Глава 8 Снова в путь.

Когда Гордеев вернулся в свои покои, купленных им рабынь уже доставили. Они сидели на ковре в углу одной из свободных комнат, насторожено взирая на открытую дверь, мимо которой то и дело проходили спецназовцы.

Бедные, забитые почти дети, готовые выполнять все приказы и желания, с покорностью ждали своего нового господина. Каждая надеялась, что он окажется лучше предыдущего, но судя по их затравленным взглядам, особенно на это они не рассчитывали. Слишком богатый опыт они получили в своей не продолжительной жизни, вынося унижения и всяческие издевательства.

Быстрым шагом, Дмитрий вошел в комнату и остановился напротив жавшихся друг к другу наложниц. Увидев нового хозяина, они мгновенно вскочили, со страхом глядя на плеть, которую Гордеев продолжал держать в руке. Проследив за их взглядом, Дмитрий печально улыбнулся и резким движением отбросил плеть на стол. Затем он вновь повернулся к стоящим возле стены, девушкам.

— Как тебя звать? — спросил он, глядя на самую старшую рабыню, которой, на вид, вряд ли исполнилось восемнадцать лет.

— Гузеля, — попыталась улыбнуться девушка.

— Подойди, — велел Дмитрий.

Черноволосая Гузеля, покорно подошла, опустив голову и не смея смотреть в лицо господина. Мешковатое платье спало у нее с одного плеча, на половину обнажив упругую грудь. Но девушка даже не попыталась подтянуть его. Гордеев приподнял ее голову, заглянув в большие карие глаза.

— Тебе не стоит бояться меня, — как можно ласковее улыбнулся воевода, — скоро я отправлю вас на родину…

— Не делайте этого, господин, — неожиданно упала на колени Гузеля, обхватив ноги Дмитрия. Не ожидая такой реакции, Гордеев даже попятился, но девушка крепко держала его ногу, прильнув губами к сапогу.

— Но почему? — изумился Дмитрий.

Юная рабыня подняла глаза полные слез.

— Там сейчас монголы, — прошептала она, давясь слезами, — они жестоко мучают рабов, убивают за любую провинность. Лучше умереть, чем вновь попасть к ним в руки.

Гордеев наклонился, взял девушку за руки и поднял ее.

— Успокойся, дочка, — ласково проговорил он, погладив девушку ладонью по щеке. Монголов больше в Булгарии нет. Их орды разбиты и отброшены далеко в степь. Ваш народ добровольно признал власть киевского князя и находится под его защитой. С этого дня вы больше не рабы, а полноправные граждане Руси.

На лице теперь уже бывшей рабыни засияла счастливая улыбка.

— Вот, что Гузеля, — продолжил Дмитрий, забирай своих подружек, и марш в баню. Смойте там с себя всю скверну. Затем вас проводят на наш склад. Там много женской одежды и украшений. Выберите себе все, что понравиться. Скоро вы будете дома.

Он вновь улыбнулся и легонько подтолкнул девушку в сторону остальных бывших невольниц.

— Ну, иди…

Гузель повернулась и побежала к подругам делиться счастливой вестью.

Гордеев проводил взглядом девушек, чуть ли не вприпрыжку, выбегавших из комнаты, после чего повернулся к стоящему рядом Андрею.

— А где египтянка? — спросил он.

— С ней возникла небольшая проблема, — усмехнулся его заместитель, — Эй Пересвет! — крикнул он, разворачиваясь в сторону зала, — зайди-ка!

В комнату вошел здоровый парень, богатырского телосложения. Даже довольно высокий воевода, был ниже его почти на голову. Спецназовец стоял перед своим командиром, понуро опустив голову.

— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовался Дмитрий, — Подыми-ка лицо.

Перевет нехотя поднял голову. Его щеку рассекали свежие царапины.

— Что, что еще за боевая раскраска туземца? — усмехнулся Гордеев.

— Я же не знал, что она такая дикая, — виновато пробурчал спецназовец, вновь опустив голову, как нашкодивший школьник, — ведь ничего и не сделал. Просто по заду хлопнул, что бы шла быстрее.

— Понятно, — резюмировал Дмитрий, — где она?

— Там, — Пересвет махнул рукой в сторону одной из комнат.

Гордеев решительно направился к указанной двери. Толкнув створку, он вошел в помещение, тут же остановившись на пороге в нерешительности.

На застеленной покрывалом тахте, поджав под себя ноги, сидела купленная им последней египетская красавица. Серые глаза со злобой смотрели на вошедших мужчин. Ее рука сжимала нож, с широким лезвием.

— Твою мать, — только и смог сказать Дмитрий, — и откуда у нее оружие?

— Это мой, — пробурчал Пересвет, пытаясь еще больше втянуть голову в плечи.

На что Гордеев выругался, вспомнив отборный мат из прошлой жизни. Такого не слышали даже его товарищи, с удивлением глядя на своего командира.

— Юлдуз! — немного успокоившись, позвал Дмитрий, выходя из комнаты.

— Тута, я…— раздалось откуда-то сзади.

Дмитрий обернулся, но кроме Пересвета, продолжавшего с виноватым видом, стоять за его спиной, никого не увидел.

— Я уже давно здесь…

Из-за спины русского богатыря, выскользнула Юлдуз.

— Так иди и разберись! — сорвался Гордеев, зло, глядя на свою приемную дочь.

Юлдуз спокойно вынесла его суровый взгляд, даже не отведя глаза.

— Что мне с ней сделать? — спокойно поинтересовалась она.

— Ничего, — успокоился Дмитрий, устало опускаясь на циновку, — поговори с ней по-женски. Объясни, что никто ей зла не желает. Когда мы закончим свои дела, я отправлю ее либо на родину, либо, если она пожелает, отправиться с нами на Русь.

— Будет сделано командир! — вытянулась по стойке смирно Юлдуз, шуточно приложив руку к виску. Четко развернувшись, она, печатая шаг, пошла в комнату.

— Слушай подруга, — бодро начала разговор Юлдуз, обращаясь к вжавшейся в угол египтянки, продолжавшей сжимать в руке нож, — ты, что так раздухарилась? Давай поговорим, пошушукаемся по-нашему, по девичьи. Секретиками поделимся. Я обещаю, что никто нам не помешает.

Она плотно прикрыла за собой дверь

— Я тут косметику прихватила и несколько побрякушек принесла…

Дмитрий прислушался. Но из-за двери не доносилось, ни каких звуков. Оторвав взгляд от запертой комнаты, он повернулся к Андрею.

— Вот, что собирай всех.

Когда в зале собрались спецназовцы, Дмитрий обвел взглядом присутствующих.

— К сожалению, мы немного опоздали, — начал он, — Адилы в Багдаде нет. Караван греческих купцов отправился в Латакию, десять дней назад. Сейчас они наверно находятся на полпути в Афины.

Он немного помолчал, обдумывая план дальнейших действий.

— А посему, — наконец продолжил Гордеев, — завтра я, Андрей, Юлдуз, отправляемся следом. С нами также пойдут Даромысл и Градимир. Остальные остаются здесь. Старшим будет Пересвет. Вы должны проследить за реализацией товара. После соберете золото и отправитесь в Волжскую Булгарию. За девушек головой отвечаешь! По прибытии обустроите их там, да денег выделите на приданое. Все понятно?

Пересвет кивнул.

— Все сделаю батюшка воевода.

— Да понапрасну головой не рискуй! Если понадобиться найми охрану. Денег не жалей. А то знаю я тебя. Хлебом не корми, а дай голову в самое пекло засунуть.

Переслав, смущенно покраснел.

— Не изволь беспокоиться. Довезу девиц в целости и сохранности.

— То-то же, — усмехнулся Гордеев, поднявшись. — Пойду, посмотрю, как там Юлдуз. А то как-то подозрительно тихо стало.

Подойдя к двери, он вначале тактично постучал. Но ответа не последовало. Тогда Дмитрий толкнул дверь и переступил порог.

Девушки сидели рядом друг с другом, о чем-то тихо беседуя и весело смеясь. Юлдуз заканчивала подводить египетской красавице глаза. Глядя на них, Гордеев мгновенно успокоился, с восхищением разглядывая бывшую рабыню.

Под умелыми руками Юлдуз, она просто преобразилась. Ее волосы были заплетены во множество косичек, концы которых, дабы не распушились, были заправлены в золотые цилиндры. Лоб перехватывал обруч из золотых колец с массивным украшением посередине. С первого взгляда было не понять что это. Ни то бабочка, ни то цветок. Но выглядело эффектно. Вместо старого серого хитона, на девушке было одето легкое платье. Плечи и шею закрывало ожерелье, представляющее собой воротник из тонкой кожи, украшенный золотыми пластинами и драгоценными камнями.

— Я вижу, что вы уже подружились, — усмехнулся Дмитрий.

— Конечно, — согласилась Юлдуз, откладывая в сторону кисть, которой она подкрашивала глаза подруги, — она просит прощения у Пересвета за свою несдержанность. Кстати, ее зовут Нефтис, и она дочь визиря.

Гордеев с достоинством поклонился.

— Что решила достопочтенная Нефтис.

— Я поеду с вами, — ответила египтянка, — вы ведь доставите меня домой?

— Сочту за честь, — вновь поклонился Гордеев, — отправляемся завтра с утра.