Глава четвёртая

Странный звук. Удар, свист воздуха, удар… Будто кто-то подбрасывает шарик и ловит его рукой.

Андрей понял, что очнулся.

Глаза открываться отказывались, поэтому он только чуть-чуть прищурился.  Около стола в кресле сидел Ким и задумчиво подкидывал яблоко вверх и через секунду подхватывал его. Его взгляд был недвижно направлен в пол. Наверное, мысли его витали где-то далеко отсюда.

Боли не было. Андрей широко раскрыл глаза и попытался подняться, но что-то внутри запротестовало. К горлу подступила тошнота, а комната поплыла перед глазами.

— Ты что творишь, дурак?! – воскликнул очнувшийся Ким, подскакивая к нему. – Лежи!

Поздно. Похоже, профессор предусмотрел и такое развитие событий. Пакет, сунутый Андрею в руки, оказался очень кстати: парня согнуло пополам. Гарри отвёл взгляд и отошёл к столу. Послышалось бульканье воды и какое-то шипение. Андрей поднял на учителя глаза. Тот уже стоял напротив и протягивал ему стакан с непонятной ядовито-жёлтой жидкостью.

— Пей.

Бросив измученный взгляд на Кима, он не стал артачиться и без вопросов проглотил питьё одним глотком, не почувствовав вкуса. Замерев и прикрыв глаза,  он прислушался к себе: внутри всё словно пришло в движение. На миг ему стало ещё хуже, чем раньше, но в следующую секунду пришло облегчение. По всему телу разошлось невероятное тепло… Андрей блаженно выдохнул и растянулся на диване. Так хорошо он себя уже давно не чувствовал. Даже не верилось, что минуту назад его штормило, как мир в Судный день.

Некоторое время ничего не происходило. Ким молча наблюдал за его состоянием, а он нежился в тёплых волнах, не ощущая времени и пространства… Но вдруг всё закончилось. Андрей недоумённо распахнул глаза и сел. Покрутив головой и оценив обстановку, он вопросительно посмотрел на Кима.

— Мой кабинет.

Профессор тяжело вздохнул, коснувшись пальцами переносицы, и сел на край дивана. Андрей тут же инстинктивно подобрал ноги, удерживая какую-никакую дистанцию. Гарри, заметив это, усмехнулся.

— Расслабься, больше я в твои мозги не полезу. Больно хлопотно.

Андрей почувствовал, что тот не врёт. Возможно, кто-то из однокурсников уже успел пожаловаться на нового препода в ректорат, а тот получить за это по шее? Хм, вполне возможно.

Ким скривился. Андрей понял, что попал в точку.

— Я хочу знать, почему эта записка была тебе отправлена.

Парень растерялся. Он не знал, что ответить. Его искренность заставила профессора нахмуриться и тут же пересмотреть какие-то свои догадки.

— Ладно, зайдём с другой стороны. Ты знаешь, кто отправил её?

Андрей усиленно замотал головой в разные стороны. Ким нахмурился ещё больше — он был явно озадачен.

— Хм, как интересно...

Профессор задумчиво хмыкнул. Минуты на три он был потерян для Андрея как собеседник. Тот же, получив временную передышку, с любопытством стал рассматривать комнату, отражающую препода ещё больше, чем аудитория. Только немного в ином свете.

Здесь всё цвета раскачивались между коричневым и светло-бежевым. На тёмном, почти чёрном паркете лежал кремовый ковёр с длинным и, наверное, безумно мягким ворсом. У светлых стен, будто светящихся изнутри, стояли стеллажи из красного дерева, доверху забитые бумажными книгами. Напротив небольшого тёмного пятна двери расположился алый диван, на котором и сидел, поджав под себя ноги Андрей, а справа от него, почти в углу, твердо стоял на трёх ногах треугольный журнальный столик со стеклянной поверхностью, который обступили по бокам два тёмных кресла. Окон в кабинете не предусматривалось, ламп и люстр тоже, но было очень светло и уютно, а потому Андрей заключил, что стены, как показалось ему раньше, действительно излучают свет...

Ким очнулся и поднял глаза на парня, рассмотревшего уже каждую мелочь в комнате.

— Что имелось в виду под  "другими воспоминаниями" в записке?

Андрей напрягся, но тут же почувствовал близкое, успокаивающее присутствие неизвестного. В голове что-то щёлкнуло: сделав вид, что задумался, он пожал плечами.

— Да Лоо его знает. Фигня какая-то, — парень почувствовал, что на собственном лице помимо воли вырисовывается выражение непонимания. — Нет вроде никаких особых воспоминаний, чтобы мне писать такое. Мать с отцом на Гекате, я все пять лет безвылазно нахожусь в академии, — он развёл руками. — Честно,  не знаю.

Ким, прищурившись, внимательно следил за Андреем. Его взгляд отслеживал мимику, движения, а он сам усердно вслушивался в мысли и чувства. Парень видел, что профессор на этом ни одну собаку съел, но, похоже, у него что-то не заладилось: сумма аргументов не равнялась значению.

Нечто внутри злорадно улыбнулось.

— Но ты ведь испугался, когда прочитал записку, правда? — сделал второй выпад Ким, впившись в студента острым взглядом.

— А вы бы не испугались? — тут же ответил вопросом на вопрос Андрей. — Сидите, никому не мешаете и вдруг бац! Записка, с какой-то непонятной угрозой! — он ещё раз пожал плечами. — Вот я и спрятал её, чтобы потом подумать над тем, кто мог надо мной так подшутить.

— А почему не захотел отдавать?

Андрей заметил, что с Кима как-то нечаянно начало соскальзывать амплуа некого профессора-злодея. Тот явно уже не считал его виновником всех бед: глаза горят азартом и он, слово ребёнок, жеждет доказать если не окружающим, то хотя бы самому себе собственную правоту.

— Так это же личное! — воскликнул Андрей, будто это нечто само собой разумеющееся. — Какая разница, что в записке: будь она от врага, или от друга, или от девушки, но это моё личное пространство! — откуда-то изнутри поднимался снежный ком возмущения, чтобы пасть профессору на голову. — А вы в него полезли мало того, что с грязными руками, так ещё и ноги об него вытерли!

Гневная тирада повесилась и превратилась в напряжённое молчание. Двое оппонентов сверлили вдруг друга взглядами не желая отступать, казалось, что между ними мечутся, не зная, чью сторону принять, тысячи молний.

— Ладно, — Ким хмыкнул. — Допустим, я поверил. Но я буду за тобой присматривать, потому что просто так никто записки от него не получает.

— Что? — Андрей тут же вопросительно уставился на профессора. — То есть, вы знаете от кого она?

Ким мысленно чертыхнулся, понимая, что сболтнул лишнее.

— Скажем так, есть пара предположений.

— Правда? – парень изобразил искреннее детское любопытство. – И кто же?

Профессор замялся.

— Думаю, не стоит.

— В смысле?! – возмущению Андрея вновь не было предела. – Мне этот кто-то пишет записку с угрозой, а вы «не стоит» говорите?! А если он меня завтра придушит в тёмном переулке или отравит в столовой, как вам такой расклад?

— Успокойся, парень, — на губах Кима непроизвольно разлеглась улыбка. – Тёмных переулков у нас нет, а уж на качество блюд в столовой грешить чуть ли не преступление.

— Воооот! – тут же вскинулся Андрей, подскочив дивана и начав ходить по комнате туда-сюда. – Этим-то он и воспользуется! Я, наивный, — громоподобно воскликнул он последнее слово, воздав руки к предполагаемому небу, — спокойно съем пищу насущную, а там бац! – парень наигранно схватился за сердце и закатил глаза, — Яд! – на секунду замерев в этой трагической позе, он резко успокоился, открыл глаза и, оставаясь в том же положении, продолжил голосом, полным отчаяния: — И не будет у вас такого замечательнейшего, талантливейшего студента, как я…

На этом он тяжело вздохнул и рухнул на диван с убитым выражением лица. В глазах препода откровенно скакали маленькие чёртики. Его подозрение пропало втуне, сменив гнев на милость.

— Ладно, уговорил, — Ким явно заинтересовался таким со всех сторон положительным учеником. – Скажу.

Но в этот момент грянул сигнал об окончании перерыва между занятиями. Андрей вздрогнул и потерянно посмотрел на препода: учебники он не унёс, в столовую опоздал, а на занятие тем более. Ким, осознав, что является причиной нерасторопности студента, несколько смутился. В следующую секунду его взгляд упал на яблоко, которое он до сих пор держал в руке. Кинув его студенту, он направился в сторону двери, на ходу говоря:

— Ничего страшного. Скажешь, что я тебя задержал. А учебники здесь оставь, после занятий заберёшь. Заодно и продолжим разговор.

Андрей кивнул и поспешил выйти следом за Кимом. И тут же замер под тридцатью двумя взглядами биофизиков, сидящих в аудитории… Ибо это были однокурсники Фадеева.

Ему стало нехорошо.

Корнелия, староста курса, а заодно и первая красавица академии, молчаливо поднялась с места и подошла к Андрею. На миг у него перехватило дух от её невероятно красивых глаз, а после и форм, в которые скатился его взгляд, ибо разрез белой блузки и рост самого Андрея позволяли видеть всё с очень хорошего ракурса.

Взяв себя в руки, а мысли зажав в тиски, он спокойно подхватил упавший взгляд и посмотрел девушке в глаза. Она, оглядев парня со всех сторон, недоверчиво хмыкнула и вымолвила:

— Хм, дааа… При таких данных ушатать Илью по самое не хочу – это самый настоящий подвиг!

Андрей кинул взгляд на остальных биофизиков, и у него отлегло от сердца: большая часть из них улыбалась, а парни так вообще, сжав кулаки и оттопырив большие пальцы, салютовали ему – их эмоциональный фон зашкаливал в вопле «парень, да ты крут!».

Корнелия улыбнулась и начала аплодировать. За ней последовали и остальные. Андрею стало неудобно и приятно одновременно. Ким же, стоящий за его спиной, казалось, ничего не понимал. Парень обернулся и попытался объяснить ему ситуацию, но не тут-то было…

Двери в аудиторию с треском распахнулись.

— Что празднуем, господа неудачники, да ещё и без меня?

Всех резко передёрнуло от этого голоса. В дверном проёме стоял бледный, ухмыляющийся от уха до уха Фадеев. Заметив Андрея, он будто обрадовался и, рассмеявшись, выдал, прислонившись плечом к косяку:

— Ух ты, главный клоун! То-то я удивился – хлопают! Видимо, неплохой успех имеешь… Как гонорары?

Фадеев как-то нехорошо покачнулся и приложил руку к голове. Ему было больно. Пол качался, а стены, казалось, падали. Все вокруг прыгали, словно безумные.

Андрей скривился и схватился за виски. Всех вокруг тоже накрыло ощущениями блондина, который при этом ещё держался на ногах. Спустя секунду он, казалось, взял управление над своими ощущениями и улыбнулся всем, поклонившись.

— Дико извиняюсь! Отлегло.

— Илья, тебе срочно нужно вернуться к врачам! – воскликнула староста, уже пришедшая в себя, и метнулась к блондину.

Но стоило ей только подойти и протянуть к нему руку, он звонко ударил по ней, снова расплываясь в злой ухмылке.

— Ах, Корнелия! Как же я люблю двуличных людей! – Фадеев резко рванулся к девушке и схватил её за подбородок пальцами, чуть наклонившись, будто собирался поцеловать. – Ты ведь по мне пятый год сохнешь, — его голос был нежен и вкрадчив, — никого к себе не подпускаешь, а тут вдруг поёшь дифирамбы не в мою честь… Да я польщён!

Девушку тряхануло. То ли от обиды, то ли от чего-то другого.

— Прекрати, Илья! – попытался вступиться за неё Андрей, но тут же споткнулся о его горящий, обжигающий взгляд, полный безумного азарта.

— Клоунам слова не давали! Твоё выступление после антракта.

Его улыбка начинала пугать.

— Парень, — громким, ледяным тоном вымолвил профессор, — если ты сейчас же не прекратишь, я…

— Что? – Фадеев явно потерял чувство реальности, переводя полный вызова взгляд теперь уже на препода. – Отшлёпаешь?

Ким, не ожидавший подобного выпада, застыл с широко распахнутыми глазами, как последний пацан. Видимо, он давно не видел подобного отношения к самому себе.

Отреагировать на дерзость явно неадекватного Ильи не успели ни профессор, ни Андрей. С задних рядов поднялся какой-то парень, подошёл к Фадееву и, схватив его за грудки, рыкнул в лицо:

— Да как ты смеешь!..

Он долго, но несколько примитивно поносил блондина на все лады. Но тот лишь спокойно или даже апатично смотрел на него, бледнея с каждой секундой всё больше и больше… Когда тот закончил, Илья иронично заметил:

— Ну что, выдохся? Маловато, я ожидал от тебя большего.

Парень замер – глаза его наливались невиданной по силе ненавистью, заливая ею всю аудиторию.

— А теперь, — продолжил Фадеев, — поставь туда, где взял, питекантроп. Ты случаем не забыл, кто тебе дипломную писать будет? Напомнить?

Илья прочно затянул на шее однокурсника петлю из тишины: тот молча смотрел на полного уверенности в себе блондина. В нём бушевали две бури, одна из которых ратовала за то, чтобы врезать ему не смотря ни на что, а вторая мерзко шептала о будущем, что он испортит его себе подобной выходкой.

Парень бессильно опустил Илью на пол. Тот, слабо ухмыльнувшись, обвёл всех в аудитории победным взглядом и… упал в обморок.

Корнелия, стоявшая рядом, вскрикнула, ловя его в полёте за руку. Кинув злой взгляд на опешившего однокурсника, она прошипела:

— Что стоишь, как неродной? Быстро подхватил его и в медпункт!

— Я?! – парень был немало удивлён. – Да он только что меня в дерьмо макнул, с какой стати?!

Девушка нехорошо прищурилась:

— А ты не боишься, Матиас, что я скажу твоему любимому папочке о том, как ты весело в академии живёшь?

Парень дрогнул. Похоже, сегодня был не его день и всех собак свешивали только на него… Заскрипев зубами, он нехотя подхватил безвольную тушку Фадеева и потащил её в пункт назначения.

Корнелия обернулась к профессору.

— Пожалуйста, можно я помогу ему?

Ким, вообще уже ничего не понимающий, просто кивнул. Староста живенько засеменила к выходу и скрылась за дверью. Андрей вздрогнул, ойкнул и кинулся вслед. Вернее, вообще в другую сторону – с чёртовым Фадеевым он совсем забыл о том, что его занятие тоже уже началось.

На секунду остановившись, он глянул на часы в углу включенной компьютерной панели, висящей на стене за столом препода. Илья бил рекорды: три минуты сорок секунд. Впрочем, Андрею, нужно было ещё добежать до своей аудитории…

Выпрыгнув за дверь и рванув на всех порах, он не сразу вспомнил о яблоке, до сих пор зажатом в руке. Поняв это, он зло сплюнул и со всей силы кинул его в пол коридора – яблоко разбилось, заляпав соком и своими кусками идеально чистые камни. На миг Андрей застыл, чтобы слегка успокоиться. Он с интересом пронаблюдал, как вокруг пострадавшего фрукта на секунду вспыхнула дымка, а потом пол медленно втянул его в себя, вновь становясь идеальным.

Усмехнувшись этому чуду биотехники, которой в будущем будет служить его враг, Андрей снова ринулся на занятие. До аудитории оставались считанные метры.

Распахнув двери на манер Ильи, то есть громко и пафосно, он обвёл многообещающим взглядом обернувшихся однокурсников и ошалевшую преподавательницу общей биологии.

— Господа, — он сделал паузу, криво ухмыльнувшись, — я пришёл, чтобы сообщить вам пренеприятнейшее известие. Фадеев жив, почти здоров и до сих пор неупокоен. Он бродит по академии, подобно зомби, и кусает всех, до кого дотянется его паршивая пасть, — тут он улыбнулся и направился на своё место, сонливо потягиваясь. – Будьте осторожны и не кормите его с рук своим беспокойством. Оттяпает по локоть и не заметите!

На этой ноте он рухнул на своё место и уставился в окно, за которым была на редкость чудесная погода.

— Андрей… — осторожно окликнула его ошарашенная преподавательница. – Что это было? И почему ты опоздал?

Тот перевёл усталый взгляд на неё.

— Гарри Ким задержал. А потом явился Фадеев. Бледный, страшный и очень злой.

Перед всеми развернулась живая картинка из памяти Андрея, правда, слегка отредактированная в некоторых местах. Все восхищённо цокали языками и качали головами. Даже профессор общей биологии не смогла сдержать восхищённого вздоха при просмотре.

— Чёрт… — выдохнула одна из однокурсниц Андрея. – Он такой классный.

— Шикарен. Однозначно. Нельзя быть таким идеальным, — покачала головой вторая.

— А какая харизма… — пролепетала третья. – Даже в полуобморочном состоянии он потрясен. Пусть и придурок тот ещё.

Андрей почувствовал, как в аудитории сплетаются явная неприязнь к Фадееву с откровенным восхищением. И так было всегда. Даже парни, которые люто ненавидели этого типа, где-то в глубине души желали быть такими же самоуверенными. Ибо это нравилось, манило и очаровывало окружающих.

Андрей ненавидел Фадеева искреннее, чем окружающие. Потому что сам бы мог быть на его месте, но слегка не дотягивал по внешним параметрам. И это злило. Очень.

«Заплачь ещё, — выдохнул неизвестный, явно рассмеявшийся над нелепой ненавистью Андрея. – Нашёл, тоже мне, проблему!»

«А ты вообще заткнись, шизофрения недоделанная!» – фыркнул Андрей, снова смотря в окно.

«Ну почему сразу шиза-то? Фантазии нет что ли, сказочник?»

«А кто тогда?» – тут же задал провокационный вопрос Андрей, пряча улыбку ладонью.

«Ааа… Меньше знаешь – крепче спишь!» — попытался отмазаться неизвестный, распознавший камень в свой огород.

«Ты уже это говорил»

«Ой, правда?! – удивлению в голосе не было предела. – Эх, старею, видимо! Склероз, склероз…»

Неизвестный, как всегда не договорив, усмехнулся и растворился в сознании Андрея. Теперь незадачливому студенту предстояла скучная, но очень спокойная лекция – а в последнем он нуждался сейчас больше, чем любой на этой несчастной планетке.