Рапорт 1.0.210 АЛАН. Понедельник

Всё, что говорят перед словом «но», не считается

"Я не хочу в школу!".

"Я не хочу быть обычным гражданином!".

"Хочу стать крутым!".

От однообразия мотивов рябило в глазах. Детектор считывал их на раз — мозги бесхитростных двенадцатилетних читались, как раскрытая книга, и сводились к отрывочным мыслям.

Понедельник — день тяжелый. На него приходится день последнего испытания Пернатых, психологического. На двух предыдущих, субботнем и воскресном, уже отсеялись добрых две трети претендентов, но и этого мало. Просачиваются-таки сюда "пустышки".

Глоток прелого кофе. Вентилятор скрипит у окна, не справляется — в комнате одновременно нас всего двое, я и один новобранец, но все они тужатся и пыхтят, как слоны, хотя их физическое тестирование закончилось еще вчера. Думают, наверное, что так их мысли звучат яснее и убедительнее. Или я просто такой страшный.

Старший Пернатый с кофе в одной руке и шоколадкой в другой. Да прям Каратель с фресок в Четырех Шпилях, блин. С девизом: "Да чтоб у вас слиплось!"

Если и правда боятся — бедные дети. Это ведь они не видели взгляда рекрутера Джулиуса после бессонных ночей, которые случаются по крайней мере пять раз в неделю. Даже не стальной — чугунный, как наковальня, пришибет — от пола не отковыряешь.

Мне, по сути, тут делать нечего. Я элемент оживления. Я — их собеседник, который не нужен ни детям, ни машине. Просто считается, что людям проще отвечать на вопросы, заданные таким же человеком из плоти и крови.

"Таким же"?.. Хе-хе, просчитались малек. Я ведь старший Пернатый. Что для полицейских, что для этих детей — уже не человек.

В дверь опять полезли посторонние взрослые. К счастью, дежурные быстро и вежливо оттеснили их от проема. Кажется, я начал понимать, почему рекрутер Джулиус при приближении дня наборов начинает материться все отборнее. Он вообще не любит общаться с простыми имперцами — обычно они ничего не понимают в системе Пернатых и видят в этом единственный шанс исправить психорейтинг своего чада.

Ах, нас даже в выбранную школу не взяли.

Ах, так ему работы не видать.

Ах, помогите!

Но больше всего бесят те, кто пытаются подкупить. Не то чтоб я такой правильный и святой, но давать взятку за то, чтобы твоего неуравновешенного сына взяли в элитное рабство — дурь и бешенство. Заразное.

Плохо им на воле, блин.

Грешно жаловаться на жизнь тем, кто за пазухой у Империи. Есть у этой старухи кое-какие скелеты в шкафу, да и методы иногда оставляют желать лучшего, но простым людям здесь живется лучше и проще всего. Им Империя выдвигает всего три требования: болей реже, работай больше, слушайся господина полицейского.

А вот у тех, кто по доброй воле отдался в рабы...

Беги быстрее. Знай всю Равенну наизусть. Оберегай покой тех, кто материт тебя за твоей спиной. И попробуй только появиться на людях с пыльной повязкой — в карцере, конечно, не сгнобят, но в серверную пошлют точно. Дверка на уровне пола, на карачки — и вперед, с волшебного пенделя рекрутера провода разматывать. Джулиус — большой поклонник нестандартных методов. Подолбившись башкой о низкий потолок и поматерившись вдоволь, Пернатые на удивление быстро учатся терпению.

"Но он всегда мечтал..."

"Мы знаем о последствиях..."

Заткнитесь, заткнитесь. Именно так, мамаша, заглохните, как ваш электромобиль, с которого до сих пор чудом колеса не слетели. Ничего вы не знаете. Это невозможно понять, если сами не отбегали тут двенадцать лет. А у вас в походке и осанке читаются долгие годы теоретических универов. О, да, улыбайтесь, лучше примите это за комплимент.

Знаете, как зовет нас сэр Джулиус? Своей стаей. Мы не против, мы только рады — нас уже приучили к кнуту и ошейнику. Но подумайте дважды, готовы ли вы это пережить. О, да, ребенок переживет, они, черт, живучие, как блохи. Как и мы когда-то. Привыкнут, отряхнутся от старых привычек.

Фикус тихо шелестит листочками. Психолог штаба, этот баклажан маринованный, уверял, что зелень скрасит допросную и настроит энергетику. Ему бы самому шестеренки в голове настроить, гаечным ключиком. Все равно ведь не настоящая зелень, только пышет в бок жаркой влагой — искусственные увлажнители воздуха не справляются с жарой. Я тут скоро плесенью зарасту. Вместе с недопитым кофе.

Разумеется, Пернатые — лучшие из лучших, за год каждый из двух штабов выпускает всего лишь сто человек. На две тысячи штабов полиции. Даже для маленькой и круглой Равенны этого мало, и основной штат полиции все равно формируется из выпускников стандартных полицейских академий и университетов востребованных специальностей.

Но именно Пернатых зовут силой и мощью Империи. Вклад в будущее поколение и долгосрочный порядок, все дела.

Нас еще, знаете, в народе кличут цепными псами. Может, не так уж это далеко от правды. Этим мы и отличаемся от простых полицейских — граждан, обученных обращаться с оружием и допрашивать свидетелей.

Нас не учат, а натаскивают — долгие годы, с детства и до самого выпуска. Мало кто из нас способен объяснить приемы борьбы или обосновать свое детективное чутье.

Как собаки, честное слово. Все можем, все умеем.

Только сказать, черт возьми, не можем.

Потому и работать с другими, обычными, нам трудно. Да и им нелегко, наверное — все поначалу косятся, ремень с кобурой теребят, будто боятся, что перепутаем с врагами Системы и глотку рвать кинемся.

За других, конечно, не скажу, но мне даром их глотки не сдались. Заплывшие, кривые, или наоборот — жилистые, как черти. И все, как назло, праведные до самого хребта. А праведники, как известно, горькие, как огуречные задницы.

Джулиус опять вещает что-то с помоста. В своем старом плаще он похож на косматого вольверина — даже рычащие нотки нет-нет да скользнут. Но микрофон все сглаживает, да и в такой толпе не то что тон — сами слова теряются.

Я стою рядом, но не слишком, чтобы не провоцировать смущение. По правилам, рекрутеру следует держаться в стороне от своих подчиненных, что должно символизировать самостоятельность решений. Оливер, брат Джулиуса, и тот стоит в стороне, по другую сторону от возвышения.

Дежурная речь от министерства образования. Уникальные условия обучения, перспективы трудоустройства, исправление психорейтинга, не сравнимое даже с активной волонтерской деятельностью. А вся эта куча людей цепляется не за те слова, слушает не то, что Джулиус хочет сказать. Хороший у них там составитель обращений, наверное, психолог опытный — не то что наш, стручок стручком, и не мозги — горошина книжная.

Джулиус волнуется, как в первый раз. Наверное, тоже хотел бы сказать вслух то, о чем сейчас молчат все его Пернатые.

Все, что до "но", не считается. В топку льготы, в топку психорейтинг и стипендию. Пернатые — рабство Империи. Остается лишь надеяться, что попадется добрый хозяин, который не стегнет псину почем зря, не отвесит в сердцах пинка за упущенную добычу. Везет вам, тли зеленые, что тут заправляет рекрутер Джулиус. Да, бойтесь его. Лучше так, чем страдать потом за излишнюю наглость. Не бойтесь, этот парень плохому не научит.

Еще один отборочный тур закончен. Оставшаяся кучка сбилась в неровный строй. У некоторых на шеях уже виднелись ржавые полоски от нейроошейника. Аж у самого зачесались...

— Хорошо справился, — бросил Джулиус, проходя мимо. За ним тянулась вереница тех, кому плевать на все, что сказано до "но". Глупцы они или просто преданы Империи всей душой — никто не знает. Наверное, они и сами не поймут теперь, до самого конца.

Добро пожаловать на цепь.