Часть 2

Давка в бункере резко усилилась. Люди начали буквально вбегать туда, лихорадочно запирая двери. В чём причина столь резкого усиления паники — людям оставалось только догадываться. Те, кто уже успел проникнуть в бункер, только и услышали что-то, похожее не обвал, и то неточно. Виктор даже чуть было не потерял Лин из виду, правда, вовремя развернулся. Единственное что — при этом заехал её локтем в живот. Она только охнула.

— Извини! Прости!

— Ничего, я в порядке… — Девушка попыталась выпрямиться, но тут же огребла от кого-то по голове. Случайно, конечно, но оттого не менее больно.

Двери закрылись. Наступила темнота. Энергию растрачивать не стали, поэтому свет так и не появился. Только еле мелькала приборная панель, отслеживая состояние снаружи. Старший удивлённо тыкал в неё пальцем, проверяя информацию и изо всех сил надеясь, что так и не закрытые двери одного из бункеров — злая шутка или панели, или его глаз. Но, похоже, всё именно так и было. Вообще, Старший должен был заходить в бункер последним, и уж тогда бы наверняка знал, что делается. Только вот его не спрашивали — просто спихнули туда вместе с массой людей, даже не заметив.

Оказалось, что некоторым из них нужна помощь — у некоторых из носу текла кровь, кто-то вообще был без сознания и их внутрь попросту втащили. Почему это произошло, не мог догадаться даже Старший, пусть только почти он владел полноценной (насколько это возможно в данном случае) информацией. Произошёл удар какой-то волной — то ли электромагнитной, то ли ещё какой-то, приборы это так и не определили, путаясь в показаниях. Отвалился кусок стены, но это сейчас несущественная деталь — никого не задело.

Правда вот версии произошедшего к нему ни одна не подходили, а если и подходили, то были сразу классифицированы как «бред полный». И ладно бы один человек такое сказал, тогда бы, может, и стоило бы проверить — в порядке ли он. А так — все, в унисон, одно и то же. Может, что-то не в порядке с ним самим?..

Он помотал головой, отгоняя от себя эти бредовые мысли. Но они не давали покоя, поэтому он незаметно от других укусил себя за руку.

— Ай-я! — перестарался. Ну, зато точно ясно, что он не спит, не в коме… Хотя, кто знает, может, в коме люди боль чувствуют?

Датчики запиликали, утверждая, что излучение нейтрализовано, только вот часть оборудования отныне мертва из-за «повышенного температурного, физического и электрического воздействия».

— Что с панелью? — сторонний человек подошёл и глянул Старшему через плечо.

— Ничего! — опрометчиво буркнул он. Сейчас дверь уже не открыть, автоматика… Специально от всяких нелепых случайностей делали. Или, даже несмотря на опасность, дверь можно будет разомкнуть через три часа, с команды, опять же, Старшего. А так — бесполезно. Даже на случай срочной помощи открывать двери не нужно — здесь уже есть медотсек в отдельной комнате. Да и столь срочная помощь никому не нужна…

— Там же люди! Дверь же не закрылась!

Сказать «замолчи» Старший не успел, хотя и старался. Только массовой паники тут сейчас не хватало!

Новость разнеслась вокруг со скоростью звука. Толпа моментально встревожилась. Люди сразу вспомнили, кто из их близких/знакомых пошёл как раз в ту сторону, а что не вспомнили, так додумали. И, казалось, сейчас даже двери разблокировать не потребуется — толпа просто из снесёт, не заметив.

— Стойте! Рано! — Старший попытался призвать их к порядку, но на него тут же злобно ополчились несколько голосов. Чьих — он не понял, да и они приставать не стали, прекрасно зная правила открытия бункера, с которыми сам Старший, хоть в лепёшку расшибётся, но ничего не сделает. К счастью, долго ждать не пришлось — экран загорелся зелёным.

— Все на выход!

Приборы пока убеждали, что всё безопасно, значит, надо осторожно выглянуть и…

— Эй, эй! Куда ломанулись!!!

На «осторожное выглядывание» это как-то ну совсем не походило, так что Старший, плюнув, устремился на выход уже вместе со всеми, про себя костеря их всех и обещая устроить разнос за дисциплину.

Когда он сумел выглянуть из толпы, то картина, открывшаяся взору, не оставила его равнодушным. Хотя, если так посмотреть, никого не оставила…

Коридоры обгорели, большая часть стены действительно рухнула. Но самым удивительным было, что посреди всего этого лежали или сидели люди, на вид целые и, возможно, невредимые.

— Данька! — Лин кинулась к брату, вывернувшись из толчеи. Запнулась, упала, но это её ни капли не остановило. Рухнула рядом на колени, потрясла его за плечо. — Очнись, а!

Старший сумел взять себя в руки и громко объявил:

— В медблок всех пострадавших! — люди организованно, как на учениях, стали прикладывать к пострадавшим диагносты, транспортировать их, Степан Талич и группа врачей без лишних просьб кинулись готовить медикаменты и перевязочные материалы.

Виктор подхватил Даньку на руки. Его напрягало то, что его дыхание чувствовалось еле-еле, как у человека во время глубокого сна. Даже, может, и меньше. Пока диагност утверждал, что всё почти в норме, пусть некоторые данные и по нижней границе. Только вот, оказалось, волноваться следовало не только по этому поводу.

Один из врачей наклонился к одной маленькой, худощавой девушке, правильно расценив её более ухудшенное состояние. Она открыла глаза, посмотрела на него, а потом чуть было не пришлось лечить самого доктора. Доктор отпрянул от неё, схватившись за голову, и его непонимающий, малость сумасшедший взгляд заметался по окружающим людям. Понаблюдал за ними, не решившимися подойти, расширенными зрачками. Правда, приступ очень быстро прошёл, оставив после себя только гул в голове. Но, конечно, помогать его уже не пустили — подвели к одному из стульев и, поскольку он утверждал, что уже в порядке, просто напоили чаем и оставили под наблюдением. А Старший принял ещё одно решение:

— Пациентов развести по палатам через одну. Дополнительные места обеспечим за счёт дополнительного блока. Часть из вас сейчас бросает работу и идёт готовить блок. Кровати достаём со склада, не хватает — выпиливаем из дерева, собираем по комнатам — что хотите, вот только что бы всё это было через три часа!

Резервный блок, примыкающий к базе, выстроили намедни, совсем для других целей — для хранения материалов и крупногабаритный приборов так, чтобы всё это было нормально и структурированно, а не так, как сейчас — свалка, да и только. Но вот никто не предполагал, что его придётся его использовать так… Ни о каких приборах, естественно, речи уже не идёт.

Вокруг царил шум, гам, и суматоха, несмотря на Старшего, который пытался это всё структурировать изо всех сил. Единственное, что утешало — дело двигалось вроде быстро.

Кровати, конечно, не хватало, но их перенесли из комнат же пострадавших, у кого смогли, и всё более-менее уладилось. В новом импровизированном медблоке на всякий случай так же установили пожарные сигнализации, приборы слежения за состоянием, более точные, чем диагносты. Их тоже не хватило, но Степан Талич с его ребятами пообещали наваять всё максимально быстро.

Старший только и успевал всё разруливать, а когда к нему в очередной раз не подошли с очередной проблемой-катастрофой-просьбой, то заметался, ища подвох. Не в силах поверить, что его не оказалось, он присел на стул в главном зале, поднял глаза на полуразрушенную стену, вздохнул и… На всё забив, глотнул чаю. Пока есть свободная минутка, надо хоть немного разгрузить мозг, иначе потом совсем плохо будет. Нет, со стеной, конечно, тоже надо разобраться, но не горит. Магнитный щит по прежнему накрывает здание куполом.

За это время его настигло ещё одно известие — все пострадавшие, даже та очнувшаяся девушка, крепко спят. И не то даже, что спят, а это состояние — нечто среднее между глубоким сном и комой. Вежливо покивав, Старший отослал гонца отдыхать, и сам прилёг на скрещенные на столе руки. Скоро должна прийти группа разведки, которая выяснит, не пострадал ли тоннель, насколько далеко распространился пожар, вызванный взрывом. А что он есть, Старший даже не сомневался. Разведка при первой же опасности должна повернуть обратно. Но все они — немного раздолбаи, аж боязно. Но и самому пойти нельзя…

Ему вдруг стало казаться, что он, как колесо, летит с высокой горки, всё быстрее и быстрее набирая обороты, и вот уже не может остановиться, а ведь горка кончится, рано или поздно. И неизвестно, что за ней, тупик или пропасть. И испуг ледяной иглой проникает в разум…

— Проснитесь!

— А? — Старший поднял голову и огляделся, его резко выбросило в реальный мир. И первым, что он увидел, было лицо встревоженного белобрысого парня. Точнее, два абсолютно индентичных друг другу лица. Неужто уже в глазах двоится?..

— Вы тут уже полчаса почти спите, мы вас будить не решались, но всё же…

— А, да… — Старший приложил массу усилий, чтобы не выглядеть удивлённым. Казалось, вот он, лежит, полусонно разглядывает стакан… А что, вполне себе может быть.

— До Главной базы через пожар не дойти, похоже, полыхнул участок леса, а за ним и всё остальное.

— И вход завалило, которым мы воспользоваться собирались! — второй, такой же парень, стоял в противоположной стороне, по левую руку от Старшего. Спустя миг, он даже понял, что не в глазах у него двоится, они просто близнецы. И даже имена вроде вспомнил…

— Спасибо. А как его могло завалить… — Старший обратился к близнецу, стоящему по правую руку от него. Запнувшись, он попытался вспомнить, кто из них кто, но в итоге сказал наугад: — Мих?

— Не угадали! Мих я! Генка он! — улыбнулся тот, что слева, но почти сразу его лицо вновь стало серьёзным: — А что касается подземного туннеля, то там, похоже, погрызли перекрытия. Крысолаки эти, что б им неладно!

— Ага. — поддакнул тот, что справа. Который Генка. — Похоже, эти крыски научились прогрызать титан!

Ещё чего не хватало! Но вслух Старший, конечно, не выразил своё мнение об этой ситуации. Ведь он — Старший, пример, образец, авторитет, и не должен допускать за собой…

Стул подломился.

— М! — Старший задавил в себе матерную конструкцию в последний момент. Близнецы, которые, конечно, его поймали, так и не смогли скрыть мелькнувшего разочарования и удивления, на что он ответил только снисходительной ухмылкой. Учитесь, как говорится, пока живой! — Идите отдыхать. Завтра тоже трудный день.

— А вы? — хором.

— А я пойду на обход, проверю, что там да как. — не самое разумное решение, конечно. Лучше было бы поспать, ведь его помощь может понадобиться в любой момент, и желательно бы перед очередным авралом хоть немного, но отдохнуть. Но ведь не успокоится же, пока не убедится, что всё точно в норме! Иррациональный страх, а вот…

Сейчас бы кофе… Но вот что в дефиците, то в дефиците. Интересно, помнит ли кто-нибудь из молодёжи его вкус?

На лестнице он почти не смотрел по сторонам, пока, наконец, не увидел Степана Талича. Ну, как «увидел»… Наткнулся на него, правильнее сказать, чуть не сбив с ног. Похоже, он тоже уже не совсем смотрит, куда идёт.

— Наконец-то, я как раз тебя ищу!

— Пойдём. — Старший кивнул головой в глубину коридора. Когда ходишь, думается легче, да и спать не так хочется, вроде…

Они двинулись вдоль коридора, и Степан Талич начал рассказ:

— Заболевших, так сказать, примерно половина от общего числа.

— Значит, примерно двадцатая часть от всех, если считать…

— Нет. — перебил его Степан. — Примерно половина от абсолютно всех.

— Обоснуй?.. — да даже если бы все здесь были в таком состоянии, не набралось бы и половины от общего числа!

— На базе, судя по обрывкам данных, тоже немало тех, кто попал под волну. И их тоже примерно половина. Точнее не скажу — связь совсем плоха. — Старший хлопнул себя по лбу. Вот до чего усталость доводит, до очевидного не додумался!

— А как же главный связист? Где он? И почему там люди попали под излучение, если у них бункера ещё куда лучше?

— Наш связист, — обречённо вздохнул врач, — вот тут теперь обитается. — и кивнул головой на палаты. — А у них вдруг резко открылась та же проблема с дверьми и некоторой аппаратурой. И знаешь, в чём причина? Как думаешь?

Вариантов оказалось крайне мало — все они предательски дезертировали из его головы.

— Крысолаки это!

— Не может быть. — специально от них ставили зашиту, причём не абы какого качества! Хотя Старший вдруг вспомнил о погрызенном переходе, который, к слову, обшивали усовершенствованным титаном, и ему стало как-то нехорошо.

— Во-от. Но есть. Факт остаётся фактом.

— Что же с этим фактом делать!.. — Старший задумался, настолько, что не вписался в дверной проём между коридорами. Мало того, в висках постепенно начинала нарастать тупая, бесящая боль, как и всегда бывало от недосыпа.

— Шёл-бы ты спать, а? — Степан Талич встревоженно нахмурился.

— Не… Я ещё не всё проверил. Надо, сам понимаешь. Ну, не засну же спокойно.

— А чайку? — доктор осторожно и незаметно начал склонять его к своему кабинету. — Хорошего чайку, с витаминкой…

— Ну, что-ж… Может, и…

Старший понял, что уже сидит в кресле. Главное — не заснуть. Главное…

Степан Талич укоризненно покачал головой и засуетился у стола. У него было время поспать, так что чувствовал он себя не так разбито, а по сравнению со Старшим был вообще бодрячком. Ну ничего, и Старший сейчас спать ляжет, только он ещё сам об этом не знает.

— Держи.

Старший глотнул горячий, чуть горьковатый чай. Сахара тоже маловато, а с химическими заменителями такая гадость выходит…

— Спасибо. — сразу стало легче. Вот сейчас он допьёт чай, и дальше пойдёт…

— Знаешь, кажется, я понял, почему крысолаки могут прогрызать даже самый крепкий металл. Возможно, дело в веществе, выделяемой у них в зубах, как яд у гадюки. Пластмассу они грызут далеко не так хорошо, так что, возможно, вещество действует именно на металлы. Но я не ручаюсь, что если мы обошьём все пластмассой, то они не выработают средств… — Мужчина обернулся. Старший крепко спал, пристроив голову на подлокотник. Кружка стояла на углу столика.

Вот и хорошо, вот и ладненько… У него, у Степана Талича, все разработки хороши, и снотворное в том числе. Ничего, проснётся — ещё спасибо скажет.

Врач укрыл Старшего своим пледом, стянутым с раскладушки, и пошёл проверять больных. Сам.

***

Лин сидела рядом с братом. Приборы стабильно показывали одно и то же, а у сестры уже затекла спина. Но отойти от него ей мешал страх, будто стоит выпустить его хоть на минуту из поля зрения, его состояние возьмёт и ухудшится. В принципе, находиться здесь посторонним людям категорически запретили, но Лин решила хоть раз в жизни наплевать на чей-то запрет и просто-напросто залезла в окно по дереву. А то, что третий этаж… Да какая разница!

Виктор тоже хотел последовать её примеру, но Лин его отговорила, ведь его центнер веса ветви могут и не выдержать.

Единственное, чего она не ожидала так резко — это шаги в коридоре. Ох, что будет, если её сейчас тут застукают!

Девушка заметалась, не зная, куда деться, но вдруг ей на глаза попались занавески — короткие, но очень плотные, что бы, в случае чего, закрывать абсолютно весь свет. Еле успела шмыгнуть за одну из них, усевшись на подоконник и подтянув к себе колени, как дверь открылась.

Тихими шагами зашедший подошёл к диагносту и начал что-то там смотреть и проверять. Ну, как, Лин видно не было, и сама она тоже ничего не видела, так что ей оставалось только догадываться, пытаться унять испуганно трепыхающееся сердце и дышать не так громко. Этот человек её, похоже, не заметил, и это малость утешает, но только малость.

— Лин, вылезай.

Лин вздрогнула и уж хотела было вылезти, раз уж заметили, но осталась на месте. Вдруг он просто предполагает, что она может быть здесь, и спрашивает в надежде, что она сама себя обнаружит?

Правда, штору отодвинули, не спрашивая мнения испуганной девушки. И вот она уже сидит перед Степаном Таличем, а он ехидно усмехается и протягивает ей руку, помогая слезть.

— Но как вы…

— Следы на подоконнике сами собой не появляются, не находишь?

Лин глянула на подоконник и чуть не взвыла. Вот ду-ура! Так проколоться — это ж надо… И сейчас даже больше обидно и досадно, нежели страшно.

— Что я говорил про посещение больных?

— Строжайше запрещено всем, кроме медицинского персонала. — повторила Лин его слова почти точь в точь. — Неизвестно, что с ними, и их действия могут быть опасны. — она прекрасно ведь понимала, к чему это всё может привести, но как же брат тут будет совсем один.

Лин поймала себя на том, что вот-вот заплачет. Ну, если она сейчас ещё и разревётся…

Только вот чем сильнее она пыталась подавить в себе эмоции, тем сильнее они лезли наружу. Степан Талич, глядя на это, даже отчитывать её не стал, просто подошёл и обнял.

Лин плакать себе всё равно не позволила. Не то что бы чисто из упрямства, но… Возможно, и только поэтому.

— Иди. Ты меня не видела, я тебя не видел.

— Что?

Послышались ещё шаги.

— Иди, кому говорю! Быстрей! — выгораживать ещё их тут…

Лин, моментально сориентировавшись, выскочила в окно. Степан Талич только охнул и за сердце схватился, но всё было в порядке.

Выдохнул.

Не говорить же ей, что она далеко не одна тут такая? Не первая и наверняка не последняя. Все, кому надо было, уже заметили крайне удобное взаимное расположение деревьев и подоконников. Главное — не говорить им об этом, пускай уж лучше думают, что одни такие нарушители, и хотя бы делают вид, что соблюдают правило. А то сплошной проходной двор начнётся!

Может, и следовало их действительно ловить, отчитывать… Но стоит ли?

***

Старший очнулся. Всё тело затекло, спать в кресле — не так уж приятно и полезно. Прикорнул ненадолго, вряд ли дольше получаса проспал. Только вот чувствовал он себя каким-то подозрительно бодрым и отдохнувшим.

— О-хо-хонюшки… — стало непонятно, что лучше — когда ничего не чувствуешь, или когда всё чувствуешь и оно всё болит?

Кое-как поднявшись, он подошёл к окну и раздёрнул плотные шторы, опасаясь увидеть за окном… Ну, конечно! Ясный день на дворе! Что-б его, Степана Талича, с его «целебными витаминками»! Вроде как и во благо, а вроде как и сказать охота всё, что о нём думается, а думается исключительно… не самыми хорошими словами. Наверняка он сам совершил обход, и волноваться не о чем, но…

Ну да, собственно-то, и не о чем.

Но всё же — что за подстава!

— Доброе утро! — Степан Талич пришёл и рухнул на раскладушку, вознамерившись сразу перейти в спящее положение. — И не смотри на меня так укоризненно!

— Буду! — рассерженно буркнул он. — Лежи и мучайся.

— Зайди ко мне в лабораторию. Там последние результаты проверок, сюда лень было нести. И да, в подвальном помещении плохо работает свет, я вечно запинаюсь на ступеньках. И иногда роняю реактивы!

— Так это же твоя лаборатория в подвале, и из-за твоей же экспериментальной взрывчатки коридор лишился половины ламп!

— Ничего не знаю! Сплю! — Степан Талич неукоснительно отвернулся к стене. Старший кинул в него пледом, отчасти в качестве мсти, но этому скорее обрадовались.

Что-ж, хоть выспался. Теперь его очередь на обход идти. Кстати говоря, надо бы добровольцев привлечь, только немного. А то обойти все палаты так, чтобы всё успеть, не представляется возможным. Пусть и приборы, но и они иногда дают сбой.

Старший вышел, тихо прикрыв за собой дверь.

***

Лин проснулась от стука в стену. Вот не разбудишь её даже пушкой, но на этот стук она всегда рефлекторно просыпалась. Виктор жил в соседней комнате, и частенько будил их с братом подобным образом.

— Сейчас! — слышимость здесь неплохая, поэтому стуки прекратились. А Лин поймала себя на том, что тупо пялится в потолок. Всегда, вместо этого потолка, она видела перед собой сетку и матрац, второй этаж кровати. А сейчас его разобрали и унесли, в напоминание остались только слишком длинные трубы с заклёпками, торчащие по углам.

Выдохнула и заставила себя встать. Всегда утром она кричала, просыпаясь от стуков в стенку: «Сейчас!», или «Иду!», а Дан, одновременно с ней: «Да ты достал уже долбить!» Потом на Лин падала подушка. Которую она зашвыривала с ругательством обратно…

Девушка почувствовала себя, как во сне. Нет, конечно, и ей, и брату не раз приходилось ночевать в медблоке, но это совсем не то.

Раздался стук повторно, уже в дверь. Ого, ничего себе, она тут сидит, как к кровати приклеенная, а друг уже собрался! Нюни распустила, как ребёнок, честное слово! Непорядок… Вот как всё образуется, так и можно будет понервничать, попереживать и поностальгировать.

Крайне быстро Лин собралась, попрыгала на одной ноге, разыскивая второй сапог. Как он попал под кровать, она так и не вспомнила, зато размялась.

— Ещё больше прокопаешься, твою порцию завтрака съем я!

— Это жестокий шантаж… — Лин вылезла наружу. — Опять я побудку не слышала… — зевнула, чуть не вывихнув челюсть, и потянулась. — Есть какие-то новости?

— Откуда?

— А… — глупый был вопрос, ведь они в абсолютно одинаковом положении.

— Идём уже. Наверняка что важное скажут!

И вот — привычный путь по лестнице вниз, в столов…

— Всем собраться в главном зале!

А, нет, уже в другую сторону.

Судя по всему, и завтракать предстояло в главном зале — на столах уже были расставлены тарелки с макаронами с тушёнкой и стаканчики чая. Их быстро разбирали, но толчея продлилась не сильно мало времени. А уж квест — выберись не ошпарив никого кипятком и не осыпав макаронами. Кстати, раз важное объявление, то могли бы уж в столовой его сказать, всё одно быстрее было бы. А то тут не так много места…

Наконец, все устроились. Нашли, куда приткнуть стаканы и тарелки.

Опять на сцену выбрался Старший. Дыра от провалившейся доски всё ещё зияла и вопияла о себе чернотой провала, так что двигался он осторожно.

— Всем доброе утро и хорошего дня! Перейду сразу к новостям. Часть больных уже очнулась… — попробовал подняться радостный гул. — Но их посещение всё ещё опасно! — оборвал надежду Старший. — Нужны добровольцы для помощи в медблоке. Желающих прошу подойти ко мне. Ангелина, Виктор! Жду вас сейчас отдельно, в своём кабинете.

Лин даже не сразу узнала звучание своего полного имени и не сразу сообразила, что обращались к ней. А в голову, вместо какой-нибудь нормальной, пришла в голову мысль: а вдруг они что-то накосячили, а она и забыла? Но, судя по всему, Виктор тоже ничего не понимал. Массовая амнезия? А что, мало ли, мутации — они такие…

Теперь уж кусок в горло не лез. Видно, Виктор думал идентично, поэтому доели они как можно быстрей и помчались в кабинет Старшего. Лин перепрыгивала через ступеньку и чуть не упала, но даже не сбавила ход.

Итак…

— Я боюсь. — Лин занесла руку у двери в нерешительности, никак не в силах заставить себя постучать.

— Я реально такой страшный? — вдруг раздалось из-за двери. Девушка ойкнула и уже просто зашла. За ней — Виктор.

Старший стоял и черкал что-то на доске, уже и без того испещренной формулами и рисунками-чертежами. Маркер, выдыхаясь, еле скользил по ней, оставляя сероватые линии.

— Так что же случилось? — Лин переминалась с ноги на ногу, не решаясь присесть.

— Я хотел поговорить с вами по поводу чертежей твоего деда, Лин. Помнишь их?

Девушка помнила. Она ещё с самого детства с братом помогала Капитану вести журналы и чертежи. При случае даже предусматривался вариант, что они могут частично заменить его, и были к этому подготовлены, как и ещё несколько человек, включая Старшего. Но изо всех сил надеялись, что такого не случится.

Старший выдвинул из-за стола три стула, сдвинул груду бумаг, загромождавших его, решительным жестом. Груда накренилась, но падать пока вроде не спешила.

— Итак, Лин. Как все заметили, мутировавшие люди опасны. Они не осознают этого и не хотят причинить вред, но ничего не могут с этим сделать. Капитан в последних своих разработках хотел создать машину с изолированным корпусом, которая помогла бы проникнуть на космодром. Но, как ты понимаешь, без того прибора, детали для которого вот мы сейчас хотели собрать, она была бы бесполезна, и это так реальностью и не стало. Но сейчас, благодаря этому, мы сможем перевезти мутировавших на базу, где им смогут оказать уж более лучшую помощь. Наработок не сильно много, да и идеальный вариант мы всё равно так, из почти ничего, склепать не сможем, но хотя бы попытаемся создать что-то подобное тому. Разрешение на их использование я уже получил.

— Так что же? — Лин присела на краешек стула. — Вы в них всё же разберётесь куда лучше, чем я. Или вам их не выслали?

— Нет, увы. Связь уж больно плоха.

— А деда вам не рассказал, что к чему? — девушка искренне удивилась.

— Там… у него небольшие проблемы. Так что…

— Что с дедом? — Лин поймала нерешительность в голосе Старшего. Он терпеть не может врать, а если с дедом что-то случилось, она должна знать!

— Нет, с Александром Андреевичем всё в порядке. — Старший понадеялся, что его улыбка, призванная изображать доверительную, не смотрится слишком уж вымученной. — Ты сможешь по памяти восстановить его заметки?

— Смогу, конечно. — взгляд Лин остался нахмуренным, и тревога не исчезла. Она даже мысли не допускала, что его действия могут быть во вред, однако он мог просто утаить плохую новость, чтобы не волновать их раньше времени.

— Кстати, хорошая новость у меня есть. Твой брат тоже очнулся, и его здоровье пока опасений не вызывает.

Что-ж, это и вправду прекрасно! Кстати говоря…

— Можно мне… — Виктор положил руку Лин на плечо, и она поправилась: — нам вступить в отряд добровольцев?

— Можно, конечно же. Вообще, мы со Степаном Таличем ожидали большого наплыва людей, но потом заметили один прискорбный факт. Они боятся. Многие, многие просто не решаются, особенно те, кто уже видел, на что мутировавшие способны. Это, конечно, закономерный факт, но всё равно он не перестаёт настораживать.

— Как бы этот страх во что большее не перекинулся… — договорил его мысль Виктор, задумчиво уперев глаза в пол.

— Именно. Но пока мы бессильны против этого, потому надо как можно скорее приступить к работе. Готова?

— Вполне.

— Виктор, пока Лин работает, мы ничем ей не поможем, поэтому надо разыскать в том шкафу записи, которые можно будет с пользой применить сюда для замены деталей, которых у нас нет. Ну или просто, в которых может содержаться нужная информация, которую мы сможем куда-нибудь да присобачить. Поехали!

Они быстро распределились по комнате. Лин задумчиво черкала на доске и бумаге, разводя кучу каракулей порой. Виктор и Старший перерывали кучу макулатуры. Причём надо было складывать эти тетрадки-листочки так, что бы не перепутать их последовательность. Правда, казусы все же возникали — мужчины сначала до хрипоты спорили над одним из чертежей гидронасоса, потому что позднего варианта не оказалось, а нашёлся он в датировке на два года раньше, и стало ясно, что это чертёж вентилятора…

Спина у них затекла. Пусть даже можно было походить, размяться, времени было не так много, и его предпочитали тратить на просмотр очередных чертежей. А ведь библиотека на Основной базе в разы больше, страшно подумать, что там творится.

Правда, на очередной кипе листов — исчерченных или найденный, кто как работал, в кабинет ворвался Степан Талич с выкриком: «Они приходят в себя!»

***

Данька медленно выныривал из сна, но открывать глаза ему не хотелось — лень. Солнце било в них даже сквозь закрытые веки, поэтому пришлось чуть повернуться. Просыпаться не хотелось от слова «совсем».

— Подъём!

Щаз! Вот сейчас назло возьмёт и будет дальше спать.

— Он не реагирует. — ввинтился в уши повторно знакомый бас.

— Ничё, ничё. Ща этот симулянт мигом подскочит.

Ещё больше «щаз»! Хотя чем это пахнет? Еда. Еда? Неужели еда!

План Лин сработал — он подскочил как ошпаренный. Лин, ни слова не говоря, впихнула ему в руки тарелку с вилкой. После такого времени голодовки, пусть и во сне, организм крайне обрадовался самодельно слепленным кусочкам теста, призванным изображать макароны с тушёнкой, и выдохшемуся чаю. Даже шоколадка была, маленькая, настоящая, такой раритет!

Правда, начав есть так быстро, он тут же об этом пожалел…

— Ты чего? — Лин встревоженно уставилась на перекосившееся лицо брата.

— Гоахо!

— Чего?

— Макароны горячие, он их проглотить не может и страдает. — перевёл более понятливый Виктор.

— Ых.

— Ешь спокойно! — по невнятным вопросам Дана сестра наконец поняла, что его тревожит. — Рассказать тебе, что случилось?

— Ага!

— Ну, если вкратце… Вы все, кто не успел попасть в бункер, мутировали. Так сказать, «спусковой крючок» сработал. У некоторых проявляются странные виды мозговой активности, из-за которых они могут концентрировать разряды вокруг себя, менять гравитацию или магнитное поле… Не смотри на меня так, это не какая-то там суперспособность! От этого больше разрушений и проблем, как и создающим их людям, так и всем, кто находится рядом. А как это может повлиять на человеческий организм — вообще неизвестно. Далее — у некоторых начали формироваться новые органы. Некоторые из них представляют большую опасность, разрастаясь, поэтому это тоже проблема… И ничего пока непонятно, что будет дальше! — Лин чуть было не всхлипнула, но умело справилась с эмоциями. — На базу вход закрыт — тоннель завален, связи почти нет. Это пока, пожалуй, всё…

— Нет. Мы машину будем строить, для более скорой переправы мутировавших в тяжёлом состоянии. — напомнил важную деталь Виктор.

— Точно! Я же сама чертежи чертила полдня…

— Как там дед?

— Он… — Лин смутилась. — У него там то ли проблемы, то ли ещё что. Он даже на связь не выходит. И Старший не говорит ничего.

— Вот оно как… — Данька подумал и решил, что раз Старший молчит, значит, всё определённо не есть хорошо, а, скорее всего, очень даже плохо. Только вот как разузнать…

В палату постучались, и зашёл Старший.

— Здравствуй, Дань. Виктор, Лин! Вы обход продолжать собираетесь?

— Ой… — Девушка хлопнула себя по лбу. Виктор тоже что-то растерянно промычал.

— Без «ой». Надо ещё будет медицинское оборудование проверять и…

Что-то взвыло, с потолка хлынул дождик. Это пожарные сигнализации стремились залить какой-то несуществующий пожар. Старший отреагировал на это на редкость флегматично.

— Извиняюсь. — он нажал кнопку на пульте в руке, дождик и вой исчезли, словно по мановению волшебной палочки. — Она работает столь часто в последнее время, что электроника уже откалывает подобные номера. Хорошо хоть совсем не перегорела.

— Сплюньте. — Виктор суеверным человеком не был, а прикормленный им чёрный кот и вовсе жил в одном из сараев, однако…

— Зачем? — Старший скептически хмыкнул. И тут же в ответ раздался какой-то подозрительный хлопок, из белой полусферы наверху выпорхнула серенькая струйка дыма, а пульт, которым он так мастерски отключил дождик, жалобно мелькнул всеми кнопочками и погас. — М-да… Надо Степана Талича звать. И ремонтников…

— А я же говорил…

— Ты тут приметами не кидайся, идём уж лучше дальше, у нас даже половина плана не выполнена.

— Да, точно! Дань, пока! Если что срочное — тут кнопка вызова дежурных есть.

— А мне что тут делать? — неужели лежать на кровать всё время? Это же невероятно скучно!

— Лежи. И старайся поменьше вставать. — подтвердил его мысли Старший. — Всё, мы пошли.

— Пока. — махнул рукой Виктор, и они очень быстро вышли за дверь.

Данька честно полежал минут пять, поворочался. Ужас! Так же и умереть со скуки можно! Нет, надо что-то делать. Может, попробовать узнать, что с дедом? А хорошая идея!

Данька скинул одеяло, встал с кровати и выглянул в окно. Дорожка. По ней так любит бродить Старший, может, с важными новостями… И дерево прям рядом, ветки почти касаются подоконника. И почти совсем не поросшее ядовитыми сорняками…

Вот честно — это ли не знак судьбы?

***

Наша троица уже было собиралась начать обход вместе, но помешало этому очередное «но», а именно — Степан Талич и начало сборки машины. И вот именно сейчас, ни минутой позже, им оказался нужен Старший, и если он не придёт в сию же секунду, то случится как минимум мировая катастрофа. Старший что-то проворчал, неизвестно ещё, где он сочнее нужен — тут или там — но, так или иначе, поспешил.

— И мы что теперь, сами тут остались? — неуверенно переспросила Лин, даже сама толком не понимая, зачем.

— Конечно. Да ну, не боись! Все же остальные сами ходят, и Старший с нами ходить не будет, просто смены у нас совпали. Пошли! — и Виктор двинулся по коридору.

Лин ничего не оставалось, как последовать за ним.

С даже неким энтузиазмом они постучались в первую палату. За дверью лихорадочно завозились, раздался звук, словно что-то железное проехало по полу. Не успели друзья озадачиться, как раздалось тихое: «входите».

Денис сидел на кровати, забравшись на неё с ногами, которые закутал одеялом. И, несмотря на солнечную погоду и тепло в помещении, в зачем-то нацепил на себя свитер. Светлые волосы опять растрепались, а выражение серых глаз из настороженного сменилось радостным. Он поправил очки и улыбнулся.

— Ой, это вы! Как хорошо!

— Здравствуй. — Лин подсела на краешек кровати. Денис достаточно сильно социофобит, и их троица — немногие, с кем он иногда общается и даже показывает свои разработки. Его идеи — потрясающие, просто гениальные, и друзья часто носят их Старшему. Анонимно, конечно. Но наверняка он уже обо всём догадался, просто молчит.

— А Данька где? Или он тоже?..

— Тоже, тоже. Но с ним пока всё почти в норме. — поспешил успокоить его Виктор.

— А… Это хорошо. Со мной тоже всё в норме, только не совсем. А её мне тут скучно. А… в целом вроде и всё. Только ещё у меня иногда странные штуки получаются.

— Не похоже, что бы ты тут скучал. — Лин кивнула головой на торчащий из-под кровати провод очередного агрегата. — Как протащил-то?

— А… — Денис смутился. — Мне друг принёс. Я его очень попросил. Он мне часто всякие штуки таскает. Но вы же никому не скажете, да?

— Ну… — Лин задумалась. — Если под честное слово, что ты не будешь сидеть за этим слишком долго и напрягать глаза.

— Честно! Да и у меня не получается дольше часа работать. Если долго думаю, то перед глазами странная рябь проходит какая-то, и работать просто невозможно. Кстати, со зрением у меня всё нормально, так Степан Талич сказал. Ну, помимо близорукости. А ещё смотрите как могу!

Данька заполз под кровать и достал оттуда самую обычную лампочку, взял её в руки. Подержал, посмотрел на неё внимательно. А она вдруг раз — и зажглась!

— Ничего себе! — Виктор присвистнул.

— Здорово, правда? — радостно спросил парень, зажигая лампочку ещё немного ярче.

— Здорово-то здорово, только положил-бы ты её, а то как-бы проблем не было. — Лин совсем не разделяла его восторга.

— Не, я осторожно. Ой! — Лампочка с хлопком взорвалась, осыпав его ладони осколками. — Ничего, мне не больно! — поспешил он успокоить дёрнувшихся друзей. — Вот. — действительно, только маленькая царапина на одной руке.

— Вот напугал! — чуть рассердилась Лин.

— Извините. Вам, наверное, надо идти?

— Ох! — Виктор глянул на часы. И правда, столько времени прошло! Денис, такое ощущение, лучше них всё знает.

— Подожди, я аппаратуру проверю. — ну, как аппаратуру… Проверит надо было только сканер аппаратуры. Показатели здоровья вроде в норме, только температура повышена остаточно сильно.

— Холодно тебе? — Лин.

— Очень. Но ничего, одеяло с обогревом, ерунда. Вы идите. Вы ведь ещё придёте. Сегодня.

— Нет, сегодня вряд ли… — — призадумался Виктор. — на следующем обходе только.

— Это был не вопрос. Вы придёте. Я не знаю, почему, но мне так кажется. Я всегда знаю, кто скоро придёт.

— Хорошо, вот и проверим… Отдыхай. Мы пошли. — Виктор подошёл к двери, подождал Лин пару секунд, и они вышли.

А Денис подумал, что, может, зря не рассказал им всего…

***

Данька встал на подоконник. И нет, совсем не из желания самоубиться. Хотя… Четвёртый этаж, вероятность этого всё же присутствует, пусть даже без его желания. Может, не надо? Вообще, глупая была идея, идиотская, и…

Но с дедом могло что-то случиться, а он не знает.

Этот аргумент пересилил все остальные практически моментально. Не давая себе возможности колебаться, он осторожно переступил на ветку. Вроде крепкая, даже почти не шатнулась. Печально только, что листьев почти нет, да и те маленькие какие-то, серенькие, его побег абсолютно не прикрывают. Будет плохо, если поймают здесь…

Продолжая размышлять, казалось бы, правильно и логично, он совершал ровно противоположное своей правильной логике действие — лез вниз. Дерево не подводило, отрастив очень крепкие и удобные ветки. Правда, размахаистая больничная рубашка и такие же просторные брюки цеплялись за всё, за что зацепиться можно и нельзя, но никто и не говорил, что больничная пижама — лучшая одежда для лазанья по деревьям.

Всё бы шло очень хорошо, но в деревьях иногда водятся жуки. Они подгрызают нижние ветви, и на вид они ничем не отличаются от тех, что целые. И вот как раз на такую не посчастливилось нарваться Даньке.

Он рухнул вниз, даже не успев вскрикнуть, и пребольно приземлился на спину, после чего даже не сразу смог вдохнуть. К счастью, до земли оставалось не так много, от силы метра два.

Кусты, посаженные вдоль дорожки, отличались завидным количеством листьев по сравнению с деревом, и благодаря им Дан без опаски смог полежать и восстановить дыхание. Наконец, можно попробовать встать…

— Ох-хо-о-о… — больно! Но, похоже, переломов нет, если бы были, уже бы почувствовал — так утешил себя парень, после чего сел, огляделся и подумал: а что, собственно, делать дальше?

А затем до него всё же начало доходить, что он — болван в крайней степени. Ведь слезть-то слез, но никто именно сейчас не будет ходить именно по этой дорожке, рассказывая вслух секретные новости, желательно так чётко и разборчиво, чтобы вот он обязательно услышал!

Хотя, стоп… Если новости не идут к Даньке, то Данька идёт к новостям! Идея! Только… А куда идти-то?

Опять тупик, да что-ж такое!

Что-то прожжужало над ухом, задело прядку его волос, заставив досадливо поморщиться и отмахнуться. Правда, странная штука не отстала, продолжая надоедать уже с чуть более безопасного расстояние. Дан обернулся и увидел шмеля, который наконец соизволил устроиться на прогнувшуюся под его весом ветку. Размера он оказался небольшого… даже маленького… Всего-то так с хомячка!

Вообще-то нормальным шмелям, завезённым с Земли, не полагалось быть такого размера, но излучение, похоже, сделало своё дело. А ещё он вспомнил, что именно эту заразу, невесть как сюда просочившуюся, выгнать не могут уже чёрти сколько времени. И не то что бы она кому мешала, однако, завидев человека, начинала так надоедливо над ним виться, что человек начинал психовать уже через пару минут.

И не то что бы она Дана заинтересовала исключительно своей особой. Опасность представлял порошок, осевший на её крыльях, судя по всему, пыль с излучением, которой наверняка полно в воздухе за куполом после взрыва. Если она успела вылететь за пределы купола и вернуться через главный выход, то неудивительно. Но эта штука опасная, даже не столько для людей, сколько для приборов. И медицинских в том числе!

— Эй… Кыть-кыть? — шмель смерил Дана скептическим взглядом. — Кыть, кому говорю! Иди сюда! Или кыс-кыс?

Ни «кыть-кыть», ни «кыс-кыс» шмеля не интересовали. Парню даже показалось, что в его взгляде сквозит некое презренье. Кусаться шмели (местные) вроде не умеют, потому Дан решился на отчаянный шаг — сложил ладони чашечной и накрыл ими насекомое, решив сказать, что поймал его в палате, и отдать Старшему, который выкинет его наружу.

— Ж-ж-ж! — ехидно прогудело справа. Кажущаяся неповоротливость была только обманчивой.

Ну ничего, сейчас… Хоп!

Нет, увы. Шмель, словно издеваясь, крутанулся вокруг его головы, ловко выскользнув из рук.

Дан задумался только на секунду. Если подогнать шмеля к тупику, там, где кабинет Старшего, всего в нескольких метрах, то там изловить его будет в разы проще.

Главное, что бы никто этого не заметил. Но Старший на дежурстве, и желающих прогуляться по тропинке напротив окон, выходящий из палат опасных мутантов, как-то совсем нет. Главное — проделать это всё достаточно быстро. Поехали!

Бежать по кустам всё же пришлось пригибаясь, так как, несмотря на вроде бы отсутствие угрозы, было страшновато. Но ничего, ничего, уже почти на месте. Пижама грязная вся, как это можно будет объяснить?..

Оп, тупик!

— Говорил же, иди сюда! — казалось, только протяни руку, и вот, и деваться ему больше некуда — Дан буквально не давал ему шанса уйти за пределы кустов. Но у него, опять же, не три руки, и всего он контролировать просто не мог.

Окно в кабинет Старшего было распахнуто настежь. Старые занавески, высунувшись на улицу, развевались парусами. И шмель сумел чётко определить, где для него может быть самое безопасное место. И то ли ему надоело вся эта игра, то ли он просто устал — не суть, он моментально воспользовался возможностью скрыться и легко влетел прямо в окно.

— Куда?! — Там же приборов ещё больше! И все крайне важные! — Чёрт возьми!

Данька плюнул на конспирацию и вытянулся в полный рост. Никто не кинулся к нему с гневными выкриками, как ни странно.

Осторожно заглянул в кабинет. Потом приподнялся на руках.

Шмель увлечённо ползал по стене, уже наверняка и думать забыв про какого-то там Даньку. Но как же его достать?..

Дан, ужасаясь собственной смелости, осторожно поставил на подоконник колено. Залезть в кабинет к старшему со злым умыслом никому бы и в голову не пришло, да и в принципе залезть туда. Но шмель…

А как иначе? Если насекомое что-нибудь испортит, он будет винить первым делом в этом именно себя, и никого более, и действительно будет виноват. И, опять пока не успел передумать, ловко перемахнул через подоконник, чуть не зацепив стол. Ничего, сейчас поймает шмеля, и уйдёт.

Везде валялись записанные сводки, пришедшие с базы, и ксерокопии этих сводок. Старший вечно терял эти ксерокопии, но так и не отучился от привычки их делать. Самые важные места текста были обведены красными кружочками или подчёркнуты, отчего бросались в глаза. Странно, Данька никогда бы не подумал, что столько сводок пришло, ведь Старший говорил о происходящем на базе весьма размыто.

Но да это не его дело, Старший уже не первый год старший, наверняка знает, что делает.

Правда, несмотря на все внушения, взгляд всё равно словно сам, боковым зрением, цеплялся за текст. И выцепил, наконец, главное — красным было подчёркнуто имя их деда, Александра Андреевича. И прежде, чем парень сообразил, он уже вчитывался в лежащий на углу стола листок.

Информация, оказавшаяся там, ударила в голову болезненным разрядом. Он даже не заметил, как поймал шмеля, надёжно сжав в кулаке, а другая рука словно бы и сама потянулась к листку и сунула его за пазуху…

***

Спустя пару палат Виктор и Лин тоже начали побаиваться за своё здоровье и даже жизнь. Некоторые из мутантов буквально упрашивали их не подходить близко. Они не могли контролировать то, что происходит с ними, находясь в полностью зравом уме. Было страшно даже смотреть на это.

Обход уже подходит к концу. Моральная перегрузка утомила больше, чем физическая, а сделали всего ничего — девятнадцать палат. Двадцать — задача каждой группы обхода. По-хорошему, надо бы уменьшить норму хотя бы до семнадцати, но скоро, похоже, наоборот придётся увеличить — огромный наплыв добровольцев схлынул достаточно быстро, как только люди понимали, с чем имеют дело.

Последняя палата. Стук в дверь уже получился практически машинально. Никто не ответил, так что Виктор рискнул приоткрыть дверь и заглянуть внутрь.

На полу сидела девочка, может, лет четырнадцати, может, чуть больше. Наверняка самая младшая здесь. С четырнадцати лет можно ходить на вылазки за деталями. Раньше было куда больше новичков, но сейчас детей почти совсем не осталось — все выросли, а родились лишь единицы за последние несколько лет. Печальная статистика порой наводила на многих мысли о их вымирании людей здесь, но задумываться об этом некогда, ведь что бы такого не случилось, надо выбраться, наконец, с этой треклятой планеты. Может, для этого должно пройти ещё несколько лет…

Девочка сидела на полу и раскрашивала короткие чёрные волосы, откуда-то раздобыв мелки. И была, похоже, весьма увлечена этим занятием.

Лин тактично кашлянула, а потом по тому, как, резко вздрогнув, обернулась девочка, поняла, что надо уклониться…

И всё же на чуть-чуть опоздала, почувствовав жар возле правого уха. Заряд улетел в дверь и врезался в неё, с шипением потухнув. Часть волос тоже тлела, и Лин поспешила сжать их рукой. Не критично, но обрезать, похоже, придётся. И, судя по многочисленным подпалинам на стенах, здесь такое было не редкость.

— Прости! — девочка испуганно глядела на Лин, и ей глаза быстро наполнялись слезами.

— Ничего, я в порядке, всё хорошо… Ты только не волнуйся. Ты замечала, что, когда ты спокойнее, такое случается реже?

Девочка прислушалась к себе и задумалась…

— Точно! А откуда ты знаешь?

— Мы заметили это во время обхода. — Лин наклонилась к стоящему у кровати диагносту, проверяя данные.

— Понятно. Вы испугались, наверное. Вы тоже, наверное, уйдёте…

— Вовсе нет! — Виктор оборвал эти её, пусть и небезосновательные, рассуждения.

— Странно. Все уходят. Многие убегают и боятся. Нас скоро все будут бояться, потому что мы опасные. — девочка говорила не расстраиваясь и не плача, просто констатируя факт. Села на кровать, качнулась туда-сюда. — Тогда люди разделятся. И мы окажемся по разные стороны. И даже если выберемся, никакой космический корабль нас не возьмёт, потому что это опасно…

— Вот уж глупости! — чётко, почти по слогам, сказала Лин. — Нам нельзя разделяться, понимаешь? Только пока мы все вместе, у нас есть шанс выбраться отсюда. — Глупости-глупостями, но в груди чуть было не проснулся предательский холодок страха. А что, если?..

Нет, дед точно такого не допустит. Он Капитан, его все слушают и уважают, не зря его выбрали на эту должность, и не за просто так. Первое время всё только на нём и держалось, да и сейчас… Если его вдруг не станет, то одними из главных Лин и Дан останутся, он готовил их к этому. Но Лин про себя точно знала, что они сами с такой ситуацией нипочём не справятся. Пусть даже с чьей-то помощью, одних их никто не оставит, конечно…

Но деда умный, он наверняка уже всё придумал. Просто связь плохая, вот и сделать ничего не получается пока.

— Посмотрим… — девочка пожала плечами.

Лин подумала, что так и не вспомнила, как её зовут. Даша? Да, вроде так…

— Ну всё, приборы в порядке, ты вроде тоже… почти. — Виктор осёкся. — Мы пошли!

— Хорошо! — Даша оглядела свою новую причёску в зеркало. — Красиво?

— Странное сочетание — розовый с зелёным. — Лин.

— Да, мне тоже не нравится. — нахмурила бровки та.

Не успела Лин её заверить, что совсем не это имела ввиду, как девочка уже двинулась к двери душа. Ну и ладно, в общем-то.

Вот уже коридор, ведущий к выходу, кажущемуся чем-то таким невероятно недостижимым. Неужели сейчас можно будет отдохнуть?

Правда, недостижимым он и оказался — их перехватил Старший с просьбой забежать втроём к Даньке, чтобы обсудить кое-что неизвестное, но очень важное. Правда, заодно впихнул им в руки по пакету с пайком и третий — для Даньки. И так же скоренько они пошли обратно…

— Ой, подождите! — Старший затормозил напротив одной из палат. — Я у Дениса на подоконнике очки оставил, обещал зайти забрать. — стукнул в дверь и зашёл в палату. Лин с Виктором тоже зашли, поздоровались. Увидели, как Денис одними губами прошептал: «я же говорил…»

— Да где же они?

— На подоконнике, я их не убирал. — подоконник вдруг оказался кристально чист, и даже никакого намёка на так беспечно оставленный предмет оптики.

— Их тут нет… — Старший глянул с окна вниз, но ничего особо интересного там не углядел. — Так… Вот мистика какая-то. Ребят, вы идите пока, а я догоню. — Старший уже полез под тумбочку.

Ну ладно. Догонит так догонит. Надо ещё, может, успеть хоть немного поесть до его прихода. Так что к палате двинулись сразу, целенаправленно, и Лин никак не покидало какое-то странное предчувствие, которое, что ни шаг, то становилось сильнее. Виктор пытался притормозить её, но она уже бежала почти бегом, и это было малость бесполезно. Без стука распахнула дверь, огляделась.

Одеяло смято, немного свисает на пол. Кровать абсолютно пуста, и полнейшая тишина… И только распахнутое настежь окно…

— Дан?!

***

Дан на автопилоте шёл обратно к окну, ведь его мозг был сосредоточен всего на нескольких мыслях, и одна из них — как сказать это Лин. Теперь он совершенно ясно осознал, почему Старший молчал всё это время…

— Дан?!

Парень рефлекторно рухнул в кусты, и только потом понял, что голос звучал не справа и не слева, а именно сверху, и понял голову.

Из окна выглядывала сестра. Сначала встревоженно, но потом, когда по его состоянию, что он не упал и не разбился, а просто наверняка слез, её лицо стало более угрожающим.

— Ну, поднимись мне только!

— Нет! — Ага, щаз! На бессмертного не похож.

— Иди сюда!

— Фиг!

— Дан, сейчас Старший придёт! — добавил Виктор, что резко изменило решение парня оставаться под окном дальше. Лучше уж, не вызывая подозрений, залезть в окно и закутаться в одеяло, чтобы грязь на пижаме не было видно, и спрятать злополучный листок. При Старшем сестра, наверное, и ругаться не будет…

Та ветка, по которой он слез последней, обломилась тогда, потому пришлось подпрыгнуть и уцепиться за ветку повыше. Головокружение и резкий наплыв слабости стали не приятным сюрпризом, но не сильно удивительным — такие радикальные изменения в организме бесследно не проходят.

Колени подгибались с каждой веткой. Лин уже сменила гнев на милость и говорила, что бы он шёл уже по лестнице, она выгородит, но Дан упорно сжимал зубы и полз дальше.

Не упал только чудом, а через подоконник ему и вовсе помог перелезть Виктор. Лин сгоряча дала брату подзатыльник, потом сама же усадила его на кровать и потрогала лоб. Вопреки её ожиданиям, он оказался скорее ледяной, нежели горячий. Ужас!

Дан прилёг на бок, и та самая записка не замедлила выдать себя шелестом.

— Что там у тебя?

— Ничего! — попытался отпереться парень, но безуспешно — сестра бдительно протянула руку. Дан хотел было отпихнуть её, но его слабый взмах рукой не смог бы напугать даже котёнка. Сестра отобрала у него листок и вчиталась…

«При попытке наладить эвакуацию Капитан Андрей Александрович Раданов получил серьёзные ранения без надежды на излечение в данных условиях. Что бы сохранить ему жизнь, пришлось поместить его в криокамеру. Так же в криокамеры попали несколько рядовых и один из врачей. Энергии не хватает. Ресурсов не хватает. Просьба отправить энергии, сколько получится, через второй генератор. Заместителями Капитана назначаются: …»

И список, среди которого есть так же имена Ангелина и Даниил Радановы.