Вы не поверите

Я не писатель, да и рассказчица из меня плохая, но всё равно хочу поделиться историей моей жизни. Зачем? Потому что в ней много невероятного.

1

Начну с того, что родилась я в небольшом красивом городе на берегу реки. Как и во всех маленьких городках, новости здесь распространялись со скоростью звука. Немалую роль в этом играли вездесущие журналисты… Никогда не любила этих беспринципных назойливых индивидуумов! Они, как стервятники, ей богу! Питаются случайно выпавшими из уст сплетниц слухами, превращают пустяк в местечковую сенсацию, выжидают, подглядывают, всюду суют свой нос… Ой, да ну их! Вы и сами всё знаете. Для меня профессионализм "акул пера" оказался роковым. Но обо всём по порядку!

В пять лет у меня обнаружился необычный талант, но не такой, как у одарённых детей. Моими рисунками не восхищались воспитатели, не гордилась выдающимися музыкальными способностями мама, я не умножала в уме пятизначные числа и не рассуждала с умным видом о смысле бытия. Более того, считалась довольно-таки посредственным ребёнком. Но, всё же, мне удавалось поражать окружающих до состояния онемения, пугать их до потери сознания… способностью к пиррокинезу. Не знаете, что это? Я поясню.

Хоть термин и не совсем точный, но отражает суть моего "таланта" — производить огонь. Из ниоткуда. Вопреки воле и независимо от чего-либо (потом, правда, специалисты помогли понять причину — намного-намного позже). А в детстве я не понимала, почему руки вспыхивают каждый раз, когда злюсь или напугана.

В первом классе решила научиться контролировать свой огонь — тренировалась тушить его волей, силой мысли. Скольких же трудов мне стоило добиться результатов! Сколько вещей было сожжено! Но у меня начало что-то получаться!

Всё было хорошо, в школу я ходила с удовольствием. У меня было много подруг, учителя любили за скромность и тихость. Всё исчезло, когда на большой перемене старшеклассник решил подшутить: выскочил из-за угла и крикнул что-то. Я так испугалась, что мои руки мгновенно вспыхнули, неуправляемый огонь сжёг мальчишке лицо. Через несколько дней он умер в больнице. Думаю, не нужно описывать моё состояние после случившегося. Мама была в шоке.

Хрупкое стекло моей жизни разлетелось на куски. Как от взрыва мощной бомбы, осколки разлетелись далеко и больно вонзились в меня. Люди стали называть убийцей, боялись и ненавидели. Понимаю, им просто было необходимо кого-то винить. Никто, никто не захотел даже задуматься о сущности проблемы, причинах произошедшего и о том, какого было мне...

Жизнь превратилась в кошмар. Но даже это выражение не может передать всю тяжесть того, что происходило на самом деле — вокруг и внутри меня. Происходили колоссальные и жуткие изменения, я превращалась в затравленного зверька: боялась приближаться к людям, боялась спать, выходить из дома, делать что-то...

Единственным выходом было переехать.

Новый город — чистый лист, свежий глоток, проблеск надежды и болезненный оптимизм… Потом снова срыв, проблемы, переезд. Снова и снова. Город за городом. Я росла, не запоминая лиц, названий городов, помня только вспышки, прожигающие серое тонкое полотно моего существования.

В очередной раз мне не хватило смелости или решимости привезти с собой маму. Но только благодаря её накоплениям (тому, что осталось после всевозможных штрафов и оплат юристов) я поступила в институт, получила степень магистра психологии и, самое главное, определила: причина моей беды кроется глубоко внутри, в подсознании. Самым радостным открытием было то, что все мои вспышки вполне можно контролировать, если тренироваться. Впервые за долгие годы я поверила в себя, поверила в "исцеление"! Мне не хватало малого — помощи. Понять-то всё поняла, а опыта не имела и критически нуждалась в наставнике.

Совсем нелегко оказалось найти такового даже среди коллег. Некоторые психологи просто отправляли уже к психиатру, некоторые не верили и с насмешкой выставляли вон, как обнаглевшую лгунью. Честно, не хотелось их разубеждать (даже несмотря на злость и обиду) — это непременно закончилось бы плачевно.

Вскоре мне повезло: в один из дней всё-таки нашёлся "верующий" — немолодой мужчина-психоаналитик, организовавший частный кабинет на самой окраине города. Мы быстро сдружились, я даже познакомилась с его семьёй, а он иногда наведывался ко мне на съёмную квартиру.

Питер Роулинг очень тщательно мной занимался: проводил кучу разных тестов, тренингов, упражнений, испробовал все мыслимые и немыслимые методики и приёмы, истощив при этом хрестоматию по психологии и мой кошелёк. Всё оказалось не зря! Состояние моё начало улучшаться.

Но потом снова срыв… Намного сильнее того, в детстве.

Это произошло во время гипноза — Питер захотел испробовать его в лечении. Никто из нас и подумать не мог, что во время гипнотического сна произойдёт разрушение барьеров, которые выстраивались сознанием. Предчувствуя неладное, я поначалу отказывалась, но в итоге доверилась. Питер уложил меня на кушетку, стал вводить в транс. Поначалу слышала голос и понимала, что он пытается вернуть меня в детство. Почему-то я вернулась именно в тот день, когда сожгла парня в школе. Когда очнулась, весь дом полыхал. Питера не было рядом, я оказалась наедине со своей бушующей стихией, которая, впрочем, не причиняла мне вред, а вот дом уничтожила полностью.

Питер раскрыл мою тайну полиции, чтобы оградить себя от обвинений и получить немалую страховую выплату. К счастью, эксперты не смогли доказать, каким именно образом я произвела поджог, и меня отпустили.

О случившемся узнал весь город. И, что удивительно (а, может, и нет), не о сгоревшем доме, а именно о моей способности производить огонь. Журналисты разнесли этот невероятный слух по всем уголкам. Меня никто не пускал на квартиру, меня сторонились, меня обвиняли во всех пожарах в городе!

В итоге, я оказалась на улице с небольшим чемоданом вещей. Ночь просидела на тротуаре, под дождём. Хорошая возможность поразмыслить.

Ещё одна неудача, ещё один город на моей карте несчастий, ещё одно потрясение для маленькой напуганной девочки, которой я всегда себя считала…

В глубоком отчаянии, промокшая насквозь, я оставила чемодан и побрела к мосту. Постояла, посмотрела на тёмную воду внизу, потом перелезла через ограждение и ещё немного подумала. Внезапно кто-то заговорил у меня за спиной, но я побоялась оглянуться.

— Вы действительно решили сделать это? — спросил голос.

— Не знаю, хватит ли у меня смелости… Но вообще, собираюсь, — ответила я. Тогда голос продолжил:

— Уверяю, не стоит. У меня есть предложение, от которого вы не в силах будете отказаться. Вас заинтересовало?

— Вообще-то не очень, но я готова выслушать всё, что угодно, если поможете перелезть обратно.

Я обернулась, но на мосту уже никого не было. Пришлось выбираться самостоятельно — расхотелось мне что-то прыгать в ледяную грязную воду.

Крепко встав на ноги, увидела рядом белый прямоугольник с крупными буквами моего имени. Он словно светился посреди чёрных, глянцево-блестящих от дождя камней. С любопытством забрала намокший конверт и вернулась к чемодану. Вскрыв письмо, стала читать расплывшиеся строчки:

"Уважаемая Мелиза! В свете сложившейся ситуации, я, Фрэнк Тайтл, осмелюсь предложить Вам вступить в нашу организацию под названием "Тайтл Компани", занимающуюся содержанием, обучением и трудоустройством людей со сверхспособностями. Смею заверить, моё письмо преследует весьма серьёзные цели. Мы отнесёмся с уважением и пониманием к Вам и Вашему таланту. Более подробную информацию Вы сможете получить по указанному ниже адресу. Надеюсь, моё предложение заинтересовало Вас, и в скором времени мы познакомимся лично.

P.S. В связи с повышенной секретностью, прошу уничтожить записку после прочтения и не при каких обстоятельствах не разглашать данные, указанные в ней.

Глава "Тайтл Компани"

Фрэнк Тайтл".

Далее следовал незнакомый адрес, который впечатался в мою память мгновенно. После, буквы как волшебные быстро расплылись. Я оторвала взгляд от белого листа с превратившимися в голубые пятна Роршаха строчками, и задумчиво уставилась в темноту улицы. Передо мной встал выбор: пойти работать в странную секретную организацию или остаться без средств к существованию, непринятой окружающими, бездомной с плохой репутацией. Догадываетесь, что я выбрала?

Наутро (еле досидела остаток ночи под козырьком какого-то дома) отправилась разыскивать "Тайтл Компани". Уже на подходе увидела приземистое, будто разросшееся вширь, здание, своей простотой и бесфантазийностью напоминающее строение государственного назначения: серое и неприветливое, с маленькими тонированными окошечками в один строгий ряд, почти под крышей. Бетонные стены без облицовки с одной стороны пушистыми лапами обнимал красный плющ, и это выглядело крайне нелепо, хоть и служило хоть каким-то декором. Больше в строении не было ничего примечательного, оно казалось безликим. Как невзрачный человек. Неудивительно, ведь организация в этом здании засекречена.

Каменного Квазимодо отвержено защищал грозный чёрный забор с прутьями, отличавшимися от фонарных столбов разве что отсутствием плафонов, хотя и они тоже были, но на большом расстоянии друг от друга. От забора начинался ухоженный изумрудно-голубой газон, на котором в хаотичном порядке были посажены тоненькие свечеобразные деревца с кронами идентичного цвета. Ровнейшее травяное сукно на квадраты делили тропинки, выложенные плиткой, а по их углам располагались мини-фонари.

Как только я подошла к забору, хрипло залаяла большая невидимая собака, и тут же появился охранник. Не дав мне произнести своё имя и сообщить, что пригласил меня сюда сам мистер Тайтл, мужчина в чёрном вежливо поздоровался:

— Доброе утро. Вас ждут. Проходите, пожалуйста.

Калитка с причудливым электронным замком беззвучно отворилась, и я, осматриваясь, несмело ступила на сакральную территорию.

Под ногами приятно приминалась упругая травка, я шла к главному входу, не сопровождаемая никем, словно мне уже доверяли. Помедлив, пропустив один вздох, постучалась в железную дверь. Гулкий звук отдался глубоко в груди, запустив сердце в ускоренном темпе. Мне открыли, улыбнулись и указали рукой на длинный белый коридор, по которому, подгоняемая волнением, я спешно зашагала.

Впереди ждала ещё одна, последняя, дверь, открыв которую, я навсегда изменила свою жизнь!

Огромное белое помещение кишело людьми! Мужчины и женщины в чёрных строгих костюмах сновали туда-сюда и совершенно не замечали меня, как будто такие, как я, здесь были обычным явлением. А я, мокрая, разбитая, уставшая, в коротеньком платьишке, с грязными от дождевой воды волосами и забрызганным чемоданом наперевес, открыв рот, наблюдала за всеобщей суетой. Прямо перед моим носом птицей проскользила высокая девушка с высоким хвостом и чёрной папочкой в руках; вдалеке сбились в небольшую стайку несколько парней, похожие друг на друга, как близнецы-братья. Остальных невозможно было рассмотреть, потому что они перемещались и перемешивались, как молекулы в какой-нибудь нагретой жидкости. Слежение за ними неминуемо вызывало головокружение. Стряхнув оцепенение, я попыталась попросить о помощи, но это не принесло результатов. Тогда пальцы у меня сами вспыхнули огнём, пламя стало разрастаться, подниматься всё выше и выше. Я вскинула руки и требовательно произнесла:

— Мне нужен мистер Тайтл! Отведите меня к нему!

Тут же неизвестно откуда возле меня возник высокий широкоплечий парень. Он дружелюбно, но наигранно улыбнулся и мягким тоном попросил следовать за ним. Он ринулся вперёд, а я бросилась следом, судорожно пыталась погасить непослушный огонь.

Мы довольно долго шли по белому коридору, походившему на узкую квадратную трубу с лампами, пока цвет стен резко не сменился на тёмно-синий. Провожатый пояснил:

— Кончилась зона клерков.

Я непонимающе кивнула. Чемодан оттягивал руку, и я невольно задумалась, почему любезный провожатый не соизволил помочь мне?

— По тебе заметно, что ты новенькая, — с каким-то превосходством снова зазвучал голос провожатого.

— Д-да, — сбилась я, и, поморщившись, поменяла руку с чемоданом.

Парень обернулся лишь на мгновение, но я уловила то, с каким пренебрежением он окинул меня взглядом.

— Хотя новенькие не всегда устраивают представление прямо с порога.

Стало стыдно и неприятно, но я постаралась этого не выдать.

Мы шли и шли, я начала уставать.

— Когда мы, наконец, дойдём? — пробубнила негромко.

Провожатый не удостоил ответом. Вместо этого спросил, кажется, с сомнением:

— Тебя пригласил сам мистер Тайтл?

— Мне передали его письмо и…

— А, всё понятно! — почти засмеялся. — Его излюбленный приёмчик: так ты якобы сама принимаешь окончательное решение и не испытываешь никакого давления. Хитро, правда?

Согласилась, а сама всё думала, что ждёт меня впереди?

— Ты не волнуйся! — успокоил мистер Провожатый. — Как тебя зовут?

— Мелиза. А куда мы идём, могу поинтересоваться?

— Можешь, — коротко ответил парень.

Пояснений не последовало. Я непременно возмутилась бы, если бы не заметила, что мы в тупике. Подумала, провожатый ошибся и завёл нас ни туда, но тут он потянулся, вдавил невидимую кнопку, и стена с шипением разъехалась надвое. Моему удивлённому взору открылся тёмно-синий с золотым зал, в конце которого в ярком свете окна вырисовывались три силуэта. Провожатый приблизился к моему уху и негромко сказал финальное, как я поняла, напутствие:

— Учись правильно задавать вопросы, тогда будешь получать правильные ответы. Удачи!

Двери за спиной всё с тем же шипением закрылись, и я оказалась в полной тишине. Не отпуская чемодан, пошагала вперёд, а попутно старалась рассмотреть в синей полутьме всё, что могла. Несколько небольших люстр висели на потолке, на стенах — ряды красивых светильников с плафонами-цветами, обои из слюды поблёскивали разноцветными точечками, словно усыпанные крошкой из драгоценных камней. Блестели и золотистые потолочные фризы, а от них начинались бархатные ламбрекены с крупными складками и мохнатыми длинными кистями. Под ними в декоративных арках располагались небольшие картины, подсвечивающиеся жёлтыми лампами. Между арками на постаментах стояли гипсовые фигурки лошадей в разных позах. Пол укрывал разноцветный тканый ковёр с необычными символами, напоминающими витиеватые письмена эльфов. Засмотревшись, чуть не упёрлась прямо в стол, за которым меня ждали незнакомцы. Подняла голову и увидела их пытливые взгляды. "Странная компания" — первой возникла у меня мысль. Седовласый картинный старик в кругленьких очёчках, в сером старомодном твидовом пиджаке в "ёлочку", с длинной шеей, обвязанной на английский манер шёлковым красным платочком, сложив руки, стоял чинно выпрямившись, чуть вскинув усато-бородатое по-аристократичному худое лицо. Рядом, покачиваясь, как от ветра, с трудом подчиняясь царящей официальности, и оттого сдерживая улыбку радости, скрестив ноги, стоял молодой рыжеволосый юноша в полосатой яркой рубашке. Лицо было щедро посыпано веснушками. Свет из окна сильно подсвечивал его волосы, и они горели нереально ярким цветом. Именно этим парень мне понравился почти сразу! Можно сказать, я разглядела в нём частичку своего огня, ведь собой, как факелом, он поджигал синее унылое пространство и оживлял его.

Третьим был (ещё не время удивляться) мальчик лет пяти. Он смирно стоял меж двух взрослых — серым и рыжим — и был не намного выше уровня столешницы грузного дубового стола. Смотрел на меня широко раскрытыми светлыми глазами, и густые реснички обрамляли их, делая мальчика похожим на девочку. Едва заметные бровки, словно от удивления, взлетели к ровной линии светленьких волос, взъерошено торчавших пушком. Личико, без единой мимической морщинки на ровной молочно-бежевой коже, сияло здоровым румянцем. Веснушки проявлялись лишь на носу. Ручки малыш держал за спиной, выставив на обозрение белоснежную с оборочками манишку кукольно-детского костюмчика густо-зелёного цвета.

— Мелиза, доброе утро! — первым заговорил старик и, протянув обе руки, быстро вышел из-за стола ко мне навстречу. — Я Альфред Фокс. Мы все вас давно ждём!

Я бухнула чемодан на пол и робко протянула руку. Старик нежно, но крепко, обнял её и потряс, добродушно улыбаясь. Признаюсь, меня приятно удивило такое тёплое приветствие. Рыжий парень, дав волю эмоциям, замахал обеими руками и весело произнёс: "Привет! Я Саймон", на что я только растерянно улыбнулась. Растерянность моя зашкалила, когда маленький мальчик, тоже выйдя из-за стола, подошёл и как истинный джентльмен поцеловал мне руку, а после, своим ещё не устоявшимся детским голосом чётко и уверенно представился:

— Фрэнк Тайтл, руководитель Организации "Тайтл Компани", сокращённо — "Ортак". Это я просил вас к нам присоединиться.

Кажется, на моём лице выразилась крайняя степень недоумения, потому что мальчик, улыбнувшись, продолжил:

— Очевидно, вы очень удивлены моему возрасту…

Ещё бы! Ведь я превратилась в статую: стояла, онемев, и только пялилась на мальчугана, не желая верить в то, с какой взрослостью он изъясняется.

Фрэнка очень уважали в компании, и авторитета он добился именно умом. Таких детей называют вундеркиндами. Естественно, у него были советники и помощники (тот же мистер Фокс — ещё и для прикрытия), которые помогали принять порой очень взрослые решения, но главное и последнее слово всегда оставалось за Тайтлом. Что же касается рыжего Саймона — я не ошиблась, полюбив его с первого взгляда! Как друга и необычного человека. Он оказался тем ещё весельчаком, уникальной личностью, "душой" всей компании.

Так прошло моё первое знакомство с главными членами организации.

Мне выделили удобную милую комнатку в середине длинного коридора, по соседству с "важными" людьми. Первым делом я подошла к окну и распахнула лёгкие светлые занавески. Небо брызнуло в глаза ярким светом. Мне стало так радостно! Я присела на кровать, огляделась и взвизгнула от восторга. Дом, мой новый дом! Дождливая ночь сменилась солнечным тёплым утром, сулящим спокойствие и безмятежность — но не мне! Мне многое ещё предстояло сегодня.

Все вновь прибывшие обязательно проходили медосмотр, инструктаж и собеседование с менеджером по кадрам (кажется, так его называли); по сути — психологом с более узкой специализацией. В ожидании встречи я разобрала чемодан, развесила одежду, поставила мамину фотографию на прикроватную тумбочку и с удовольствием приняла ванну, смыв с себя следы ночного дождя и прошлой жизни

Через час меня пригласили в кабинет кадровика. Очень строгий мужчина с пронзительными голубыми глазами и пугающе длинными пальцами записал моё имя, дату рождения, семейное положение, расспросил о некоторые обстоятельства прошлой жизни. Как только дело дошло до разговора о моём "таланте", я начала заметно нервничать. По венам и сосудам потекла горячая волна (возможно, огня), кончики пальцев засветились ярко-оранжевым, готовые вспыхнуть, как спички. Психолог, заметив изменения, не изменил тактику поведения и холодным тоном, методично, продолжил расспрашивать дальше.

— Я сейчас очень волнуюсь, — поделилась я с надеждой на что-то. — Вся сложившаяся ситуация держит меня в глубокой растерянности. Думаю, должна вас предупредить, что иногда не в состоянии контролировать себя и свою способность.

Психолог с безразличием во взгляде ответил:

— Мне не привыкать к выходкам новичков. Ваша проблема именно в том, что вы не умеете контролировать эмоции: легко возбуждаетесь и долго успокаиваетесь. Мой предварительный вывод, — он заглянул в папку с результатами тестов, — эмоциональная лабильность, усиленная затяжной депрессией. Вам ведь знакомы эти термины?

Я кивнула опущенной головой.

— В сочетании с вашей неуравновешенностью способность к пиррокинезу смертельно опасна! — строго произнёс психолог. — Удивительно, как вы до сих пор не сожгли весь город.

В его словах слышался упрёк, и моя надежда остаться в "Ортаке" таяла на глазах, ведь если менеджер по персоналу сочтёт новичка непригодным для обучения или потенциально опасным, его ни за что не зачислят в штат, и тогда — да здравствует старая мучительная жизнь и былая неприкаянность! Этого-то я и боялась больше всего — возвращения на мостовую…

— Даю вам, Мелиза, испытательный срок в три месяца при условии обязательного посещения сеансов штатного психоаналитика Перла Гейтса — опытного специалиста и моего товарища. Но помните, исцеление будет зависеть от вашего стремления.

Я вскинула лицо и расплылась в сияющей улыбке счастья, хоть мои лучи ни на миллиметр не проникли сквозь панцирь психолога.

— Будьте уверены, за этим дело не станет!

Я встала с кресла и уже собралась уходить, как вдруг решилась задать моему благодетелю самый важный вопрос:

— Доктор, как вы считаете, у меня есть шанс остаться здесь?

Он выдержал паузу и ответил с уже более доброжелательным видом:

— Такие как вы нам пригодятся. Могу даже посоветовать налаживать отношения с коллегами, чтобы быстрее адаптироваться — это поможет.

Слава богу! Я заликовала и на крыльях счастья легко выпорхнула из липких сетей угрюмого кадровика.

Далее по плану следовало оформление бумаг. В Трудовом договоре, предъявленном мне, одним из пунктов было неразглашение любой информации, связанной с "Ортаком".

— Организации не существует, — деловито пояснил работник Белой зоны, напротив которого я сидела, — и для предотвращения любой, даже случайной утечки информации работникам запрещены телефонные разговоры, встречи и любые другие личные контакты с людьми за пределами организации. Только контролируемая переписка.

Я смотрела на него с широко раскрытыми глазами. Из-за этого он, наверное, подумал, что я в недоумении, и решил сообщить:

— Ещё можно отказаться, — и зачем-то улыбнулся.

Но отступать некуда — это с самого начала было понятно. Просто думала, что ничего не теряю, ведь ни друзей, ни родственников, кроме мамы, у меня нет, так что и причин отказываться тоже нет. Поставила скромную подпись в уголке документа и успокоилась. Дело сделано! Отныне я — работник Организации "Тайтл Компани"!

В договоре были и более приятные пункты. Например, о зарплате удовлетворительного размера или том, что теперь я на содержании у Организации. Многоразовое питание, комфортабельная комната (последующее улучшение жилищных условий зависит от трудовых успехов) и всё базово необходимое — за счёт "Ортака". Свою зарплату могу тратить на дополнительные приятные мелочи: украшения, экзотическую еду, модную одежду или что-то ещё. Существовали каталоги, по которым можно всё это заказать, а наши штатные снабженцы привезли бы. Прелестно! Что ещё скажешь! Вот только с развлечениями проблема — их по каталогу не купишь. Но Организация компенсировала упущение ежемесячными корпоративами.

В медкабинете меня измерили вдоль и поперёк, сняли всякие показатели, взяли кровь на анализ. Из-за пытливого взгляда немолодого врача чувствовала себя подопытной. Он смотрел так, словно вот-вот прекратит обычный осмотр и незаметно усыпит меня, чтобы вскрыть черепную коробку и извлечь мозг для исследования. Медработников с детства боялась. Думала, что если они узнают о моих способностях — посадят в клетку. В школе даже стандартные медосмотры повергали в ужас, и я просто сбегала. Но теперь цель у меня обратная — узнать о себе и о своём огне как можно больше.

Доктор, отвернувшись, подготавливал что-то. Белая сутулая спина и невидные мне руки вздрагивали. В какой-то момент это показалось подозрительным… Подавив страх, тихо, но деловито спросила:

— Доктор, почему возникает мой огонь?

Сухим, как кипельно белая материя медицинского халата, он произнёс:

— Чудо. Как вам такое объяснение?

— Нет, — разочаровалась. — Такое объяснение меня не устроит...

Доктор обернулся с полуулыбкой, которая мне внезапно понравилась. По-странному морщинистое лицо украсилось ещё и потеплевшим взглядом.

— Мелиза, в организации живут около десятка людей со сверхъестественными способностями, и каждый хотел бы услышать объяснение своей аномалии. От меня, как представителя медицины. Но я не знаю, в чём причина чуда. Скажу вам, что белый фосфор на открытом воздухе самовозгорается — это научный факт. А вот Благодатный огонь в Иерусалиме возникает по непонятным причинам… — Он подошёл и положил на столик рядом со мной страшный наполненный шприц (всё-таки собрался меня усыпить?) и посмотрел пронзительно. — Поверьте, вам важнее знать другое.

Я застыла, подозрительно глядя на шприц.

— Как огонь контролировать?

— Именно. О вас говорили ещё до вашего прихода в "Ортак". Могу понять, каково вам жилось среди обычных людей.

Меня захватили призраки прошлого. Липкими болотно-серыми склизкими щупальцами. Я передёрнула плечами. Доктор улыбнулся, ваткой протёр местечко на моём плече и взялся за шприц. Я изо всех сил напряглась и даже задержала дыхание. В ушах тут же запульсировало, кровь отлила от головы, и она закружилась. Только враждебный металл проткнул кожу, я не успела вздрогнуть, как стеклянный цилиндр шприца лопнул, разбрызгав содержимое. Громкий звук вернул меня из какого-то мрачного забытья, я непонимающе заморгала и увидела, как доктор судорожно сбивает огонь с подола халата. Меня охватила паника, но я не знала, что делать.

После того, как пожар был потушен, доктор уставился на меня, а я на него.

— Простите, — процедила виновато. — Простите...

— Теперь обязательно повесим в кабинете огнетушитель!

Я с запозданием нервно хохотнула. Доктор глянул на пол, на осколки, и поразился: на белоснежной плитке лежали несколько блестящих капель застывшего металла.

— Невероятно! — воскликнул он. — Вы расплавили сталь!

Я подняла брови.

— Расплавила? Сталь?

Доктор будто меня не услышал.

— Вы способны производить настолько высокую температуру?

— Я… я не знаю...

На какое-то время он замер, нагнувшись, потом спокойно проговорил:

— Прививку мне вам всё равно придётся сделать, — поднял голову. — На этот раз постарайтесь отреагировать спокойнее, прошу...

Вот так, без всяких специальных опытов я узнала кое-что о силе своего огня. Но вопросов стало ещё больше, как и страха, ведь не уметь управлять столь мощными способностями — очень опасно!

Инструктаж был очень скучным. Мы вдвоём со старым-старым дедушкой сидели в аудитории, рассчитанной мест на сто, и порой плохо понимали друг друга из-за эха, рассеивающего слова (или из-за глухоты инструктора). Передо мной на столе лежала стопка буклетов по пожарной безопасности, правилах поведения в экстремальных ситуациях, был даже журнал (видимо для детей) с названием: "Что делать, если твой друг попал в беду?". Я осознавала, что в мире, где живут уникальные люди, может случиться что угодно, и нужно быть предельно внимательной и действовать по-особому, но никак не могла заставить себя убрать руку от подбородка, выпрямиться и прочитать всю эту макулатуру! Всё, что усвоила, — это что звонить нужно по специальным номерам (пожар ли, землетрясение ли, конец света) и не болтать лишнего. Эх! Неответственная я!

2

Вечером Тайтл любезно пригласил отужинать вместе с ним и некоторыми сотрудниками "Ортака" — первыми лицами компании. Я с восторгом приняла приглашение (это такая честь!). Приоделась, сделала незамысловатую причёску и ровно в восемь вечера с плохо скрываемым волнением вошла в зал.

Как и другие комнаты в нашей зоне, зал был оформлен в тёмно-синих тонах. Лично на меня этот цвет навевал грусть и тоску, а порой даже вводил в уныние. Лишь золотистость освежала интерьер внезапными брызгами. На стене горели небольшие бра и милые светильнички в форме венчиков цветов. Под бело-бежевым потолком висели несколько шикарнейших люстр, а по углам — ансамбли из драпированной тяжёлой ткани и золотых лент. Меня порадовали напольные цветочные подставки в виде длинношеих лебедей, которые сейчас почему-то пустовали. Уже одним своим присутствием они оживляли скучный интерьер. Возле овального сервированного стола из тёмной древесины с необычным рисунком собрались приглашённые: Фрэнк Большой Ти, старичок мистер Фокс, Саймон рыжий весельчак, какая-то пока незнакомая мне девушка-шатенка с миловидным личиком и бисеринками надменных тёмных глазок. Фрэнк тут же взялся ухаживать за мной: за руку подвёл к месту, познакомил с дамой, галантно отодвинул стул, а когда я садилась — ловко его придвинул. Правда, выглядело это всё довольно смешно, но из уважения к мальчику я скрыла неуместную весёлость. Природа над такими, как мы, пошутила, так зачем же смеяться ещё раз?

Только что познакомленная со мной девушка после Большого Ти была второй по значимости фигурой в "Ортаке" (мистер Фокс шёл как бы параллельно ей). Звали даму Лекса Беркли, и оказалась она пренеприятнейшей особой. Не зря её жгучий взгляд мне с самого начала не понравился! Знавала я таких фифочек: за бутафорской миловидностью они скрывают свою подлость. Растеряйся только — и столкнут в реку с крокодилами или на войне используют тебя как живой щит. Но, тем не менее, я не могла не признать красоту Лексы. Чуть опущенные внешние уголки шоколадного цвета глаз под томной завесой чёрных, как ночь, ресниц, вздёрнуто-кокетливый точёный носик, плаксиво изогнутые губки — наверное, убойнейшее оружие этой… бестии. Как не противно признаваться, но я завидовала. Сама-то была чересчур простой, нетребовательной к внешнему виду. А ещё эта неуверенность, затравленность… Как болезнь.

Наконец, мы все расселись, официанты принесли ужин. Заметив на столе рядом с собой лишний прибор, я поинтересовалась:

— Будет ещё кто-то?

После моего вопроса все как-то затихли, переглянулись, но потом Фрэнк без тени смущения пояснил:

— Да. Один из наших сотрудников опаздывает. Он сейчас занят срочной работой… Очень важной работой, — каждое слово произносил обстоятельно, по-странному осторожно. — Стоун разрешил начинать ужинать без него, но мы будем с нетерпением его ждать.

Лекса хихикнула, прикрыв рот рукой, как делают маленькие девочки. Тоже мне, скромница… Я пожала плечами и приступила к ужину, хотя такая подозрительная реакция и скупое описание гостя меня заинтриговали. То, что случилось позже, я буду помнить всю оставшуюся жизнь!

Только я положила в рот кусочек десерта, как за дверями послышались громкие тяжёлые шаги, словно к залу приближался гигант из камня. Я замерла, непроизвольно проглатывая нутром устрашающий методично повторяющийся звук. Уже с той секунды глаза у меня раскрывались всё шире и шире. Так как я сидела спиной к входу, не могла видеть того, кто одним резким движением распахнул хлипенькие деревянно-стеклянные двери и ворвался в смиренное затишье просторного зала. Я не удержалась и обернулась прямо с ложкой в руках. Предо мной предстал больших… Да что там! Огромных, нереальных размеров мужчина! В сравнении с официантом, попавшим в поле зрения, и служившим теперь мерой стандарта, незнакомец оказался настоящим великаном! Честное слово, мне показалось, в нашем мире не может существовать таких гигантов! Лоснящаяся чёрная ткань майки, обтягивающая бугристую гору мускулов, не выдерживала натяга и готова была вот-вот лопнуть где-нибудь на плече или груди. Талию великана опоясывал бежевый кожаный патронташ с поблёскивающими патронами, и пристёгнутой кобурой, из которой выглядывала рукоятка чёрного пистолета. Синие пыльные джинсы с белёсыми потёртостями были небрежно заправлены в высокие клёпанные сапоги, наподобие байкерских чопперов. Их толстая подошва с высоким протектором была заляпана густой грязью, которая кусками отваливалась ещё на подходе. В общем, герой выглядел отнюдь не по дресс-коду!

Когда я взглядом добралась до его лица, на меня уже вопросительно смотрели нереальные глаза светло-аметистового цвета! Радужки казались настолько светлыми, что почти сливались с белком. И только чёрные-чёрные зрачки излучали тот самый интерес к моей персоне. Я в упор смотрела в них, понимая, что это неприлично, но ничего не могла с собой поделать. Незнакомец оторвался от меня первым, одной рукой отстегнул ремень и ловко закинул весь свой боевой арсенал растерянному официанту на поднос. Это сопровождалось грохотом, от которого, я заметила, вздрогнули все сидящие за столом. Официант поторопился уйти, а большой незнакомец окинул присутствующих незаинтересованным взглядом, чуть кивнул мистеру Фоксу и Тайтлу, сидевшим вместе, и со звяканьем, грузно, как если бы сапоги были набиты железом, прошагал к своему месту. Моя голова, как стрелка компаса, поворачивалась следом, и когда, наконец, мужчина сел за стол, я продолжила подробно разглядывать его уже вблизи.

Профиль словно вырубили из камня, притом сделали это довольно грубо, не обтесав, не скруглив углы. Мой взгляд залипал то на выдающемся четырёхугольном рельефном подбородке, присущем внешности разве что титана или греческого бога, то на бесцветных губах с опущенным от недовольства уголком, цеплялся за чётко очерченную тенью скулу, разворотом напоминающую рыбий жабр, потом переходил на широкий нос с немного вдавленной переносицей и раздутой от тяжёлого дыхания ноздрёй, перескакивал на толстую чёрную бровь с устрашающей суровостью придавившую сощуренный глаз, который я зачарованно рассматривала особенно сосредоточенно.

Как глаза человека, пусть и физически нестандартного, могли иметь настолько экзотический цвет? Едва лилово-фиолетово-голубой. А от зрачка-тоннеля в чёрную бездну по всей радужке молниями расходились тёмные жилки. Разбитое вдребезги зеркало души… Я могла бы смотреть в него вечно, если бы незнакомец не повернулся. В его ухе блеснула серьга, хвостик из чёрных глянцевитых волос с проседью на висках соскользнул с широкого плеча, мужчина неумело улыбнулся мне и забасил так, что задребезжали пустые фужеры:

— Привет. Новенькая, да?

От неожиданности ложка выскользнула у меня из пальцев и звякнула о пол. Громила тут же наклонился за ней; подняв, обтёр об себя, обдул и протянул мне со словами:

— Возьми, и лучше доедай побыстрее, а то не уследишь, как официант утащит! Они тут жутко юркие! И хитрые. Может, тем, что успеют унести, и питаются.

Он громогласно расхохотался, широко осклабившись и блеснув двумя рядами белейших зубов. Меня его улыбка напугала, как и огромная ручища, из которой я забрала игрушечную десертную ложечку. Напряжённость разбавил Саймон: хохотнул и стукнул ладонью по столу. Тогда я тоже улыбнулась, но не проронила ни слова.

— Ты почти вовремя, Стоун! — с укоризной буркнул мистер Фокс и, словно намекая, крестом сложил приборы на пустой тарелке. — Работа скоро вовсе заберёт тебя от нас.

— Нда-да, — нараспев ехидно произнесла Лекса, — мне будет очень не хватать тебя, очаровашка!

Стоун подался вперёд, закинул локоть на стол, чуть не раздавив тарелку, второй рукой опёрся на колено.

— Мне тоже будет не хватать твоих ядовитых клыков и погремушки! — не уступая в язвительности, отозвался он.

— Стоун! Веди себя прилично! — детским голоском почти завизжал Тайтл, как-то даже подпрыгнув на высоком стульчике.

— Прошу вас, дети мои, не ссорьтесь! — перепалку коллег попытался остановить бедняга Фокс. — Мелиза подумает, что вы плохо воспитаны!

Стоун снова повернулся ко мне, но с уже горящим взглядом, и ощерился.

— Так ты Мелиза? — воскликнул радостно. — Та самая, что умеет проделывать с огнём разные штучки? О! Мы всей конторой с интересом следили за тобой!

Я опешила и случайно посмотрела на Тайтла, который вперился в здоровяка и махал ему руками, беззвучно раскрывая рот. Очевидно, Стоун выбалтывал страшную тайну. Саймон же упал головой на стол и затрясся от смеха.

— Приятно познакомиться! — игнорируя всех, умилённо продолжил Стоун и пожал мне руку так крепко, что я невольно поморщилась.

Стараясь замять неловкую ситуацию, управленцы принялись активно обсуждать дела, текущие и предстоящие задания для исследовательских групп (которых было несколько, и каждая специализировалась на чём-то одном). Прояснилась профессиональная расстановка: Лекса распоряжалась финансами, мистер Фокс был аналитиком и "правой рукой" многорукого малыша Тайтла, Саймон отвечал за техническое обеспечение и проведение исследований, а Стоун… Стоун был… Основной движущей силой. Именно силой. Ещё из разговора, который вёлся очень осторожно, я поняла, что все сидящие здесь (пока кроме меня) входят в узкий круг приближённых Фрэнка Тайтла, и все (уже включая меня) обладают сильнейшими сверхспособностями, которых, почему-то, никто не раскрывал.

Ни Саймон, ни Стоун не испытывали особого интереса к беседе: Рыжий (как я прозвала его про себя) ковырял зубочисткой скатерть, или, заложив за голову руки, разглядывал потолок, или раскачивался на стуле, вздыхал и явно не находил себе места; Стоун замер в одной позе и только скучающе переползал взглядом с Тайтла на Фокса, с Саймона на Лексу, которая переползала своим змеино-скользко-холодным взглядом со Стоуна на меня. Всё же, я не ошиблась, посчитав Лексу неприятной особой. В её глазах просвечивало что-то недоброжелательное, колючее, и от этого меня пробирало до костей! Кто знает, может, её дар связан именно с глазами… А вдруг она способна умерщвлять взглядом?

Наши со Змеёй переглядки оборвал Здоровяк:

— Вот мне тоже скучно, — начал он с полуфразы. — У нас много общего, ты как считаешь?

Я рассеяно улыбнулась — всё никак не могла привыкнуть к этим бесцветным глазам. Несмотря на угловатость, неуклюжесть, грубость, вспыльчивость, бесцеремонность, фамильярность (фух!), Стоун несомненно обладал своеобразным обаянием. Мы легко и незаметно разговорились. Онн рассказывал о смешных случаях в "Ортаке", между этим расспрашивал про меня и мой дар, много шутил. В нашу не совсем уместную беседу отравленной ядом стрелой вонзился голос Лексы.

— Молодые люди, мы, вообще-то, важные дела обсуждаем, а вы болтаете о всякой ерунде! — прописклявила она едко и собрала губы в кучку.

Стоун завёлся мгновенно:

— Знаешь что, подруга, прикуси-ка ты свой раздвоенный язык…

— Стоун! — стукнул кулачком по столу Тайтл.

Мистер Фокс солидарно метнул сквозь очки строгий взгляд.

— Ладно-ладно! — бросил грубиян, нахмурив при этом брови и скривив набок рот. — Простите, что унижаю редкий вид пресмыкающихся.

Лекса вскочила из-за стола и, дымясь от возмущения, ринулась к дверям зала.

— Я больше не желаю находиться рядом с невоспитанным глупым бульдозером! — прошипела напоследок.

Стоун проследил за ней пренебрежительным взглядом. Воцарилась гробовая тишина.

— Сынок, проводи Мелизу до её комнаты, пожалуйста, — попросил мистер Фокс, тоже собираясь уходить. — Нам всем пора по домам!

Стоун с грохотом поднялся, галантно отодвинул стул вместе со мной, чуть не опрокинув, подал руку, которую я настороженно приняла, и тут же потянул за собой.

После краткой экскурсии по коридорам "Ортака" мы пришли к моей комнате. Стоун извинился за не совсем хорошее поведение за ужином.

— Не извиняйся, — ответила я. — Мне ты всё равно понравился.… А Лекса нет!

Мы рассмеялись. Стоун смотрел в пол, видимо, смущаясь. Ну а мне было супернеобычно находится рядом с таким большущим мужчиной. Непередаваемое ощущение!

— Если понадобится крепкая мужская рука — обращайся; мой долг — помогать более слабым!

Он горделиво выпятил мускулистую грудь и рукой сделал жест, который делают герои, собирающиеся спасти мир.

— Ты тоже обращайся! — зачем-то сказала я и улыбнулась.

Мы попрощались. Через закрытую дверь слышала удаляющиеся гулко позвякивающие шаги.

Позже, стоя в душе под тёплыми мягкими струями, вспоминала уходящий день. Надо же, как внезапно хорошо и гладко произошли перемены в моей никчёмной жизни! Внутри разлилось спокойствие и тепло от по-настоящему домашнего уюта. Неужели я на своём месте, наконец? Неужели остались позади скитания, мытарства, страхи и чувство пожирающей безысходности? У меня появилось будущее. Не зная толком, что меня ждёт, я уже не с ужасом смотрела вперёд, а с надеждой.

Следующая мысль была про Стоуна. Перед глазами всё стоял его чёрно-синий образ, сопровождающийся громкими тревожными звуками. Я передёргивала плечами, вспоминая количество мускулов на его теле, и представляя силу, которую они могли дать. Чем же занимался Стоун? Кто он вообще такой?

Вдруг после неосторожного движения я услышала звон и поняла, что с пальца соскользнуло подаренное мамой золотое кольцо. Нагнувшись, увидела, как стремительный пенный поток уносит его в сток, но ничего не успела сделать.

Битый час разными способами пыталась выудить его из трубы, но всё безуспешно. Позвала на помощь Стоуна. Еле протиснувшись в двери ванной комнаты и заняв три четверти её пространства, здоровяк обвёл пространство взглядом и выдал:

— Маловато тут места. Надо выбить тебе комнату попросторнее.

Стены затряслись от эха громового голоса.

— Не нужно ничего выбивать, — поторопилась отказаться. — Здесь уютно. Давай лучше поможешь достать кольцо.

Стоун нагнулся к трубе, почесал затылок и вздохнул.

— Слууушай, — протянул задорно. — А давай поболтаем, пока я продумываю план?

Я рассмеялась и согласилась.

Мы сидели на полу, на коврике, плечом к плечу из-за тесноты, и беседовали.

— Как узнала о своих способностях? — поинтересовался сосед.

Мне очень не хотелось вспоминать.

— Случайно… Вообще, те дни не были самыми счастливыми в моей жизни, — ответила я уклончиво и сменила тему: — В "Ортаке" каждый обладает сверхъестественными способностями?

— Нет, только сотрудники спецподразделения, ну, те, что живут в Синей зоне.

— А у тебя какие способности?

Стоун хмыкнул.

— Я большой сильный и некоторые чувства мне неведомы. Например, боль или страх.

— Ух ты! — глаза мои раскрылись шире. — Стоуном тебя называют поэтому? Это прозвище или фамилия?

— Скорее имя, и всё.

Он уставился в пол. На каменном лице я уловила грусть. Это было невероятно!

— Можно я буду называть тебя Эсти, по первым буквам твоего имени? Или Камушек? — улыбнулась, желая хоть немного его подбодрить.

Великан расплылся в улыбке. Так по-детски!

— Мне нравится. Забавно! Тогда я буду звать тебя Огоньком, о'кей?

Я кивнула. После задумчивой паузы Эсти неуверенно произнёс:

— А может, сходим куда-нибудь? Завтра?

Его большие пальцы теребили ворс коврика.

— У меня завтра занятия с психологом, — начала я. Стоун разочарованно покачал головой и вздохнул, но я продолжила: — Освобожусь только после обеда и тогда с удовольствием погуляю с тобой, хорошо?

— Ага, — воспрянул и улыбнулся во все тридцать два. — Пойдём в парк!

— Отличная идея! — я тронула его за плечо. Оно оказалось твёрдым, как камень! — Ты хороший друг. И очень необычный!

Не знаю, почему, но с Камушком я чувствовала себя свободно и непринуждённо. Было приятно болтать, смеяться, мы словно знали друг друга всю жизнь. Нас роднило печальное прошлое и бремя необычных способностей.

— Ой! — внезапно воскликнула я. — Мы совсем забыли про кольцо! Что же делать?

Стоун, не растерявшись, развернулся, сунул руку под ванну и пошевырялся там. Послышался треск, а через мгновение передо мной возникла вырванная часть пластиковой трубы. Спаситель-сантехник сосредоточенно потряс её, и к нему на ладонь, побрякивая, выпало моё сокровище. Я забрала кольцо и обречённо поглядела на разрастающуюся на полу лужицу.

— Что ж… Денёк посижу без воды. Здорово, что у меня такой находчивый сосед.

— Всегда рад помочь!

Эсти скривился в нелепой улыбке и запрятал трубу подальше.

Следующее утро пробыла у личного психоаналитика Перла (к нему меня прикрепили на весь испытательный срок). Сначала разговор проходил с трудом, потому как жизнь меня научила не сильно доверять психологам. Но Перл, благодаря высокому профессионализму и личным качествам, быстро нашёл ко мне подход.

Начну с того, что кабинет его был светлым, свежим, без мрачных чёрно-белых портретов родоначальников психологии со строгими взглядами. Вместо этого висели красивые рисунки цветов, репродукции известных пейзажных картин — всё это мне нравилось. Пока полулежала на кушетке, рассматривала море, лес, горы… Мне бы хотелось побывать в этих местах. Но сотрудникам компании не разрешено выезжать за пределы города (даже передвижения по городу только с провожатыми). Никаких дубовых громоздких столов, подчёркивающих твою малозначимость, высоченных шкафов с папками, давящих на тебя, нелепо больших цветов, которые не используют в декораторстве с прошлого десятилетия. Просторное воздушное помещение в современном, я бы даже сказала молодёжном стиле. Нет-нет, не подумайте, что граффити на стенах или безумное разнобуйство элементов. Просто всё на своих местах, ничего лишнего, лаконично, но не скучно!

Про Перла могла сказать только всё самое лестное: начиная с внешности, заканчивая тонким чувством такта, очень важным для целителей душ. Моя "коррекция" проходила дружелюбно, легко и приятно, я начала "выздоравливать" прямо в кабинете. К Перлу у меня возникло доверие, между нами образовалась едва уловимая связь, некое душевное притяжение — всё то, чего мне так не хватало долгие годы! Поняв это, я обрадовалась. А взглянув в серые мудрые глаза Перла, потеряла рассудок… Мне не свойственно влюбляться с первого взгляда, да я толком и не знаю, как это, но вдруг голова сладко закружилась, по конечностям пробежала будоражащая волна. Голос доктора казался волшебно-успокаивающим, пронизывающим, ласкающим изнутри. Нужно ли говорить, что каждое слово ловила с жадностью и верила, верила, верила… В полную контролируемость опасной способности, своё прекрасное будущее в "Ортаке" или даже вне его, в счастливое существование среди людей. Сладко, сладко, сладко!

Ах, эти руки — руки настоящего интеллигента, утончённой натуры, прекрасного принца без изъянов… Эти губы с улыбкой набок, игривой, таинственной, пленительной. А глаза! Какие прекрасные глаза с поволокой! Серые, как осенний туман, цвета дождя и задумчивых городских сумерек. Взгляд их мягко вонзался в самую середину наслаждения, и оно расходилось по всему телу, как круги на воде.

Достаточно! Не понимаю вообще, как так вышло? Я, рационалистка до мозга костей, обиженная на судьбу и постоянно опасающаяся, зажатая, запуганная, неуравновешенная, инфантильная… И так просто нырнула в омут. Добровольно! Тогда я ничуть не боялась! Мне казалось, это вознаграждение; то самое, о чём пишут в книжках. Тогда это придало мне силы, желание бороться с судьбой, строить её заново.

Из кабинета любимого психоаналитика вышла обновлённая, сбросившая старую кожу, больше походившую на боевые доспехи; лёгкая, удерживаемая от полёта только тоненькими ниточками печальных воспоминаний (они навсегда со мной! И даже волшебнику на удастся их рассеять).

После обеда, как и договаривались, мы встретились со Стоуном. Я весело улыбнулась ему и даже чмокнула в щёку, так переполняло меня любовное счастье. Эсти постарался не выдать смущения, но я-то заметила. При своих размерах он каким-то чудесным образом остался восприимчивым.

— Да неужто у вас свидание, голубки?! — прозвучал голос позади, когда мы шли по коридору.

Я обернулась и увидела радостного Саймона. Вприпрыжку он нагнал нас и игриво заглянул в лица.

— Не угадал. Просто решили прогуляться, — ответила я. — Хочешь, пошли с нами, сам убедишься.

Стоун встрепенулся:

— Ну, нет! У Саймона много дел!

И он, покрыв рукой макушку Рыжего, отодвинул его, а потом ещё и пару раз подтолкнул идти прочь.

— Ладно, понял, ухожу! — нараспев произнёс Саймон и замахал руками.

— И смотри без всяких там выкрутасов! — пригрозил Эсти.

Мы с Камушком прошли Синюю зону, потом Белую (бумажно-деловую), где, как и в мой первый день, сновали люди в костюмах. Через главные двери мы вышли на свободу.

Солнце ослепляло. Стоун с ухмылкой глянул на меня искоса и выудил из кармана джинсов солнцезащитные очки. Они полностью скрыли его особенные глаза. Думаю, он ещё мечтал об одежде, способной спрятать такую выдающуюся огромность (например, плаще-невидимке).

Природа вокруг была чудесной! Листва, залитая солнцем, блестела завораживающе и спадала каскадом с витиеватых прутьев ограды по обе стороны от коричневой дорожки, обложенной небольшими камнями. Дорожка поднималась далеко вверх и вела в парк аттракционов, который манил весёлым многоголосьем. Пока была видна только верхушка колеса обозрения и реющие на ветру цветные флаги шатров с развлечениями.

С нами не было сопровождающих только потому, что этого не хотел Камушек, а спорить с ним никто не осмеливался. Мне вообще порой казалось, что он живёт сам по себе, игнорируя все правила "Ортака". Вот мы и наслаждались свободой. Молча. Я ушла в себя, вспоминая Перла и размышляя о любовных перспективах, а Эсти шагал рядом, иногда вертя головой по сторонам.

В парке аттракционов было неожиданно много народу. Минуя входную арку, увитую плющом, мы оказались на обозрении сотен глаз. Ничего удивительного! Редко посчастливится увидеть двухметрового здоровяка с горой мышц. Слава богу, Стоуна путали с силачом из гастролирующего цирка. Пару раз к нему с восторженными криками подбегали детишки и клянчили что-то (поднять их или встать в позу). Стоун лениво отнекивался, кривил губу и отворачивался, но приставучая малышня, как горстка муравьёв, облепляла жертву, не давая ей шанса на спасение. Тогда, не выдерживая, Стоун наклонялся, сгибал руки и притворно рычал от напряжения, заставляя майку натягиваться ещё сильнее и ещё явнее показывать увеличившиеся мускулы. Я хохотала, умиляясь тому, что, несмотря на неохоту, Камушек угождал детишкам. После парочки подобных представлений мы сбежали в более тихое место и там уже болтали. Неловкость таяла, мы забыли обо всём на свете и просто веселились.

— Знаешь, я думала, всё будет иначе, — задумчиво сказала я, садясь на скамейку.

Эсти долго примерялся, а когда сел, лавка прогнулась, затрещала, готовая вот-вот развалиться. Меня даже потянуло на его сторону, получилось смешно.

— Как? — брякнул Камушек.

— Думала, что на нас будут коситься, шарахаться от нас, как от уродов…

Эсти шумно выдохнул, вместо того, чтобы что-то ответить. Я продолжила:

— В моём родном городе так бы и происходило, причём именно из-за меня. Меня ведь боялись, как огня, — засмеялась грустно.

— А здесь? Тоже плохо?

— Нет-нет! — подняла на него глаза. — Наоборот, всё замечательно!

— Я понимаю… — сказал он после недолгого молчания.

— Что?

— Что в этом городе тебе неловко из-за меня.

Его голос не выдал обиды, я как всегда её только почувствовала.

— Что ты говоришь вообще?! — рассердилась. — Совсем не так! Всё здорово! Ты даже с детьми поладил!

Он отмахнулся.

— Всё равно же неловко, когда на нас так таращатся.

— Тебе не всё равно?

Впилась взглядом в стёкла чёрных очков, казавшихся толще бетонных стен.

— Нет! Мне не всё равно, когда эти… люди не принимают тех, кто отличается от них! — раздражаясь, громко возразил он.

— Разве не важнее, чтобы тебя принимали близкие люди?

— Нет!

Я замолчала. Тогда мне нечего было ответить.

Думая каждый о своём, мы ещё немного посидели в молчании, наполненном далёкими звуками парка, шумом листвы и пением птиц. Потом встали и пошли вниз по тропке.

Вернувшись в "Ортак" уже под вечер, мы остановились в коридоре. Стоун оставался напряжённым, тогда я попыталась его успокоить:

— Я чудесно провела время несмотря ни на что! Спасибо за прогулку.

Он, переминаясь с ноги на ногу, кивнул.

— Не за что, — пробурчал неразборчиво.

Я нахмурилась.

— Ты чего это? На меня злишься?

Эсти испуганно посмотрел на меня.

— Нет, конечно! — Помолчал. — Ты чудесная девушка. Мне приятно быть с тобой.

Я улыбнулась и легонько коснулась его плеча.

— Мы теперь лучшие друзья?

По тому, как едва уловимо поменялись бледные глаза, я поняла, что только что ранила непробиваемого здоровяка в самое сердце.

— Друзья? — переспросил сдавленным голосом.

Я растерялась, попав в западню.

— Ты самый лучший человек на свете! — только и смогла ответить.

Стоун попытался изобразить улыбку, потом сказал фразу, которая заставила меня задуматься:

— Если бы я был человеком, ты бы не чувствовала себя со мной так неловко.

Он поспешил уйти, напоследок громко хлопнув дверью.

За традиционным ужином Тайтл расспрашивал коллег о проделанной работе. Первой начала Лекса: аккуратно отложила вилку и, гордо задрав голову, стала отчитываться:

— Сегодня я договорилась с Ландерсом о дополнительном финансировании текущих исследований. Было сложно, не скрою, — она закрыла глаза и тряхнула лохмами, — Но я добилась своего! — Фрэнк улыбнулся доброй (другой у детей не бывает) улыбкой и игриво похлопал в ладоши. — А ещё мистер Ландерс восхищался вашим грамотным управлением организацией!

Тайтл хихикнул и заболтал ножками, на щёчках-персиках выступил румянец. Сущий ребёнок! Мистер Фокс по-отцовски (по-дедовски) улыбнулся ему, потом спросил меня:

— А как у тебя дела, Лиз? Как прошёл сеанс с Перлом? Можно звать тебя "Лиз"?

— Конечно можно, мистер Фокс. Перл оказался великолепным специалистом и отличным человеком! Он очень серьёзно за меня взялся.

Вспомнив ощущения от первого знакомства с Перлом, я с трудом сдержала глупую улыбочку. Но, кажется, всё равно раскраснелась. Мистер Фокс улыбнулся из-под седых усов, а Стоун нахмурился.

— Стоун, вы ведь с Лиз вчера ходили в город? — продолжил расспрашивать Фокс. — Было весело?

— Весело, — ковыряя вилкой стейк, сухо ответил Эсти, не поднимая глаз от тарелки.

Лекса позеленела, узнав про нашу прогулку. Она изо всех сил пыталась не потерять над собой контроль, но злость запузырилась в ней, как жижа в выгребной яме. Тут я поняла, что их со Стоуном что-то связывает.

После ужина, устроившись на полу в комнате Стоуна, поинтересовалась у него осторожно:

— У вас с Лексой плохие отношения или мне кажется?

Стоун лежал, закинув широченную руку за голову, и задумчиво глядел в потолок. Грудь — огромная чёрная гора — размеренно вздымалась.

— Тебе не кажется, — разнёсся по комнате грубый голос моего большого друга.

— Расскажешь? Или это что-то личное?

— Мы с ней как бы встречались.

Неожиданно. Что мог делать Стоун рядом с такой девушкой, как Лекса? Ну, да, я всё понимаю — красота пленяет, но эти двое совершенно разные, ничего общего! Хотя любовь — коварная штука. А любовь ли?

— И… почему вы расстались?

Любопытно взглянула на лежащего. Он неприязненно скривил рот.

— Лекса предпочла Саймона.

— Вау! Какой интересный любовный треугольник.

Даже не знала, расспрашивать ли дальше об этом, но Стоун продолжил сам:

— У нас с Рыжим всякое бывало, но мы по-прежнему друзья. Рад, если он считает себя счастливым рядом с этой девушкой.

Эсти ехидно улыбнулся.

— А Лекса всё ещё ревнует, — негромко сказала я.

— А?

— В чём её секрет? Какие у Лексы способности? — сменила тему.

Стоун повернулся ко мне. Кровать под грузным телом напряжённо скрипнула.

— А ты не знаешь? — поднял густые чернющие брови и недовольно высказался: — Ах да, у нас же в конторе негласный закон! А плевать я хотел на все глупые законы Тайтла! Она умеет читать мысли. Опасная баба, да ещё и интриганка. Так что поосторожнее с ней.

Я подозревала.

— Теперь ясно, почему Лекса так уверенно себя ведёт.

— Главное, не поддавайся на её провокации!

— Это будет сложно, с моим-то характером, — улыбнулась. — А расскажи про Саймона.

Я уселась поудобнее и с горящими (не в прямом смысле) глазами приготовилась слушать.

— У него интересная способность — он умеет переселяться в тело другого человека. Ты этого даже не почувствуешь, а он уже сидит в тебе. Мы прозвали его "реинкарнатором".

— Здорово! Просто здорово!

У меня дух захватывало от услышанного! Раньше я бы и поверить не могла, что существуют такие способности. А сейчас нахожусь среди людей, ими обладающими. Это ли не чудо?

— Камушек, а расскажи о себе. Мне так хочется узнать тебя получше!

Эсти долго колебался, но потом, всё же, начал рассказывать:

— Как и у тебя, в моём прошлом много нехороших воспоминаний, — опять уставился в потолок. — Вырос я в "Ортаке". Меня воспитывали Норма и Барри — сотрудники, которых уже нет в живых. В обществе я существовать не мог из-за внешнего вида. Хотя, нет, не из-за этого! А из-за того, что людишки не принимали меня такого! — Бледные глаза стали темнее, лицо скривилось — он разозлился, как обычно. Меня удивляло, как быстро Эсти выходил из себя, как резко менялось его настроение. В этом мы похожи. — Когда подрос, мне нашли работу по способностям. Иногда выезжаю на задания, правительственные и не очень, связанные с паранормальным, сверхъестественным и другим необъяснимым.

Рассказывал он неохотно, но я сидела и просто слушала: не подгоняла и не выуживала. Пусть рассказывает то, что сочтёт нужным.

Эсти замер, вздохнул, потом пальцы застучали по твёрдой груди, и я поняла — нервничает. Наконец, он спросил вкрадчиво:

— Можно вопрос? Личный.

Я не смутилась:

— Конечно! У меня от тебя нет секретов!

— У тебя там… — неопределённо махнул рукой. — Есть кто-нибудь? В смысле… Ну…

— Парень? Ты об этом? — улыбнулась я, почувствовав его беспомощность.

Было так мило за этим наблюдать. Стесняющийся здоровяк!

— Ага. Есть кто-то?

— Нет. Знаешь ли, не каждый парень выдержит мой "взрывной" характер!

Я засмеялась, а Стоун только скованно улыбнулся. Немного подумав, он встал, прошёл к окну, выходящему на передний двор, скрытый глубокими сумерками, и, заложив руки за спину, спросил:

— А я бы подошёл на роль бойфренда? Ну, это я просто так спрашиваю.

Вот тут мне стало не по себе. Я же всё понимала. Что сказать? Как сказать? Мне очень не хотелось обижать нового друга...

— Ты сильный, смелый… Большой! Каждая девушка мечтает именно о таком мужчине. Но мне ты как друг. Почти как брат. И я очень ценю наши отношения! Понимаешь?

Стоун качнулся, повертел головой и ответил коротко:

— Ясно.

Дурацкая ситуация! Чувствовала себя предательницей. Захотелось поскорее всё исправить, сгладить, объяснить. Заёрзала на полу, уже открыла рот, но Стоун меня опередил:

— Я просто так спросил, не бери в голову! — голос звучал весело. Притворно весело. — Я тоже дорожу такими нашими отношениями, будь уверена, Огонёк!

— Отлично! — порадовалась, вставая. — Мне пора спать, Камушек. Сладких снов!

Подошла, чмокнула его в щёку. Почти в дверях он меня окрикнул:

— Эээ… Лиз! Подожди минутку… — я повернулась. Стоун глубоко вдохнул, собираясь сказать что-то важное, но так и не решился. Вместо этого прозвучало: — Тебе тоже спокойной ночи.

Следующим утром я проснулась в отличном настроении! Погода была чудесной! Всю комнату разукрасило солнышко, на карниз то и дело садились и чирикали птички. Было тепло. Листья плюща горели красным, напоминая минипожары. Осень я любила. Сухую, без грязи, без ветров. А ещё радовало, что сегодня у меня сеанс психокоррекции с Перлом! Но до него ещё несколько часов, и я решила прогуляться, полазить по территории, осмотреться, найти укромные уголки, в которых можно понаслаждаться одиночеством, покоем и тишиной. В Синей зоне и так, конечно, народу не густо, но все постоянно куда-то снуют, контролируют… Никогда не любила ни контроль, ни суету. Хотелось вырваться.

Одевшись, я вышла из здания и направилась вокруг него по асфальтовой дорожке. Скоро мне встретился указатель "Место для отдыха" со стрелочкой направо. Ах! Заботливые служащие "Ортака"! Это именно то, что надо! Направилась по стрелочке и вскоре увидела небольшой, но великолепный садик с беседкой, утонувшей в зелени плюща и кустов чайной розы. Это было маленьким чудом! Деревянные стойки, выкрашенные белой глянцевой краской, обвивал цветущий плющ. Он карабкался на многогранную крышу, но, не имея сил дотянуться до самой верхушки, беспомощно свисал с края. Я раздвинула его гибкие стебли, усыпанные упругими листочками, и нырнула в тенистую глубину беседки. Решётки бросали на деревянный пол, а теперь и на меня, ромбиковую тень. Узкие скамеечки, словно расступившись со страха, робко прижимались к низким стенкам основания. Меня переполнила благодать. Я вздохнула полной грудью и присела на одну из них. Скамеечка оказалась неудобной, пришлось вытянуть ноги, но мне всё равно здесь очень нравилось!

Сквозь дырочки решёток виднелось светлое, почти белое небо и яркая зелень. Под потолком только что заметила милый старенький фонарик с коваными завитушками, держащими мутно-молочные стеклышки. Наверное, в тёмное время суток он очень красиво освещает беседку, привнося в неё уют.

Пробыв в своём новом месте какое-то время, я отправилась назад в "Ортак", готовиться к встрече с Перлом. Вывернув из-за угла здания, как раз увидела его! Он входил в ворота, высокий, статный, в длинном мужественном пальто. И тут как в замедленной съёмке: свободная походка, поворот головы в мою сторону, обворожительная улыбка и кивок. Я застыла. "Какой же красивый!" — подумала и скромно улыбнулась, опустив взгляд. Мы встретились, он заговорил первым:

— Здравствуй, Мелиза. Как дела?

— Здравствуйте, — не подняла глаз. Перл видел меня насквозь, знал обо мне всё, уверена! — Дела хорошо. Привыкаю к новой жизни, осваиваю территорию.

— Это замечательно! — он чуть склонился, стараясь заглянуть в мои глаза. — Ты стесняешься?

От вопроса "в лоб" я растерялась.

— Немного. Вы же знаете, что...

— Да, знаю, что в тебе есть всё, чтобы жить полной жизнью! Поэтому отбрось стеснение и посмотри на меня!

Он взял мой подбородок двумя пальцами и приподнял. Я сдержала порыв отшатнуться и медленно подняла взгляд. Эти серые серебристые искрящиеся глаза захватили в плен! Остальное вокруг размылось, растушевалось, потеряло значимость и интерес. Но всё же в поле зрения вторглось нечто чёрное. Я отвела газа и увидела Стоуна, который с недовольным видом приближался к нам. Показалось, что сейчас он ревностно набросится на интеллигентного Перла и побьёт за приставание ко мне. Но всё обошлось: Стоун только уронил тяжёлую руку ему на плечо, отчего тот даже присел, и развернул к себе лицом. Скривив притворно-доброжелательную улыбку, Эсти жёстко произнёс:

— Привет, психолог! Дело есть. Отойдём-ка поговорим?

Может, опасность ещё не миновала? Я заметила, как Перл испугался: неопределённо мотнул головой, стоя как столб, крепко вбитый в землю. Ничего удивительного! Я бы тоже испугалась. Мы со Стоуном переглянулись, после чего он и Перл отошли в сторонку. Ещё какое-то время я следила за ними, потом ушла.

Вспоминая ту сцену, вдруг осознала, насколько Стоун отличается от обычного мужчины. И была потрясена! Даже не знаю, как описать — это нужно видеть. Любой в сравнении с ним — карлик, уменьшенная копия. Начинает казаться (как и раньше), что Стоун не человек вовсе!

А вдруг это правда?

Через пару часов мы с Перлом встретились снова: в назначенное время я пришла в кабинет, легла на кушетку и как-то уже автоматически начала углубляться в себя. Не помню, какую проблему мы тогда разбирали, но помню, что Перл, ни с того ни с сего, спросил:

— Мел, какие чувства ты испытываешь к Стоуну?

Я смутилась:

— Теплоту, симпатию, интерес… — взялась анализировать вопрос, хоть и не понимала, как он связан с моей проблемой. — А зачем вы спрашиваете?

Я смотрела в потолок, но мысленным взором обращалась к Перлу справа от себя. Он, проигнорировал вопрос и продолжил:

— То есть он тебе нравится?

— Да. Как друг, может быть.

Недоумение моё росло, а вместе с ним раздражение.

— И ничего больше?

Голос Перла звучал вполне заинтересованно, но вклинивалось ещё что-то, какая-то напряжённость, даже навязчивость, словно он хотел вытянуть из меня какое-то определённое признание. Я не выдержала, повернулась и увидела красивое лицо со спокойным взглядом. Сразу забыла, что хотела спросить. Перл воспользовался моментом и влиянием своего медового голоса:

— Расслабься, Мел. Давай ты будешь называть меня Перл, окей?

Я смущённо кивнула.

— Ты можешь представить Стоуна своим бой-френдом?

Возникла пауза. Поняв, что ответа не дождётся, он продолжил:

— Тебе некомфортно с ним? Может, боишься его?

— Нет, нет, нет! — выкрикнула я недовольно. — Прекрати эти глупые расспросы, Перл, а то запахнет жареным!

Мой взгляд пылал (хорошо, что не руки), обаяние красавца ему уже не помогало спасаться от моего гнева. Но он был возмутительно спокоен!

— Заметь, ты начала нервничать. Успокойся, это просто вопрос, скажем, из любопытства.

Меня странно сжало изнутри, я даже испугалась, а когда отпустило — по телу разлилась приятная слабость. Действие его спокойного голоса? Если бы!

— Хорошо, — буркнула, остывая, потом улыбнулась.

Как я раньше не догадалась! Это же Стоун вынудил Перла разузнать о моих симпатиях! Ох, как глупо! И смешно! И мило. Но не тонко. Как раз в духе Стоуна.

— Ты улыбаешься — это отлично, — обольстительно улыбнулся психолог и упёрся пальцем в висок, сделавшись при этом загадочнее. — Становишься ещё красивее.

— А Стоун никогда не был твоим подопечным? — задумчиво обронила я, не заметив заигрываний Перла.

Он хмыкнул.

— Нет. Я пришёл в "Ортак" уже после окончания его испытательного срока, — потом добавил тише, словно говоря себе: — Хотя лечение бы ему и сейчас не помешало...

— А что ты о нём знаешь?

Мне было интересно. Просто интересно. А Перла разговор о другом мужчине явно не радовал.

— Давай не о нём. Мне приятнее проводить время в разговорах о тебе. Тем более, что моя цель — сделать тебя счастливой.

Щёки мои налились краской. Поймала себя на мысли, что стесняюсь как девочка. Но, чёрт возьми, до чего же приятно!

— В "Ортаке" скоро состоится грандиозный праздник — День рождения Фрэнка, — сообщил он.

— О! И сколько же мистеру Тайтлу лет?

Меня разбирал смех, но я не позволила себе больше улыбки.

— Это тайна, покрытая мраком! — Перл сделал движение руками, словно разбрызгивая чары загадочности, и улыбнулся. — Ты приглашена. Пока неофициально. Но это лишь вопрос времени, — пока я осознавала всю значимость факта, он продолжил: — При одном условии: ты обязательно должна быть моей спутницей на торжестве.

Его губы заискрились прелестной обезоруживающей головокружительной улыбкой. Какая интересная хитрость и беспроигрышный приём! Конечно же я согласилась, изо всех сил скрывая фейерверк радостных эмоций, взрывающий меня изнутри.

3

Официальное приглашение поступило на следующий день (вместе с каталогом ультрамодных вечерних платьев — любое в подарок от именинника!). Меня пленило длинное, "в пол", сказочно-роскошное платье цвета индиго, усыпанное бисером и паетками. При моём росте (я девушка высокая) оно сидело идеально и так сочеталось с чёрными длинными волосами (единственное, чем действительно горжусь)! На вечере чувствовала себя достойно даже среди более красивых и значимых особ Организации.

Женскую половину "Ортака" на служебном транспорте отвозили в салон красоты в городе (я не поехала), главный банкетный зал "Ортака", до этого закрытый на несколько дней, раскрылся для приглашённых буйством многоцветия и оформлением в… детском стиле. Я поразилась увиденному! Повсюду были рассажены огромные игрушки, расставлены куклы мульт-героев ростом до потолка. Банты, ленты, шары, поздравительные надписи, весёлые рожицы и прочая мишура заполняли всё пространство. В глазах рябило… Слава богам имелся второй (запасной) зал — для тех, кто желал праздновать в более сдержанной деловой обстановке, и вышло так, что гости почти сразу переместились именно туда. Как потом обмолвился сам Тайтл (этот чудный-чудный умнейший малыш!), ему самому намного приятнее было отмечать в более взрослой обстановке. Фрэнк не очень любил то, что напоминало о его малолетстве. Позже, когда я узнала, что украшение главного зала — сюрприз, сделанный (внимание!) Лексой, я про себя позлорадствовала и искренне порадовалась такому её провалу. Нехорошо, понимаю… Но жалеть обделённых мозгами людей как-то подло.

Денег у меня пока не было, и я со стыдом сказала об этом мальчику, когда дарила подарок, привезённый с собой из родного города — фарфоровую статуэтку ангела, дующего в трубу и тем самым пробуждающего внутренние ресурсы человека (так гласило предание). Символично. И удачно, так как Фрэнк очень обрадовался и искренне поблагодарил. Даже чмокнул в меня в щёку.

Праздник начался, гости расселись. Во главе стола на специально сооружённом высоком стульчике восседал Тайтл, по правую руку — Лекса с Саймоном, по левую — мистер Фокс и пустой стул, конечно же, для Стоуна (конечно же, опаздывающего). Могла только догадываться, где он и почему опаздывает на праздник своего начальника. Я сидела в середине стола, рядом с Перлом, который стал моим кавалером (нужно сказать, очень внимательным и обходительным). Лекса соблюдала традицию и метала в меня колкие взгляды, а я, не забывая о её таланте читать мысли, пыталась противостоять. В детстве психиатр научил одному очень действенному приёму — представлять вокруг себя стену. "Стена толстая, непробиваемая, уходящая в небо, — говорил он. — Никто и ничто не способно проникнуть сквозь неё". Это было единственной защитой от обзывательств и агрессии окружающих. Вот, теперь ещё и от несанкционированного проникновения в мысли.

Фрэнк слез со стула, стараясь сделать это как можно ловчее и достойнее, и стал почти невиден из-за стола. Высоко поднял бокал с детским шампанским и начал произносить речь:

— Дорогие гости! Сегодня мы все, — взглянул на пустой стул, — почти все собрались отпраздновать мой очередной День рождения. Очень радостно и приятно вновь собрать вас в большую и во многом талантливую семью. Да-да, именно семью. Ведь "Ортак" служит нам домом, а его жители и работники — опорой и надёжным тылом. Кроме того, нас объединяет одна важная цель — служить человечеству! И это не просто громкие слова! Давайте же выпьем за дальнейшее исполнение нашей великой миссии!

Только гости и именинник собрались пригубить из поднятых бокалов, как послышался удар о стену неосторожно распахнутой двери, и в зал ворвался Стоун. Все без исключения обернулись, а он застыл, пряча за спину оторванную дверную ручку, и наигранно улыбнулся.

— Горько? — произнёс с сомнением и прищурил один глаз.

Дальше всё происходило по знакомому сценарию: Лекса ехидно ухмылялась, мистер Фокс снисходительно качал головой, Фрэнк нахмурил бровки и поджал губки, а Саймон выпрыгнул, как чёртик из табакерки, и прокричал:

— А вот и виновник на торжестве! Поприветствуем! Давайте-давайте! Похлопаем!

Несколько человек вместе со мной, смеясь, похлопали, остальные возмущённо переглянулись и начали перешёптываться. Стоун, громко топая и побрякивая, пошагал к своему месту, а когда заметил меня, выдал своим грохочущим басом:

— Привет, Лиз. Классно выглядишь!

Я улыбнулась и скромно опустила взгляд.

Всё успокоилось, началась, собственно, трапеза. В зале установился приятный гул тихих разговоров. Фрэнк и Лекса о чём-то беседовали, иногда Лекса взрывалась неприлично громким смехом и этим привлекала к себе всеобщее внимание. Смех её, походивший на лай маленькой противной собачки, был отталкивающе некрасивым, как и её нутро… Иногда я ловила долгий сверлящий взгляд Лексы, но всё заканчивалось тем, что она недовольно отворачивалась, видимо, не в силах пробить мою идеальную защиту. То-то же! Не всё тебе под силу, поганка!

— Как тебе праздник, Мел? — спросил Перл.

— Отлично! — ответила я коротко, вперившись в тарелку.

После паузы мой ухажёр продолжил:

— Хоть я и поверенный твоих глубоких психологических тайн, но до сих пор так мало о тебе знаю...

— Поверь, если не узнаешь о моём прошлом — только выиграешь. Поговорим лучше о работниках "Ортака".

— Я не имею права разглашать личную информацию о членах Организации, прости, — он важно прикрыл глаза и чуть отвернул милое идеальное лицо, давая понять, что ни на шаг не отступит от правил, как бы я не просила. — Поговорим лучше о тебе.

— Давай ты хоть перечислишь, какими способностями обладают люди вокруг меня? Можешь даже взглядом не показывать, просто перечисли! — не сдавалась я.

Неплохой ход. Перл взял тайм-аут для обдумывания: отрезал блестящим ножом небольшой кусочек мяса и неторопливо положил в рот. Когда дожевал, с растущим азартом сказал:

— Ладно! Вон та дама со странным, похожим на фонарик, предметом в руке — следопыт. Ей стоит лишь посветить, как проявляются любые следы и отпечатки пальцев. Очень помогает в расследовании или поиске нужных людей. Леди рядом с седым мужчиной, — он указал на красивую худощавую девушку, — та, что всё время вертит головой и всматривается в каждого — обладает рентгеновским зрением. Через стены видеть не может, а сквозь мягкие ткани — запросто! Она входит в группу наших лучших врачей-специалистов.

Я слушала, смотрела на гостей и поражалась. Как в шкатулке с драгоценностями, в "Ортаке" жило сколько удивительных личностей, ни то, что я, со своим бесполезным огнём, годным только для разрушений…

Перл рассказал ещё, что в штате числится около десятка ясновидящих и экстрасенсов. Такой дар оказался самым распространённым.

— У нас даже есть человек-невидимка. Хороший парень, только вечно жалуется, что его никто не замечает, — пошутил Перл.

— Завидую ему — сколько он экономит на одежде!

— Жаль не берёт зарплату невидимыми деньгами.

Мы громко рассмеялись, забыв, что вокруг полно взыскательных людей.

— Ты сегодня чудесно выглядишь, — сделал комплимент Перл, окинув меня внимательным взглядом. — Тебе невероятно идёт синий цвет.

Я улыбнулась и вдруг заметила Стоуна, наклонившегося и посмотревшего на нас через весь стол. Ему, судя по всему, не очень-то нравилось такое моё тесное общение с Перлом.

— Это цвет индиго… — рассеяно пробормотала я, не отрываясь от Эсти.

Он встал с бокалом, который из большой руки едва виднелся, покряхтел, и начал произносить тост, а вернее, высказываться:

— Как сказал Фрэнк, мы помогаем людям, работаем на благо человечества и бла-бла. Но эти самые люди считают нас ненормальными опасными уродами, — тут мистер Фокс осудительно кашлянул. — Да! Они боятся нас и предпочитают держаться подальше. Им некомфортно находиться рядом, ведь мы отличаемся… Так вот я хочу выпить за тех, кто хоть раз сталкивался с непониманием и презрением, но не потерял гордости! Может кто-то хочет что-то добавить? — Эсти пристально посмотрел на меня.

Я, как рыба, захлопала ртом, а Лекса вскочила и подхватила:

— За коллег, которые могут отличить настоящего друга от опасного врага!

Она покосилась на меня. Я не выдержала и, сорвав с колен салфетку, тоже вскочила.

— За людей, никогда не использующих свои способности в корыстных целях!

Мой горящий взгляд замер на Змее. После короткой задержки мы трое ревностно залпом махнули шампанское и шумно сели, продолжая красноречиво переглядываться. Саймон едва сдерживал смех, мистер Фокс и Тайтл уже просто бессильно следили за "представлением", остальные гости с непониманием замерли, молчаливо поблёскивая нарядами и украшениями. Зал напомнил мне музей мадам Тюсо. Мистер Фокс поднялся на ноги.

— Чудесно посидели! — Как самый старший, он попытался разрядить обстановку. — Настало время потанцевать!

В зал вошли музыканты. В чёрных фраках с бабочками, с улыбками на лицах, они освежили праздник живой музыкой. Гости постепенно начали выходить из-за стола и, разбиваясь на пары, танцевать. Стоун всё смотрел на меня, потом, наконец, встал и хотел, видимо, пригласить на танец, но его опередил Перл.

— Приглашаю вас потанцевать, прекрасная леди! — протянул руку и улыбнулся.

Талантливый психоаналитик упорно пытался завоевать моё внимание и симпатии, не упуская ни единой возможности. Почему-то это всегда совпадало с такими же попытками Эсти. Будьте уверены, обидеть большого друга я не хотела, но Перл… Я так желала быть с ним! Он был таким обворожительным, что возле него забывалось всё на свете! Его обаяние, его интеллект жутко привлекали, а его помощь… За неё была обязана Перлу безмерно!

Я приняла приглашение, мы пошли на танцпол, а разочарованный Эсти сел обратно.

— Ты не поверишь, но я вижу огонь в твоих глазах, — шёпотом сказал Перл во время танца, нежно придерживая меня за талию. Его глаза не отрывались от моих, а я просто не могла не смотреть в его волшебные таинственные глаза. — Удивительно...

Столько скрытой страсти звучало в этом льющимся голосе. Я таяла, слабела, краснела, смущалась, но внутри чувствовала только заполняющее счастье.

— Ты как огонь, на который не устаёшь любоваться, — продолжал ворковать кавалер. — Ты очаровала меня, Мел.

От смущения не знала, куда себя деть, поэтому просто улыбалась. Какое-то время Перл просто смотрел на меня, а потом потянулся и поцеловал в губы. На какую-то секунду я поддалась нахлынувшим чувствам и закрыла глаза, а когда их открыла — рядом стоял гора-Стоун, и был он очень свиреп!

— Чего это ты себе позволяешь, головастик?! — разнёсся по залу рык.

Его рука вцепилась в смокинг испуганного Перла и подняла над полом. Перл повис, как безвольная кукла. Музыка разом смолкла, гости и я замерли с открытыми ртами. Глаза Стоуна пылали яростью, ноздри раздувались от тяжёлого дыхания, на лице появились угрожающе глубокие складки. Тут подбежали Тайтл, мистер Фокс, Саймон, начали что-то говорить, суетиться. В конце концов, послушавшись уговоров, Стоун отпустил Перла и, недовольно посмотрев на меня, ринулся к выходу. Руки были по-прежнему сжаты в кулаки, спина ссутулена, как у дикого зверя, готового к нападению, напряжённые жёсткие мышцы распирали майку, каждый шаг был способен размолотить плитку, так долбился в пол. Выходя, Стоун так сильно распахнул двери, что они ударились об стену, и стёкла в них разбились и осыпались на пол.

— Ну а двери-то тут при чём! — с сожалением взмахнул руками Саймон.

Когда опомнилась, хотела побежать за Эсти, поговорить с ним, объяснить всё, но Фокс удержал меня за плечо. Я обернулась, он помотал головой и сказал:

— Дай ему остыть.

Вечер продолжился, а я спряталась в своей комнате. Чувство вины сменилось злостью и обидой, ведь Стоун поставил нас всех в дурацкое положение. За раздумьями не заметила, как в комнату тихо просочился Саймон.

— Ты сильно расстроилась? — подсев, спросил он.

— Я зла! — вскинула я руки, потом с испугом глянула на них.

Не загорелись, хорошо. Только лицо пылало жаром. Саймон улыбнулся.

— Он ужасно себя повёл! — продолжила высказывать недовольство.

— Ха! Привыкай! У нашего громилы в запасе ещё много приёмчиков и покруче.

Мы замолчали.

— Не стоило целоваться с Перлом при Эсти… Я сильно виновата, да? — спросила неуверенно, в надежде получить ответ.

Саймон сначала задумчиво поднял рыжие брови, потом отмахнулся:

— Стоун всегда поступает необдуманно и не заботится о мнении окружающих, такой уж он. Знаешь, как в анекдоте: носорог плохо видит, но при таком весе — это не его проблемы! — расхохотался, а я задумчиво улыбнулась. — У Стоуна полно недостатков и даже комплексов, — добавил Саймон шёпотом, — но его всегда будет волновать то, что творится вокруг дорогих ему людей. Думаю, сойдёт за смягчающее обстоятельство.

Я покачала головой и улыбнулась. Стало легче, ушла злость, внутреннее напряжение и страх… Я всегда боялась, когда испытывала сильные чувства: вдруг огонь вырвется из-под контроля? Но быть бесчувственной не могла. Меня переполняли переживания, и они делали меня слабее.

— Мне так неловко. Чувствую себя предательницей…

— Не бери в голову, Лиз, — Саймон снова отмахнулся от моих дурацких мыслей, как от назойливых мух. — Ты ни в чём не виновата!

Он сначала взглянул мне в опущенное лицо, потом приобнял. Так мы просидели недолго.

— Кстати, ты стучался перед тем, как войти? — состроила я серьёзное лицо.

Саймон смешно скривился и рассмеялся. Весёлый парень!

Праздник продолжался до полуночи. Но мистер Тайтл был настолько привержен правилам, что оркестр перестал играть ровно в десять, и ни один даже сколь-нибудь громкий звук не вырвался из разбитых дверей зала. Гости всё это время вместе с именинником играли в настольные игры. Я представила картинку: дамы и господа в вечерних платьях и строгих костюмах, забыв про возраст, играют с малышом Фрэнком в Монополию или какую другую игру попроще. Так смешно и мило! Обо всём этом я узнала от Саймона, как и то, что Перл после случившейся сцены ревности спешно уехал домой, в город. "Он походил на павлина, которому общипали хвост, и тот ничем не стал отличаться от обычной курицы" — рассказал с сарказмом Рыжий. Я уже не первый раз замечала его пренебрежение и неприязнь к Перлу. Мне ещё предстояло узнать, почему.

Что ж, не смогла поговорить с Перлом, поговорю со Стоуном.

Утром постучалась к нему в комнату, но никто не открыл. Я простояла в раздумьях, пока не послышался неприятный голос, сообщивший с издёвкой:

— Он не ночевал у себя.

Лекса стояла в коридоре, прислонившись плечом к стене, в разрез халатика выставила стройную ножку, словно желая похвастаться. Мои мысли сразу разбежались, попрятались по углам, в считанные мгновения выстроилась бесконечная стена. Курица рано просыпается? Буду знать и готовиться к обороне уже с утра.

Каждая кудряшка её красиво уложенных волос светилась самодовольством, а глаза изливали снисходительность, и меня это раздражало. Лекса манерно вложила длинную сигарету в пухлые губки и хотела прикурить, но кремень в зажигалке только плевался искрами. Она занервничала, а я, не упуская отличный шанс, ехидно улыбнулась и чуть наклонилась с вопросом:

— Может, дать прикурить?

Ещё и нагло выставила вперёд палец (указательный, не подумайте). Лекса фыркнула, резко отбросила зажигалку и, стараясь не уронить пошатнувшееся достоинство, скрылась в своей комнате.

Меня переполнял восторг: я уделала поганку, и ничего не загорелось! На лице растянулась глупая улыбка.