Глава 8

Глава 8

Новая жизнь.

— Киф!? — окликнул друга харун, догоняя и дергая его за плечо.

— А? Что?

— О чем задумался!?

— Да ни о чем…. О реале думаю немного, вот и все…

— Ущелье закончилось, — Скиф кивнул на редеющие скалы. — Здесь нора рядом, не надумал щенят посмотреть?

— Нет, Скиф, спасибо, не горю желанием… — я лениво отмахнулся рукой в знак неодобрения.

— Ладно, на нет и суда нет, — с безразличием бросил мне харун и продолжил:

— Тогда здравствуй пустыня, до ночи думаю, дойдем.

— А что потом? — я приостановился, сбавляя шаг, и посмотрел на спутника.

— А потом, — он задумался. — Воды попьем! — и рассмеялся над своей же шуткой.

— Ну-ну, комик недоделанный, — я поморщился, не оценив шутки и добавил:

— Харун тебя за ногу...

— Чегооо!? — механоид не понял и вытаращился на меня любопытными глазами.

— Ничего, — я прищурился и усмехнулся. — Тоже шутка, для тебя придумал!

— Не смешная, — буркнул себе под нос, харун. — Как я, сам себя, за ногу то могу? Неправильно как-то...

— Себя не можешь, зато других смело...

Так мы и припирались еще несколько часов, подкалывая друг друга и разговаривая ни о чем. Дорога была скучная и однообразная, холмы, низины и опять холмы, иногда ровные участки встречались, но редко, а потом вновь холмы, ноги то утопали по щиколотку в зыбком песке, то он становился твердым и плотным, тогда мы шагали бодрей. Солнце близилось к закату, жара спадала, периодически поднимался легкий ветерок, немного освежая, как порой освежает, слабо работающий вентилятор в сильную жару, одним словом — терпимо.

Я остановился и замер, когда увидел в дали, нечто непонятное. Примерно в километре от нас, уже за редко встречающимися дюнами, на фоне линии горизонта, в небо поднимался, столб песчаной пыли. Он закручивался в быстрой спирали, как небольшой смерч и, достигнув определенной высоты, опадал пыльной взвесью обратно к поверхности, оставляя за собой облако, которое постепенно сносило ветром. Скиф это так же увидел и остановился рядом.

— Скиф? Что это?

— Ээмм. Ну…

— Подавился что ли? — я пихнул его в бок, чтоб не мычал, как корова, а нормально ответил.

— Нет…. Думал, что не встретим их…

— Кого, их? — удивился я и взглянул на харуна пристальней, когда вдали прыснул фонтаном, но немного в стороне от первого, еще один песчаный столб, так же закручиваясь в спирали, а затем осыпаясь облаком пыли обратно.

— Это, лотосы, пустынники, — медленно, и с расстановкой слов, Скиф пробормотал, всматриваясь вдаль.

— Что за лотосы? Что за напасть еще?

— Цветы такие, в пустынях этого мира растут.

— Скиф! — прикрикнул я на харуна. – Да что же, мне из тебя все клещами тащить, рассказывай по порядку, что за цветы и чего ты так побледнел их увидев? И вообще, ты машина… Бледнеть не должен! Рассказывай, давай, с чем столкнулись.

— Хорошо, давай присядем и передохнем, нам до места часа три осталось, немного, но все же…

— Хорошо, — согласился я с предложением друга.

Мы забрались на ближайший холм и уселись на его вершине, подозрительно и с любопытством посматривая вдаль, где закручивался третий смерч.

— Их называют лотосы, цветы пустыни по данным из базы, это что-то среднее между растением и живым существом. Живут колониями, от трех и больше, бывает, что колония превышает сотню экземпляров, но такое редко встречается. Для этого должно быть большое изобилие пищи в пределах колонии и, причем постоянно, чтобы они могли размножиться до такого количества. Поэтому, они обычно кочуют по пустыне, в поисках еды, как раз часто встречаются рядом с оазисами, потому что и пища бывает там часто и вода есть, в глубинах песка.

— Хм. Интересные создания! А как они выглядят?

— В том то и дело, что толком описаний нет, они под землей живут, под песком. И перемещаются, так же под песком, конечно, медленно перемещаются, но в сутки километров пять, они могут преодолеть. Передвижений на большие расстояния, в базе не зафиксировано, пять кэмэ в сутки это предел их скорости. Из описаний есть, только поверхностные, это когда они закручивают песок, втягивая его в себя, а потом отплевывают, закрученным фонтаном, поэтому и получается, что-то похожее на смерч, если со стороны смотреть. В общем, они втягивают свою жертву в себя, а после этого, выбрасывают ненужный песок обратно.

— Занятные здесь аборигены… Как их обойти? Большой крюк делать?

— Смотря сколько их, иногда крюк в десять, а то и в двадцать километров нужно сделать…

— Не слабо… Как они на поверхности выглядят? Когда, ну это, когда харкаются?

— Как цветок и выглядят, большой такой цветок, много лепестков, а посередине пасть зубастая. Воронку в метров триста может делать и глубиной метров пятьдесят и крутится он внутри своей воронки, затягивая все, что на поверхности есть. Если лепестком тебя задевает, то все, считай, пропал, парализует вначале и следом проглотит, а в конце закроется. Правда потом опять откроется, что бы сплюнуть песок и вновь закроется, как только закончит извергать из себя не нужное. В итоге уходит под поверхность, а яма на этом месте постепенно сглаживается, небольшая низина только остается, не естественно ровная и округлая.

— Ого, нормальное создание… Хочу посмотреть, — мои глаза загорелись азартом, а в голову, предательски закралось любопытство, увидеть это диво, очень хотелось!

— Киф! Ты спятил? — возразил харун, ошарашенный моим сумасшедшим намерением.

— Спятил, не спятил, а посмотреть хочется! Тем более, мы же в виртуале, что с нами случиться?

— Прочувствуешь все прелести быть сожранным! — воскликнул Скиф, кривя физиономию. — Не особо приятные ощущения...

— Да мы осторожно, да и крюк делать не хочется, — продолжал настаивать на своем.

— Ха, Киф! Тебе с твоей Кисой, двести верст не крюк, обойдешь не надорвешься.

— Ха-ха. А ты значит, опять слиняешь? А я один тут бегай по барханам, как придурок, да!?

— Ну почему сразу как? — съязвил Скиф. – Ты и так придурок, если собрался на цветочки посмотреть!

— А если мы в реале, в таком мире окажемся? То ведь знать полезно, с чем могу столкнуться… Зачем тогда вообще мы премся в этот оазис, зачем эти гончие были? Ты же сам недавно говорил, что тренировки не помешают! Сам загрузил, весь этот дебильный променад по пустыне, я не просил… Вот и терпи теперь, не видишь, я тренироваться хочу! — в точку подколол я харуна и был собой доволен.

— Ладно, Киф. Прав ты… — нехотя согласился тот. – Пойдем, посмотришь, раз сильно приспичило! — Скиф махнул мне рукой, нехотя поднимаясь с песка и отряхиваясь. – Вибродатчик найди в меню, выставь его, себе на экран...

— О, как! У нас даже такой присутствует? — я удивленно повел бровью и поднялся, следом за харуном.

— Присутствует, как же без него родимого… Когда пойдем, наблюдай за показателем, если шкала начнет расти, сразу вали в обратную сторону, Понял?… Молодец! А теперь пошли, надеюсь, нас не сожрут по твоей милости.

Мы тронулись в путь. Харун шел рядом и не разговаривал со мной, обиделся на меня, железяка… И не скажешь даже, что он машина. Живой, как живой, абсолютно! Или все же, так идеально имитирует? Я шел молча, не пытаясь заговорить с другом, пусть успокоится. Я думал о своем, пытался понять, кто же он на самом деле, мой таинственный симбиот, жив ли он или просто машина? Ну, ни как не укладывалось в моей голове, что это создание, может быть искусственным...

***

— До заката немного осталось… — вдруг неожиданно серьезно сказал Скиф, после продолжительного молчания. – Сейсмодатчик, вывел на экран?

— Да, вывел… — прохрипел я, пить все же хотелось и после продолжительной тишины, слова вырывались с огромным трудом, сквозь пересохшее от жажды горло.

Даже не особо помогало сосание камушка, как посоветовал мне, Скиф. Да и вообще, я его выплюнул — боясь проглотить, потерплю, думал я, не долго осталось...

— Если до заката не пройдем колонию, ориентируйся только по шкале датчика, они могут хитрые засады устраивать.

— Это как?

— Несколько цветков, рядом, могут оказаться. Если не угадишь в один, то наверняка тебя подкараулит и слопает другой, — Скиф ехидно усмехнулся, а меня передернуло от представленной перспективы.

— Понял, буду следить, — радуясь грядущему аттракциону и одновременно волнуясь, деланно бодро ответил я.

— Мы уже прошли границу, где смерчи видели. Значит, идем по их территории… — предупредил меня, внимательный Скиф.

-Угу… — я коротко подтвердил, его предупреждение, — Смотрю внимательно, хотелось бы увидеть это чудо, еще до заката...

Солнечный диск, действительно уже касался своей кромкой горизонта, яркое светило, постепенно изменяло свой цвет из слепящего, в кроваво красный, оно опускалось все ниже и ниже, погружая пустыню в сумерки. Редкие лохматые облака в небе, окрашивались сполохами огня, было красиво и величественно. До этого, я никогда не думал, что пустыня может быть столь прекрасна и столь явно завораживать, своей величественной пустотой дикого пространства. Я постепенно начинал любить это место, всего лишь встретив здесь один, единственный рассвет и наблюдая сейчас — надвигающийся закат!

Шкала датчика немного дернулась, как раз в тот момент, когда последние обрывки солнечного света спрятались за холмы, уступая место теням сумерек. Она дернулась, и едва дрогнув, поползла вверх. А песок под ногами, завибрировал, начиная быстро проваливаться под нами, он двигался в бок и вниз, образуя пропасть! Скиф, тут же, что-то заорал, шустро разворачиваясь на месте, а я не стал вслушиваться и разбирать, что он кричит.

Глядя на него, я так же резко развернулся и ринулся назад в сторону юга, подальше от опасного участка. Мы побежали, ускоряясь насколько могли. Предательский песок под нами, проваливался и сопротивлялся, захлестывая нам ноги, вначале по щиколотки, а потом до самых колен, горизонтальная плоскость меняла положение, наклон усиливался, и усиливалось движение песчаных потоков, бежать становилось все трудней и трудней.

Я неловко споткнулся и упал, не выдерживая сопротивления стихии, дрожащими руками хватался за ускользающий песок, но ничего не получалось. Скиф заметив, что меня нет, обернулся и, увидев, ринулся ко мне на помощь, протягивая свои руки, он схватил, и потащил меня. Потащил так сильно и резко, что на рубахе затрещали швы, намереваясь в любой момент лопнуть и оставить меня в зеве монстра, готового затянуть жертву в свое хищное чрево. Мне очень повезло, крепкая рубаха выдержала. Скиф меня поднял с колен и сильным рывком отправил вперед, сам же устремился следом за мной, страхуя меня и оберегая.

Позади, творился ад, вибрация превратилась в беспрерывный гул и рев уходящего в низ, неистового моря из движущегося песка. Круговорот усиливался с каждой секундой, мы отчаянно карабкались вверх, не оглядываясь назад в надежде, что успеем вырваться из западни, и вот, наконец, опасный уклон начал постепенно уменьшатся, становясь почти ровным и плотным, мы с трудом выбрались.

Шкала датчика на обзорном экране остановилась, но не опустилась вниз, держась на одном уровне. Мы продолжали бежать дальше, сердце колотилось, адреналин захлестывал организм, придавая сил. Легкие не справлялись, и я задыхался. И в это момент, показатель вибрации на экране вновь дернулся и стремительно полез вверх! Скиф позади меня, заорал с остервенением, нещадно надрывая глотку. Я замедлил бег, он схватил меня за плечи, разворачивая в другую сторону, и проорал мне в лицо, о том, что впереди еще один цветок и мы, сейчас окажемся в его воронке. Мое естество паниковало, взглянул твою мать на цветочки, на кой черт я сюда полез, я ж читать не умею… Вопило мое сознание!

И в это мгновение, когда зловредный песок опять начал свое безумное движение, Скиф указал мне рукой в сторону, обозначая, что нужно бежать между старой ловушкой и новой в бок и постараться не угадить, ни в один из провалов. Мы ринулись в сторону. Где только что, или уже нет, я не понимал, сколько прошло времени с момента пробуждения первого лотоса, зашло за дюны солнце, оставляя нас в полутьме с хищными цветами. Мы бежали на пределе. Сейсмическая шкала, определяющая вибрации, выровнялась и, подрагивая, удерживалась на одном месте. Мне показалось, что мы вырвались, и предательское облегчение стало незаметно прокрадываться внутрь меня.

Я непростительно ошибся, шкала вдруг снова ожила, предупреждая нас о том, что и впереди опасность! Я завыл, неистово матерясь на все лады, всеми словами которые знал и помнил, из этого лексикона! Скиф вцепился в меня, резко и грубо останавливая. Он развернул меня к себе лицом и проорал на пределе глотки, перекрикивая меня и шум вакханалии вокруг:

— Назад! Как только шкала остановится — тормози, остался только один выход...

Я, почти ничего не видя, кивнул Скифу, и мы поспешили на восток, и как только шкала замерла, мы остановились, тут же согнувшись пополам, в приступах кашля от набившегося в легкие песка. Цветы с трех сторон выплевывали смерчи, один за другим в темнеющее небо. Огромными столбами вырастали закрученные вихри, видимость стояла нулевой от витающей взвеси в воздухе, мы рухнули на колени, натягивая на головы свои рубахи, что бы спастись от урагана озверевших песчинок вокруг нас.

Адский гул, начал понемногу затихать, с трех сторон еще выли карусели воронок, но шум прекращался, на головы нам валился песок, непрерывным дождем оседая на нас и покрывая с ног до головы тонким слоем осыпи. Скиф меня пихнул в бок, когда песок почти прекратил сыпаться. Я вздрогнул, и дернулся было в испуге, в сторону, но услышав голос друга, успокоился. Харун неторопливо говорил:

— Все Киф, выползай из норки, — он обидно заржал. — Пойдем смотреть, пока не закрылись...

Я осторожно стянул с головы рубаху, с меня ливнем потек песок, вокруг была туманная пыль, она постепенно оседала, отгоняемая ветром в сторону, я огляделся и поднялся. Скиф уже стоял на ногах, отряхиваясь, как ни в чем не бывало, и весело улыбался, сволочь!

— Чего лыбишься? — зло буркнул я, не до конца еще придя в норму.

— Отряхивайся и пошли. Мы на пятачке между тремя цветами, посмотрим на них, пока не спрятались, — сказал возбужденный Скиф, я покосился на своего друга, недоверчиво. – Не бойся, они больше трех в одном месте не собираются, выход в сторону востока у нас есть, им до нас не добраться, мы в двадцать четыре раза быстрей передвигаемся.

Поняв, что опасности больше нет, и не предвидится, я тоже заулыбался, отряхнул голову и бодро сказал:

— Пойдем — пойдем. Очень хочу глянуть, на виновников шоу!

Наш пятачок был размером с футбольное поле, с трех сторон зияли воронки такого же размера, мы аккуратно приблизились к одной из них и я заглянул вглубь.

— Ну!? Что скажешь? — Скиф, жестом своей головы, указал в сторону огромной ямы, с до сих пор осыпающимися внутрь краями, в которой было нечто, невообразимое!

Огромный, то ли каменный, то ли из чего-то еще, красивый и действительно похожий на лотос цветок, со страшным зевом зубастой пасти посередине, вокруг которой были огромные, серые лепестки — вращался, постепенно замедляясь и складываясь в кувшинку. Всей своей массой, он втягивался в дно ямы, слегка подрагивая, и короткими рывками уходя под землю, прячась в ее глубине все дальше и дальше.

Все это зрелище, в тумане оседающего песка, было жутким и одновременно очень красивым. Лотос исчез, а дно воронки вспучилось. И как из ключа — бьет вода, на этом дне сейчас, вздымался песок, бурля и пересыпаясь, он упорно заполнял пустое пространство, образовывая сначала глубокий овраг, а потом округлую низину, ставшую почти незаметной на фоне пустыни и множества холмов среди нее.

Все закончилось так — как будто только что, нечего здесь и не было. На месте событий оставалась лишь песчаная пыль от смерчей, она постепенно улетучивалась, угоняемая вечерним ветром. А песчаная взвесь крупных частичек, теперь оседала вниз, будучи тяжелее пыли, и только лишь они, сейчас говорили о том, что здесь, что-то недавно случилось.

— Харун меня за ногу… — очарованно прохрипел я, не в силах оторвать взгляда от места, где была воронка!

— Пойдем турист, здесь больше нечего смотреть… — по-отечески одернул меня харун от обманчиво спокойного места...

***