Глава 5

Убийство людей, или это все же не люди. Кто я такой, если могу позволить себе стрелять в живых существ, даже если они уже не живы. Шарик говорил, что у них нету души. Но как я, человек, который никогда не задумывался о душе и прочих высоких материях могу лишать кого-то жизни.

Эта мысль не покидает меня с того самого момента как я открыл глаза на больничной койке и увидел перед собой не выспавшуюся и заплаканную Машу. Я не хотел с ней разговаривать, просто не смог бы объяснить все те чувства что я испытывал. Угрызение совести, за то, что я не смог защитить ее отца, или за то, что стал виновником случившейся трагедии. Сложно понять в чем именно моя вина перед ней, но чувствовал я себя крайне паршиво. Я уже начал забывать свое время, какие-то мелочные ошибки прошлого, какие-либо желания или стремления. Все осталось там, и мне туда дорога закрыта. А жизнь тут, моя навязанная изоляция от современного мира на территории подконтрольной Михалычу, была утрачена, к сожалению, вместе с добрым надзирателем. Но неизвестность не пугала меня, было чувство, что я стал частью этого мира, или же этого времени.

Информации о Шарике, или каких-то доказательств его существования найдено не было. Константин Николаевич, провел со мной детальную беседу, в ходе которой, как мне показалось, так и не поверил в то, что мог существовать подобный объект. Мои доводы о том, что Михалыч сам признался в том, что это его разработка для Роскосмоса, были опровергнуты моментально, так как Константин Николаевич не знал о подобных разработках, а уж мимо него информация о таком изобретении не прошла бы. Признаться, честно, после подобных разборов ситуации, с приведением всех доказательств со стороны Константина Николаевича, я и сам начал сомневаться в его существовании. Последняя надежда была на хранящуюся в моем ЛЧ память о произошедшем. Но как только мне удалось покинуть палату, на ближайшем терминале был установлен блок на считывание памяти, после чего я даже в своем существовании начал сомневаться, и особенно сильно в своем будущем.

Выяснить мне удалось не многое. Обнаружила меня Маша, лежащим с оторванной рукой во дворе, возле расстрелянного Михалыча. Как и подобает врачу, она сумела трезво оценить ситуацию и не поддавшись панике, вызвать «Чистильщиков». К слову об организации, напускной пафос Константина Николаевича и броское название, скрывали за собой обычный НИИ, целью которого было ограждение и последующая дезинфекция территории, на которой происходили те или иные виды вспышек неизвестных заболеваний, а также изучение так называемых «зараженных». Я не исключаю тесной связи организации с высшими чинами во власти, или более серьезных структурах, но первое впечатление они о себе здорово приукрасили. Хотя организации, а в частности Маше, все же оказались доступны технологии, позволившие произвести операцию по отращиванию моей руки, подробностей я не помню из-за сна, в который меня погрузили, так как по словам Маши процесс тянулся целый месяц, и слушать мою болтовню она была не согласна. Сейчас рука выглядит и ощущается как старая, вот только пары шрамов нету, что непривычно.

Второй месяц я бездельничал в изоляторе, как окрестила его периодически навещающая меня Маша. Редкие беседы с ней, были, наверное, единственным развлечением на протяжении столь долгого времени. Благодаря тому, что я набрался смелости заговорить с ней, спустя неделю, после того как пришел в себя и попытался найти хоть какое-либо объяснение произошедшему, мы с ней смогли нормально общаться, и она уверяла, что не винит меня в произошедшем. Вот только я ни на минуту не прекращал себя винить. Наши разговоры, открыли для меня много новой и интересной информации, особенно важной я счел информацию о зараженных.

Маша рассказала, что во время контакта, все случилось слишком быстро для осознания подобного всем человечеством. Двадцать три огромных корабля плавно прошли сквозь слои атмосферы и пристыковались к Земле. Были смерти, разрушенные города, паника, но так или иначе правительства разных стран, работая совместно, сумели привести ситуацию в норму и оградить пристыковавшиеся к Земле объекты от обычных людей. Со временем, ученые получили доступ к информации с кораблей, каждый из которых хранил в себе данные о технологиях, которые применяются сейчас — транспортные кабины, телепортация, гравитационные двигатели, наногель, преобразование материалов, высокоточные лазеры, всечастотные системы вещания и другие, не столь жизненно важные, как например методы диагностики и лечения многих еще даже не появившихся болезней. Информацию с кораблей об изменении человеческой днк, технологии клонирования и оцифровки сознания, общим собранием мировых правителей было решено полностью уничтожить, а корабли, хранящие в себе подобную информацию, охраняются даже сейчас так, что комар не пролетит.

Новые технологии, принесли человечеству огромный скачек в прогрессе, но увы была и обратная сторона. По началу, многие люди злоупотребляли правилами по использованию данных технологий. Так, до изобретения транспортных кабин, телепортация считалась одним из величайших достижений современности, но все еще была под запретом для людей. Однако данные воровали, технология была кустарно воспроизведена, и пошла в массы. Люди начали использовать ее необдуманно. Как говорит Маша, те кто появлялся после первой телепортации были точно такими же людьми, и не вызывали подозрения своим поведением. Но при длительном использовании, ткани их тел начинали разрушаться, а то что мы называем чувствами, пропадало в них. Это были как разлагающиеся биологические механизмы, целью существования которых, было потакание накопившихся при нормальном состоянии желаний, не всегда низменных, но ради достижения целей, они не останавливались ни перед чем.

Когда количество зараженных телепортацией начало быть заметным, были введены жесткие меры по противодействию. Многие зараженные начали доказывать свою человечность и каяться в ошибках, но их уже никто не слушал. Были созданы карантинные зоны, в которые отправлялись пойманные зараженные. Никто не переживал по поводу их судьбы, так как на законодательном уровне по всему миру они были признаны не-людьми, что обрекло их на довольно быструю кончину внутри зон.

— К твоему появлению, зараженных почти не осталось — Маша глотнула кофе — остались карантинные зоны, вроде той, где ты появился, за которыми наблюдали, но просто на всякий случай.

— А как же те, кто напал на нас?

— Это отдельный случай, не всех тогда удалось поймать.

— А для чего им это? — это до сих пор было для меня загадкой.

— Если бы я знала. Ладно, на сегодня хватит, отдыхай.

— Да сколько уже можно отдыхать — мне и вправду надоело тут сидеть, но до сегодняшнего дня я вел себя скромнее — или я все же под арестом?

Маша посмотрела на меня нахмурившись:

— Нет, не под арестом. Но выпускать тебя сейчас опасно не только для окружающих, но и для тебя самого в первую очередь.

— Сомневаюсь, что они могут вернуться, если бы они пришли за мной, то забрали бы меня еще тогда.

— Нас с Константином это тоже смущает, но пока что посиди тут — Маша улыбнулась — не знаю, как долго, но лучше быть живым тут, чем…

Фразу она не закончила, на секунду мелькнувшая улыбка превратилась обратно в плотно сжатые губы, после чего она пошла к двери.

— Я еще зайду к тебе на днях.

Тут она точно не лгала, и она и Константин Николаевич периодически меня навещали, но толку для меня от этого было мало. Не смотря на мои сильно возросшие познания о том, что происходило в мире. Общей картины я так и не увидел. Черт с ними с зараженными, если они пришли не за мной, то значит им нужен был Михалыч. Если им нужен был он, зачем они его убили. Причинно-следственные связи отказывались выстраиваться у меня в голове. И обсудить сложившуюся ситуацию мне было не с кем. От безделья хотелось лезть на стену, а мысль о побеге каждый раз разбивалась об плотную дверь в конце коридора. Из палаты я мог выйти только в холл, в котором стояли торговые автоматы с кофе и разными шоколадками и все.

Раз за разом анализируя ситуацию, в которую я попал, я пришел к одному простому выводу. Скорее всего со мной поступят так же, как и с зараженными, оставят на долгие годы сидеть под замком, без права жить нормальной жизнью. Не смотря на периодические свидания с людьми, я был полностью оторван от мира, что сильно начало давить на психику, из-за чего, как-то при разговоре с Константином Николаевичем мне показалось, что он пытается не вербально подавать мне сигналы.

Его поведение действительно не было похоже на то, какое было при нашей первой встрече. Он перестал выглядеть настолько уверенным в себе, его речь не была такой гладкой и каждая фраза, каждый ответ на мой вопрос, вызывали впечатление, что были сказаны с огромным трудом. Моя паранойя стремительно развивалась, и через пару дней, я начал замечать не только странные фразы, но еще и странные повторы в его словах.

— Может выпьем кофе? — Константин указал на дверь в холл.

— Вы с Машей кажется решили посадить мое сердце, сколько кофе мы пьем — я усмехнулся — хорошо хоть редко приходите, а то я бы вообще спать перестал.

— Сон, дело наживное — он встал с кресла и пошел к двери — а вот кофе, да еще и со сливками, и с тремя порциями сахара, самое то.

Ну вот опять, я даже готов поклясться, как видел напряженные вены на его шее, когда он это говорил. Такое чувство, что он говорит через боль. Но то, о чем он говорит, в этом нет никакого смысла.

— Пойдем — я встал со своего кресла и вышел в холл вслед за Константином Николаевичем.

Не смотря на хвалебные оды, отпущенные в сторону кофе со сливками и сахаром, Константин выбрал экспрессо, а я, дождавшись своей очереди последовал его примеру, обратив внимание на выражение умиротворения на его лице.

— Так вы мне расскажете, почему никто не полетел вслед за инопланетянами? — мне действительно была крайне интересна эта тема.

— Понимаешь Петь, никому это было не интересно. Знаешь какая была самая популярная теория?

— И какая же?

— Космический мусор — он засмеялся

— Серьезно?

— Именно, люди всерьез верили, что кто-то просто сбросил отходы на нашу планету.

— А как же технологии?

— Ходит мнение, что инопланетяне просто утилизировали станки, вроде наших токарных.

— Смелая теория

— Кстати одна из самых правдоподобных — он выбросил стаканчик и опять пошел к автомату — Будешь еще?

Мне уже надоело пить кофе так что я решил все же отказаться, просто отрицательно кивнув головой.

— Ну ладно, ночью попьешь если захочешь, а я пойду, пожалуй, оставлю тебя обдумать эту теорию.

В этом точно что-то было, либо мне показалось, либо он мне подмигнул. А его предложение попить ночью кофе, может это шифровка. Может он пытается что-то мне рассказать, а я в силу своего скудоумия не понимаю. Если так подумать, то единственный кто считал меня шпионом, был Михалыч, да и тот понимал, что шпион из меня так себе.

Учитывая отсутствие книг и даже телевидения, как в привычном для меня виде, так и в современном, ожидание ночи было сравнимо с бесконечностью. Несмотря на это, в тот момент, когда я увидел на часах два часа ночи, мне очень захотелось выпить кофе и я, старательно делая вид что проснулся пошел в холл к автомату.

Что самое странное, я ожидал любого развития событий, но увы я просто дошел до автомата без каких-либо препятствий. Как он там говорил — «со сливками и тремя порциями сахара». Выбрав нужную комбинацию на автомате, благо платить ничего было не нужно, я нажал кнопку подтверждения. Автомат мерно зажужжал, перемалывая зерна, и ничего не произошло. Стаканчик плавно опустился в пазы, кофе налился.

— Все же я сошел с ума — подытожил я сложившуюся ситуацию, взял кофе и отхлебнул.

Я с пониманием отношусь ко вкусам людей, особенно людей, которые признают себя ценителями тех или иных вещей, но кофе без сахара я пить не могу, привкус гуталина и нефти не покидают меня весь день, если я друг выпью кофе без сахара. И этот кофе был без сахара, сливки сгладили вкус, но отсутствие сахара я не мог просить автомату, который вместо чуда для моей паранойи сотворил столь отвратительный напиток. Выбросив напиток в урну, я решил повторить операцию, но каждый раз, когда я выбирал три деления сахара, автомат сбрасывал его в ноль.

— Долбанная машина — в очередной раз выбрав три порции сахара, я стукнул по дисплею — дай мне сахар!

Видимо ударить по аппарату оказалось хорошей идеей, потому что в этот раз мои усилия не оказались напрасными и радостно зажужжав, кофе начал литься, но не в стакан, а просто в сливное отверстие.

Отчаявшись выпить кофе, я развернулся что бы пойти спать и с утра взвесить все свои шпионские теории. Не успел я дойти до двери, как комнату начало наполнять синеватое свечение, и я услышал за спиной знакомый голос:

— Приветствую Петр.