подготовлен для борьбы, Николай решил посоветовать своему приемнику не давать пока этому Семёну серьёзных поручений и понаблюдать за ним. И тут же попросил всех расходиться по одному, хорошо осматриваясь вокруг.

4

Русский Император Александр Второй проснулся летним утром 1867 года в Париже в Елисейском Дворце. У него сегодня был назначен военный смотр на ипподроме и прогулка с Императором Наполеоном Третьим.

Встав с постели, подойдя к окну своей спальни и приоткрыв палевую гардину с позолоченным шитьём, он тот час вспомнил, что надо прежде всего заехать в номер в отеле «Риц» к любимой Кате. Она уже ждала его здесь в Париже.

Он сразу же вызвал камер-пажа Григория для своего сопровождения. Слуге он приказал одеть себя в парадный мундир.

Подъехав к отелю, император приказал Григорию подняться в номер Кати и при этом позаботиться от том, чтобы такой приезд не сопровождался большой оглаской.

В вошедшем юноше Катя узнала того, кто спас ей тогда жизнь. Она пошла за ним, уловила его грустный взгляд и ощутила при этом непонятную тревогу внутри себя.

Она не успокоилась ещё после поездки в поезде. Тогда в России она тут же бросила все свои дела и уехала в Париж по указанию Императора.

Сообщив, что Государь приедет скоро, Григорий сел напротив и нежно посмотрел на неё.

Она почувствовала, что он собирается сообщить что-то важное.

Он вспомнил, как тогда ночью во Дворце он дождался её, потушил свечи у выхода, но оставил только одну свечу в своей руке и подошёл к ней, чтобы увидеть её лицо. Он долго смотрел ей в глаза, но мысли её были тогда заняты только Государём и она ничего не замечала вокруг себя. Она не удостоила Григория ни одним взглядом, взволнованно поправляя шубку и накидывая на лицо вуаль. И он решил ждать счастливого случая, когда провожал её до кареты.

И вот теперь в Париже, показалось ему, наступил благоприятный момент для объяснения. С волнением в голосе он начал говорить:

— Я не знаю, помните ли вы меня. Но я вас запомнил в Летнем Саду, когда мы с другом будучи кадетами долго шли за вами. Я знаю, что никакой надежды у меня нет, но выслушайте меня!

— Вы что, сударь, с ума сошли! Я проделала этот долгий путь из Петербурга в Париж только для того, чтобы увидеть Государя. Забудьте сейчас же о своих детских чувствах для вашей же душевной безопасности. Вы хотите встать на пути против Государя вашего? Стыдитесь! Забудьте всё, что у вас на уме, слышите! — прервала она тут же его, всё поняв.

Затем тихо добавила:

— Признаться, я тоже много думала о вас. Но сделала свой выбор. Не поминайте лихом.

Приход слуги прервал их разговор.

После её ухода вся решимость Григория объясниться с ней ушла, как вода уходит сквозь песок. Всё кончено, подумал он, пора и мне сделать свой выбор, такова моя судьба.

И тут же дал клятву самому себе забыть и не возвращаться к этому в мыслях.

5

— Я наконец-то здесь! — встретил её такими словами вошедший Государь и продолжил.

— У меня сегодня как раз есть время, чтобы после смотра на ипподроме мы успели посмотреть Эйфелеву башню.

Он позвонил в колокольчик, чтобы вызвать камер-пажа, стоявшего у входа в номер.

— Вы, Григорий, должны будете сопровождать нас на расстоянии от основной охраны. Вам приготовили лошадь из конюшни Императора Наполеона Третьего по моей просьбе, — отдал он распоряжение и приказал слуге вызвать карету.

Прошло несколько часов и смотр французских войск на ипподроме заканчивался.

Григорий выехал вперёд, чтобы проверить путь следования двух карет императоров и всего сопровождающего их кортежа. На пути следования Григорий остановился, вошёл в кафе у пруда и сел за столик, чтобы выпить чашечку кофе. Булонский лес шумел приветственно листвой совсем где-то рядом.

Он всё ещё переживал свой разговор с Катей, одновременно давая себе приказ забыть всё. Это, как осколки детства, детская болезнь. А вдруг она… Да, но кто есть он и кто — Государь?

И находясь в этом мнимом раздвоении, он услышал разговор за соседним столиком на польском языке, который он немного знал.

Из этого разговора он понял, что на Императора Александра готовится покушение! Было названо даже имя — «Антон Березовский».

Григорий тут же вскочил на лошадь и помчался к выезжающим с ипподрома двум каретам императоров, но тут же почувствовал, что эта лошадь не захотела слушаться поводьев и перешла на медленный шаг!

Карета с Императором Александром приближалась. Надо было успеть предупредить охрану французов. Тут он увидел верхового офицера из окружения Наполеона Третьего, с которым успел познакомиться в Лувре, и тут же предупредил о готовящемся покушении. Тот во весь опор поскакал к карете Императора Александра.

Григорий видел того французского офицера, скачущего к человеку, который уже поднял руку с пистолетом. Тот офицер успел оттолкнуть руку стрелявшего, которого тут же схватили люди из толпы. Затем подоспели остальные офицеры охраны. С облегчением соскочил Григорий с непослушной лошади, отдал повод подошедшему полицейскому и пешком направился к Государевой карете.

Да, теперь чувство долга преобладало над остальными чувствами в нём, но та раболепная любовь к Государю куда-то пропала, и на её месте оказалась простая необходимость защиты Царя и верность присяге.

6

Император уже выехал в Манеж из Михайловского Дворца в Петербурге с небольшой охраной в марте 1881 года. На нём был мундир лейб-гвардии Сапёрного батальона, каска с султаном и сабля.

Григорий преднамеренно отстал от кареты Государя, желая проверить, нет ли сзади чего-нибудь подозрительного.

Отпустив поводья лошади, в дороге он пытался разобраться в своих чувствах. Он был ещё настолько молод, что не мог просто так отступиться от своей первой любви. У него не было внутренних сил для этого, и к тому же он считал себя преступником. Его положение было безвыходным и подумал, что теперь он будет мучиться долго, долго пока ему не поможет кто-то.

И тут какой-то студент в старой шинели и со шрамом на лбу бросил камень в его лошадь. Камень попал в ногу, отчего лошадь стала хромать. Григорий хотел достать того саблей и повернул было за ним, но вспомнил, что надо следовать за Императором.

Внезапно раненая лошадь повалилась на брусчатку улицы. Успев высвободить ногу из-под лошади, Григорий встал. Услышав звук выстрела сзади, он почувствовал, что спину его чем-то обожгло. Это вонзилась пуля студента. Голова закружилась и он упал. Вот, оно — избавление от мучений, успел подумать он.

Сквозь боль и сумерки он увидел, что над ним склонился кто-то и злобно прошипел:

— Ну, что, юнкер, сквитались мы с тобой.

Последнее, что он услышал в своей жизни, были два взрыва у Екатериненского канала от двух брошенных бомб в карету с Государем.